Цитаты из книги «Грозовой перевал»

я умываю руки, раз доводы мои – ничто против беззастенчивого твоего нахальства

Первейшие мои горести на свете – это горести Хитклиффа, и с самого начала я каждую видела и чувствовала; первейшая мысль моя – о нем. Если всё погибнет, но останется он – я буду жить; если же всё останется, но он исчезнет, до чего странной и чужой обернется вселенная; мне с нею станет не по пути…

Минуя немногочисленные образчики местного говора, каковые значенья не имеют, вы не выказываете манер, кои я привычен полагать характерными для вашего сословья

Человеку разумному надлежит довольствоваться собственным обществом

многие не в силах вообразить счастливого бытия в столь полном отдалении от мира

а глаза, будь их взгляд полюбезнее, стали бы неотразимы; по счастью для моего впечатлительного сердца, единственный сантимент, что они излучали, колебался меж презрением и безысходностью, категорически для них противоестественными

В сравнении с ним я на диво общителен

«Входите» он процедил сквозь зубы, имея в виду рекомендовать мне катиться к чертям

«О Кэти! О жизнь моя! Как мне это снести?» – таковы были первые его слова; тон его и не силился сокрыть отчаяние. И Хитклифф воззрился на нее с таким жаром, что, заподозрила я, самая проникновенность этого взгляда выманит наружу слезы из его глаз; они, однако, страдальчески горели, но не таяли.

В такой вот обстановке я одна и сидела. Обоняла густой аромат греющихся специй и любовалась блестящей кухонной утварью, и начищенными часами, увитыми остролистом, и серебряными кружками на подносе, что выстроились в ожидании горячего пряного эля за ужином, а более всего – безупречной чистотою натертого и тщательно выметенного пола, предмета особливой моей заботы.