7. ЛИЦЕНЗИЯ НА РОЖДЕНИЕ

Существует мнение о том, что ребёнок, который покидает утробу матери, кричит по одной единственной причине – он протестует против выхода в этот мир. И это вполне объяснимо. Пока он находится в животе матери, у него имеется всё что нужно для жизни – круглосуточное питание; оптимальная температура; ему не приходится спать, чтобы набираться сил; он защищён физической оболочкой со всех сторон. Теперь же он будет вынужден кричать и требовать молока; терпеть влажность ткани до тех пор, пока ему не поменяют пелёнки; теперь ему никто не поднесёт кондиционер, когда жарко и никто не положит грелку, когда холодно.

ЗАЧЕМ МЕНЯ РОДИЛИ!?

Впрочем, теперь кричать мало кому приходится. Просто взять и отправить сперматозоид в яйцеклетку не получится. Такое действие считается противоправным, преследуется по закону и уголовно наказуемо. Разбрасываться спермой в XXIII веке стало непозволительной роскошью. Родить имеют право лишь те, кто станет счастливым обладателем особой лицензии, которая разыгрывается в телевизионной лотерее.

По телевидению объявляется о том, что в городском реестре граждан освободилась ячейка. Иначе говоря, кто-то на днях отправился к праотцам. Может быть несчастный случай, может неизлечимая болезнь, или же этот некто стал жертвой преступного акта.

Ещё одна причина, по которой может освободиться место в гражданском реестре – многократное совершение преступлений средней тяжести или совершение одного особо тяжкого преступления. В таком случае виновного не приговаривают к лишению свободы. Приговором является смертная казнь – здравая альтернатива пожизненному заключению, конец которого не предвидится. Вследствие всего этого, по закону место умершего превращают в джекпот. Для участия в лотерее каждой желающей женщине необходимо подать заявку на участие и подтвердить свой статус жителя города, в реестре которого разыгрывают свободную ячейку. Когда заявка принимается, участница получает на руки порядковый номер, который и являет собой лотерейный билет. Женщина, которой выпадет счастливый номер в лотерее, получит выигрыш в виде официального разрешения от властей на оплодотворение (искусственное, собственным мужем, на стороне или через изнасилование – значения не имеет; здесь власти проявляют абсолютную либеральность). Такое разрешение носит официальное название «Лицензия на рождение». После окончания лотереи победительница обязуется заплатить государственную пошлину, и лишь после этого ей вручается долгожданная лицензия с указанием её личных данных и даты выдачи. Если победительница или супруги-победители оплатить пошлину не в состоянии, то выигрышный билет сгорает и лицензия отправляется на публичный аукцион.

Несмотря на прогрессивную медицину, от выкидышей всё ещё не предоставляли никакой страховки. Если плод умирает, держателю лицензии государство выдавало право на повторное оплодотворение. Если же в утробе сформировались близнецы, супруги могли оставить обоих детей, но при этом они лишались почти всех социальных гарантий и каких-либо льгот на будущее. Все налоги они платили по повышенным тарифам, и одна из главных перемен – они лишались избирательного права. Словом, такие родители, как и их дети-близнецы, превращались в людей с минимальным набором гражданских прав.

12 апреля, 2291 год.

Джерри Фриз. Так звали известного телеведущего, который вёл множество передач на бельгийском телевидении с высокими рейтингами. Но особенно он запоминался тем, что вёл телелотерею по розыгрышу лицензии на рождение. Его настоящее имя – Отто Рихтер. Но выбрав карьеру на телевидении, он посчитал, что это имя никуда не годится. Выглядел Джерри взросло. Его ген старения затормозили в тридцать восемь лет. Но вот его выходки никак не соответствовали даже биологическому возрасту. Часто он ходил по краю, вживаясь в роль настолько, что не чувствовал границ дозволенного.

Настал очередной выпуск лотереи и очередной выход экстравагантного, эпатажного и не брезгающего словами Джерри Фриза. На этот раз разыгрывалась лицензия на рождение среди жителей Антверпена, где жил скончавшийся недавно мужчина двухсот одиннадцати лет.

