Через пару дней после убийства, пока мать была на работе, Фрэнк поднял труп из подвала сарая и оставил его лежать наверху, после чего отправился на ту самую автопарковку, где стояли автомобили, принадлежавшие представителям зажиточных слоёв населения. Фрэнк знал, что все автомобили были закрыты. В связи с этим он понимал, для того чтобы открыть дверь и тут же завести двигатель потребуется много времени. Поэтому он прибыл на парковку не один, а вместе со своим другом – Генри, который жил через несколько домов на другой стороне улицы. Отец Генри был автомехаником и занимался ремонтом автомобилей на дому. Конечно же Генри от своего отца не отставал и в свои пятнадцать лет мог запросто вскрыть замок любого автомобиля. Парни остановили свой выбор на «шевроле игл» небесного цвета. Это был наименее дорогой и наиболее незаметный автомобиль среди тех, что стояли на парковке. Генри подобно виртуозу расправился с автомобилем сорок второго года выпуска. На то, чтобы взломать замок на двери и завести двигатель без ключа ему потребовалось около тридцати секунд. Они с Фрэнком уселись в салон и Генри дал по газам. На парковке остались следы протёртой резины после того, как Генри чуток дрифтанул. Генри выехал на окраину города, где полицейские патрули были большой редкостью. Пару часов они колесили по шоссе. Как и договаривались, после бурного веселья Генри оставил машину Фрэнку. Он немедля отправился домой и подогнал машину к сараю. Погрузив труп в багажник, Фрэнк вывез его на полупустую улицу в районе, где в дневное время все были либо на работе, либо в школе. Фрэнк притормозил на дороге так, чтобы задний бампер завис перед канализационным люком. Отодвинув люк, он открыл багажник и начал выволакивать труп, пока клеёнка не стала скользить по краю багажника и тело свалилось в канализацию. Затем он сбросил пропитанный высохшей кровью ковёр. После того, как Фрэнк избавился от трупа, он отъехал на десяток километров от того места, где располагался люк и оставил машину около заброшенного склада металлолома.

После этого поведение Фрэнка сильно изменилось. В первую очередь поменялось его отношение к конфликтам. Если в школе кто-то говорил в его адрес какие-нибудь оскорбления, Фрэнк не отвечал словами. Он видел лишь одно решение – схватить стул и вломить со всей силы. Каждый конфликт для обидчиков Фрэнка заканчивался плачевно. Когда Клаудио попал в больницу с открытым переломом правой ноги, в чём ему помог старшеклассник, Фрэнк не раздумывая схватил гаечный ключ из сарая. Они с Клаудио учились в одной и той же школе и поэтому он знал того, чьё имя назвал младший брат – Саймон. Фрэнк отправился домой к Саймону, который учился в выпускном классе, как и Фрэнк несколько лет назад, и с тех пор он прекрасно помнил Саймона в лицо.

В тот день у Саймона дома праздновали знаменательную дату – его день рождения, и поэтому его дом был полон гостей. Фрэнк, никого не стесняясь, прошёл на задний двор. Он спрятал инструмент за поясом сзади под футболкой, после чего подошёл к отцу Саймона и спросил:

– Здравствуйте, мистер Коулман. Где сейчас Саймон? У меня для него подарок.

– Здравствуй. Он должно быть на веранде на втором этаже. Там вся молодёжь собралась.

Получив исчерпывающий ответ на конкретный вопрос от главы семейства, Фрэнк вошёл в дом и поднялся по скрипящим ступенькам деревянной лакированной лестницы. Оказавшись на втором этаже, он слышал доносящиеся до него голоса подростков, развлекавшихся на веранде. Он узнал Саймона, стоящего в дверном проёме спиной к нему. В спешке Фрэнк подошёл, достал ключ, после чего хлопнул Саймона по плечу. Саймон развернулся и увидел перед собой Фрэнка, крепко держащего увесистый инструмент из стали в правой руке. Улыбка тут же стёрлась с его лица.

