* * *

Мой самолет набирал высоту. Под крылом блестели заснеженные вершины Доломитовых Альп и зеленые, будто бархатные, склоны холмов, изрезанные долинами. Ослепительное солнце заливало ярким светом все это великолепие. Я вздохнула с легкой грустью, вспоминая прощание с Джулией. Она осталась в Италии с Роландо, хотела купить дом на берегу Гарды и уже планировала новый роман. Мэтью Салливан был арестован и ожидал отправки на родину, для судебного процесса.

А я возвращалась домой, в Калифорнию. Инспектор Майк Роджерс обещал встретить меня в аэропорту и с нетерпением ждал подробностей дела, в котором тоже сыграл немаловажную роль.

Маша Фокс
Идеальное убийство

Идеальное убийство – не то, которое остается нераскрытым, а то, какое раскрывается, но виновным признают невинного.

Артур Селдом

 
1
 

Артур Адамс внимательно рассматривал себя в зеркале над раковиной. Пушок над верхней губой становился все гуще и на подбородке жиденькие волоски выстреливали в разные стороны. Он привычным жестом крутанул правое колесо своего кресла, и оно послушно развернулось. Артур выехал из ванной комнаты, так и не умывшись.

– Мам, одолжи одну из твоих бритв?

– Зачем тебе, сынок? – ответила Хелен, не поворачиваясь и продолжая взбивать яйца для омлета, – тебе с сыром или с ветчиной?

– Без разницы. По-моему, мне пора начать бриться.

– Ох, сынок, не спеши. От бритья волосы начнут расти только быстрее.

– Мам, ты путаешь мое лицо со своими ногами. Пора уже понять, что я хоть и колясочник, но уже не ребенок.

– Для матери дитя – всегда ребенок.

Артур молча поковырял еду вилкой, выловил кусочки ветчины, отодвинул их на край тарелки.

– Я тут подумал и решил: стану вегетарианцем.

– Ты с ума сошел, – воскликнула Хелен, – при твоей атрофии животные белки – незаменимы. Тем более сейчас, когда у тебя переходный возраст.

– Вот я и решил: перехожу на новый имидж. Чисто выбритое лицо и обилие зелени – как в саду твоего нового дружка. Этого Роберта Камерона. Дал же бог имечко – картавый и не выговорит.

– А Роберт-то тут при чем? – Хелен поправила воротник кофточки.

– При том. Я, может, и без ног, но не без глаз. Я же вижу, как он над тобой воркует. А ты и рада. Вон – новую кофточку купила. Прихорашиваешься. А ему не кофточка нужна, а то, что под ней – того самого мяса.

– Не хами! – Хелен хлопнула ладонью по столу. – Смотришь всякую похабщину по телеку. И вообще, мал еще об этом судить. Еще молоко на усах не обсохло…

– На губах.

– Что на губах?

– На губах, а не на усах. А усы – это как раз то, что я хочу сбрить, – Артур решил, что разговор затянулся, – так где у тебя бритвы лежат?

– В шкафчике над раковиной. Я тебе сейчас достану.

– Я и сам могу дотянуться.

 
2
 

Кабриолет Роберта плавно подъехал к дому Хелен.

– Спасибо, Роб. Прекрасный ужин при свечах… Нам, женщинам, так необходима романтика. Ты же знаешь, со времен развода и переезда сюда у меня две заботы: сын и работа. Я так тебе признательна, что ты в меня поверил. «Главный поставщик сладостей к столу его Величества, властелина отелей и ресторанов Английской Ривьеры», – с пафосом произнесла она.

– Тоже мне «властелин» – два отеля и ресторанчик!

Роберт наклонился к Хелен и попытался ее поцеловать.

– Ой. Не надо здесь. Артур всегда ждет меня у окна, он может нас увидеть.

– Не может. Я проверял. Место, где сейчас стоит машина, можно увидеть только стоя у окна, сидя ничего не видно.

– Ах ты хитрец! Значит, проверял, да?

– Да. Почему мы не можем объявить о нашем решении? Прячемся как школьники!

– Я не готова. Я только-только начала отходить от отношений с бывшим. И Артур… У него сейчас такой возраст – все воспринимает в штыки.

– Это пройдет. Как, впрочем, и твои молодость и красота.