Шли последние приготовления в студии. Оставалось несколько минут до прямого включения. Гримёр уже заканчивал укладывать волосы на голове ведущего. На каждой программе Джерри носил отдельную причёску. В студии, где он вёл вечерние выпуски новостей из мира шоу-бизнеса, на его голове царил стиль Элвиса Пресли. По утрам в студии программы «Доброе утро, Бельгия!» причёска была подогнана под форму ёжика, но с той лишь разницей, что волосы Джерри для этой программы перекрашивались таким способом, что образовывались вертикальные полосы одиннадцати разных оттенков от бежевого до малинового. В эфире полуночного ток-шоу Джерри носил хорошо всеми узнаваемую причёску в стиле «афро» после завивки, на которую он тратил почти целый час. Ну а во время трансляции лотереи ведущему накладывали бороду и расправляли волосы на парике, совсем как у Иисуса. А чтобы добиться максимального сходства, костюмеры облачали Джерри Фриза в белую мантию до самого пола, а на голову накладывали бутафорский терновый венец.

Перед выходом на площадку к Джерри подошёл ассистент со стаканом газировки:

– Вот. Клубничного вкуса не было. Взял малиновый.

Джерри взял стакан и сказал:

– Малина-клубника, одна дурь.

Джерри залпом выпил двести миллилитров сока, после чего резко бросил стакан в стену, запустив его в полуметре от ассистента. Осколки стекла полетели по сторонам. Джерри вытер губы тыльной стороной ладони, а после произнёс, ткнув в сторону ассистента указательным пальцем:

– Полудурок! Не можешь отличить малину от земляники?

– А зачем тогда выпил? – недоумевал ассистент.

– Не уходи от ответа…

В этот момент режиссёр начал звать ведущего в студию. Уходя на съёмочную площадку, Джерри бросил ассистенту напоследок:

– Ни на что не годишься. Ты хуже моего парикмахера.

Все заняли свои места. Объектив камеры смотрел на ведущего. Режиссёр скомандовал, после чего пошла заставка. Затем он отсчитал «три… два… один… начали». В студии раздался голос Джерри. Он разводил руки ладонями вверх. С предплечий сардонически свисал балахон псевдо-мессии, как и звучал его пафосный голос.

– Здравствуйте мои братья и сёстры мои. Да пребудет с вами Всевышний! Да не отпустит вас здравие до скончания времён, как и весь род людской, ибо я и мои апостолы собрались сегодня здесь, чтобы объявить о грядущем рождении новой плоти и крови среди нас. Но сначала вспомним того, кто принёс в жертву душу свою во имя рождения нового семени. Герт Симонс. Воздадим ему за самопожертвование. Во славу будут помнить его имя и свершения…

Так продолжалось до тех пор, пока режиссёр не дал команду по радиосвязи:

– Ну всё, хватит. Эфирное время поджимает. Переходим к следующей части.

В студии находился барабан с семьюдесятью шарами, внутри каждого из которых было спрятано по одной цифре. Поскольку заявок на участие в лотерее от жительниц Антверпена было подано больше четырёх миллионов, то в барабане находилось ровно семь десятков шаров – по одному десятку (с цифрами от 0 до 9) на каждую позицию в семизначном числе. Ведущему предстояло доставать по одному шару, заполняя все семь позиций для цифр справа налево. На случай, если в конце итоговое число превышало число поданных заявок, последнюю цифру или две цифры убирали и продолжали до тех пор, пока не достанут ту, которая вписывается в диапазон лотерейных номеров.

Содержимое реплик Джерри в костюме Иисуса резко изменилось. Он продолжил говорить, подходя к барабану:

– А теперь… а теперь обратимся к нашему барабану. – Джерри громко шлёпнул ладонями по глянцевому покрытию барабана. – Вот он, источник вестей. Что может быть лучше вести о начале жизни в материнском чреве. К кому с этой вестью он обратится сегодня? Сегодня будет объявлено имя женщины, на которую будет возложена миссия по вынашиванию и рождению на этот свет новой плоти. Так узнаем же, кто она!

Ведущий сделал усилие и барабан начал вращаться, а самозванец в одеянии Иисуса продолжал молвить подобно пророку, которому было видение Господне:

– Сейчас. Здесь. Мы все узнаем имя той, которая избрана выносить в своём чреве ещё одно человеческое дитя. – Повысив голос и задрав раскрытые ладони, Джерри воскликнул: – И ВОЗРАДУЮТСЯ НЕБЕСА! Ибо молвил Господь: «Плодитесь и размножайтесь и заполняйте Землю…»

Барабан остановился. За время его вращения успели выкатиться семь шаров с цифрами. Ведущий перешёл к следующей части программы:

– А сейчас семеро моих апостолов из двенадцати подойдут и помогут мне развернуть этот таинственный свиток с именем избранной женщины.

Семь одетых в похожие балахоны мужчин стали подходить и открывать по одному шару с правого конца.

