Я слегка замялась, до последнего сомневаясь, стоит ли задавать этот вопрос, который сейчас казался мне уже неактуальным. Но все же я отважилась спросить:
– Я так понимаю, что помимо меня к вам будут заходить еще и другие студентки? Я имею в виду, – спохватилась я, чтобы скрыть свою ревность, – Что я могу с кем-то встречаться, вы же не будете запрещать мне это?
– Катерина, – вдохнул философ, закатывая глаза, – Я не делаю никаких запретов. Вы можете быть с кем захотите. Можете трахать все, что шевелится. Но, насколько я понимаю, парня у вас нет. Я прав?
– Это так заметно? – засмущалась я.
– Простите, милая, но у вас совершенно нет опыта! Но это поправимо.
Он подмигнул мне, заставив меня густо покраснеть.
– А вам не кажется, что заниматься этим сразу с несколькими студентками одновременно, это как минимум неэтично? – попыталась реабилитироваться я, но все равно чувствовала, как пылают мои щеки.
– Что значит – несколько сразу? – удивленно приподнял брови он, и поправил ремень на брюках. – Девушки приходят по вызову, когда я приглашаю. Сейчас меня интересуют только ваши услуги, у меня нет и не будет пока других студенток.
Я снова вспыхнула, его слова меня порадовали. Это словно подарило мне какую-то надежду. “У него никого не будет кроме меня. У меня есть шанс заполучить его!”
– Катерина, приведите себя в порядок, и вы свободны, – Артем Борисович махнул рукой в сторону выхода, и мне на секунду стало обидно, что меня, исполнившую такую важную на сегодня роль, должна убраться восвояси, будто я – ненужный в этом кабинете предмет, потерявший свою актуальность.
– Хорошо, до завтра, – я поправила одежду и взяла свою сумочку, после чего направилась к двери.
“Теперь можно поехать в общагу и там мастурбировать, пока Кристины нет. Надеюсь, что ее нет… В это время у нее какие-то курсы. Успею кончить.” – подумала я.
Выйдя из кабинета философа и сжимая в руках сумочка, я почти бегом направилась к общаге.
Когда я вернулась в общежитие, все вокруг казалось каким-то другим. Стены комнаты, в которой я жила, казались тесными, воздух – тяжелым, а каждая мелочь раздражала. Это была не я. Это была другая я, которая будто пробудилась после той встречи.
Мир разделился на "до" и "после". Все, что было до встречи с Артемом Борисовичем, казалось скучным и бессмысленным. А "после"… после я не могла думать ни о чем, кроме него. И дело было не только в моем теле, которое предательски отзывалось на его голос, взгляд, запах. Нет, все было гораздо глубже. Он каким-то образом зацепил то, что я сама не понимала в себе.
Кристина была дома. Я рассказала обо всем своей новой подруге, не в силах держать это в себе. Она слушала с интересом, но когда я закончила, ее лицо изменилось.
– Да ты, никак, влюбилась! – подколола она, усмехнувшись.
– Может быть, и влюбилась. А что такого? – спросила я, пытаясь звучать спокойно, но внутри все кипело.
– Ты давай, не делай ошибок, которые делают многие студенты нашего универа. Ты знаешь, сколько по нему сохнет?Кристина усмехнулась, качая головой.
– Ну и что? – парировала я. – Что тут такого? Я ради него готова на все. Пусть я буду одной из этих фанаток.
– Ну ты и дура, Катюха. Он тобой просто воспользуется и выбросит, как ненужную вещь. Ты для него – не женщина, ты для него никто. Соска, спермаприемник, шлюха, которая отсасывает за оценку.Она закатила глаза и посмотрела на меня, как на полную дурочку.
– Это почему это я "не женщина"? Я, по-твоему, такая страшная? – вспылила я, чувствуя, как обида поднимается волной.
