Мы по-прежнему смотрели друг на друга, и никто не собирался уступать в этой битве взглядов. Я не мог от нее оторваться, потому что это было невозможно. Она все так же ниже меня почти на двадцать сантиметров, и выглядит еще красивее, когда злится. Верхняя губа чуть подрагивает от напряжения, а глаза щурятся, словно она пытается наложить на меня какое-то заклятие. И, честно говоря, я был готов поддаться ее чарам, как и много лет назад.

Черт возьми.

Первым отвел взгляд я, потому что понимал: в этот момент мы находились в большой опасности. Опасностью были мои возрождающиеся чувства. Предатели.

– Ты не можешь просто так явиться в мой дом и мою жизнь. Это несправедливо.

– Я это понимаю, ясно? Если бы я только знала, что ты тот самый, цитирую слова твоего агента: «футболист, который не может справиться с собственным дерьмом самостоятельно», я бы не согласилась. Но раз уж я совершила ошибку и приняла предложение, я не собираюсь уходить теперь. И поскольку мы оба взрослые люди, которым предстоит работать вместе…

Я попытался перебить ее, чтобы оспорить это утверждение, но она не дала мне возможности.

– Мы будем работать вместе, Диего. Поэтому, как два взрослых человека, давай сядем и обсудим наши разногласия, потому что, кажется, у нас их немало. И, учитывая, что мы не герои какого-нибудь романтического фильма или романа, нам не стоит затягивать с этой драмой.

Она уселась на мой диван, подогнув под себя одну ногу, и похлопала по мягкой поверхности, приглашая меня присоединиться.

Иисус! Она была точно такой же, как прежде – импульсивной девчонкой, способной убеждать дерзким языком и взглядом больших голубых глаз.

– Ну же, давай, Чемпион. Нам еще нужно обсудить твой рабочий график на неделю.

Дерьмо.

Она собиралась вновь уничтожить меня. И, судя по тому, как мои ноги сами понесли меня к дивану, я был готов принять каждый нанесенный ею удар.

Селена была права: у нас действительно возникла проблема, требовавшая обсуждения. Но, как по мне, пять лет – слишком долгий срок, чтобы пытаться восстановить разрушенное.

Конечно, мы могли попробовать, и по решительности в глазах Селены я понял, что эта идея ее устраивала. Возможно, так оно и было, но не сегодня. Я чертовски устал, и прямо сейчас мысли в голове путались. Мы могли бы отложить это на завтра.

Я снова взял телефон, думая вызвать для нее такси.

– Где ты живешь?

– Э-э, зачем тебе эта информация? – спросила Селена, внимательно наблюдая за мной с дивана.

– Ты едешь домой, а завтра мы поговорим с Муниром и решим вопрос с твоей работой, – пояснил я.

– Но мы же договорились, что ты не уволишь меня, мы собирались поговорить.

– Нет, мы ничего не решили. Это ты так решила, но я своего согласия еще не давал.

Селена выглядела раздраженной, но одновременно огорченной. Я не знал, что именно вызвало это грустное выражение на ее лице: страх потерять работу, которую она только что получила, или что-то другое?

Меня бесило, что я вообще об этом думал. Какая-то часть меня отчаянно хотела согласиться на ее предложение о разговоре и даже оставить ее в роли своей ассистентки, но в эти воды не стоило заходить.

– Итак, ты скажешь мне свой адрес, или вызовешь себе машину сама?

– Я не могу этого сделать. – Селена отвела взгляд.

– Вызвать такси?

– Нет. – Ее шепот был настолько тихим, что я был не уверен, не послышалось ли мне. Она опустила глаза и принялась теребить едва заметную ниточку, торчавшую из подушки.

Когда до меня дошел смысл ее слов, я вспомнил, что Мунир упоминал, будто моя новая помощница перебралась в Мадрид. Значит, она не жила здесь все эти годы.

Эта мысль принесла мне странное облегчение. Она не провела все эти годы в том же городе, что и я.

– Где ты остановилась?

Селена замялась, но, заметив мой настойчивый взгляд, наконец ответила.

– Эм… в мотеле на одной из улиц Вальекаса.

Какого…? Почему она живет рядом с гетто?

– Какого черта ты забыла в этой дыре?

– Это было всего на пару дней, – быстро добавила она, надеясь, что это улучшит ситуацию. В том районе ей было не место, даже если это временное явление.

От одной мысли, что с ней могло что-то случиться… Нет, это ее выбор, ее решения. Однако я все равно задал вопрос, который мучил меня на протяжении всех этих лет.

– А где ты жила до этого?

Селена прикусила губу, как делала всегда, когда волновалась. Затем подняла глаза и обрушила на меня бомбу:

– Мы переехали с семьей обратно в Америку, но потом я сменила еще несколько мест: Канада, Саудовская Аравия, Вьетнам, Венгрия, Россия и некоторые другие.

«Отлично, она путешествовала по миру, пока ты тосковал по ней, придурок», – насмешливо шептал мой внутренний голос.

Я отмахнулся от него и решил не зацикливаться на этом, ведь меня это не волнует. Уже нет. Я закрыл эту главу несколько лет назад, когда понял, что Селена Маккой ушла из моей жизни и не собиралась возвращаться.

– Тогда как ты попала в эту дыру? – поинтересовался я бесстрастным тоном, на который только был способен.

Вместо ответа Селена наклонилась и взяла на руки своего щенка, который подбежал к ее ногам и начал лизать ее голень, свисающую с дивана. Погладив собаку по спине, она поднялась, и теперь мы стояли слишком близко друг к другу. Я чувствовал запах ее парфюма, даже несмотря на запах щенка, неодобрительно глазеющего на меня.