– Ах, ты, – она игриво толкнула его в грудь, – так, значит, ты меня только за молодость и красоту любишь? А они пройдут и ты охладеешь?

– Никогда.

Он притянул ее к себе. Она нежно ответила на его поцелуй. Его руки все настойчивее гладили ее плечи, скользили вниз.

– Нет, не здесь, не сейчас.

Эти слова были обращены скорее к себе, чем к нему.

– Я не хочу дольше ждать. Даю тебе срок – неделю. Через неделю у меня день рождения. Ты приглашена, и я объявляю помолвку.

– Но…

– Никаких «но».

– Спокойной ночи, любимый… Я сделаю для тебя сказочный торт. Лучший в мире.

Она шла к дому, низко наклонив голову, смотрела под ноги. На лице все еще играла полуулыбка.

В темной комнате Артур стоял у окна.

Да, именно ради этого момента тайком от матери он тренировался особенно упорно. И вот… Он добился своего. Он уже может стоять на этих проклятых ножках-макарошках. Теперь научит их снова ходить и тогда… Тогда они уведут его назад в Лондон, к отцу. Прочь из этого домишки с плешивым двориком – все, что мать может себе позволить в этом паршивом приморском городишке, где летом нет прохода от отпускников-курортников, а зимой тоска и дождь.

– Извини, сынок, задержалась. Давай я помогу тебе перебраться в постель.

 
3
 

Дик Моррисон работал шофером еще у старика Камерона, задолго до того, как Роберт унаследовал бизнес. Старый служака был верен традиции: и тогда, и сейчас он всегда на ланч приезжал домой. Не потому, что денег жалко на еду в кафешке, да и Фил – шеф в ресторане босса – всегда был готов налить ему тарелку супа, но… Нина Моррисон – его жена последние сорок лет – с тех пор как дети выпорхнули из родительского гнезда, не могла есть в одиночестве. Она была хорошей хозяйкой, вкусно готовила. После ланча Дик любил «придавить щечку» – прилечь минут на 20, прежде чем снова вернуться к работе.

– Что нового в нашем маленьком королевстве? – дежурно спрашивала Нина, ставя перед Диком тарелку.

– Да все по-прежнему. Ремонт банкетного зала почти закончился.

– Большой праздник затевается?

– Пятьдесят – красивая дата. И… – это между нами – я его возил в ювелирный. Он купил та-а-а-кое кольцо, с вот та-а-а-ким бриллиантом. Кажется, собирается сделать предложение.

– Кому?

– Хелен. Кому ж еще!

– Вот выскочка! – Нина аж подавилась. Долго кашляла, но продолжила с удвоенным негодованием. – Нет, вы только посмотрите! Не успела приехать, уже не только весь кондитерский бизнес под себя подобрала, так и самого завидного жениха подцепила на свой крючок.

Дик не мог смириться с явной несправедливостью.

– Ты так говоришь, будто она аферистка какая. Она красивая, работящая. Паренек у нее, опять же, инвалид… И пирожные вкусные.

– Ой, вы посмотрите, как запел: «вкусные»! – Нина в сердцах вырвала у него из-под носа тарелку с недоеденным рагу, – до ее приезда мои пирожные были самые-самые, а теперь… И Роберт твой дурак! Он ей нужен лечение сына оплачивать, а на большее… У них сколько лет разница. Двадцать?

– Семнадцать.

– От дурак-то!

– Не суди, да не судим будешь. Не наше это дело. Платит вовремя, всегда подарки к Рождеству присылает. Негоже кусать руку, которая тебя кормит.

– Ага, «кормит». А ты и рад эту руку лизать. До приезда этой жучки я, если помнишь, тоже у него зарабатывала. И эклеры мои очень даже котировались. Теперь же все на лондонский манер: низко-кало-рий-ное, – она скорчила кислую мину, – крем без жира, сахар без сладости. Еще и сама выпечку доставляет, чтобы у него перед носом лишний раз задом крутануть.

Дик не стал спорить. Бесполезно. Он подошел к окну и залюбовался их хоть и маленьким, но таким зеленым и уютным садиком.

– Что у тебя хорошо получается, Нина, так это языком чесать и за садом ухаживать.

