Цитаты из книги «По ком звонит колокол»

Значит, ты рекомендуешь мне спать внутри? – вежливо спросил он. – Ага. – Спасибо, – сказал Роберт Джордан, – но я все же лягу снаружи. – Под снегом? – Да (черт тебя побери с твоими проклятыми свинячьими глазками и твоей свинячьей рожей, заросшей свинячьей щетиной). Под снегом (под этим сволочным, гиблым, неожиданным, предательским, ублюдочным дерьмом, которое называется снегом).

снег уже шел вовсю, хлопья по диагонали пересекали просветы между соснами. Сначала они падали косо и редко, кружась на лету, потом, когда с гор подул холодный ветер, снег повалил густо, вихрясь

Ведь сейчас у тебя это есть, а сейчас и есть вся твоя жизнь – сейчас. Ничего, кроме сейчас, не будет. Нет ни вчера, ни, тем более, никакого завтра. Когда же ты достаточно повзрослеешь, чтобы понять это? Есть только сейчас, и если твое сейчас равняется всего-навсего двум дням, значит, твоя жизнь и все, что в ней есть, будет этому соразмерно. Именно так проживают жизнь за два дня. И если ты перестанешь жаловаться и просить то, чего никогда не будет, ты проживешь эту жизнь хорошо. Хорошая жизнь библейскими мерками не измеряется. Так что кончай киснуть, бери то, что есть, делай свою работу – и будет у тебя долгая и очень веселая жизнь.

Мало кто будет говорить с тобой искренне, а женщины – вообще никогда.

Меня, как я ее увидел, сразу будто молнией ударило, и с тех пор не проходит.

Вы простите меня за то, что я разговорился про свою семью. Я знаю, что у всех такое же горе и лучше не делиться еще и своим. – Нет, надо делиться, – ответила Пилар. – Для чего же мы живем на свете, как не для того, чтобы помогать друг другу? Да и какая это помощь – просто молча выслушать.

Все они приходили во сне к нему в его спальный мешок и были с ним гораздо ласковей, чем когда-то в жизни. Может, сейчас то же самое? Может, ты боишься прикоснуться к ней, чтобы она тоже не оказалась сном? Может быть – совсем не исключено, – ее ты тоже придумал или увидел во сне?

Невзирая на то, что случилось с ними, они кажутся такими же свежими, чистыми, юными и нетронутыми, как если бы никакое несчастье их не коснулось.

Если ты говоришь по-испански, это с самого начала дает тебе преимущество в глазах испанца, знаешь его родные края – еще лучше, но если ты знаешь его деревню и его ремесло, ты – свой, настолько, насколько вообще может быть своим иностранец. Ты никогда не чувствовал, что испанский язык для тебя не родной, и к тебе по большей части не относились как к иностранцу – разве что ты чем-нибудь вызывал их неудовольствие. А ты, конечно, вызывал. Они нередко ополчались против тебя, но они легко ополчаются против кого угодно. В том числе и против самих себя. Если собираются трое испанцев, двое объединяются против третьего, а потом эти двое начинают предавать друг друга. Не всегда, но достаточно часто, чтобы ты, насмотревшись на такое, невольно сделал вывод.

И почти всегда это бывает так же, как сейчас с этим мальчиком: неожиданно и как бы мимоходом, в связи с чем-то другим.