Цитаты из книги «Черный обелиск»

– Если от чего-нибудь отказываешься, то не надо это терять совсем, – говорит Георг. – Так поступают только идиоты

Но я не продам его! Я дождусь следующей! – Чего именно? – Следующей инфляции. – Ладно, – говорит Георг. – Выпьем за это. Кнопф хватает бутылку. – Держим пари? – спрашивает он. – Какое? – Что я по вкусу узнаю, откуда эта бутылка. Он вытаскивает пробку и нюхает. – Не отгадаете, это исключено, – заявляю я. – Когда водка из бочонка – может быть; известно, что вы лучший знаток во всей округе, но не когда водка бутылочная. – А на сколько мы будем держать пари? На стоимость памятника? – Мы внезапно обеднели, – отвечает Георг. – Но тремя марками рискнуть готовы. Это и в ваших интересах. – Хорошо. Дайте мне стакан. Кнопф нюхает и пробует. Потом требует, чтобы ему налили второй полный стакан,

Георг, – говорю я, – пусть дамы немного отстанут. Похоже, что те затеют с нами ссору. – Ладно. Мы уже возле Нового рынка. – Если заметишь, что они берут верх, сейчас же беги в кафе Мац, – инструктирует Лизу Георг, – спросишь там Бодо Леддерхозе и скажешь, что он нам нужен. – Затем повертывается к Ризенфельду: – Лучше сделайте вид, что не имеете никакого отношения к нам. – А ты, Рене, удирай, – наставляет Вилли свою даму. – Держись подальше, если начнется драка! Второе шествие подошло к нам вплотную. Его участники в сапогах – это же великая мечта немецкого патриота, – и все они, кроме двух, не старше восемнадцати – двадцати лет. Зато их вдвое больше, чем нас. Мы минуем друг друга. – А этого красного пса мы знаем! – вдруг кричит кто-то. Шевелюр

Он раздавал открытки кому попало; и если даже его сопровождал наблюдатель из числа патриотов пивной бочки, следя затем, чтобы оскорбительные письма попадали по адресу, и прямо указывая Роту соответствующие дома, а потом прятался, то и в этом случае время от времени все же бывали ошибки, и Рот умудрился перепутать несколько писем. Так, письмо, предназначенное Лизе, попало к викарию Бодендику. Ей предлагалось явиться в час ночи в кусты позади церкви Святой Марии, дабы вступить там в половую связь за вознаграждение в десять миллионов марок. Бодендик выследил

Я повертываюсь к Эдуарду, чтобы облить надменного повара, стряпающего сонеты, соусом моих сарказм

Покойный мгновенно превращается в идеал отца и мужа. Люди и без того наделены удивительным даром лгать и обманывать себя, но этот дар особенно блистает в случаях смерти, и человек называет его пиететом. Самое удивительное, что он очень скоро сам проникается верой в свои утверждения, как будто сунул в шляпу крысу, а потом сразу вытащил оттуда белоснежного кролика.