Цитаты из книги «Станция на горизонте»

Вот появляется такое слово, приклеивается к какому-то понятию и начинает раздуваться: ты это я! При этом оба существуют врозь, и слово неизменно во много раз беднее, чем стоящее за ним чувство.

Ему пришлось ограничиться описательным оборотом: то было приятное чувство, имевшее нечто общее с Матиасом Клаудиусом.[5

Кай сам себе удивился – какая странная штука сердце: он ушел от одной женщины, с которой забыл другую; он думал о другой и забывал ту, от которой ушел. Но ни одна из них при этом не исчезла из его жизни. На свете нет ничего, о чем с меньшим правом фантазировали бы больше, чем о любви.

Тени – это вообще странная штука, – отозвался Кай. – О них можно споткнуться. Разнузданней всего они бывают ночью, при свете фар. Лежат плашмя в каком-нибудь углублении и внезапно выскакивают, как звери, становятся больше и удирают, нагоняя страх. Мне рассказывали такую историю: одному человеку пришлось как-то на проселочной дороге вставлять новую лампу в одну из фар. Когда, сделав это, он опять двинулся вперед, то перед его машиной заплясал какой-то призрак – то вроде бы человек, раскинувший руки, то привидение. Он не знал, что и думать, и лишь много позже заметил, что вместе с новой лампой в фару попал комар и благодаря отражению в параболическом зеркале угодил в полосу света в чудовищно увеличенном виде.

Вот так выглядит ныне бессмертие… – Бывает и хуже. В Британском музее. Египетские цари, которые хотели гарантировать себе даже физическое бессмертие. Их мумии там выставлены напоказ, как пестрый ситец у торговца на тихоокеанских островах. Справедливое наказание. Каждый может на них смотреть. Они бессмертны

На все должны быть причины, причины, иначе люди тебе не поверят. Причины, причины – вот в чем несчастье человечества

Теперь Кай был действительно обескуражен. Он понял, что совершить дерзкий поступок легко, но трудно потом убедительно обосновать его перед окружающими.

Теперь вы задели мою слабую струну. Нет ничего бесполезнее языка. Замечаешь это, когда подолгу бываешь в одиночестве. Язык приходит с улицы, и что-то от нее в нем всегда остается. Он обобщает до недоразумения то, что должно оставаться личным. Хорошего язык принес только одно… – В углах рта у нее заиграла ироническая улыбка. Кай в ожидании поднял брови. Принцесса понизила свой глуховатый голос: – Он способствовал заблуждению, будто бы содержание важнее формы…

Когда с человека, таскающего камни, снимают его бремя, он испытывает облегчение, – продолжала принцесса. – Когда снимают бремя с души, она стонет. В течение жизни многих поколений мы так отучились от свободы, что балласт воспринимаем как добро. Зачем вы хотите что-то на себя взвалить?

– Я старая женщина и успела узнать: не существует ни прочных уз, ни прочного союза. Однако существует прочное отторжение.