Кавказский темперамент

Утром я была собрана как никогда. Я поставила себе одну цель: игнорировать Давида, делая вид, что между нами ничего не было и быть не может.

До половины одиннадцатого утра мне это казалось легким и необременительным занятием, но ближе к одиннадцати, когда в комнату переговоров начали медленно стекаться руководители отделов, моя уверенность в себе начала давать слабину.

Полностью обескуражена я была, когда в приемную вошел Давид. Он широко мне улыбнулся и подмигнул, а я холодно поздоровалась в ответ.

Его брови нахмурились, и он внимательно посмотрел на меня:

– Что случилось?

Я видела, как вокруг нас собирается толпа людей, уши которых были готовы к поглощению любой мало-мальски любопытной информации, поэтому я ничего не ответила, а, молча встав, проследовала в комнату для переговоров.

Как назло, Давид снова уселся возле меня, но я постаралась максимально отодвинуться от него, чтобы избежать возможных посягательств на свое тело. Я старательно записывала все, что говорил сначала Роман, потом начали докладывать руководители. И тут я почувствовала на своей ноге его руку.

Черт, да он просто издевается! Давид сидел с каменным лицом и что-то писал правой рукой в своем блокноте в то время, как его левая рука нагло ползала по моей ноге, приближаясь к одной цели – моей промежности, которая уже начала пульсировать.

Я почувствовала, как меня бросило в жар, но ноги не слушались меня и раздвинулись сами собой, давая возможность его руке коснуться самого сокровенного. Я писала в блокноте слова руководителя отдела айти, но моя рука двигалась все медленнее, а лицо становилось все розовее.

Подняв голову, я снова столкнулась с удивленно-любопытным взглядом Романа. Он крутил в руке ручку, потом начал постукивать ею по своим записям, а рука Давида в это время уже раздвигала мои половые губы, а указательный палец проникал вглубь моей вагины, отчего я покрылась испариной.

Я сжала ноги, и Давид дернулся. С его лица исчезло выражение «камня», сменившись на некоторое удивление, и через мгновение его левая рука уже лежала на столе рядом с правой, а в моей киске продолжалась безумная пульсация, сводившая меня с ума.

Теперь Роман смотрел на Давида, и до меня начало доходить то, что он уже догадывается о том, что между мной и новым начальником отдела продаж что-то не так. Да и некоторые из коллег тоже косились на нас с подозрительным выражением лица, слишком странно вели себя и я, и Давид.

Как только совещание закончилось, и все медленно начали покидать кабинет, Роман неожиданно сказал:

– Давид, останься на пару минут.

Я приостановилась, услышав эти слова, словно ожидая, что меня тоже попросят остаться, но этого не произошло. Я села на свое рабочее место, грызя кончик ручки, тем самым, пытаясь переключиться с мысли о том, что именно сейчас обсуждалось в том кабинете.

Прошло больше пары минут, и мое терпение начинало лопаться, я была готова ворваться в комнату для совещаний и прокричать, что «Да, я трахаюсь с Давидом! Уволь меня, Роман!»

Но, к счастью, буквально через минуту оба мужчины вошли в приемную. Роман прошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь, по его лицу я вообще не поняла, рад он или огорчен, слишком каменным оно было. А вот Давид весь светился и задорно улыбался:

– Что ты делаешь сегодня вечером?

Я посмотрела на него с нескрываемым удивлением:

– О чем ты говорил с директором?

Давид отмахнуся:

– Так, рабочие моменты. Ну так что, пойдем в ресторан? Или сразу ко мне?

– А ты всех коллег по очереди к себе водишь? – не удержалась я и съехидничала, вспомнив вчерашнее его милое воркование с Оксаной.

– С чего ты решила?

– С того. Вчера я видела, как ты уезжал вместе с Оксаной.

Давид хитро улыбнулся и придвинул свое лицо к моему:

– А ты в курсе, что господину можно то, чего нельзя рабыне?

Я схватила колпачок от ручки и кинула его в лицо Давида. Улыбка тут же сползла с его губ, и он, взяв колпачок, кинул его в меня, задев щеку острым краем.