– Да при чем тут это, глупая! Ты красивая, спору нет. Но ты правда думаешь, что это его заинтересует? У него… особые предпочтения. Особые требования к женщинам. Он любит анал. В попку он трахает только избранных, кто ему реально понравился. А все остальные удостоены только сосать, сечешь о чем я?Кристина вздохнула, явно не понимая, как донести до меня свою мысль.
– А может, он готов измениться ради меня? – с вызовом спросила я, чувствуя, как в груди разгорается странная уверенность.
– Такие, как он, не меняются, поверь. Он делает то, что хочет, и никого не спрашивает. Да и ты… ты готова ради него на жертвы? Подставишь ему свою задницу? Ты же сама зарекалась, в жизни не дашь никому в зад!Кристина посмотрела на меня так, будто я предложила что-то совершенно безумное.
Ее вопрос застал меня врасплох. Я замолчала, осмысливая услышанное. Жертвы? А это так необходимо?
– Сама-то ты на что готова? – поддела она меня, и ее слова пронзили меня, заставляя задуматься.
А ведь она права. Я готова? У меня есть то, что я могла бы ему предложить? Что-то, что заставит его взглянуть на меня иначе? Что-то, что удержит его рядом?
Эта мысль не давала мне покоя, и я поняла, что решение, которое я приму, изменит все.
Пожалуй, я согласилась бы попробовать анальный секс. Пустила бы Артема в свою попку. Но для этого мне бы потребовались гарантии, что он будет только со мной…
На следующий день я уже бежала со всех ног к нему.
Я вошла в его кабинет и поздоровалась. Он перевел взгляд на меня, и теперь смотрел мне в лицо серьезными глазами. От этого взгляда мне стало не по себе, и я невольно поежилась. Мне показалось, что этот человек может казнить или помиловать только одним выстрелом своих глаз.
– Вы весьма пунктуальны, Катя, – ответил он, – А теперь я попрошу вас закрыть дверь изнутри и приступить к исполнению своих основных обязанностей.
Я сглотнула, чувствуя где-то в районе горла взявшийся будто из ниоткуда ком, который мешал мне говорить. Кивнув философу, я почти бегом направилась к двери, и, закрыв ее на замок изнутри, снова подбежала к нему.
Артем Борисович, смеясь, смотрел на меня и расстегивал свои брюки. Из ширинки показался его уже готовый к минету член, он был во всеоружии, а мне оставалось только догадываться о том, когда препод успел так сильно возбудиться, и что именно его возбудило за последние минуты.
Я встала на колени и подползла к мужчине, устроившись у него между ног. Его руки обхватили мои распущенные волосы и с силой прижали мое лицо к своему паху. Мой нос уперся в его член, и я ощутила приятный запах геля для душа, которым, видимо, намывался он с утра, готовясь к утреннему минету.
Я захватила его стоящий пенис губами, и головку скользнула внутрь моего рта. Я принялась активно работать ртом, используя его как насос. Мои губы скользили вверх и вниз, вылизывая ствол члена, на котором надулись вены. Философ постанывал и продолжал управлять моей головой, дозируя уровень своего удовольствия.
Я ощутила себя какой-то вещью, которая используется для получения удовольствия. Человеком в этот момент я себя не ощущала, и от этого какое-то легко чувство досады снизошло на меня, заставив закрыть глаза и представить радужную картинку своего светлого будущего.
Мне нужен был стимул, чтобы продолжать делать то, что делала я, но вместо стимула я почему-то ощутила себя тряпкой, которой мой препод вытирает свой член. Я вылизывала его пенис, сосала головку, обводя губами и языком вокруг нее, погружала член в рот до самых яичек и нежно трогала его волосатые яйца. Артем Борисович постанывал, гладил меня по голове и всячески демонстрировал довольство мной.
– Быстрей, еще быстрее, – выдохнул он, и снова натолкнул мою голову на свой член, да так, что головка уперлась мне в гланды, заставив дернуться от неожиданности.
Я отшатнулась от философа, тяжело дыша, кашляя и выпучивая глаза. Руками я все еще держалась за его волосатые бедра, но страх подавиться его членом не отпускал меня.
