Я выскочила на улицу после телефонного звонок Миши. Платье, чуть выше колен, при искусственном освещении чудилось голубым, как чистое, почти прозрачное море, а на улице, под яркими лучами солнца, цвет становился сапфировым, как драгоценный камень. А поверх него расстёгнутая чёрная куртка.
В руках Миши букет лилий. Я покрутилась для любимого вокруг своей оси и взяла цветы. Понюхав сладкий аромат, я прикрыла глаза от удовольствия.
– Тебе очень идёт, но лучше носить длинные платья, – Миша остановил недовольный взор на моих открытых икрах.
– Лилии такие же красивые, как я? – проще перевести тему, чем спорить или обижаться на Мишу. Он просто будет молчать, выслушивая мои претензии, и начнёт говорить, как только я успокоюсь.
– Нарываешься на комплимент? – он засмеялся, наконец отрывая взор от моих ног.
– Ага, как ты догадался? – я рассмеялась вместе с ним, ловя осуждающий взгляд.
Мы подошли к одноэтажному зданию с панорамными окнами. Нам не видно, что внутри – затемнённые стёкла оставляли загадку интерьера, и количества гостей. Если бы не вывеска над дверьми, я бы и не догадалась, что это ресторан. А вот внутри окна прозрачные и посетители могли наблюдать за тем, что происходило на улице и не бояться, что проходящие будут смотреть им в рот.
Столы освещались маленькими лампочками, под тёплым светом скатерть, со рваными краями, была оранжево-золотого цвета. Стулья высокие, поэтому приходилось склоняться к столу.
Официант принёс овальную вазу, и я поставила в неё цветы. Запах лилий накрыл нас куполом, пряча от других ароматов.
– В этом ресторане интересное меню, – Миша передал мне пустую бумагу А4 сделанную под стиль «старый лист».
– Тут пусто, – робко сказала я, всматриваясь в желтоватый листок.
– Ты сама пишешь, что хотела бы съесть. Можно написать название блюда или только ингредиенты, а повара сами решат, что из них приготовить.
Миша надел синий костюм с голубым в крапинку галстуком, а волосы зачесал назад и зафиксировал причёску лаком – несколько кудрявых прядей упали на лоб и прилипли к коже. Свет с улицы освещал его лицо, бирюзовая радужка потемнела, становясь почти синей.
Он написал своей золотой ручкой, которую не давал кому попало, ингредиенты из которых хотел бы видеть блюда. Я повторила за любимым, и мы стали ждать говядину с клубникой, и чай из шишек, но вдруг к столику подошёл официант с большим, кремовым тортом, сверху которого выделялась съедобная фотография меня и Миши – мы сделали эту фотку, когда ездили на каньон в другой город – на ней я обнимала Мишу за шею, а он рукой обвивал мою поясницу. Мы смотрели и улыбались в камеру телефона.
Над фото надпись: «Я люблю тебя». Можно подумать, что Миша собирался сделать мне предложение, но он продолжал сидеть, не вставая на колено и не доставая кольца.
– Ничего себе! – я рассматривала фотографию. Он не просто привёл меня в ресторан, но и придумал что-то оригинальное. Для нас двоих.
То, что связывало нас и намекало о нашем прекрасном будущем.
Я подняла глаза на Мишу, и он довольно завёл руки за свой затылок.
– Я попробую тебя, а ты меня, – Миша опустил руки и взял нож для торта.
Он плавными, осторожными движениями разрезал торт на шесть кусков. «Лицо Миши» попало на мою тарелку, а «моё лицо» ему на тарелку. На фотографии мы разъединились, но в жизни так не произойдёт… ведь так?
– А ты ничего такой, – я облизала крем с губ и закрыла глаза от наслаждения.
– А вот ты не очень, – захохотал он, и я резко распахнула глаза, натыкаясь на его лукавый взгляд.
– Поэтому у тебя остались только мои ноги, – съязвила я, рассматривая оставшуюся половину его кусочка.
Два официанта подошли к нашему столику и поставили тарелки. Повара, и вправду, сделали то, что мы написали на листке: около куска жареной говядины лежала клубника, а в соуснице соус из клубники.
– Обслуживание на высшем уровне, – я взяла вилку с четырьмя зубчиками и нож, но Миша забрал у меня первое и передал специальную вилку для мяса с двумя длинными зубчиками.
Я взглянула на руки других гостей – многие пренебрегали приличием, и ели так, как для них удобнее, а я могла лишь позавидовать.
– Этикет, – Миша положил салфетку на ноги, и посмотрел на меня в ожидание такого же действия. Я хныкнула, но повторила за ним.
– Что ты хочешь на день рождения? – я окунула кусок говядины в соус, и после положила в рот.