– Не веди себя так! – слова Давида звучали грозно.

– Я веду себя так, как захочу. Не тебе решать, господин хренов.

Давид стиснул зубы и сжал руки в кулаки, но на меня это не произвело впечатления. Пусть борется со своими кавказскими замашками самостоятельно, без привлечения моей персоны.

– Ты заслуживаешь наказания, – сказал он недобрым голосом, и его черные глаза снова сверкнули, вызвав во мне азарт и легкое возбуждение.

– Ну так накажи меня, рискни здоровьем, – огрызнулась я.

– Хорошо, я рискну. Сегодня в шесть десять у выхода. Я буду ждать тебя и буду наказывать по всей форме.

Он вышел из приемной, а я долго думала о том, шутил он или говорил серьезно про какое-то наказание. К обеду я погрязла в делах, и из моей головы начисто вылетел наш договор о встрече. Поэтому, когда я вышла из здания, и мне перегородил дорогу Давид, я была удивлена.

– Поехали? – спросил он, по-хозяйски беря меня за руку.

Я посмотрела на него с удивлением, потом вспомнила о нашей с ним договоренности, но уже усаживалась в его машину. Нас снова сопровождали «зрители» в лице коллег, я даже заметила среди них лицо Оксаны, причем, оно не выражало радости или равнодушия: на нем была написана явная злость и досада.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Ко мне, – просто ответил Давид, не отвлекаясь от дороги.

Больше мы ни о чем не говорили. Все превратилось в комок воспоминаний, дорога к его дому, подъем на лифте, вход в шикарно обставленную квартиру.

– Присаживайся пока на диване, я приготовлю легкий перекус.

Я была расслаблена, сидя на диване у него дома и разглядывая обстановку. Я помнила каждое мгновение, которое я провела в этой квартире, наш первый секс, который отложился в моей памяти в особом месте.

Мы перекусили салатом с бутербродами, после чего Давид предложил мне вина. Я выпила один бокал, и уже была готова к главному. Но главное все не наступало. Давид весь вечер сверлил меня взглядом, в основном, молчал и почему-то был не очень доволен. Наконец, я не выдержала:

– Что за кислое лицо? Ты чем-то недоволен?

– Ты знаешь, чем я недоволен, – сказал он, отпивая вино из бокала.

– Я пока не научилась читать чужие мысли, – ответила я довольно равнодушным голосом.

– Ты считаешь, что я хреновый господин, а ты вся такая независимая телка, так ведь?

– «Независимая телка» – звучит довольно грубо, но, по сути, ты прав, – ответила я, глядя в его лицо и не понимая, что за серьезность он придавал моим словам.

– Так вот, я хочу доказать тебе, что ты не права. И я хочу, чтобы ты сейчас сама попросила меня доказать тебе, что ты не права, – сказал Давид.

– Ты говоришь слишком запутанно, – поморщилась я, – Насколько я понимаю, я снова должна упасть на колени и, называя тебя «господином», умолять тебя доказать мне, что я не права в том, что ты господин хренов?

Давид стиснул зубы и, резко вскочив со стула, подошел ко мне и схватил меня за руку. Мне стало немного страшно от такой резкой смены хода нашего разговора, но я не сопротивлялась.

Давид швырнул меня на диван и снял с себя ремень, который удерживал его брюки. Ремешок от ремня сверкнул при свете лампы, и я успел заметить, насколько мощным он был.

– Снимай с себя юбку, блузку, трусы и лифчик! – скомандовал Давид, а мне все еще казалось, что все, что происходит, это просто шутка, игра.

Я медленно стянула с себя юбку, трусы, потом расстегнула блузку и сняла лифчик. Я лежала на диване абсолютно голой, глядя в глаза Давиду.

– Повернись ко мне задницей и встань на колени на диване. Я хочу видеть твои ягодицы, я хочу их трогать.

Я развернулась к нему спиной, подставив свой зад ему на обозрение. Его рука грубо схватила меня за ягодицу и сжала ее. Было немного больно, но терпимо. К тому же, эта боль казалась мне приятной, как прелюдия перед грандиозным сексом.