Победила участница под номером «02 851 003» из восточного пригорода Антверпена, которой было двести четыре года по документам, а клеткам её организма – ровно двадцать пять лет отроду, и они уже были готовы к тому, чтобы выносить первого ребёнка.

На следующий день в студии уже другого канала шла активная дискуссия между ведущим политического ток-шоу Филипом Ван Бомелом и приглашённым в качестве гостя Густавом Циллером.

Густав Циллер являлся председателем и основателем политической фракции «Партия свободы». Его появление на телевидении было частым, где он выступал в качестве общественного и политического деятеля. С начала восьмидесятых Густав Циллер вёл активную политическую борьбу, стараясь привести к власти в Бельгии своё правительство. В своей популярности среди народа его партия сильно преуспела, но система избрания нового правительства в стране не давала ни единого шанса на успех, так как заручиться доверием монарха и 70% парламента было проблематичным.

Если до восьмидесятых годов в Бельгии, как и во всех странах, существовало такое понятие как «оппозиция», то с появлением на политической арене «Партии свободы» этот термин стал нести неоднозначный смысл, поскольку идеология этой партии была радикальной и шла вразрез с ценностями абсолютно всех фракций в Бельгии. Густав Циллер вместе со своими соратниками старался продвигать либеральные ценности, максимально отвечающие тому, чего хотел народ. Например он выступал за отмену госпошлин на право воспользоваться лицензией на рождение. Из-за подобных заявлений действующие министры поднимали на смех и Циллера, и всю его фракцию. Но только не граждане. Рядовые жители Бельгии воспринимали его слова всерьёз. Зная об этом, Густав Циллер продолжал развивать деятельность своей партии и привлекать в её ряды новые имена.

Особенно сильно личность Циллера обсуждали с тех пор, как в преддверии очередных выборов в мае 2290 года, в знак протеста против политики государства, он демонстративно покинул пост министра юстиции, а затем из правительства вышли все члены «Партии свободы». Большинство глав ведомств в один голос твердили о своей правоте, когда говорили о несерьёзности предлагаемой Циллером политики, что и стало причиной его отступления. Однако ко всеобщему удивлению, свою репутацию в глазах простых избирателей Густав Циллер не только сохранил, но и упрочил свой авторитет среди народа. Это послужило отправной точкой для того, чтобы начать работу по пропаганде идеологии в масштабах всей Европы, что поможет проложить дорогу к главной цели – Европарламент. С того момента «Партия свободы» стала позиционировать себя в качестве международной фракции, открытой для вступления европейцев из других стран, кто разделяет её идеологию.

Теперь же появление Густава Циллера на телевидении было связано с обсуждением последнего розыгрыша лицензии на рождение.

– Итак – начал Филип Ван Бомел. – Буквально вчера определилась очередная счастливая обладательница лицензии на рождение. Ею стала Катерина Симонс. Напомним, в этот раз лицензия разыгрывалась для жителей Антверпена. Но обладательница победного билета не горит желанием общаться с прессой, да и выглядит она не очень счастливой. Что вы скажете по этому поводу, мсье Циллер?

– То, что эта девушка не горит желанием давать какие-либо комментарии, вполне объяснимо. По крайней мере, я её понимаю. Когда вы произнесли такие слова как «счастливая», «обладательница» и «победный билет», то они совсем неуместны в этом контексте. Посмотрите на эти кадры – продолжал политик, указывая на голографическое изображение видеозаписи, где Катерина Симонс молча и с хмурым лицом проходит мимо камер и микрофонов толпы журналистов. – Она совсем не выглядит счастливой. А когда вы называете её обладательницей, то забываете упомянуть о том, что победительница получает лицензию на рождение только после того, как оплатит государственную пошлину. Именно такие требования предъявляет закон.

– Да. Но ведь все мы должны подчиняться закону. Что тут может быть не так? – пожимая плечами спрашивал ведущий.

– Я вам скажу, что не так. Всегда, постоянно, из года в год лицензии перенаправляются на аукционы, где их покупают представители богатых социальных слоёв. За всё время в Бельгии ещё не было ни единого случая, чтобы победитель лотереи смог оплатить госпошлину, потому что её размер такой, что пара супругов должна обанкротиться и начать жить на улице. Потому что только тогда они смогут найти деньги для оплаты пошлины таких чудовищных размеров. Выходит, что такую гигантскую и непосильную для простого народа пошлину ввели для того, чтобы право рожать ребёнка стало привилегией высших слоёв. Им безразлично то, что придётся оплатить тысячу автомобильных штрафов или погасить задолженность перед коммунальными службами за использование неоправданно большого объёма газа. Всё потому, что их финансовые возможности не ограничены и они не нуждаются в чьей-либо поддержке. Это вопиющая несправедливость. Мы не сможем прийти к социальному равноправию, пока существуют такие фискальные рычаги, которые демонстративно ущемляют права простых граждан. У европейцев законным и жульническим путём отняли право заводить ребёнка.