– А ты какого хрена…

Его речь прервал увесистый удар холодного металла. Фрэнк заехал гаечным ключом по левой половине лица. Удар пришёлся где-то между верхней и нижней челюстью. Несколько зубов буквально вылетели, оставив на полу несколько кровавых капель. Саймон рухнул на пол веранды, а изо рта начала сочиться кровь. Фрэнк сделал пару шагов и появился на веранде, стоя перед лежащим на спине Саймоном. Все друзья именинника пристально смотрели своим робеющим взглядом на гаечный ключ в руке незваного гостя. Наблюдая за тем, как с ключа стекают на пол капли свежей крови, все парни и девчонки стали кричать от страха и в панике забегать домой. А Фрэнк, не теряя времени, наклонился и продолжил кромсать лицо Саймона, как он сделал это со своим отчимом при помощи тесака. Услышав истерические вопли молодёжи, отец Саймона в панике отправился наверх. Он в спешке подбежал к порогу веранды, но было уже поздно. «Грязный Фрэнк» вбивал гаечный ключ уже пустую в лужу крови. Это было всё, что осталось от головы парнишки, прожившего ровно шестнадцать лет. Ни днём больше, ни днём меньше.

– АХ ТЫ МЕРЗАВЕЦ!!! – С этим криком отец Саймона устремился вперёд. Как только Фрэнк услышал крик, доносившийся до него откуда-то из-за спины, он тут же встал на ноги и развернулся лицом к набегавшему главе семейства. Мистер Коулман на ходу вцепился руками в футболку Фрэнка. Они оба пролетели до самых перил. Фрэнк по-прежнему не выпускал из рук ключ. Отец покойного в ярости схватил убийцу за воротник, приподнял и прокричал в лицо:

– НУ ВСЁ, СОПЛЯК!!! А ТЕПЕРЬ ВЫМЕТАЙСЯ!!!

Переполненный ярости и слепого гнева отец Саймона пытался сбросить Фрэнка со второго этажа через перила. Но он не успел сделать этого так же, как не успел закончить речь его сынок перед тем, как незваный гость проломил его челюсть. Фрэнк ударил ключом по бедру Коулмана старшего. Тот упал на спину в паре метров от обезглавленного трупа своего сына и вопил от невыносимой боли, схватившись обеими руками за ногу. Фрэнк наклонился, схватил самонадеянного папашу за рубашку левой рукой, а после сказал:

– Последний, кто просил меня выметаться из дому, сейчас кормит крыс в городской канализации. – После этих слов Грязный Фрэнк поднял ключ над головой и с одного удара вырубил отца Саймона, разворотив лицо от переносицы до нижних резцов. Папаше не пришлось долго ждать, чтобы ещё раз увидеть горячо любимого сыночка. Фрэнк отправил на тот свет обоих. После этого на веранду прибежал дядя Саймона. Они дрались несколько минут. Сначала Фрэнк руками нанёс серию хороших ударов по лицу, уложив его на пол. После этого он вновь добрался до гаечного ключа. Третья жертва получила от Фрэнка три удара ключом, четыре сломанных ребра и раздробленные скулы. Дальше дело не дошло. Прибыла патрульная машина. Копы схватили Грязного Фрэнка и нацепили браслеты. Фрэнк сделал тот день рождения незабываемым. Это были похороны на празднике. Тогда Грязному Фрэнку было двадцать лет.

На суде приняли во внимание тот факт, что Саймон не был арестован полицией после избиения Клаудио, что послужило причиной возникновения состояния аффекта у подсудимого (на этом настаивала защита), а также поводом для возбуждения уголовного дела в дальнейшем против детектива полиции по статье «получение взятки», которую по всей видимости ему вручил покойный глава семейства Коулманов. После суда отдел внутренних расследований начал следствие в отношении детектива. Также были выслушаны показания свидетелей, которые утверждали, что видели с улицы как отец Саймона и его дядя первыми напали на обвиняемого. Впрочем, их показания сыграли сугубо второстепенную роль. Судья предложила Фрэнку альтернативу – два года в тюрьме или вернуться в армию сроком на шесть лет. Фрэнк выбрал второй вариант.

