Так что Мэри на этот раз не задрожала. Не попыталась убежать. Она просто сидела и спокойно смотрела на него.

Его лицо стало еще мрачнее.

– Ты должна объяснить мне, Кора, – прохрипел он, – почему ты сбежала?

Кора? Ах вот оно что! Должно быть, она похожа… на нее.

Поэтому-то он и гнался за ней, поэтому так сердито кричал. Видимо, он ждал… Кору… и был неприятно удивлен, что она испугалась и убежала.

– Думаю, вы ошиблись и приняли меня за кого-то другого, сэр, – вежливо сказала Мэри. Она видела, что он действительно расстроен, и не хотела огорчать его еще сильнее.

Тем не менее он посмотрел на нее так, словно она дала ему пощечину.

Если он и ошибся в ней, то не сейчас, а семь лет назад!

Она говорила, что так сильно любит его. Что согласна жить с ним где угодно, в любой лачуге. Но, несмотря на это, в один прекрасный день, когда никто не ожидал, она от него сбежала. Без предупреждения. Без извинения. Без причины. И начала новую жизнь. Здесь, в Лондоне. Меньше чем в полумиле от его дома. Возможно, он бесчисленное число раз проходил мимо нее по улице и не знал…

Неудержимая ярость охватила Мэттисона при мысли о ее вероломстве. Все его существование в последние семь лет было опутано паутиной лжи. Кора обманула его. Робби его оклеветал. Да и сам он лгал себе.

– Все считают тебя умершей, – процедил Мэттисон сквозь зубы.

Ей не удастся сделать из него полного дурака. Какой идиот придумал глупую, слезливую сказку о женской верности? С того самого дня, как она… нет, не умерла. Как она бросила его – вот что она сделала. Бросила его, едва не отправив на виселицу по обвинению в убийстве. С того самого дня это его, а не ее можно было считать умершим. Потому что все для него потеряло смысл.

Но больше всего лорда Мэттисона бесило, что даже после того, как он увидел ее на Керзон-стрит, он продолжал цепляться за всю эту дешевую чепуху. После того как он проспал несколько часов и окончательно протрезвел, он готов был отрицать то, что видел собственными глазами. Он предпочел убедить себя в том, что алкоголь возбудил его чувства, заставил вообразить это сходство, лишь бы не отказаться от бредовой идеи, будто дух Коры не отпускает его.

И если бы Грит не оказался таким бессердечным и не продал сведения о ней человеку с его репутацией, он сейчас не стоял бы здесь.

Мэттисон явился сюда с одной-единственной целью – убедиться в том, что девушка с Керзон-стрит вовсе не похожа на Кору. И он никак не ожидал, что перед ним окажется Кора собственной персоной.

Это была более взрослая и скромно одетая Кора. Но именно Кора, и никто другой.

Ее речь стала иной. Теперь она говорила почти так же, как другие девушки, которые живут и работают в этом районе. Но Мэттисон безошибочно различил в ее выговоре под более резкими звуками шотландскую мягкость и понижение тона в конце фраз, говорившие о ее происхождении. В остальном Кора почти совсем не изменилась. Та же светлая кожа, которая покрывалась веснушками, когда наступала весна и начинало ярко светить солнце. Те же тонкие черты лица, подчеркивавшие огромные глаза, те же манеры. То, как она держала стакан, как наклонила голову, глядя на него снизу вверх. Только зеленые глаза, которые когда-то светились той самой любовью, о которой поэты слагают сонеты, теперь смотрели холодно. В них не было ничего.

Одна пустота.

На Мэттисона с новой силой навалилась вся тяжесть ее предательства, ее вероломства. И то, что Кора оказалась жива, не принесло ему никакого утешения. Он тяжело опустился на скамью рядом с ней, где образовалось пустое место, после того как ее подруга пересела на колени к своему кучеру.

Каждый вздох отдавался болью в его груди. Почему тогда, семь лет назад, он не замечал ее лживой природы? А теперь? Только посмотрите, с каким спокойствием она потягивает джин, после того как помогла своей подруге тайно встретиться с ее дружком. Как без малейшей тревоги пользуется той относительной свободой, которую дает ей ее положение. Губы Мэттисона изогнулись в презрительной усмешке. Как можно верить такой женщине! Она упорхнула от него, украв его сердце и его кольцо…

Его кольцо! Как он мог забыть? Это кольцо передавалось в их семье из поколения в поколение. Единственная драгоценность, которую удалось сберечь его матери, не позволившей отцу продать его. Оно было таким ценным. Гораздо более ценным, чем заслуживала эта низкая, вероломная… Лорд Мэттисон схватил ее руку, намереваясь забрать кольцо.

Но на безымянном пальце ничего не было.

– Ты продала мое кольцо!

Как она могла? Семь лет назад Мэттисон назначил за него вознаграждение, какое только мог себе позволить, в надежде, что, если кольцо найдется, оно приведет его к Коре. Старинное кольцо с кроваво-красным рубином, окруженным маленькими жемчужинками, оно было таким необычным. Мэттисон не сомневался, что услышит о нем, если кому-то вздумается его продать.