Но потом я почувствовала другую боль, он ударил меня ремнем. Я вскрикнула и повернулась к нему, потому что удар был такой силы, что я на несколько секунд потеряла чувствительность в правой ноге.

– Мне больно! Ты с ума сошел? – закричала я, но вместо ответа получила новый удар по другой ягодице.

Я подскочила с дивана и отбежала от Давида, в руках которого был натянут ремень.

– Что ты творишь? – я дрожала всем телом, униженная и оскорбленная.

– Я говорил, что накажу тебя! – торжествующе ответил он. – Ты сомневалась во мне?

– Я сомневалась в твоей адекватности, но теперь не сомневаюсь в неадекватности! – кричала я, потирая отбитый зад.

– Мне не понравилось, как ты говорила со мной, – сказал мне Давид, и в его голосе я все еще не слышала добрых ноток.

– А мне не понравилось то, что ты со мной сделал, – ответила я, едва сдерживая слезы обиды, – Своими словами я не заслужила такого отношения.

– Иди ко мне, – сказал мне Давид и откинул ремень в сторону.

Я шагнула навстречу ему, все еще сгорая от злости и обиды, которые буквально выплескивались из меня.

– Я хочу, чтобы ты поняла, что нельзя со мной говорить грубо. Я не прощу плохих слов, я всегда все запоминаю и обязательно накажу обидчика. Даже, если обидчик – такая милая и красивая женщина, как ты.

Я не могла поверить в то, что слышала эти слова от мужчины, которого считала чуть ли не эталоном. Неужели вся эта грязь и вправду срывается с его губ?

Но я все-равно провалилась в его объятия, голая и абсолютно беззащитная, нуждающаяся в мужском плече, таком сильном, как и было плечо Давида.

– А теперь сюрприз, – сказал он загадочно и, взяв меня за руку, повел в спальню.

Сюрприз в спальне

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я вошла в его спальню, это была огромная двуспальная кровать, накрытая покрывалом в виде тигровой шкуры. Я не сразу заметила, что к подголовнику кровати были приделаны наручники, которые наверняка ожидали меня.

– Ты хочешь меня приковать к постели? – спросила я у Давида, испытывая одновременно и неприятие всего происходящего, и страстное желание попробовать быть прикованной, и не иметь возможности пошевелиться.

Давид мне улыбнулся и слегка подтолкнул к постели. Я послушно улеглась и долго следила за тем, как медленными движениями Давид приковывает меня наручниками к изголовью постели. Я ждала его дальнейших действий, я уже почти забыла об инциденте с ремнем, и просто хотела, чтобы он меня, наконец, трахнул. Трахнул так, как умеет трахать именно он.

Давид дразнил своими огромными пальцами мои вставшие от возбуждения соски, удерживая мою грудь. Он сосал каждый мой сосок, а его язык хлестал по ним, в то время как я издавала стоны наслаждения, чувствуя, как импульсы возбуждения проносились по всему телу, опускаюсь куда-то вниз и заставляя пульсировать мой клитор.

Я не могла воспользоваться своими руками, иначе я бы уже приникла пальцами к своей текущей от возбуждения промежности, но процессом полностью управлял Давид. Он сжимал мою грудь, вылизывал соски, покусывал их, и все его движения вынуждали меня все больше и больше изгибаться под ним, требуя продолжения.

Краем глаза я заметила, что его руки потянулись к тумбочке, и через секунду в руках Давида оказалась цепочка, предназначение которой я поняла не сразу.

До меня дошло, что это такое, только когда он присоединил маленькие прищепки, зафиксированные на цепочке, к моим соскам.

Казавшееся поначалу легким сдавливание моих сосков, нарастало с каждой секундой, и эта боль все больше отзывалась в моем клиторе, который пульсировал, заставляя меня вздрагивать от каждого удара сердца.

– Тебе хорошо? – спросил меня Давид, и я промычала ему в ответ нечто нечленораздельное, означавшее, что мне безумно хорошо, но я желаю большего.

