Глава 3

Субботним утром дверь в лабораторию Ханны распахнулась, напугав ее. Уайет вошел по-хозяйски, будто это место принадлежало ему. Собственно, юридически так оно и было. Но это были владения Ханны – единственное место, где царил порядок и покой, вне зависимости от того, в каком хаосе пребывала ее жизнь.

Ханна напряглась, волосы на затылке встали дыбом. Она никогда прежде не ощущала прямо-таки животную ненависть к кому-либо, и сила бурлящих в ней эмоций удивила женщину.

– Вы сказали – в полдень. Еще рано. – Она старалась говорить вежливо, но, судя по ухмылке Уайета, ей это плохо удавалось.

Его темные глаза остановились поочередно на каждом предмете оборудования, прежде чем вернуться к ней – только для того, чтобы также внимательно изучить и ее.

– Дождь усиливается. Я хочу, чтобы вы показали ферму сейчас.

Дождь? Ханна моргнула и прислушалась. И правда, дождь барабанил по металлической крыше конюшни. Она была так погружена в свои проблемы и заботы, что не обратила внимания на этот звук.

Ханна посмотрела на Уайета. Его гладкие скулы были выбриты совсем недавно, а волосы были чуть влажными. Неожиданно Ханна представила его лежащим на смятых простынях…

Откуда это взялось? Она прогнала мысль прочь.

Черный кашемировый свитер обрисовывал широкие плечи Уайета, в V-образном вырезе проглядывала белая футболка, вытертые джинсы облегали голени и длинные мускулистые бедра. Что-то – не иначе раздражение – заставило ее сердце биться чаще.

– Мне нужно закончить с заказами, прежде чем их отправят на почту. Возвращайтесь в двенадцать. Пожалуйста, – добавила она.

Ханна не собиралась позволять ему срывать план работы и таким образом давать повод для увольнения.

– Наблюдение за служащими необходимо в любом новом деле. Я начну с вас. Посмотрю, чем вы занимаетесь.

Негодование в ее душе боролось с беспокойством, выводя Ханну из душевного равновесия, но выставить хозяина она не могла.

– Тогда хотя бы закройте дверь. В лаборатории не должно быть пыли, а температура поддерживается постоянная.

– Это так важно?

– Учитывая то, что я работаю с образцами, стоящими тысячи долларов каждый, – да, такой контроль важен.

В его глазах блеснуло любопытство. Уайет медленно подошел, вторгаясь в ее личное пространство, но Ханна не сдвинулась с места, не собираясь уступать место у микроскопа, несмотря на горячее желание оказаться как можно дальше отсюда.

– Над чем вы работаете, док?

Странный вопрос для человека, которому принадлежит все вокруг.

Все, кроме нее, конечно.

– Проверяю жизнеспособность образца, прежде чем заморозить его и отправить заказчику.

– Образца чего?

Он шутит?!

– Спермы. Хотите взглянуть?

Она вынуждена была посторониться. Уайет склонился над микроскопом:

– Скажите, что это?

Ханна вздохнула, пытаясь сосредоточиться на вопросе, но аромат его одеколона – пачули, сандаловое дерево и кипарис – отвлек ее.

– Это сперма жеребца-производителя Командора, – наконец ответила она. – Он приносит «Сазерленд» самую большую прибыль.

Ханна жестом отогнала мужчину от микроскопа. Когда она настраивала фокус, ее движения стали неуверенными. Ханну раздражало, что Уайет так легко смог вывести ее из равновесия.

– Для чего все это оборудование и таблицы?

Еще один странный вопрос для владельца фермы.

Ханна отложила карандаш, которым делала записи:

– Если я отвечу, вы оставите меня в покое?

– Я не оставлю вас в покое, пока не узнаю все, что мне нужно.

– Вы ничего не знаете о бизнесе, в который вложили миллионы?

– Вы имеете в виду бизнес, от которого зависит ваша зарплата? – парировал Уайет.

Да, он прав. И если она хочет по-прежнему получать зарплату, чтобы заботиться о лошадях и жить как ей нравится, лучше проигнорировать отвращение, которое она испытывает к нему.

– Прошу прощения. Время идет, а мне действительно нужно закончить работу, пока образец еще годен.

– Ответьте на мой вопрос, Ханна.

