Цитаты из книги «Грозовой перевал»

Сего довольно, чтоб изъяснить мой секрет, да и не только. Мне выходить за Эдгара Линтона – все равно что отправиться на небеса; и если б злой человек вон там, за стенкой, не низвел Хитклиффа до столь низкого положенья, о подобном замужестве я бы и не думала. Но теперь мне за Хитклиффа выходить позорно, а посему он никогда не узнает, как я его люблю; и не потому, что он красив, Нелли, а потому что он есть я и больше даже, нежели я сама. Из чего ни сработаны человечьи души, у нас с Хитклиффом они из одной ткани, а у Линтона душа от наших отлична, как лунный луч от молнии или изморозь от пламени».

Пусть она пробудится в муках! – вскричал он, страшно разгорячившись, топнул ногою и застонал во внезапном приступе необузданной страсти. – Ты подумай, а? лгунья до последнего мига! Где она? Не там… не на небесах… не исчезла… где же? О! ты сказала, что мои страданья безразличны тебе! И я возношу лишь одну молитву – твержу ее, пока не онемеет язык, – Кэтрин Эрншо, да не упокоишься ты, пока я жив; ты сказала, что я тебя убил, – ну так являйся мне! Если не ошибаюсь, убитые ведь не покидают своих убийц. Я знаю, что призраки взаправду бродят по земле. Пребудь со мною вечно… прими любой облик… сведи меня с ума! только не бросай меня в этой бездне, где мне тебя никак не найти! О Господи! это невыразимо! Я не могу жить без моей жизни! Я не могу жить без моей души!»

Но что же сделал я? Каюсь со стыдом: улиткою забрался холодно в раковину, в ответ на всякий следующий взгляд отступал все холоднее и дальше

сдержанность его происходит из нежеланья выставлять чувства напоказ – обнаруживать взаимную доброту.

Первейшие мои горести на свете – это горести Хитклиффа, и с самого начала я каждую видела и чувствовала; первейшая мысль моя – о нем. Если всё погибнет, но останется он – я буду жить; если же всё останется, но он исчезнет, до чего странной и чужой обернется вселенная; мне с нею станет не по пути… Любовь моя к Линтону – что листва в лесу; со временем она переменится, я прекрасно это знаю; так зимою меняются дерева. Любовь моя к Хитклиффу – что извечные камни в недрах: едва ли отрадны взору, однако насущны. Нелли, я и есть Хитклифф! Он всегда, всегда в моих помыслах, и не утехою мне – ибо разве я себе самой утеха? – но частью моего существа. А посему не говори мне больше о нашей разлуке; это невозможно, и…»

Весь мир – чудовищное собранье памятных замет о том, что она была, а я ее потерял!

Я знаю, что призраки взаправду бродят по земле. Пребудь со мною вечно… прими любой облик… сведи меня с ума! только не бросай меня в этой бездне, где мне тебя никак не найти! О Господи! это невыразимо! Я не могу жить без моей жизни! Я не могу жить без моей души!»

Кэтрин Эрншо, да не упокоишься ты, пока я жив; ты сказала, что я тебя убил, – ну так являйся мне! Если не ошибаюсь, убитые ведь не покидают своих убийц.

Сровняв с землею мой дворец, не строй лачугу и, даровав мне ее вместо дома, не восхищайся самодовольно своим милосердием.

Он не алмаз без огранки, не заскорузлая устрица, что в недрах своих таит жемчуг, – он свирепый, безжалостный хищник.