И тут я увидела вставший член Давида, от которого я уже не могла оторвать взгляда. Он держал его правой рукой, слегка мастурбируя, а сам наблюдал за моей реакцией на действие прищепок для сосков. Я прикрыла глаза и пошире раздвинула ноги, давая ему понять, что готова к самому главному. Но Давид не торопился, как будто он продолжал наказывать меня томительным ожиданием проникновения его члена в меня. Он начал водить головкой члена по моим половым губам и клитору, иногда слегка погружая головку пениса во влагалище.

Я раздвинула ноги еще шире, старательно принимая его член в себя. Давид слегка застонал и полностью погрузился в меня, и моя вагина с благодарностью обхватила его пенис, который глубоко проник внутрь меня, вызывая в моем теле тысячи отголосков на свое проникновение.

Прищепки, прикрепленные к соскам, делали мои ощущения еще ярче, я чувствовала член Давида в несколько раз сильней, чем обычно, каждую клеточку его пениса. Каждое движение его члена во мне было чем-то похожим на катание на страшной, но такой захватывающей карусели, от которого кружилась голова и хотелось еще больше и больше.

Движения его тела ускорились, член влетал в меня и выскальзывал обратно, а я уже не могла сдерживать стоны наслаждения. Мне так хотелось прикоснуться к нему, схватить за плечи и прижать ближе к себе, чтобы его член вошел еще глубже. Но мои руки были пристегнуты к кровати, а я могла только приподнять свои бедра, чтобы проникновение было максимальным.

Я открыла глаза и увидела сосредоточенное на процессе лицо Давида. Он двигался во мне, а его руки держали меня за талию, сдавливая ее и, видимо, отвлекая от скорейшего оргазма. Он был таким красивым, таким притягательным, что я не могла оторвать от него взгляда, ловя кайф от каждой секундочки рядом с ним.

– Ты просто шикарный, – выдохнула я и снова прикрыла глаза, перед этим заметив легкую улыбку удовольствия на его губах. Я почувствовала, как сильно вырос член во мне, и через несколько секунд Давид кончил в меня, изо всех сил сдавив мою талию. Его тело дрожало, а я поняла, что, хоть и не успела кончить, но зато прочувствовала совершенно новые ощущения, доселе неизвестные для меня и такие яркие.

Член выскользнул из меня, за ним из меня вытекла сперма Давида.

Он тут же ушел в ванную, а я осталась лежать на постели, прикованная и счастливая, уже полностью забывшая о том, как он бил меня ремнем и обижал. Я была готова признать, что Давид – мой господин, а я – его жертва, рабыня, подчиненная, кто угодно, только бы он был со мной и трахал также сладко, как сегодня.

Я настолько увлеклась своими мыслями и негой, что даже не заметила, как руки Давида с легкостью сняли с моих сосков прищепки, а затем отстегнули меня от кровати. Мои руки слегка затекли, но я все равно была довольна, как никогда.

– Я могу остаться, мой господин? – обратилась я к Давиду с должным почтением, отчего он расплылся в довольной улыбке.

– Наконец-то я слышу это слово из твоих уст и без принуждения, – сказал он мне и дотронулся до моего соска.

Я слегка вздрогнула от его прикосновения и тоже улыбнулась ему:

– Я буду делать все, что ты мне скажешь, только почаще трахай меня. Это так захватывающе.

– Ты еще многого не пробовала, – голосом знатока ответил мне Давид, – Ты обязательно все попробуешь, вместе со мной. И, надеюсь, что наказывать тебя мне не придется.

Я закивала, согласная в этот момент на все, что угодно, только бы он продолжал вот так лежать рядом со мной и смотреть на меня вот этим невероятным взглядом, полным желания и похоти.

– Сегодня останешься у меня, – решительно сказал он мне, – И мы будем трахаться тогда, когда я этого пожелаю.

– Хорошо, мой господин, – тут же откликнулась я и мягко улыбнулась Давиду.

– А сейчас давай спать, уже поздно.