Орхидея и фрезия. Я ненавидел эти цветы все эти годы. Каждый раз, заходя в магазин моей матери, я старался обходить их стороной и не задерживаться внутри, потому что это сводило меня с ума. Чувствовать аромат, который вызывал слишком много эмоций и воспоминаний, которые я так отчаянно хотел забыть…

Она ушла. Молча, не предупредив. Сбежала из моей жизни, словно никогда не была ее частью или же главным ее элементом. Она вырвала пазл и забрала с собой, оставив в моей груди проклятую дыру, которую за эти годы я так и не смог заполнить.

А теперь она была здесь. Снова предстала так же неожиданно, как и в первый день нашего знакомства, когда я совсем ее не ждал.

– Ты прав. Мне лучше уйти, – сказала Селена, удивив меня.

Она обошла меня и направилась к выходу, но я вопросом остановил ее:

– Вернешься в мотель?

Мне не понравилась эта мысль.

– Э, нет. Сегодня утром я съехала оттуда.

Спасибо тебе, Иисус!

– Тогда куда ты пойдешь? – Я посмотрел на часы у телевизора, показывавшие половину одиннадцатого. – Уже довольно поздно.

Селена приподняла бровь, а ее собака гавкнула, словно подтверждая мои слова.

– Найду другое место, пока мы не решим вопрос с моей работой и проживанием.

– Проживанием?

– Э, да. – Селена посмотрела на меня, прищурив глаза. – Разве твоя предыдущая помощница не жила с тобой в этом доме?

Я фыркнул, представляя себе, как отреагировал бы Том, муж Марты, если бы узнал, что его жена живет со мной под одной крышей.

– Черт.

Собака вновь гавкнула, поддержав реакцию своей хозяйки, когда та прикусила нижнюю губу и свела брови. Плохой знак, предвещавший очередную бомбу.

– Что?

– В договоре есть пункт, согласно которому я обязана быть с тобой круглосуточно, пока не возникнет необходимость изменить условия. То есть двадцать четыре на семь мы будем вместе.

– Да, гений. – Я скрестил руки на груди. – Это называется обязанностями ассистента. Ты уверена, что выбрала ту профессию?

Селена закатила глаза.

– Ты не понимаешь. Я имею в виду двадцать четыре часа. – Она повторила это, словно я был идиотом, не знающим, сколько длятся сутки. – Это значит утро, день и ночь.

Она действительно считала меня…

Погодите!

– О чем ты говоришь?

– О, неужели до тебя дошло, Чемпион?

Нет.

Она шутит. Это, должно быть, шутка? Мунир не мог так со мной поступить!

За все годы, что Марта работала со мной, не было ни дня, чтобы она понадобилась мне ночью. Какого черта ему пришло в голову, что поселить Селену со мной – хорошая идея? Это плохая, очень плохая идея. И абсолютно точно невозможная!

– Нет. Этого не будет. – Я провел ладонями по лицу, почувствовав усталость во всем теле. – Мне не нужна нянька, которая будет ползать тут круглосуточно, и тем более жить здесь. Нет, черт возьми!

– Ну, твой агент думает иначе.

Я бросил на Селену гневный взгляд и снова набрал номер Мунира, но тот отключил телефон, судя по автоответчику.

– Ублюдок! Я уволю его.

– О, ничего себе. Значит, твоя пижонская задница настолько крута, что ты любую проблему решаешь увольнением? Словно это вот так просто? – Она обняла свою собаку одной рукой, а другой щелкнула пальцами у меня перед носом. – Щелк, и все?

– Пижонская задница?

– Да, именно так. Ты же теперь звезда, как и мечтал. Все, к чему стремился на протяжении своей жизни, у тебя есть: шикарный дом, машины в гараже, деньги, статус, окружение, связи, девушки, имя. И, кажется, ты считаешь, что это дает тебе право вести себя как придурок: вот так легко распоряжаться жизнями других людей, играть с ними.

– Играть с ними? – Иронично. Она обвиняет меня в том, в чем сама преуспела получше других. – Хм, странно. Думаю, тебе лучше знать, как играть с жизнью людей, при этом не имея ничего из перечисленного. Разве нет?

И тут я почувствовал, как ее ладонь обожгла на щеке кожу. Было больно, но я не сдержался и нагрубил ей. Я знал, что мои слова обидели ее, но ее побег нанес не меньший ущерб.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – произнесла она дрожащим голосом, глядя мне в глаза.

Собака залаяла, почувствовав напряжение и потребность защитить свою хозяйку, хотя именно она и нанесла мне пощечину.

– Да, как и ты меня, потому что ты не позволила нам узнать друг друга лучше, когда сбежала, не потрудившись даже объясниться. Так кто из нас играет людьми, Маккой?

– Я не сбегала! – Селена подошла ближе, слезы блестели в ее глазах.

Я хотел остановиться. Мне нужно было это сделать, но она собственноручно расковыряла едва зажившую рану, и теперь та кровоточила.

– Разве? Потому что именно это ты и сделала.

Селена смотрела на меня сквозь пелену слез в небесно-голубых глазах, и я увидел в них то, чего не ожидал увидеть. Боль с примесью обиды.

Какого черта? В них должна быть вина. Это она бросила меня в тот период, когда я больше всего нуждался в ней.

– Если я и убежала, на то была причина, и не тебе меня судить.

Селена не позволила слезе скатиться по алой щеке: быстро смахнула ее, злясь на нас обоих. Она просто развернулась и, схватив собачью переноску и дорожную сумку, которую я не заметил, выбежала из дома в ночную тьму. И я позволил ей. На этот раз я был тем, кто выгнал ее из своей жизни. И меня это устраивало.