Говядина с клубникой оказалось вкусным, ароматным блюдом. Сладкое сочеталось с мясом, как ваниль сочеталась с запахом табака… СТОП!
– Пусть это будет для меня сюрпризом, – Миша вытер уголки губ, и, взяв чистую салфетку, протёр и мои. – А ты?
– Я тебя просила, – строго сказала я.
Выходило так, что мой день рождения на следующий день после их. Братья Брауны старше меня на сутки, но они хотели праздновать, а я даже просила не дарить мне подарков.
А самое сложное, что день рождения не только у Миши, но и у Максима, и если выбирать подарок одному, то нужно и второму.
– Я буду рад, если ты просто начнёшь ходить ко мне домой.
Миша попросил положить торт с собой, и мы пошли к выходу из ресторана.
– Я знаю, но… – я запнулась. Этого «но» слишком много, чтобы продолжать.
– Поешь у себя, угостишь родителей, – Миша протянул мне пакет с тортом в коробке.
– Спасибо, ты меня очень удивил. И порадовал, – сказала я, выходя на улицу.
Я улыбалась до самого дома. На языке оставался приятный вкус чая из шишек, нам принесли его под конец, и горьковато-пряный привкус всё ещё сохранялся.
Около подъезда Миша аккуратно прижал меня к себе, чтобы не помять букет и прошептал в губы:
– Всё для любимой.
Миша провёл ладонью по щеке и впился губами в мои.
Он чувственно медленно открывал рот, соединял и отсоединял наши языки. Возносил, растворял, объединял… Тёплые губы безумно нежно двигались на моих.
Его сердце стучало на моей груди, моё стучало на его. Соединённые сердца, окружённые цветочным ароматом, целовались под яркой и полной луной.
– Я сделаю тебя своей женой, как только мы поступим в колледж, – вдруг наши губы разъединились, и Миша произнёс обещание, смотря мне в глаза.
До поступления в колледж больше года. Но моё сердце трепетало в груди, пока он говорил эту фразу и ещё больше после неё.
– Ты ещё можешь передумать.
– Этого не случится, я тебе обещаю, – он застегнул молнию моей куртки, когда я вздрогнула от холодного порыва ветра.
Миша заботливый, милый, добрый… да, со своими тараканами в голове, но не опасными как у Максима.
Любимый снова поцеловал меня, а потом ещё и ещё, и ещё один раз, чтобы я не расстраивалась из-за его ухода.
Я вернулась домой. Родители расспрашивали меня, где я была с Мишей и что мы делали. Они видели улыбку на моём сияющем от счастья лице.
– Хороший парень, этот Миша.
Торт отправился в холодильник.
– Он сказал, что женится на мне после школы.
– Сначала пусть твою руку и сердце у отца попросит, – папа рассмеялся над собственной шуткой, ставя грязную тарелку в раковину (мама оторвёт ему голову за то, что он не помыл её сразу) сел передо мной, начиная читать газету.
Мой отец чуть выше меня, но ненамного ниже матери. Волосы до плеч, но на
затылке плешь. Он сутулился из-за прошлой работы на заводе и мучился от болей в спине.
Глаза цвета бордо достались мне от маминых карих и папиных практически вишнёвых на свету.
Поболтав с родителями, я ушла в комнату и нашла в галерее телефона то фото, что было изображено на торте. Я рассматривала его долгое время, замечая у Миши родинки и веснушки, которые не видела ранее. Я, возможно, так бы и смотрела всю ночь на Мишу, но мои глаза начали смыкаться, а частое зевание отвлекало.
Уже хотела закрыть фотографию, как мои уставшие глаза увидели у Миши вместо бирюзовой радужки, ярко шоколадную. Со всей силой я замотала головой, пытаясь выкинуть образ Максима, случайно врезавшийся в мысли. Я зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, Максим исчез.
Сегодня я шла в школу одна. Миша пошёл на уроки раньше из-за подготовки к олимпиаде. Я волочила ноги, огорчённая своим утренним одиночеством. Прошла мимо дуба, представила, что Миша сказал мне комплемент, и ускорила темп движения, завидев школу.
Что принесёт мне сегодняшний школьный день?
Я любила приходить первая, садиться за парту и читать электронные книги, молясь о том, чтобы Мария не опоздала и вообще пришла на уроки. Подруга так любила спать, что могла проспать половину дня, пропустив школу.
Увидев курящих на поле, я вспомнила, что у Максима была назначена стрелка с незнакомцем из компании дикарей на вчерашний день, и если его пока не слышно, мне могло повезти не увидеть его в школе.
– Подожд-и-и-и, – я услышала крик Марии позади.
Удивлённо обернувшись на бегущую подругу, я остановилась.
К школе уже лениво шли толпы школьников, громко разговаривая о своих проблемах с учёбой или родителями. Я отошла от главной дорожки, чтобы меня не затолкали.