Грязный Фрэнк и Бабник познакомились при встрече в казарме на военно-морской базе в заливе Гуантанамо на Кубе. Тони положил свои вещи на нижнюю койку. На верхней койке лежал Фрэнк, который тут же спустился, как только увидел новичка. Он протянул руку:

– Франческо. Можно просто Фрэнк.

– Тони.

– Ну, рассказывай. Тебя отправили сюда принудительно или ты сам изъявил желание?

– Желание изъявил мой отец – недовольно вымолвил Тони.

Облокотившись локтем о край койки, с небольшой насмешкой Фрэнк спросил:

– И в чём же вы не нашли взаимной гармонии?

– Ему не понравилось, что я не посещал занятия в колледже. Вместо этого я кувыркался с девчонками из соседнего блока по общежитию.

– Дело плохо. То есть это хорошо. Ну, в смысле, что здесь такого не светит. Хотя ты об этом и не вспомнишь.

– Это почему?

– Потому что к концу дня ты уже ничего не будешь чувствовать. Наш командир даёт такие нагрузки, что тебе покажется, будто тебя изнасиловали.

Спустя неделю Тони смирился со словами Фрэнка. Ранний подъём. Многокилометровые пробежки. Преодоление барьеров. Стрельба из автомата. Многочасовая вахта на границе под солнцепёком. Он возненавидел эту военную базу и всю армию. Впервые за долгое время у него не возникало никаких мыслей о женщинах. Его организм, не привыкший к подобным нагрузкам, был истощён.

В один день Фрэнка и Тони отправили на один и тот же пост у границы. Тони по-прежнему был потухшим как перегоревшая лампочка. Фрэнк, уже вполне привыкший к армейскому садизму, стоял как ни в чём не бывало и решил завести разговор дабы хоть как-нибудь убить время:

– Столько сил мы тратим на то, чтобы охранять это место, которое находится в восьми ста километрах от ближайшего американского города. Из нас выжимают все соки. И где гарантия, что ничего не произойдёт. По мне, так все эти старания просто пустая трата сил, денег и времени. На той неделе я слышал, что русские скоро завершат разработку оружия, которое превосходит по своей мощи бомбу, сброшенную на Хиросиму. После этого стоит ли суетиться здесь, если всю эту базу может разворотить всего лишь один ядерный заряд?

Вытирая капли пота над верхней губой, сидя под узкой тенью деревянного столба, Бабник ответил:

– Наших властей это не беспокоит. Спорю на что угодно, что все эти чиновники сидят в своих роскошных кабинетах, попивают виски, а их детишки никогда не отправятся туда, где мы сейчас сдыхаем от зноя. Этих бюрократов не волнует если кто-то погибнет, охраняя границу где-то далеко за пределами Америки. Даже если сдохнет тысяча таких как мы – им плевать. Какой смысл хвастаться тем, что сделали в Хиросиме, если они до сих пор продолжают расширять свои военные базы и увеличивать численность армии? Зачем тогда вообще нужно ядерное оружие?

Лицо Фрэнка сохраняло задумчивый вид несколько секунд, после чего он продолжил:

– Представь, если бы ты знал точное время, когда начнётся ядерная война, человечество вымрет и весь этот мир превратится в пепел. Что бы ты сделал зная, что это произойдёт и в какой именно день?

Долго не раздумывая, Бабник ответил:

– Я бы отправился к командиру, приставил дуло этого автомата к его узкому лбу, а потом с большой радостью разрядил бы весь магазин. После этого я бы отправился поскорее домой, чтобы в последний раз увидеть свою семью и вспомнить, что такое нормальная жизнь. Мне бы не хотелось, чтобы последним, что мне запомнится, оказалась эта дыра в жопе мира.

Фрэнк внимательно прислушался к тому, с какой интонацией Тони произносил эти слова. Сколько ненависти в них прозвучало.

– Тони, а какой у тебя в жизни был самый дерзкий поступок?

Прислонив голову к деревянному столбу и прикрыв лицо козырьком от кепки, Тони ответил:

– Кажется, у меня их было два. Первый – кода я узнал, что регулярный секс с семнадцатилетней мексиканкой не прошёл без последствий и она залетела от меня. Самое забавное то, что я был ещё и на два года младше неё. – Фрэнк лишь слегка усмехнулся. Приподняв козырёк и поправляя кепку, Тони продолжил: – А второй – когда я на школьной спортплощадке убил парня. Я воткнул карандаш ему в горло раз двадцать. А у тебя?