Но даже в этом она умудрилась его перехитрить. Должно быть, она продала его, чтобы оплатить свой побег в Лондон. Мэттисон поморщился от своей наивности. Как он мог надеяться, что тот, кто купил кольцо, польстится на его жалкое вознаграждение?

– Почему, Кора? – снова спросил он. Он так и не смог этого понять. – Скажи мне наконец, почему ты сбежала?

Если она передумала выходить за него замуж, почему просто не сказала ему, не разорвала помолвку, не уехала домой? Зачем ей понадобилось уезжать так далеко и пропадать так безвозвратно?

Сердце Мэри сжалось от сочувствия к бедному джентльмену, который выглядел таким потерянным. Потому что она прекрасно понимала, что он испытывал. Ей и самой часто казалось, что ее жизнь лишена смысла. И это заставляло ее чувствовать себя одинокой, испуганной и потерянной.

А когда она такое испытывала, улыбка и несколько добрых слов помогали ей снова прийти в себя. Заставив себя улыбнуться в надежде, что ее улыбка подбодрит несчастного молодого человека, она вежливо объяснила:

– Я действительно не та, за кого вы меня принимаете, сэр. Меня зовут Мэри.

– Как ты можешь лгать мне? – возмутился он. – Прямо в глаза! Ты вскочила на лошадь и ускакала, даже не оглянувшись назад…

– На лошадь? – Брови Мэри поползли вверх от удивления. Неужели этот человек думает, что она способна взобраться на лошадь? Да она так труслива, что не смогла бы даже погладить это животное, несмотря на все уверения Джо в том, что это совершенно безопасно. Как можно так ошибаться в ее характере? Сама мысль о том, чтобы дотронуться до лошади, вызывала у нее приступ паники. Такой сильной, что Мэри начинала чувствовать лошадиный запах. Вот и теперь этот запах наполнил ее ноздри. Мэри с трудом сглотнула, но не смогла успокоить колотившееся в груди сердце. Она чувствовала запах мокрых листьев, смешанный с запахом лошади и кожи, и еще она чувствовала во рту жуткий металлический привкус крови…

– …ты оставила меня собирать осколки! А теперь ты даже не хочешь оказать мне любезность и объяснить свое поведение! Ты говорила, что любишь меня…

Его лицо потемнело от гнева. Внезапно лорд Мэттисон схватил Мэри за плечи и крепко поцеловал в губы.

Мэри так опешила, что не смогла воспротивиться. Она никак не ожидала, что он поступит подобным образом.

Однако, прежде чем она смогла отдышаться, вся комната пришла в движение.

Ни слова не говоря, Фред в ярости вскочил, перегнулся через ее голову и, схватив расстроенного джентльмена за лацканы его очень дорогого пальто, рывком поставил его на ноги.

От этого внезапного движения скамейка, на которой они сидели, перевернулась, и Мэри, путаясь в своих юбках, отлетела назад. Джо, отличавшийся молниеносной реакцией, успел вскочить раньше, чем лишился опоры в виде скамьи. Молли повезло меньше, она шлепнулась на пол рядом с Мэри.

– Скорее сюда! – взвизгнула Молли, схватив ее за руку, хотя Мэри сама уже ползла на четвереньках подальше от размахивающих рук и ног трех мужчин, которые дрались на том самом месте, где всего мгновение назад сидели и спокойно пили свой портер.

К тому времени, когда перепуганные дамы добрались до двери, в драке уже принимали участие все, кто находился в заведении. Пока Молли тащила ее прочь, Мэри оглянулась через плечо и увидела, как одна из служанок опустила свой поднос на голову угольщика, державшего в своих могучих объятиях клерка в очках. В это время приятель Джо случайно ударил Фреда локтем в лицо, как раз когда тот заехал локтем в живот мужчине, одетому в форму моряка. Однако среди всего этого клубка дерущихся она так и не смогла разглядеть джентльмена в черном.

– Ну и вечерок! – задыхаясь, выпалила Мэри, когда они выбрались на улицу. Ее лицо сияло от восторга. – Разве ты не волнуешься за Джо?

Из забегаловки доносился треск ломающейся мебели и громкие голоса мужчин, извергающих ругательства.

– Похоже, – Молли на секунду замолчала, услышав жуткий звон бьющегося стекла, – он отлично проводит время. – Она засмеялась, поправляя съехавшую набок шляпку на голове Мэри. – Ты видела, какой он стремительный? – добавила она, подпрыгивая на месте и нанося удары воображаемым противникам.

– Я едва успела понять, что случилось, – призналась Мэри. – Все произошло так быстро. Только что этот человек целовал меня, а потом… О боже. – Она умолкла, бросив через плечо испуганный взгляд. – Я надеюсь, они не причинят ему вреда.

– Ну и ну! – Молли посмотрела на Мэри, как будто видит ее в первый раз. – Я-то думала, что ты будешь трястись от страха, а ты только и думаешь, как бы Джо с приятелями не сделал больно твоему красавцу!