– Ты сегодня рано.
– Мелкая достала.
Мария сняла куртку и впихнула её в набитый рюкзак. Кудрявые волосы собраны в розовые резиночки, подруга, взвизгивая, выдирала их вместе с прядями.
Мария жила с отцом, а её пятилетняя сестра осталась с мамой, после развода родителей. Она нечасто видела Ангелину и была этому только рада. Мелкая раздражала её и не оставляла в покое, лишая личной жизни.
– Надолго она у вас с папой?
– После выходных мать заберёт её, – Мария выкинула последнюю резиночку на асфальт и покачала головой. – Поскорее бы уже.
Мы не успели войти в школу раньше, чем на горизонте появился Макс. Ну, раз он припёрся, значит, избили его плохо, и доставать он меня не перестанет.
Кто-нибудь остановит его?!
Максим стоял в центре футбольного поля. Отсюда я не могла увидеть, появились ли на лице Брауна новые синяки, или сломан ли его нос.
Он не курил и не двигался, просто стоял на искусственной траве, взирая на небо.
– Что это с ним?
Мария тоже заметила Макса, мы обе шли с повёрнутыми головами в его сторону.
– Не знаю, может, вчера организовали ему сотряс, и он рехнулся?
– Да он давно ненормальный.
Мария открыла входную дверь школы, и я напоследок бросила взор на поле, но наткнулась на сощуренные глаза.
Максим смотрел на меня. Я на него. Никто из нас не отворачивался. Мария что-то говорила, меня пихали ученики, но я вдруг вывалилась из реальности: это странные ощущения, ведь я залипла на Брауна, а весь остальной мир разрушился, люди испарились, оставляя для меня только его, парня в чёрном худи, и серых джинсах. Он не близко, между нами ещё и сетчатый забор, но я вижу его глаза как будто через зум, они икрятся злобой и обидой на что-то, о чём знает только он. Но почему-то я чувствую, что он моё успокоение, уединение и спасение. В груди спокойно, а пульс ровный, редкий.
Будто он и я – единое целое в этой разрухе.
– Алё, я тебя спросила, – Мария подтолкнула меня внутрь, разрывая мой зрительный контакт с Максимом. Постепенно вернулся звук, неприятный шум и громкий вопль пятиклашек. Пропала пелена перед глазами, почувствовалось биение сердца. Всё встало на свои места, мир не уничтожен, здания на месте, люди живы, но тогда, что я ощутила, смотря в глаза цвета молочного шоколада?!
– Прости, повтори, пожалуйста, – я провела ладонью по лбу, проверяя, нет ли у меня температуры. Лоб оказался холодным, отчего хуже, ведь на странные эмоции к Максиму я не смогу найти объяснений.
Мы дошли до закрытого класса и встали с Марией у окна напротив дверей. Смотря друг на друга, игнорировали школьников и тем более одноклассников.
– Всё, ты готова меня слушать?
Мария щёлкнула пальцами перед моим лицом, и я нахмурилась, с обидой всматриваясь в медовые глаза.
– Да, я слушаю тебя. Немного задумалась.
Подруга склонилась к моему лицу, и улыбнулась.
– О Максе?
Я помотала головой и легонько толкнула Мария, чтобы она не говорила глупостей. Особенно правдивых…
– Да ладно, расслабься. Ты сделала алгебру? Мне списать бы.
Я ударила себя по макушке.
– Я вообще ничего не сделала. Мы с Мишей ходили на свидание… – понизив голос, чтобы кроме подруги меня никто не слушал, я хотела рассказать, как всё прошло…
Но я недоговорила, почувствовав запах ванили с табаком, и тут меня накрыли те же ощущения, что в тот день, когда я встретила Максима на улице: глубокий вдох, погружение в необычные, безумные сочетание запахов. Приятные мурашки по коже, непроизвольная задержка дыхания, желание закрыть глаза. Желание жить.
Мария закивала, указывая за мою спину. Я оцепенела, не зная, как повернуться и не наткнуться на колкости Макса. Он стоял очень близко, я ощущала его дыхание на затылке.
Лёгкий стук сердца, чуть сильнее, совсем сильный толчок и опять лёгкий, сильный и самый ощутимый. Я начала медленно поворачивать голову, тратя миллиард нервных клеток.
Обернувшись до конца, мой взгляд столкнулся с коричневой радужкой и расширенными зрачками. Под глазом Брауна фиолетовый синяк, а на губах корочки от заживающих ран. В левом глазу белок заплыл кровью.
Максим получил мало. Жаль.
– Тебе чего? – Максим отошёл от меня, когда наши носы практически столкнулись.
Он сам стоял ко мне чертовки близко, дышал на меня и теперь спрашивает, что мне от него нужно?!
