Цитаты из книги «Черный обелиск»

для фирмы по установке надгробий это не только парадокс, в таком тосте за успехи таится и пожелание, чтобы как можно больше людей умерло

Поэтому мы намерены выдать Ризенфельду вексель сроком на три месяца. Другими словами, мы намерены приобрести гранит почти даром.

Правда, я на войне растерял немало буржуазных предрассудков, однако это породило во мне лишь некоторый цинизм и отчаяние, но не дало чувства превосходства и свободы

То я Рольф, то Рудольф, а однажды появился еще какой-то Рауль. Рольф – это, видимо, некий скучный покровитель, я терпеть его не могу; Рауль – что-то вроде соблазнителя; но больше всего я люблю, когда она называет меня Рудольфом, – тогда она становится мечтательной и влюбленной. Мое настоящее имя – Людвиг Бодмер – она игнорирует. Я ей часто повторяю его, но она просто не желает считаться с ним.

А когда можно считать себя взрослым? Лиза думает. – Когда начинаешь больше думать о себе, чем о других, – хрипит она и с дребезгом захлопывает окно.

– Дорогой мой, – говорит Герда, – любовь не знает гордости. Но я боюсь, что ты даже помочиться не можешь без мировоззрения.

– А я всегда чувствую себя ответственным за все, что происходит в мире. Может быть, я психопат? Вернике разражается оскорбительным смехом. – Вам бы, конечно, хотелось им быть! Но это не так просто. Вы не представляете собой ничего интересного. Вполне нормальный средний подросток!

– Вы заметили, что священники и генералы доживают до глубокой старости? – обращаюсь я к Вернике. – Ведь их не точит червь сомнений и тревог. Они много бывают на свежем воздухе, занимают свою должность пожизненно, и думать им незачем. У одного есть катехизис, у другого – воинский устав. Это сохраняет им молодость. Кроме того, оба пользуются величайшим уважением. Один имеет доступ ко двору Господа Бога, другой – кайзера.

– Если бы я боялся жизни, то стал бы верующим католиком, – заявляю я и пододвигаю к себе бутылку.

Старшая широко улыбается измятым лицом цвета слоновой кости, совершенно бескровным, как у людей, живущих в монастырях, в тюрьмах, как у больных и у горняков.