Цитаты из книги «География гениальности: Где и почему рождаются великие идеи»

К счастью, она непохожа на обычные исторические труды, которые не только убийственно занудны, но и взирают на события с такой горней высоты, откуда заметны лишь войны, катаклизмы да крупные идеологические движения. Их авторы напоминают метеорологов, которых в погоде интересуют циклоны и антициклоны. Мы, обыватели, воспринимаем погоду иначе: капли ливня на волосах, тепло солнечных лучей на лице, раскаты грома, от которых

все замирает внутри. Так и с историей: история человечества — это не череда революций и переворотов. Это повесть о потерянных ключах, подгоревшем кофе и детях, спящих в колыбели. История сложена из мириад повседневных мгновений.

То же можно сказать и о самом Тони. Греческое солнце избороздило морщинами его лицо, а греческая кухня прибавила полноты и даже монументальности. Тони грубоват и обаятелен, он напоминает старую Грецию времен драхмы. Меньше евро, больше очарования. Подобно многим грекам, Тони очень артистичен. Он говорит чуть громче необходимого, бурно жестикулируя, независимо от темы. С

уставленный расшатанными стульями и сломанными кофеварками — вещами, в которых больше не нуждаешься, но с которыми жаль расставаться — из сентиментальности или в силу привычки.

Здесь будет взращиваться то, что почтенно

гуаньси. Выяснилось, что знакомый моего знакомого

давал покоя вопрос: почему? Почему именно здесь? Почему в этой земле — залитой солнцем, но не самой примечательной — появился удивительный народ, о котором великий филолог Хамфри Китто сказал: «…не очень многочисленный, не очень могущественный, не очень хорошо организованный, но совсем иначе взглянувший на человеческое предназначение и впервые показавший роль человеческого ума».

Невиданный расцвет был недолгим. Считается, что период «классической Греции» длился 186 лет. Однако его кульминация, время между двумя войнами, охватывает всего 24 года.

Большей частью я не задумывался о свете. Не поймите меня превратно: свет — дело хорошее. Лучше, чем тьма. И все же я воспринимал его сугубо утилитарно. Но в Греции это невозможно. Греческий свет — живой и динамичный. Он танцует вокруг, отбрасывая всюду отблески и постоянно меняя яркость и оттенки. Греческий свет — сильный и резкий. На него нельзя не обратить внимание, а внимание, как я вскоре пойму, — это первый шаг к гениальности. Я выглядываю из окна такси, прикрывая глаза от яркого утреннего солнца, и спрашиваю себя: неужели я нашел одну из частей греческой картинки-загадки?

алфавит взяли у финикийцев, медицину и скульптуру — у египтян, математику — у вавилонян, литературу — у шумеров, то есть беззастенчиво занимались интеллектуальным грабежо