– Хочу порадоваться, что ты всё-таки получил своё, – я собиралась ещё улыбнуться для эффекта, но не успела, Максим подлетел ко мне, толкнул и ударил спиной об стену, держа двумя руками за плечи, чтобы я не смогла сбежать.
Шокированная Мария отскочила.
Я заметила у него разбитые костяшки, но не рискнула рассматривать их.
– Закрой свой рот! – он вдавил пальцы мне в кожу.
– Мне больно, отстань, – запищала я, схватила его за напряжённые запястья и потянула от себя, но Макс, почувствовав моё сопротивление, впился в кожу уже ногтями.
– Ты вмешиваешься не в своё дело, Лика. Если сейчас не отпустишь мои руки, я выверну твои и безжалостно их сломаю, – эта угроза не показалась мне шуткой, и я трусливо отпустила запястья Брауна.
– Успокойся, ладно? Ты сам всё время задеваешь меня, – прошептала я, смотря на его подбородок.
– Ты такая глупая и страшная, что невозможно не сказать тебе об этом, – зло шепнул мне на ухо.
– А ты прям красавчик! – я не на шутку разозлилась и не заметила, как моя ладонь влепила ему пощёчину с громким звуком шлепка.
От неожиданности он отпустил меня и отошёл, кладя ладонь на красную щёку. Все зеваки приоткрыли рты, предчувствуя, что мне за это будет.
– Лика, я тебя прикончу! – крикнул Браун на весь коридор, и я вздрогнула.
– Я… не знаю, как это произошло… – запинаясь, произнесла, смотря на свою ладонь.
– Рик тогда защитил вас, но вот сейчас я понял, – парень ненадолго замолк, проводя взглядом по лицу Марии и потом переходя на моё. – Лучше бы она сломала вам носы, и я долгое время не видел ваши рожи.
Температура между нами поднялась до высшей отметки, когда градусник лопнет, все отравятся ртутью Макса.
Как я пойду в его дом?
Учительница пришла сразу же после слов Максима и открыла кабинет. Я заскочила в класс, пока невменяемый не уничтожил меня.
Я в ужасе от того, что ждёт меня впереди. Максим не простит мне этого удара. Мои дни сочтены.
Может, пора поговорить с Мишей? Мне становилось всё тяжелее жить в таком напряжении и страхе.
Все остальные перемены мы с Марией проводили в столовой, сидя обязательно за кем-то, чтобы Макс или его друзья, войдя, не смогли отыскать нас.
Мария подождала в коридоре у открытой двери, когда я закончу контрольную работу, и после мы пошли с ней домой вместе. Обычно я не ходила к ней в гости, но сегодня подруга пригласила меня переночевать у неё, чтобы скоротать время нахождения с сестрой.
Браун стоял с Вероникой и Зоей на поле. Он курил, а девчонки болтали между собой, поглядывая на парня.
Зоя, подруга Вероники, была менее красивой, и чуть полнее, но добрее и уравновешение подруги. Волосы, собранные в два хвостика, касались груди, отчего Зоя постоянно чесалась. Вероника была влюблена в Макса, а вот про Зою я знала немного, она ходила тенью подруги. Когда Максим целовался с Вероникой, Зоя стояла поодаль. Когда Максим целовался не с Вероникой, Зоя бежала рассказывать подруге с кем парень тискался.
В квартире Марии нас встретила её маленькая сестра. На пальчиках засохшая краска, на губах розовый блеск. Ангелина кружилась по захламлённому коридору в голубом платье.
– Ты с подружкой?
– Привет, я Лика, – я представилась маленькой девочке, когда она посмотрела на меня.
– Лика – дурилка, – Ангелина обозвала меня и захохотала писклявым детским смехом. Вмиг заложило в ушах, и заболела голова.
– Не обращай внимания, пойдём, – Мария пошла вперёд, и я за ней. Проходя мимо девочки, я получила удар по руке.
– Противные вы!
Жизнь без отца не шла на пользу пятилетнему ребёнку. Ангелина избалованная и противная девчонка. Теперь я поняла, почему подруга так ждала её отъезда.
– Она всех обзывает, не забивай голову
Мария сходила на кухню и сделала нам чай. Пока я её ждала, поболтала с Мишей, но про Максима сказать так и не смогла. Я слышала его голос на заднем плане и просила Мишу не называть меня по имени. (за год он так и не запомнил, что нужно скрывать моё имя рядом с братом) Как только разговор завершился, Мария вернулась с кухни.
– Ты сегодня удивила меня, – мы разложили тетради по кровати и приступили к домашней работе. Писать неудобно, ручка вбивала тетрадку в мягкую постель.
– Не только тебя… Я так разозлилась, что не выдержала. У меня такое уже было раз.
– Это когда ты дала пощёчину мальчику из‑за того, что он занял твоё место в столовой?
О проекте
О подписке