И это была моя первая вписка

В какой-то момент я просто провалилась. Словно кто-то выключил свет внутри меня. Что было дальше – я не помнила.

Перед тем как отключиться, я какое-то время лежала на кровати, глядя в потолок, который слегка покачивался перед глазами. Голова гудела от алкоголя, тело было расслаблено, а мысли путались, как клубок в руках неумелого котенка.

Я вспоминала этот удивительный вечер. И это была моя первая вписка.

Все эти взгляды, смех, разговоры, прикосновения, и как меня пускали по кругу! И эти члены… Сердце билось быстрее, когда я прокручивала в голове моменты, где границы между мечтой и реальностью стирались.

"Четверо. Сразу. Кто бы мог подумать," – мелькнуло в голове, и я непроизвольно улыбнулась. Да, этот секс был совсем не таким, как я представляла. Не было той нежности из фильмов или каких-то глубоких чувств. Но ведь был! И теперь мне есть о чем вспомнить, что обсудить с собой, когда наступит трезвое утро.

Я зарылась лицом в подушку, чувствуя, как все внутри горит – от алкоголя, от эмоций, от пережитого. Смесь стыда и странного удовлетворения закручивалась в спираль где-то внутри, но я отогнала эти чувства.

"Главное, я сделала это. По-своему, по-новому. И, знаешь, ничего, так. Вроде, даже нормально," – сказала я себе, прежде чем отключиться окончательно.

Сон пришел быстро, унося меня в теплую тишину, где уже не было места воспоминаниям и оценкам. Только покой.

Просыпаюсь с трудом. Голова тяжелая, словно наполнена ватой, а тело ломит, как будто я всю ночь разгружала вагоны. Слабый свет пробивается сквозь старые занавески, и я лениво приоткрываю глаза.

С одной стороны от меня лежит Коля, его рыжие кудри разметались по подушке, он тихо сопит, слегка повернувшись ко мне. С другой стороны Валера, его темные волосы взлохмачены, а рука небрежно свесилась с кровати. Я моргаю, пытаясь понять, что вообще происходит.

Плохо помню, как я вчера уснула. В голове всплывают обрывки: смех, чьи-то горячие поцелуи и ласки, шепот и шум музыки, смешавшийся с голосами. Судя по всему, я переборщила с алкоголем. Как меня трахали парни вчетвером я еще помню, а вот что я вытворяла ночью с этими двумя… Хоть убей, не могу вспомнить.

Я посмотрела, мы все голые. Значит, что-то у нас было. Я провожу ладонью по лицу и тяжело вздыхаю. Все тело болит, словно я танцевала до утра, а потом еще пробежала марафон.

"Хорошо, что сегодня воскресенье," – думаю я, переворачиваясь на бок и зарываясь в подушку. – "Можно будет немного отдохнуть перед началом учебы."

Мой взгляд падает на Колю, который ворочается во сне и что-то бормочет себе под нос. А Валера, похоже, еще крепко спит, раскинувшись так, что половина его одеяла свалилась на пол.

Я закрываю глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Вчерашний вечер – словно кинопленка с вырезанными кадрами. Но одно ясно: я хорошо повеселилась. Может, даже слишком.

"Ладно, все, хватит думать. Утро начнется, когда я окончательно встану," – решаю я и снова проваливаюсь в легкий полудрему, наслаждаясь редкими минутами покоя.

Понедельник начался с того, что я едва могла подняться с кровати. Голова все еще тяжеловато гудела, тело болело от странных, но явно веселых выходных. Потому что с утра парни не сразу ушли, они попросили меня им отсосать, и я с больной головой и усталым телом кое-как отработала этих двоих.

И вот, понедельник, я поднимаюсь, словно зомби. А Кристина в этот момент бодро бегает по комнате, пытаясь одновременно собраться и найти свои лекции, которые, судя по всему, она уже успела потерять.

– Вставай, Катюха, опоздаем, – позвала она, закидывая в сумку тетрадки.

Я с трудом поднялась и потянулась. В голове крутилась одна мысль: "Почему учеба начинается так рано? И почему никто не предупредил, что после вечеринки это будет пыткой?"

– А если пропустим? – спросила я, зевая и разглядывая свои взлохмаченные волосы в зеркале.

– Первая пара – не пропустим, а экономим силы. Ты еще привыкнешь. Понедельник для нас – это день адаптации.Кристина остановилась и повернулась ко мне с ехидной улыбкой.

Я фыркнула, понимая, что ее энтузиазм не переубедить. Мы договорились идти на вторую пару, но все равно не торопились.

Мы вышли из общежития ближе к полудню, солнце светило ярко, и я невольно щурилась, привыкая к дневному свету. Кристина шла рядом, неся в руках бумажный стаканчик кофе, который купила по дороге.

– Ну как тебе первые дни в общаге? – спросила она, с удовольствием делая глоток.