– На полках стоит оборудование, которое мы используем. У каждого жеребца есть собственные…

Щеки молодой женщины покрылись румянцем, и она запнулась. Но разведение лошадей – ее профессия. В обсуждении нет ничего необычного. Так почему же она так неловко себя чувствует? Они же говорят не о ее сексуальных предпочтениях.

Или его.

Она представила Уайета с обнаженным торсом, приподнявшегося над ней, представила, как черты его лица искажает страсть, а не раздражение. У Ханны свело низ живота. Она резко втянула в себя воздух.

«Милая, у тебя слишком долго не было мужчины».

Ханна откашлялась и, игнорируя разлившееся по телу тепло, продолжила, очень аккуратно подбирая слова:

– У жеребцов есть свои предпочтения, которые могут помешать или помочь в процессе размножения и селекции. Лучшие результаты получаются с соблюдением всех условий, так что мы заносим в таблицы особенности каждого производителя.

Его глаза сузились, и на мгновение показалось, что воздух завибрировал от напряжения.

– На ферме «Сазерленд» два ветеринара. Ваша должность кажется мне лишней. Зачем платить вам зарплату? Убедите меня в том, что вас приняли на работу не только потому, что вы дочь владельца фермы. Ханна облизнула внезапно пересохшие губы:

– Штатный ветеринар наблюдает за общим здоровьем животных. Я – за их размножением.

– То есть за тем, что животным с начала времен прекрасно удавалось без посторонней помощи и всяческого оборудования.

– Разведение породистых лошадей – конек фермы «Сазерленд». Элитные кобылы и жеребцы продолжают приносить нам деньги многие годы спустя после того, как прекращают участвовать в соревнованиях.

– А почему штатный ветеринар не может следить за этим?

– Выведение чемпионов намного сложнее, чем случайное спаривание животных. Это смесь генеалогии, генетики, биологии и ветеринарии, направленная на получение лошади с оптимальными задатками и минимальными недостатками. Это наука, в которой я преуспела. Скажите честно, что вы знаете о разведении лошадей? – спросила Ханна.

– Немного.

– Тем не менее вы купили эту ферму. На большинстве ферм оплодотворение происходит естественным способом. У нас почти все делается с помощью искусственного осеменения.

– Почему?

– На это есть несколько причин. Наши лошади слишком ценны, чтобы подвергать их риску во время спаривания, к тому же замороженная сперма позволяет нам оплодотворять кобыл не только в наших конюшнях. Перевозка кобылы в другую страну стоит дорого и может нарушить ее цикл. Плюс необходимость карантина. Пересылка семени менее затруднительна.

Уайет указал еще на одну таблицу:

– А это что?

Ханна нахмурилась. Ей нравились ее таблицы и графики. Они были очень полезны: она могла взвесить все за и против очередного спаривания.

– Это расписание для жеребца. Регулярный сбор семени обеспечивает наилучшие результаты. Список рядом – перечень того, что нужно отправить в ближайшее время. Мне надо закончить, прежде чем я смогу устроить для вас экскурсию и прежде чем образец потеряет жизнеспособность. Так что, пожалуйста, мистер Джейкобс, уйдите и позвольте мне заняться моей работой.

– Уайет, – поправил он.

Ханна не хотела называть его по имени. Это подразумевало дружбу – то, чего никогда не будет. Но боссом был он, и это означало, что придется кое с чем смириться.

– Уайет. Породистые лошади фермы «Сазерленд» много лет становятся чемпионами в конкуре и выездке. Разрешите проводить вас в помещение для гостей в административном корпусе. Вы выпьете чашку кофе и просмотрите каталог наших жеребцов, кобыл и же ребят, пока я закончу с делами.

Его темные глаза задержались на ней, вызвав странное ощущение в теле, так что у Ханны даже свело пальцы на ногах.

– Я сам найду помещение для гостей.

В тот момент, когда Уайет ушел, напряжение исчезло, сменившись слабостью. Ханна замерла, склонив голову и пытаясь собраться с мыслями.

Да будь он проклят! Как она будет с ним работать, если не может находиться с ним в одной комнате?

Только она вернулась к работе, как дверь снова открылась. Уайет вошел, держа один из многочисленных фотоальбомов. Краткосрочная передышка закончилась. Он устроился на табуретке как раз напротив рабочего стола.

– Я думала, вы собираетесь дать мне поработать.

– А я вам не мешаю. Чем скорее вы закончите, тем скорее мы займемся нашими делами.

Он углубился в альбом.