Мы крепко обнялись, и я прижалась ухом к его груди, чувствуя биение его сердца. А еще я чувствовала его мягкий член, который касался моего бедра, и от этого ощущения я не могла сконцентрироваться и уснуть, снова и снова возвращаясь к воспоминаниям о нашем великолепном сексе.

Не знаю, сколько мне удалось поспать этой ночью, но проснулась я от прикосновений Давида, когда на улице еще было темно. Я не сразу поняла, где я нахожусь, но потом услышала его частое дыхание и почувствовала, как он пальцами и языком ласкает складки моих половых губ. Я придвинулась ему навстречу, и волна возбуждения накрыла меня с головой.

Давид поцеловал мой клитор и ласкал пальцем мою вагину, очень быстро, я бы так не смогла. Мое тело непроизвольно выгнулось от оргазма, и в этом момент его член вошел в меня, и меня накрыло второй волной от чувства наполненности.

Я неистово двигалась ему навстречу, стараясь ощутить его как можно глубже. Дрожащими от возбуждения пальцами я сдавила его крепкую ягодицу и слегка прикусила его плечо. Я извивалась под его телом, стараясь отдать ему всю себя,

Мои руки гладили его мускулистую спину, ногами я обхватила его за спину и крепко прижала к себе, а его член внутри меня делал что-то невозможное, немыслимое с моим телом. Давид кончил мне на живот, я почувствовала горячую жидкость, которая врезалась в мою кожу и тут же стекла на простыни и впиталась в тонкую ткань.

Мы оба тяжело дышали, не видя друг друга в темноте, но ощущая друг друга каждой клеткой тела. Его влажная кожа коснулась моей кожи, и я почувствовала тяжесть его тела на себе.

– Я не хочу тебя отпускать, – прошептал мне Давид, и от его слов мое сердце забилось еще чаще.

– Ты мне придавил, я уже никуда не денусь, – отшутилась я, понимая, что его слова имели совершенно иное значение.

Вместо ответа Давид прижал меня к себе еще крепче и губами коснулся моего обнаженного плеча.

Утром мы молча завтракали, собираясь на работу. Давид почему-то снова был хмурым, а я чувствовала себя виноватой за его плохое настроение. Я не выдержала такого напряжения между нами и спросила:

– Давид, что-то случилось?

Он поднял на меня глаза и помотал головой:

– Все в порядке. Просто я думаю о том, как мы с тобой будем дальше работать вместе.

Я слегка удивилась его словам:

– Но ведь раньше как-то работали.

Давид усмехнулся:

– И тебе нравится такой ход событий? Краснеть? Лапать друг друга на совещаниях и трахаться в подсобке?

– Наверное, мне не очень это по душе, – честно ответила я, – Но пока другого варианта я не вижу. Либо терпеть, либо увольняться, либо расставаться.

Давид напряженно слушал меня, а потом снова помотал головой:

– Я пока не знаю, что делать. Но я постараюсь держать себя в руках на работе. Роман уже сделал замечание мне.

Я вздрогнула и испуганно посмотрела на Давида:

– Какое еще замечание? Ты мне ничего не говорил.

– Он заметил, что я нихрена не работаю полноценно, а глаз не свожу с тебя.

Я покраснела, вспомнив взгляд Романа на совещаниях, когда рука Давида орудовала у меня между ног.

– И что он сказал? – спросила я, чувствуя, как бледнеют и дрожат мои губы.

– Он попросил, чтобы я больше не проявлял свои намерений по отношению к тебе на рабочем месте и в рабочее время, – скупо ответил Давид, и по его тону я поняла, что продолжать разговор он не хочет.

До работы мы ехали вместе, и когда до офиса оставалось около двух перекрестков, я схватила Давида за руку и сказала:

– Давай я выйду на остановке метро. Не хочу, чтобы в офисе болтали о том, что мы вместе приезжаем на работу.

Желваки на лице Давида напряглись, кончики ушей слегка покраснели, но он согласно кивнул, включая поворотник и пытаясь припарковаться возле остановки. Он ничего мне не сказал, но я чувствовала повисшее между нами напряжение, как будто в комнате мигала и издавала страшные звуки перегорающая лампа.