– Если честно, еще пытаюсь понять, как я здесь оказалась. Но вроде нормально. Ты только могла бы предупредить, что вписка эта – еще то испытание.Я усмехнулась.

– А что, тебе не понравилось? С Колей, Вовой, Валерой и Димой, насколько я помню, ты вообще неплохо проводила время.Она засмеялась.

– Давай без деталей, – оборвала я ее, чувствуя, как краснею.

– Ладно, ладно, молчу. Но скажу одно: для новенькой ты очень даже ничего справилась.Кристина только усмехнулась, явно наслаждаясь моим смущением.

Мы медленно шли по тротуару, растягивая это утро так, словно все еще могли вернуть немного выходного настроения. В универе нас ждали пары, лекции и новые знакомства, но сейчас хотелось лишь пить кофе, болтать о мелочах и наслаждаться этой ленивой прогулкой.

– А ты вообще часто пропускаешь? – спросила я, чтобы отвлечь ее от подшучиваний.

– Только то, что можно. Все равно Борисыч первой парой. А он на такие ранние лекции особо не рассчитывает. Я тебе потом все расскажу.Кристина пожала плечами.

Я кивнула, уже начав привыкать к ее легкому отношению к расписанию. Это утро понедельника точно не войдет в историю великих открытий, но станет еще одним шагом в моем погружении в жизнь общаги и этой странной, но веселой новой реальности.

Вторник начался обычно: ленивое утро, спешка на пары и легкое ощущение, что все под контролем. Но это чувство длилось ровно до третьей пары, когда в аудиторию вошел он.

Борисыч. Артем…

Я слышала о нем от Кристины, но ни одно ее слово не подготовило меня к тому, что я увижу. Он выглядел… слишком хорошо для обычного преподавателя. Высокий, подтянутый, с черными волосами, чуть небрежно зачесанными назад. Его голубые глаза будто прожигали каждого, кто попадал в поле его зрения. Глаза хищника, который видит тебя насквозь.

Его губы были чувственными, но сжаты в жесткую линию, а на лице играла слабая улыбка – опасная, насмешливая. Он выглядел так, как будто мог одним взглядом заставить тебя или замереть от страха, или почувствовать странное, необъяснимое влечение.

– Так, группа, вчерашние прогулки кончились. Кто у нас решил, что философия – не обязательная дисциплина?Когда он начал говорить, его голос был низким и строгим.

Я почувствовала, как сжимаюсь на месте. Его взгляд скользнул по аудитории, останавливаясь на каждом, и вдруг замер на мне.

– А вы, – сказал он, смотря прямо на меня, – как вас там? Вы вообще собираетесь учиться? Или вы сюда просто потусоваться приехали?

Его голос звучал громко, резко, будто ножом разрезая воздух. Я должна была бояться. Страх был где-то там, внутри, но он переплетался с чем-то совершенно странным. Я смотрела на его губы, на его глаза, на то, как мышцы под рубашкой напрягались, когда он складывал руки на груди, и меня охватывало совершенно непонятное чувство.

"Он же орет на меня!" – думала я, ощущая, как сердце бешено колотится. – "Я должна бояться! Почему мне это нравится?"

Я пыталась сосредоточиться на его словах, но это было бесполезно. Мой взгляд невольно скользил по его стройному телу, а мысли, против моей воли, уходили в опасное направление.

"Каково это – прикоснуться к этим губам?" – мелькнуло в голове. Я встряхнула головой, пытаясь отогнать глупые мысли, но было поздно.

“Черт, я бы ему отсосала бы… И не только за зачет, такому можно и бесплатно…” – крутилось у меня в голове.

– Вы вообще понимаете, зачем вы здесь? Или вы просто решили, что философия – это отдых? – продолжал он, все ближе подходя к моему столу.

Он же просто препод

Когда он остановился рядом, я почувствовала его запах. Тонкий, чуть терпкий, с легкими древесными нотками. Он сводил с ума. Мое тело предательски отреагировало: кожа будто покрылась мурашками, руки задрожали.

"Блин, он же просто человек, просто препод," – уговаривала я себя. Но что-то внутри меня не верило этим словам.

Его близость была почти невыносимой. Я хотела либо убежать, либо… либо сделать что-то совершенно безрассудное.

– Вы меня слушаете? – его голос звучал прямо над моим ухом, и я вздрогнула.

– Да… да, конечно, – пробормотала я, стараясь не смотреть в эти его глаза.

Он задержал взгляд на мне еще пару секунд, затем отступил, оставив меня сидеть с горящими щеками и бешено стучащим сердцем.

"Что со мной происходит?" – думала я, пока он продолжал лекцию. – "Почему он так на меня влияет? И почему мне это нравится?"

Когда пара закончилась, я все еще чувствовала себя ошарашенной. Это было больше, чем просто встреча с жестким преподавателем. Это было что-то, что мне совершенно не хотелось признавать.

– Вы двое останьтесь.После пары, когда все начали собираться, Артем Борисович остановил нас с Кристиной:

Голос его звучал спокойно, но в нем угадывались нотки того самого холодного контроля, от которого у меня внутри все сжималось.