– Ну хорошо. А что же вы предлагаете сделать? Отменить госпошлину?

– Нет. Я предлагаю с этого НАЧАТЬ! С сороковых годов прошлого века, когда повсеместно стали вводить эту пошлину, власти отняли у народа свободу.

– Но к чему это приведёт? – удивлённо говорил ведущий и крутился на кресле, словно обращался к сидящим в студии зрителям. – Такие пошлины помогают значительно пополнить государственный бюджет в Бельгии и остальных странах Евросоюза, как, собственно, и во всём мире.

– Я вас прошу! – отрезал Густав Циллер. – Не надо говорить мне про пополнение бюджета!

– Думаю, мсье Циллер, вы драматизируете действия наших властей. Ведь всё это тщательно проработанные законопроекты.

– Тщательно проработанные? Может быть. Но вот только вся эта тщательная работа законодателей направлена на заботу об интересах богатых и влиятельных европейцев. Установить такую пошлину, значит отнять право заводить ребёнка у простых людей. Это ли не явный признак того, что большинство влиятельных политиков и глав европейских государств являются членами одной преступной группировки, которая всеми усилиями пытается ограничить в правах рядовых граждан и продолжает их душить? Они присвоили СЕБЕ право заводить детей! С этим пора покончить!

– Не думаю, что такое заявление прозвучит справедливо…

– Справедливо! Современный истеблишмент плюёт на интересы простых европейцев, как и на то, в какой среде мы сегодня живём! Даже эта телелотерея превратилась в шоу, и при этом телевизионщики не боятся вот так нагло осквернять религиозную символику! Подобными выходками ведущий и продюсеры оскорбили чувства миллиардов верующих по всему миру! Современное общество морально разлагается, если показывать такое считается нормой! Такой культурный упадок невозможно переоценить. И это происходит, потому что власть даже не пытается каким-либо образом воспрепятствовать подобным вещам! Власть не запрещает, значит власть разрешает!

– Но ведь в таком случае встаёт вопрос о свободе выбора. Не так ли?

– У вас слишком вольное представление о свободе выбора. По крайней мере, следует различать такие понятия как «свобода выбора» и «нравственность», которую сегодня открыто хоронят.

– Мсье Циллер, – продолжал парировать Филип Ван Бомел, слегка поправив узел на своём сером галстуке, – вам не кажется, что вы слишком жёстко описываете своё субъективное мнение?

– Для вас – да! – резко ответил Густав Циллер. С этого момента политик стал говорить повышенным тоном. – Для вас и вашего руководства моё мнение останется субъективным! Вы пытаетесь поставить под сомнение мои слова, потому что этот канал – политик ткнул указательным пальцем в пол – является собственностью бельгийского правительства, а я возглавляю оппозиционную партию, которую явно не хотят видеть ни в Бельгии, ни в Европарламенте, потому что мы не разделяем законотворческие взгляды тех аферистов, которые сидят там в этот момент! Вы говорите в студии то, что требуют говорить ваши редакторы по радиосвязи, – ведущий прикоснулся к наушнику, – а они защищают интересы правящей элиты, чьи взгляды я и мои коллеги по фракции не одобряем!

– Мы вынуждены прерваться на небольшую рекламу…

Густав Циллер продолжал говорить твёрдым и громким голосом:

– Поэтому ваш канал просто неспособен объективно освещать события, происходящие в стране!

Филип Ван Бомел в очередной раз посмотрел в объектив камеры и, в попытке перебить оппонента, громко произнёс, обращаясь к телезрителям:

– Мы вернёмся после короткой паузы! Не переключайте!

После того как эфир был завершён, протеже Густава Циллера подошёл к нему и сообщил воодушевляющую новость:

– Пока вы прессовали этого выродка, наш рейтинг сильно вырос. На нашем сайте уже зарегистрированы почти 53% всех бельгийцев. За один часовой эфир плюс восемь пунктов. Наши представительства во Франции и Швейцарии сообщают, что тамошние трансляции тоже всколыхнули болото.

– Может, в таком случае, отправимся в гастроли за пределы Бельгии? – с железным спокойствием произнёс Циллер, опустив руки в карманы брюк.

– Думаю, лучшего момента и быть не может.