– Он не мой красавец! Мне просто… просто жаль его, вот и все. Кажется, он принимает меня за какую-то женщину, которую знал раньше, которая говорила, что любит его, а потом бросила. Должно быть, поэтому он шел за мной в тот день. Видно, я на нее очень похожа. – Даже сидя с ней лицом к лицу при ярком свете фонарей, он, судя по всему, был уверен, что она его пропавшая возлюбленная. Это было так печально.

Молли взяла Мэри под руку и быстро зашагала вперед, бормоча:

– Значит, я все правильно сделала. Я точно не знала, – сказала она немного громче, искоса взглянув на Мэри, – но девушкам вроде нас не приходится особенно выбирать.

– О чем ты говоришь? Что ты сделала?

– Тебе это пойдет только на пользу, – ответила подруга, озадачив Мэри еще больше. – И потом, сегодня ты не очень-то его испугалась, верно? Не так, как в тот раз?

– Нет, – смущенно призналась Мэри. – В тот раз я вела себя глупо. Просто он выскочил из темноты и напугал меня…

– Вот видишь. Все будет хорошо!

– Что будет хорошо, Молли? – Мэри начала задыхаться. – Зачем мы так быстро идем? За нами же никто не гонится.

– Извини, – сказала Молли, притормозив, чтобы Мэри успевала за ней. – Ты ведь знаешь, что я всегда приглядываю за тобой, верно?

– Да.

– Вот и теперь я хочу тебе добра. Когда Грит пришел ко мне спросить, как ему поступить, потому что лорд Мэттисон расспрашивал про тебя, я сказала, чтобы он рассказал этому джентльмену все, что тот хочет знать. Я не думаю, что он сделает тебе что-то плохое, Мэри. Здесь есть места, где обслуживают джентльменов такого сорта, но он туда не ходит. И я не слышала…

– Молли, я не понимаю, о чем ты говоришь!

– А я и не думаю, что понимаешь. Послушай, – искренне произнесла она, – как ты считаешь, сколько времени мадам станет тебя держать, после того как ты окончательно загубишь свое здоровье? Сейчас она с тобой возится, потому что твоя вышивка бисером пользуется спросом. Но в следующем сезоне в моде будет что-нибудь другое. Или ты вконец испортишь зрение. Или… или еще что-нибудь случится! И тогда она тебя вышвырнет!

Мэри покачала головой:

– Мадам рисковала, когда взяла меня и дала мне работу. Она всегда была добра ко мне.

– Я работаю на нее гораздо дольше, чем ты, детка. И я говорю тебе: она как старый паук. Она высасывает из нас все соки, а потом выбрасывает то, что осталось, потому что оно уже никому не нужно! Мэри, она ведь даже не платит тебе! Она дает тебе ночлег и еду, а сама зарабатывает целое состояние на том, что делают твои умные руки. Ты знаешь, сколько она запросила с графа Уолтона за то платье, которое ты вышивала для его жены? Нет! Потому что ты слишком наивная и не умеешь за себя постоять. Ладно. Я делаю это за тебя! На тебя положил глаз настоящий лорд, девочка. Один из самых богатых в городе.

– Ну да. Но только потому, что я похожа на ту, кого он знал раньше.

– Не важно, почему ты ему приглянулась. Важно то, что он в самом деле хочет тебя заполучить. Такие джентльмены, как он, бывают очень щедрыми, если дать им то, чего они хотят. И даже когда ты ему надоешь, он не выставит тебя на улицу. Для таких, как он, прилично устроить свою бывшую милашку – это вопрос чести.

– М-милашку? – не веря своим ушам, повторила Мэри.

– О да! Я рассчитываю, что он уже очень скоро сделает тебе предложение. А когда сделает, ты его примешь! Ты слышишь меня? Если сделаешь все правильно, то будешь в полном порядке.

– В полном порядке? – У Мэри перехватило дыхание. – Ты хочешь сказать, на содержании!

– Господи, Мэри, не будь глупее, чем надо. Он ведь тебе не противен, правда?

– Да нет. Мне его жалко, но…

– Вот и славно. Что плохого в том, чтобы дать бедному человеку немного покоя?

– Что плохого? – Мэри не знала, как объяснить, насколько ей будет плохо, если она продаст свое тело мужчине! Она никогда не рассматривала возможность стать чьей-то любовницей ради того, чтобы получить какие-то блага. Молли могла сколько угодно представлять это как шанс добиться определенного финансового благополучия, на которое она не могла надеяться, даже если бы сто лет работала на мадам. Но по глубокому убеждению Мэри, это означало последнюю степень падения.

Впрочем, не имело никакого смысла даже пытаться втолковать это Молли. Она расценила бы такую щепетильность как лишнее доказательство ее глупости.

Мэри ссутулилась в ответ на эту попытку подруги позаботиться о ее будущем и пошла по направлению к магазину на Кондуит-стрит, чувствуя себя самой одинокой и странной девушкой в Лондоне.