– Что за хрень? – со злостью в голосе спросил он у меня, видя, что я почти потеряла дар речи от страха быть задушенной его членом.
– Зачем вы так сделали? – спросила я, смахивая накатившие на глаза слезы обиды и ужаса.
– Что я сделал? – спросил он, и его слова прогремели над моим ухом громче первой весенней грозы.
– Вы… вы запихнули мне его в горло. Я могла подавиться и умереть, – на последнем слове я почти пискнула, вдруг осознав всю глупость ситуации.
– Чего? Что за бред, Катерина? – его голос звучал непонимающе.
Я слегка отползла в сторону, боясь гнева своего препода, который так и не получил удовольствия от моих оральных ласк. Я смотрела на его колышущийся член, который еще несколько секунд назад отлично чувствовал себя внутри меня, обогреваемый и вылизываемый со всех сторон.
– Простите, – пробормотала я, – Наверное, я не смогу делать это для вас.
Но внутри меня все вдруг встало противиться моему решению.
«Трусиха, тряпка, ты отказываешься от мужчины твоей мечты!» – вторил мой внутренний голос. Я покосилась на член препода и попыталась снова направиться в мою сторону, но ощущение какой-то преграды на пути к нему, какого-то невидимого психологического барьера, не давали мне этого сделать.
Мой философ часто дышал, и уже сам прикоснулся к своему пенису, слегка проведя вдоль него рукой, чтобы, видимо, поддержать возбуждение.
– Катерина, у вас есть пять секунд для того, чтобы вернуться и продолжить, – процедил он сквозь зубы, и на его лице я увидела желвака, – Или я выкину вас на хрен, а потом сделаю так, что вас отчислят!
Я вздрогнула от его слов, будто пришла в себя, после чего постаралась взять себя в руки. Я быстро подползла к преподу на коленях и, сделав глубокий вдох, снова взяла член в рот.
Внутри меня все противилось этому, я ощущала накатывающую на меня волну панической атаки, которые как-то давно беспокоили меня после переезда в большой город и про которые, как мне казалось, я уже могла забыть.
Я сосала, до конца просовывая член в рот, но старалась, чтобы головка не касалась моего горла. Мужчина больше не давил на мою голову, а потом сам резко вытянул у меня изо рта свой пенис, из которого сразу же выстрелила сперма.
Белую прозрачную жидкость он направил на пол, а не в мой рот, как говорил вчера.
Я облегченно перевела дух, думая о том, что, наконец, все закончилось. Мужчина вздрагивал от накатившей на него волны оргазма, при этом прикрыл глаза и блаженно улыбнулся. Я сидела на полу, разглядывая его реакцию на оргазм с любопытством.
– Уже чуть получше, Катерина, но еще не достаточно хорошо. Есть к чему стремиться. – вдруг сказал он и потянулся за коробкой с бумажными салфетками, которая стояла у него на столе. Протерев головку член от капель спермы, он подал коробку мне, – протрите пол от спермы.
Я послушно выдернула несколько салфеток и прошлась ими по полу, удаляя с них семенную жидкость. Почему-то мне было обидно после его слов, как будто мои старания и борьба со мной не были оценены. Такое ощущение я всегда испытывала в детстве, когда моя мама ругала меня за плохие отметки. Точней, она даже не ругала меня, а просто всегда говорила о том, что я огорчила ее своей «тройкой».
В те моменты я чувствовала себя последним ничтожеством, и это же чувство накатило на меня сейчас, когда я стыдливо протирала пол от спермы препода, которого я не впечатлила.
– Простите, – пробормотала я, – В следующий раз постараюсь больше не разочаровывать вас.
Я подняла голову и заглянула в глаза препода, который уже запихнул свой член в трусы, но продолжал сидеть с расстегнутой ширинкой.
– Я постараюсь забыть о сегодняшнем инциденте, – он кивнул, – Но для этого вам придется много трудиться.
Я послушно закивала, чувствуя себя японской женщиной, которой муж разрешил помыть его ноги в знак ее великого уважения к нему.