– В шестнадцать лет я перерезал горло своему отчиму кухонным ножом. Потом я взял тесак и разворотил ему весь череп. Через несколько лет один урод в школе избил моего брата. Он попал в больницу с открытым переломом. Я взял гаечный ключ и отправился домой к этой мрази. У него в тот день был день рождения. Мой подарок был большим сюрпризом. Я поднялся на второй этаж и забил его ключом до смерти. От его головы почти ничего не осталось. Через пол минуты прибежал его папаша и набросился на меня. Он пытался выбросить меня со второго этажа. Я сперва сломал ему ногу ключом, а потом наклонился и вторым ударом добил в лицо. Затем нарисовался ещё один мужик. Ему я сломал несколько рёбер. Потом пришли мусора и… Судья предложила мне провести два года в колонии или шесть лет в армии. Так я и попал сюда. Уже почти два с половиной года прошло с того дня, как я несу службу в этом «хуторе». За это время я успел убить семь кубинских солдат.

Улыбнувшись, Бабник не воспринял слова Фрэнка в серьёз:

– Да ты прикалываешься надо мной. С тех пор как я приехал, что-то не произошло ни одного выстрела в нашу сторону.

Фрэнк сохранял каменный вид, от которого Тони сам поменялся в лице. При виде такого хладнокровного лица у самого стынет кровь в жилах.

Фрэнк задал ему всего лишь один единственный вопрос, который назревал у него с первого дня на базе:

– Ты бы хотел дёрнуть отсюда?

– Нас поймают. Это ведь остров. С одной стороны – кубинцы, с другой – бескрайний океан. Даже если ты сможешь свалить с базы, как ты собираешься попасть на материк?

– У меня есть план. Но одному будет тяжело. Нужны двое.

– И почему же?

– Нужно взять машину и как-нибудь пересечь контрольно-пропускной пункт. Водить машины доверяют одним и тем же солдатам. Среди них нас с тобой нет. Если мы возьмём джип с водителем, то нас запросто пропустят. На пропускном пункте подумают, что нас везут на пост. Но мы отправимся на аэродром. Там каждую неделю на материк отправляется самолёт с грузом, к которому приставлены два охранника.

– И как же ты узнал такие подробности?

– Два с половиной года назад кое-какой груз доставили сюда в сопровождении двух охранников. Этим грузом были я, дюжина ящиков вина для полковника и несколько комплектов нового оружия. И так со всеми рейсами – груз всегда сопровождают только два охранника. Вырубим охранников, наденем их форму и дорога открыта.

Голос Фрэнка прервался, давая знать Тони о том, что он ждёт его мнения.

– А где гарантия, что всё выгорит?

– Я прокручиваю этот план в своей голове, можно сказать, с первого дня, как только появился здесь. Я тысячу раз обдумывал каждую мелочь, каждый риск. Я перебрал десятки вариантов. И мой план – самая оптимальная альтернатива. Мне просто нужен был напарник. Среди остальных я не смогу никого найти. Они прибыли сюда на время, установленное для всех одинаково и отчалят совсем скоро. Мой случай особенный. Меня отправили сюда на время в разы больше, чем у всех остальных. Так что им нет смысла идти на такой риск. А ты ведь попал сюда не по своей воле. Мы оба ненавидим это место одинаково.

Немного поразмыслив, Тони произнёс:

– Надеюсь, что ты всё просчитал.

Отчаявшись терпеть этот ад на земле, Тони ответил согласием.

После отбоя поздним вечером они покинули казармы. Фрэнк подошёл к сидящему на скамейке Марку, который был одним из тех, кто большую часть своей службы крутил баранку армейского джипа на базе:

– Эй, Марк. Командир велел отправиться на аэродром. Там нужно забрать какой-то груз для офицерского состава. Сказал срочно.

– Мне нужно получить его личное разрешение. Ждите здесь, а я схожу к командиру.

