– Лорд Дирен Ку Вон сделал непристойное предложение танэри из моей личной охраны. На отказ отреагировал недопустимо.

– Я беседовал с нашим гостем. Танэри из твоей личной охраны первой угрожала ему.

– Я вынес решение и не собираюсь менять его, – твердо сказал он, смотря на отца.

– Ты собираешься разорвать дипломатические связи из-за танэри? – и хоть голос был ровным, глаза Повелителя смотрели на сына с осуждением и разочарованием.

Если бы она умерла, то он бы стер ту страну с лица земли. Но сказать отцу этого не мог, поэтому ограничился простым:

– Да.

– Из-за девушки? – ещё раз уточнил Повелитель, вынуждая сына осознать непозволительную слабость.

– Это не просто девушка. Это танэри империи. Человек из моей охраны. Само предложение и последовавшее потом указание – это прямое оскорбление мне, как данхне, следовательно, проявление полного неуважения к моему дому. Отреагировать мягко – это слабость, которой могут воспользоваться. Кроме того, показательная казнь, на которую я намерен заставить прийти всех гостей мероприятия, послужит уроком. Они должны видеть, что бывает с теми, кто смеет покуситься на подданного империи. В довершение, защита рядовой танэри со стороны их Повелителя – это знак особого расположения к своим служащим, армия не может не ответить положительной реакцией и преданностью.

– В твоих словах есть мудрость, сын, – ответил спустя паузу Повелитель и уточнил: – Напомни-ка мне, Лорд Дирен Ку Вон это старший из сыновей главного претендента на трон действующего правящего дома Гаосуна?

– Да.

– Младшие сыновья слабы и крайне болезненны, насколько мне известно, и не пользуются уважением знати. Что нельзя сказать про старшего.

Чонсок кивнул и ухмыльнулся, понимая, куда ведет отец.

– Собираетесь скорректировать моё решение?

– Кому известно об этой ситуации? – вместо ответа уточнил Повелитель.

– Кроме участников?.. Дэкстору.

– Твоя танэри?..

– Будет делать и говорить, как велено, – сразу же заверил его Чонсок.

Повелитель чуть улыбнулся, в глазах при этом загорелся алчный огонек.

– Как думаешь, насколько щедрым будет правящий дом Гаосуна за устранение претендента на трон? – поинтересовался Повелитель, ожидая от сына ещё большей дальновидности.

– Если преподнести произошедшее в выгодном свете… Лорд Дирен Ку Вон организовал покушение на данхне… Тем более что добиться признания не составит труда…

– Займись, – прервал его Повелитель, а потом добавил: – Казнь лорда и его людей отложить до подтверждения взаимной любезности правящего дома Гаосуна. Если мы правильно разыграем выпавшие нам карты, сын, то юго-восточные земли империи Азуриана станут чуть шире.

***

Сон к нему не шел. Он очень хотел вызвать Ю-хи Шайн к себе и спросить, всё ли с ней в порядке, была ли она у лекаря, но понимал, что, скорее всего, она получила лечение и сейчас спит. Тревожить её покой не хотелось, но вместе с тем избавиться от болезненной необходимости увидеть её не смог.

В очередной раз ворочаясь с бока на бок, он был готов вскочить и самостоятельно пойти её искать. Вот только где именно находится её комната, не знал. Конечно, поползут сразу слухи, но это лучше, чем сойти с ума от беспокойства. И он почти встал, почти принял ещё одно сумасбродное решение, как внезапно посетившая мысль заставила его сердце биться сильнее и чаще. А если она не одна? Если её сейчас кто-то утешает и поддерживает? Гнев, что не так давно владел им при виде лорда, захлестнул с новой силой. Чонсок зарычал и уткнулся лицом в подушку. Нет. У неё никого нет. Просто не может быть. И всё же… она такая красивая, не может быть, чтобы никого не было…

Собственные мысли словно взбунтовались. Темная составляющая его души гадко шептала, что если он захочет, то может… И тут же приходило раскаяние. Чем он тогда лучше лорда? А если рискнет воспользоваться своим положением и потеряет её уважение? Да и сама мысль, что она будет с ним, потому что он данхне, а не просто Чонсок Лим, поднимало в душе непривычную горечь. Он хотел по-настоящему, а не так… как было сегодня на балу. Все эти женщины, их улыбки и интерес – притворство, просто ни к чему не обязывающая игра. Поэтому лучше оставить всё как есть… Да и сейчас есть более важные дела, чем разборки с собственными мотивами и желаниями.

Заснуть в эту ночь у него так и не получилось.

Тренировку с утра он пропустил и сразу направился в кабинет: нужно было заняться неожиданно свалившейся «удачей». Письмо правящему дому Гаосуна следовало очень хорошо продумать…

– Мне сказали, что вы уже здесь, – донесся голос Тэруми.