– Я буду трудиться и… стараться, – выдавила, – Можно я пойду на пару?
– Идите, – разрешил мне философ, – После занятий жду вас снова.
Я подскочила с пола и побежала к выходу.
– Катерина! – его голос заставил меня притормозить и обернуться:
– Да, я вас слушаю!
Он посмотрел на меня почти что с презрением, а его рот растянулся в кривой усмешке:
– Катерина, спасибо за то, что стараетесь. Я это ценю. Правда.
Я улыбнулась ему и уже медленными шагами прошла к выходу, а потом пулей вылетела за дверь. Мое сердце колотилось возле горла, а я в висках стучали последние слова философа.
Вечером я опоздала немного. Меня задержал Димка. Он выловил меня в туалете и зажал в кабинке.
– Дима, отвали, у меня времени нет.
– Спешишь к философу, чтобы отсосать? Он тебя еще не натягивал?
– Да иди ты!
– Да чего ты, у нас уже ставки начали собирать. Натянет он твое очко или нет.
Меня его слова разозлили. Какого черта все лезут в мою жизнь? Эти придурки спорят на мою попку? Я еще сама не решила, дам я преподу или нет, а они уже ставки делают!
В итоге я предложила Димке быстрый минет взамен на его молчание и помощь в том, чтобы он остановил сплетни обо мне. Хотя, я прекрасно понимала, вряд ли это получилось бы.
И вот, из-за минета в туалете для Димки, я опоздала к Артему Борисовичу…
– Закройте дверь, – раздраженно произнес препод, расстегивая ремень на своих брюках.
Глядя на все его действия, мне почему-то стало так не по себе от всего этого, и я испытывала жгучее желание развернуться и выйти вон, а потом перевестись обратно в свой старый универ, забыв о том, что я делала тут в последние два дня.
Мне казалось, что этот день тянется бесконечно долго, мне ужасно хотелось в свою общагу, и от меня не отлипало ощущение того, что я делаю то, чего делать не должна.
Наверное, это из-за того что сказал Димка.
“Вот черт, все говорят обо мне. Я фаворитка философа сейчас… А они спорят на мою задницу. Дам я ему в зад или нет. Вот я попала!” – с досадой думала я. – “Как будто только я одна приходила сосать сюда для Артема!”
Сейчас мне и правда хотелось сбежать. Но вместо того, чтобы решительно покинуть это место, я закрыла за собой дверь и направилась к Артему Борисовичу. Подойдя к нему и остановившись в паре шагов от его расслабленно раскинувшегося в кресле тела, я остановилась и посмотрела на его член.
Он был большим и розовым, таким привлекательным и совсем не страшным. Я смотрела на него, блуждая взглядом от головки до яичек и представляла себе, как через несколько секунд возьму его в рот и буду творить с ним волшебство. От этих пошлых мыслей мне стало немного легче, и я уверенно опустилась на колени и подползла к преподу.
– Катерина, расстегните блузку, но не снимайте ее.
В его голосе я больше не слышала раздражения, он говорил спокойным и мягким тоном, и от этого я почувствовала себя еще более уверенно. Медленно расстегнув блузку, я оголила свой новый кружевной бюстгальтер, в котором моя грудь выглядела гораздо больше и сексуальней, нежели была в реальности. Комплексов по поводу размера груди я не испытывала никогда, но мне больше нравилось, когда моя грудь выглядела более привлекательной и большой.
Артем Борисович скользнул глазами по моей вздымающейся от участившегося дыхания груди и пальцем поманил меня ближе к себе. Я подползла еще, и только тогда он коснулся моей груди рукой.
Проведя указательным пальцем по моей правой груди, препод погрузил его в ложбинку между грудями и на несколько секунд залюбовался ими.
Взял мою грудь, которая все еще оставалась в бюстгальтере, обеими руками, он придвинул меня к себе, а потом опустил немного ниже. Его вставший член очутился между чашечками, после чего препод стиснул мою грудь, зажав в ней стой член.
О проекте
О подписке