– Эй! – Фрэнк притормозил недоверчивого рядового. – Если хочешь, можешь идти сразу к полковнику, чтобы тебя наверняка поставили раком. А потом ещё и командир тебя вздёрнет за то, что не доставил груз вовремя. Он сказал срочно. Наше дело передать его слова.

Каждый выезд с базы отмечался в журнале, где указывали дату и время отбытия и прибытия конкретного автомобиля, а также солдата, находившегося за рулём. И каждый раз для этого требовалось распоряжение офицера. Так было все четыре месяца, которые Марк водит армейский джип на базе со дня своего прибытия. Не удивительно, что слова Фрэнка показались ему слишком подозрительными. Но зная каким деспотом и садистом был командир, ему не хотелось, чтобы этот психопат лишний раз на него наехал.

Немного поразмыслив, Марк спросил:

– Откуда мне знать, что это распоряжение командира?

– А какой смысл мне это выдумывать? Я совсем не в восторге оттого, что вместо глубокого сна мне приходится гонять по поручениям этого борова.

Уткнувшись глазами в землю, почёсывая у виска, Марк произнёс:

– Хорошо. Поехали.

– Подожди только пару минут. Джонсон приказал не ехать пустыми и прихватить кое-какой груз для отправки. Мы сейчас.

После этих слов Фрэнк позвал за собой Тони. Они забежали на склад, где Фрэнк точно так же навешал охраннику ту же самую лапшу. Он отправился в конец склада, а спустя полминуты принёс что-то длинное и завёрнутое в белый брезент. Положив это на один из ящиков, они с Бабником отправились к выходу, где их уже ожидал Марк, подогнавший Виллис¹ без крыши цвета хаки.

Тони сел справа от Марка, а Фрэнк запрыгнул сзади, положив руку на брезент с ящиком. Они проехали через контрольно-пропускной пункт и отправились в сторону военного аэродрома.

Звёзд на небе было немного и всё, что они могли разглядеть вокруг – сплошной ночной мрак, окутавший южную часть острова.

Автомобиль ехал достаточно медленно, что явно раздражало Фрэнка:

– Поддай газу. Мы так до утра будем волочиться. Если вернёмся поздно, нас точно будет ждать экзекуция.

Марк как будто ничего не слышал, постоянно протирая ладонью лоб. По его дёрганным движениям было заметно, как в нём нарастает нервозность. Вскоре Марк начал протирать виски, а затем задрал козырёк кепки и несколько раз вытер пальцами пот с чёлки. Где-то на полпути Марк вдруг сказал грубым голосом:

– Блин, Серра! Если ты заливаешь, то я вздёрну тебя прежде, чем это сделает со мной командир.

Фрэнк ответил дерзким тоном:

– А ну-ка повтори!

Марк резко дал по тормозам, после чего джип встал посреди пустыни. Он развернулся, положив руку на спинку водительского сиденья и едва ли ни закричал:

– Я СКАЗАЛ!..

Развернувшись, он увидел Грязного Фрэнка, стоящего на заднем сидении с лопатой в руках, которую ещё недавно окутывал брезент. В момент, когда Марк повернулся, Фрэнк уже направлял инструмент на водителя. Он изо всех сил ударил Марка лопатой, нанеся удар по макушке. Такого поворота событий Бабник не ожидал. После того как Марк откинулся, Тони вскочил с сидения. Фрэнк спрыгнул с автомобиля и вытащил тело, уложив его на землю. Он достал нож из-за пояса и засадил его в грудь рядового пять-шесть раз. После этого Фрэнк обратился к Бабнику:

– Давай, хватай за ноги. Кинем пока что назад.

– На хера!? Он то тут при чём!?

После недолгого молчания Тони, со сменой гримасы на лице, произнёс:

– Нет. Нет! Только не говори, что это и есть твой тщательно обдуманный план? Зачем было его трогать? Он же просто перенервничал, вот и ляпнул. Зачем было убирать парня?

Хватая тело за щиколотки, Фрэнк ответил:

– Да? А кто в пятнадцать лет убил человека простым карандашом?

– Это была случайность.

– Хватит трепаться. Хватай.