Чонсок ещё не поднял головы, но уже улыбнулся. Незаметно появившуюся когда-то привычку Тэруми заходить именно сюда без стука и предварительного оповещения он находил милой и… только их. Менять что-либо не собирался.

Когда его взгляд коснулся её, улыбка сразу же погасла. Лицо девушки было бледным, круги под глазами рассказали, что она тоже не спала. Штаны на одной ноге выдавали спрятанную там перевязь, ровно как и туника, указала на травму ребер и руки. Обманула. Кровь была её. Желание убить лорда и его людей без предварительных политических игр захватило его с новой силой, искажая лицо.

– Простите, вы заняты, я зайду позже, – поняла она его вспышку гнева по-своему и сделала два шага назад.

– Стой! – вскочил он и протянул руку, словно мог коснуться её с такого расстояния. Её удивление отрезвило. Он опустил руку и заговорил уже спокойно: – Заходите, у меня к вам разговор. – Он указал рукой на стул возле своего стола. Проследил глазами за тем, как она села, и спросил: – Кофе будете?

И снова удивление, но справилась она с ним быстро.

– Буду, – ответила тихо.

Дождались они его в молчании. Слуга принес поднос с двумя ароматными чашками и спешно удалился. Тэруми сделала глоток и блаженно улыбнулась.

– Вкусно, – сказала она, и в глазах заплясали веселые огоньки. – Вас балуют…

– Должны же быть и плюсы у моего статуса, – поддержал её внезапную иронию Чонсок.

Тэруми вдруг стала серьезной и посмотрела ему в глаза.

– Спасибо, что поверили мне.

– Могло быть иначе? – Он был смущен её словами и не нашел ничего лучше, чем ответить сарказмом.

– Могло, – снова серьезно сказала Тэруми. – И ещё хочу, чтобы вы знали, что я раскаиваюсь. Я должна была отреагировать более спокойно на его слова и поступок. – Данхне шумно процедил воздух сквозь зубы, но она подняла руку, как, бывало, делал он, когда просил замолчать, и добавила: – Я обещаю вам, что подобное не повторится. Я научусь доносить свою мысль до оппонента более корректным способом. И… и… Для меня честь служить вам, Чонсок Лим… – Она вдруг испугалась, что последнее прозвучало слишком лично и поправилась: – Данхне Лим. И прошу позволения остаться на своей должности.

Всё, что было до её «Чонсок Лим» растворилось. Собственную улыбку он не замечал, как и обращенный на неё взгляд. Что-то сказать ей не мог, поэтому просто кивнул и спрятал эмоции за кофе: взял в руки кружку, обнял её пальцами и пригубил. И как бы он ни хотел сидеть с ней в уютном молчании, нужно было разобраться с новой версией произошедшего и убедиться, что танэри Ю-хи Шайн правильно распорядится новыми сведениями. Но заговорить он не успел, Тэруми бросила на него не совсем уверенный взгляд, как будто не решалась что-то сказать, но при этом очень хотела.

– Говорите, – подтолкнул он её к нужному решению.

– Позвольте озвучить своё наблюдение. – Когда он кивнул, Тэруми продолжила: – Тэкурина Де-Ван-Ву весь вечер одаривала вниманием и других господ.

Поскольку она замолчала, а он был заинтригован, то чуть пошевелил пальцами, поторапливая её и сопровождая:

– И-и-и-и…

Тэруми смутилась, явно раскаиваясь в том, что начала подобное говорить, но была вынуждена продолжить:

– Принцесса, которая собралась стать вашей супругой, а вместе с тем и будущей Императрицей, должна быть менее ветреной. Её внимание должно было быть направлено только на будущего Повелителя.

Она так мило смущалась, говоря это, что он не смог удержаться, ему захотелось чуть подразнить её и подольше продержать в этом состоянии.

– А кто, по вашему мнению, подошел бы на роль будущей Императрицы?

Её эмоциональное «никто» он считал по глазам и расплылся в широкой улыбке от охватившего вдруг счастья. Вслух такое она не посмела сказать, ограничилась уклончивым:

– Впереди ещё много мероприятий, думаю, вы примете верное решение. Достойная вас Императрица непременно найдется.

А даже если не найдется, то ему всё равно нужно будет выбрать ту, союз с которой будет максимально выгодным для обеих стран. Это зависло в воздухе, оставаясь невысказанным и омрачая недавнюю вспышку хорошего настроения Чонсока. Раньше подобное его не сильно волновало, почему сейчас иначе – он запрещал себе думать.

– Раз уж мы заговорили о личном, то у меня встречный вопрос, – сказал он, неожиданно волнуясь. – Рассчитываю на искренность. – Теперь была заинтригована она. Чонсок спрашивал с замиранием дыхания: – Вашу позицию про замужество я уже слышал, вопрос в другом… У вас есть отношения с кем-нибудь?

– Нет, – ответила на выдохе.

– Почему? – Он понимал, что подводит сам себя под опасную грань, но не мог остановиться.