Я мельком взглянула на Кристину. Она пожала плечами, словно это было не в первый раз, и мы остались сидеть на своих местах. Когда последние студенты вышли из аудитории, Артем Борисович подошел к двери и закрыл ее, не торопясь поворачивать ключ в замке.

– Простите, Артем Борисович, – начала Кристина, – вы хотите, чтобы мы вместе “отрабатывали” Вам?

Ее тон был странно расслабленным, почти насмешливым, но в ответ он лишь поднял бровь и смотрел так, будто ее слова вообще не имеют значения.

– Выйди, Кристина, – сказал он тихо, но твердо, бросая ей взгляд, от которого она тут же встала.

– Как скажете, – бросила она, уходя.

Дверь за ней закрылась, и в комнате стало тихо. Слишком тихо. Я почувствовала, как у меня дрожат руки. Остаться с ним наедине – это было одновременно страшно и странно волнующе.

Он посмотрел на меня так, что я почувствовала себя маленькой и абсолютно беспомощной.

– И что мне с вами делать? – спросил он, подходя ближе.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела. Его рука резко схватила меня за запястье. Теплая, сильная, как будто намеренно демонстрировала власть.

– Вы пропустили занятие, не сделали задание, и думаете, что это сойдет вам с рук? – его голос звучал ровно, но в нем чувствовалось напряжение, которое пробирало до мурашек.

– Я… я не специально, – пробормотала я, стараясь не смотреть в его глаза.

– Не специально? – он усмехнулся, и это прозвучало опасно. – Ну, раз так, у нас есть два пути. Либо вы станете послушной девочкой, и мы найдем способ уладить это, либо… у вас начнутся серьезные проблемы в учебе.

Я чувствовала, как сердце колотится, словно пытаясь вырваться наружу. Его близость сводила с ума. Этот запах, этот взгляд – все кричало о том, что я должна уйти, бежать отсюда, но тело предательски тянулось к нему.

– Вы о чем? – спросила я, пытаясь сохранить хоть каплю хладнокровия.

– Я думаю, вы понимаете, о чем я. Небольшая близость… И я закрою глаза на то, что вы прогуляли.Он подошел еще ближе, его губы были опасно близко к моему уху.

Я онемела, чувствуя, как от его голоса меня бросает в жар. Он отстранился ровно настолько, чтобы я могла посмотреть в его глаза, и в этот момент мне показалось, что я тону в их глубине. Грубость в его словах странным образом притягивала, как будто он был чем-то первобытным, необузданным.

– И… если я не соглашусь? – выдавила я, стараясь удерживать голос ровным.

– Тогда вам будет нелегко. Очень нелегко.Он слегка приподнял бровь, и его улыбка стала еще опаснее.

Я пыталась отвести взгляд, но не могла. Мой разум кричал, что это неправильно, что я должна встать и уйти, но вместо этого я представляла, как эти губы касаются моих, как его руки еще сильнее сжимают меня.

– Я не кусаюсь, если вы слушаетесь, – добавил он, слегка наклоняясь вперед.

Мое тело предательски дрожало, а сердце билось так громко, что, казалось, весь мир мог это слышать. Я не могла понять, почему его грубость и эта странная доминантность так сильно тянули меня к нему.

– Артем Борисович… – начала я, но голос сорвался, когда он провел пальцами вдоль моего запястья, все еще держа меня за руку.

– Подумайте, – сказал он тихо, почти шепотом, но его слова прозвучали как приказ. – И дайте мне ответ.

Он отпустил меня, но даже после этого я продолжала чувствовать его прикосновение. Когда он отошел, я могла наконец дышать, но внутри все еще бушевала буря.

Я не знала, чего он хотел больше – сломить меня или просто поиграть. Но одно было ясно: этот человек опасен. И то, как сильно меня тянуло к нему, пугало меня даже больше, чем его слова.

Я прекрасно понимала, почему он взбудоражил всех девушек универа.

Те парни, что были у нас на выходных, хоть и красавчики… Но все же, в сравнении с Артемом, они не настолько красивые. Философ был таким шикарным самцом, что половина студенток просто на каждом перерыве трещала только о нем.

Бархатный тембр голоса, всегда одет с иголочки – просто идеальный мужчина! Если бы не одно “но”. Его характер. Нет, я не сомневаюсь в том, что он очень умный мужчина и знает свое дело хорошо. Иначе он бы не был преподом.

Я уходила от него на полусогнутых ногах, а тело все горело от возбуждения.

“И чего я сразу не согласилась? Я ведь хочу его! Веду себя как недоразвитая!” – подумала я.

Из-за него я совсем свихнулась. Я не могла смотреть на него так спокойно, во мне просто кипела буря, и хотелось просто набросится на него и изнасиловать! Только когда он мне конкретно намекал, я ступила. Дико ступила…

Я решила идти к нему с повинной на следующий день.