Раздражение усилилось. Если он не перестанет отвлекать ее, то никогда не дождется экскурсии, а ведет себя так, будто задержка – это ее вина.

Намереваясь игнорировать Уайета, Ханна сжала зубы и занялась делом. Каждый раз, когда она поднимала голову, ее взгляд встречался с взглядом Уайета, и каждый раз при этом пульс Ханны учащался.

Она хотела, чтобы он покинул ее лабораторию. Ее ферму. Ее жизнь.

«Папочка, что же ты наделал?!»

Запечатав последнюю колбу и упаковав ее, Ханна ощутила облегчение… которое было смешано со страхом. Окончание работы означало, что ей придется надолго остаться наедине со своим новым боссом.

Смирившись с предстоящим испытанием, она вздохнула:

– Откуда вы хотите начать?

Уайет закрыл фотоальбом и поднялся. Ханне пришлось признать, что он необычайно грациозен.

– Мне все равно.

– Сузьте круг. Территория занимает две тысячи акров. Какую часть вашей собственности вы хотели бы осмотреть?

– Кроме дома, этой конюшни и административного корпуса, я ничего не видел.

– Вы потратили миллионы, даже не зная, за что платите?

– У меня были фотографии, карты и видео, которые подготовил агент по недвижимости. Ферма «Сазерленд» – это именно то, что я хотел.

Ханна вспомнила о приезде оператора несколько месяцев назад. Отец сказал ей, что видео будет использовано в рекламных целях. Значит, Лютер уже тогда планировал разрушить ее мир.

– Так чего же вы хотели? – Она поморщилась, поняв, что слова звучат двусмысленно.

Лицо Уайета стало непроницаемым, будто разом захлопнулись окна души.

– Иметь коневодческую ферму. Еще вопросы?

Это была явная ложь – Ханна готова была поспорить на что угодно. Но у нее не было доказательств.

Ханна не поверила ему, и, честно говоря, Уайету было наплевать. Его устроило бы, если бы ей все надоело и она уволилась сама.

В его планы никогда не входило изображать няньку при избалованной принцессе. Он купил ферму для Сэма и намеревался проводить здесь как можно меньше времени. Но за Ханной следовало присматривать.

Дверь в лабораторию распахнулась, и это спасло его и длинноногую шатенку от неловкой паузы. Худощавый рыжий парень ворвался внутрь:

– У доктора Уилла еще одна!

Ханна мгновенно стала внимательной и настороженной. Уайет нашел эту перемену интригующей. Она жестом приказала парню говорить дальше.

– Он привез ее, как только власти дали разрешение. Говорит, это станет настоящей проверкой твоих способностей.

– Предполагается, что я соглашусь на это?

Рыжеволосый ухмыльнулся:

– Ханна, ты никогда не отказываешь.

Уайет пытался понять смысл их разговора, но тщетно, однако он сомневался, что двадцатилетний парень намекает на секс, а именно это приходит в голову, когда слышишь о женщине, которая никогда не отказывает.

Он проклял свою предательскую чувственность. У Ханны Сазерленд, может быть, шикарная внешность и чертовски соблазнительная фигура, но между ним и его временной служащей никогда не будет ничего, даже отдаленно похожего на близость.

– Я – Уайет Джейкобс. А кто ты? – вмешался он в разговор.

Две пары глаз уставились на него. Ханна нахмурилась.

– Простите. Джеб Джоунз – ассистент-ветеринар. Уайет – новый владелец фермы.

Уайет пожал руку Джеба:

– Кто такой доктор Уилл?

Ханна сорвала лабораторный халат и повесила его на крючок у двери:

– Один из местных ветеринаров. Экскурсию придется отложить.

– Вы хотите рискнуть, не думая о последствиях вашего отказа?

– Я не отказываюсь, мистер Джейкобс, а откладываю экскурсию до тех пор, пока не справлюсь со срочной работой.

Ее раздражение было очевидно, несмотря на приятную улыбку. Несомненно, эта улыбка покорила множество мужчин. Но не его.

– Пойдем, Джеб. – Ханна выбежала из лаборатории.

Парень заколебался, пытаясь разобраться, кто тут главный, потом последовал за ней. Ошарашенный непокорностью Ханны, Уайет взвился, но потом взял себя в руки. Ханна – испорченная папенькина дочка, которая считает, что для нее закон не писан. Он проучит и ее, и ее приспешника иначе.