– Это слишком личное, – спустя паузу ответила она.

Грусть, промелькнувшая в её глазах, больно резанула его изнутри и вызвала приступ ревности. Несчастная любовь… Кто-то не увидел настоящее сокровище и отверг… Разве подобное может быть?

– Я ни в кого не влюблена и не страдаю от несчастной любви, – со слабой иронией добавила она, правильно угадав ход его мысли.

– Хорошо, – вырвалось у него, и при виде её изумления, он спохватился, на ходу придумывая: – Отсутствие привязанностей у человека, который отвечает за мою охрану, положительно сказывается на самой охране. Никто не сможет воспользоваться вашей слабостью, чтобы подобраться ко мне.

Она рассмеялась, а он не смог отвести взгляда.

– О-о-о, об этом не беспокойтесь. У меня вообще нет никаких привязанностей. Даже к отцу. Да и я никому не нужна. Так что всё в порядке.

Она говорила совершенно искренне, не лукавя и не сомневаясь в сказанном, так, что ему стало очень грустно. В этот момент пугающая мысль впервые засела в его голове, разом объясняя все его поступки, что были до этого: «Мне. Ты нужна мне».

***

г. Кейм, империя Азуриан, настоящее время…

Чонсок и сам не понимал, почему согласился присутствовать на мероприятии. Наверное, хотел хоть на какое-то время что-нибудь почувствовать, что-нибудь, что выдернуло бы его из пелены отчаяния. Светские приемы раньше нравились ему, и он надеялся…

Он сидел на кровати в полумраке своей комнаты и смотрел на красивую вышивку на манжетах. Так хотелось представить, что сейчас раздастся стук в дверь, обозначающий, что ему пора, обозначающий, что за ним пришла она.

Тихий, неуверенный стук в дверь заставил его вздрогнуть всем телом. Сердце сорвалось в пропасть и сразу же взмыло вверх. Болезненная надежда резко сменилась ядом понимания, что его мечтам и иллюзиям не суждено сбыться. Он медленно поднялся, неосознанно поправил белоснежный парадный костюм, пригладил волосы, подошел к двери и открыл.

При виде него в почтении склонилась танэри. Он смотрел на неё и не мог не сравнивать. Девушка, которую назначили руководителем его личной охраны, на первый взгляд сильно походила на Тэруми. Чонсок догадывался, что это была идея его матери. Вот только её мотив подлежал сомнению. Это попытка показать ему, что легко найти замену, что таких, как Тэруми, девушек полно? Или это такой действенный способ окончательно уничтожить его?

– Данхне Лим, – поприветствовала его танэри.

Не тот голос. Не та танэри. Незаживающая рана на сердце снова стала кровить. Слеза сорвалась и оставила на щеке влажную дорожку. Чонсок закрыл за собой дверь, отправился дальше по коридору и лишь потом небрежным жестом разрешил танэри выпрямиться и отправиться следом. Сейчас, когда она не могла видеть его лицо, он быстро смахнул след недопустимой слабости. Как бы ни было велико его горе, он всё ещё был данхне, и никому не позволено видеть его таким.

Повелитель ничем не выдал своих эмоций от первого появления сына на людях. Глаза же Императрицы зажглись огнем одобрения. Чинжду смерила его немного злым и предупреждающим взглядом. Конечно, сегодня на мероприятии присутствовали гости из Криптоса, важной для Азуриана страны. Чинджу надеялась сблизиться со старшим сыном действующего правящего дома и рассчитывала, что столь сильный союз позволит ей править вместо брата.

Слабая ирония пробилась сквозь толщу безразличия ко всему происходящему, уголок рта Чонсока дрогнул, зарождая ухмылку. Отец скорее спалит империю дотла, чем позволит чужому человеку править его страной, тем более если этот человек будет из Криптоса, а в силу и навыки собственной дочери Повелитель никогда не верил. Он видел, что вместе с амбициями и жаждой власти дочь несет в себе хаос взбалмошности и несдержанности. В этом с ним Чонсок был согласен.

Жившее всегда внутри чувство вины несмело проклюнулось, напоминая о собственном предательстве. Ведь так и было. Он предал. Он бросил свою семью, свою страну. За что и поплатился. Смерть Тэруми была его карой и виной. Если бы он сдержался, если бы не сблизился с ней, то она бы была жива и стояла сейчас, охраняла его. Глаза нашли его новую охранницу и замерли. В груди стало тесно. Она никогда не сравнится с его Руми. Подделка…

Вечер начался.

Он с отстраненным удивлением, словно со стороны, наблюдал за собой. Он улыбался, когда нужно было, смеялся, когда требовалось, поддерживал беседы и вежливо кивал, если требовалось слушать и показывать заинтересованность. Официальная часть прошла легче, чем он мог предположить. И вроде всё было, как раньше. Внешне. А внутри было пусто. Его маленькая ложь самому себе не сработала. Живым он себя так и не смог почувствовать.