Нина быстро среагировала на откровенную лесть.

– Да уж! Я чуть ли не с маникюрными ножницами газон правлю. Кстати, эти чертовы одуванчики нынче прут, управы на них нет. По дороге заскочи в «Садовод». Купи «Раундап». Я видела в рекламе: «Смерть желтоголовым – 100%».

 
4
 

Артура разбудил не свет и не шум, а запах. По дому, смешиваясь в теплое сладкое облако, плыли ароматы ванили, корицы и кардамона.

«Ну вот уже с утра пораньше колотится на кухне», – недовольно, по-стариковски проворчал он. Жаль было ушедшего сна. Ему опять снился тот светло-радостный сон: они с отцом играют в футбол. Отец мягко отталкивает сына и ведет мяч, но у самой штрафной через пятку отдает его Артуру, и тот, далеко отведя левую ногу, с размаху забивает гол в правый верхний угол. Пробуждение всегда приносило мрачное настроение. Теперь в его жизни нет ни футбола, ни отца. Видите ли, мать до сих пор не может ему простить, что он, забрав Артура с той тренировки, не проверил ремень безопасности на его сиденье. И вовсе не доказано, что это отец был виновен в аварии.

Артур перебрался из постели в кресло и, как был в пижаме, покатил к двери. Пнул ее колесом, та послушно распахнулась.

– Ма-а-ам!

В руках Хелен жужжал миксер, заглушая шелест колес. От неожиданности она вздрогнула. Венчики взвились над миской, и брызги взбитых сливок веером разлетелись по кухне.

Она бросилась навстречу сыну.

– Ма-а, – он недовольно увертывался и от полотенца, которым она пыталась его обтереть, и от ее губ на его щеках, – ну что ты лижешься как с любовником. Терпеть не могу эти сюсюканья. Отстань.

Она отстранилась и с грустью посмотрела на сына.

– Жаль, что ты растешь таким жестким.

– С чего бы это мне быть нежным и сладким. Я не ванильный крем.

Завтракали молча. Блинчики и какао слегка подняли настроение Артура. Он даже кивнул в сторону стряпни.

– Над чем сегодня колдует Волшебница-Повелительница тортов и пирожных?

Хелен, тронутая его интересом, оживленно стала объяснять:

– Кафе на набережной удвоило заказ на мои макаруны. А еще у Роберта скоро день рождения, и я обещала сделать ему в подарок торт.

Тон у нее стал какой-то заискивающий:

– Нашла новый рецепт. Ни за что не угадаешь из чего, – и не дожидаясь вопроса, ответила, – это сыр горгонзола. Неожиданно, правда? Тебе понравился крем?

– Какой крем?

– Ну, в блинчиках.

– Там был крем?

– Ах, ты хитрюга! Все прикалываешься. Окей. Я тебя все равно люблю.

– А я тебя, – равнодушным эхом прозвучал его ломающийся голос.

– Я только отвезу пирожные в кафе и сразу домой. Пожалуйста, не смотри все время телевизор и…

Ее последние наставления утонули в музыкальной заставке к программе «Убийство в раю».

Артур никак не мог сосредоточиться на интриге очередной серии. Его внимание было приковано к своему сценарию. Мать намекнула на то, что Роберт делает ей предложение. Из этого следует, что у них с матерью теперь планы не совпадают. Положение надо исправлять… Роберт должен исчезнуть из их жизни раз и навсегда. Коробку с лекарствами мать держит в «недоступном для детей месте» – на верхней полке кухонного шкафчика. Там должны быть антидепрессанты, которые она пригоршнями глотала после аварии и развода. Всего-то надо: достать, растолочь и всыпать в муку. Вот тебе и весь суперский торт. Можно еще для надеги крысиного яду подмешать. Он слышал, как она звонила в службу контроля над грызунами, и они посоветовали приобрести зоокумарин. Средство действует медленно, но эффективно, снижая свертываемость крови. Пусть гад истечет кровью и медленно подохнет. Два в одном флаконе. Даже три: Роберт – жмурик, мать в тюрьме, а он вернется к отцу. Остальные гости? А что остальные гости? Такие же благополучные уроды, как и жених.

Артур с третьей попытки сумел протиснуть кресло к шкафу в углу кухни. Заблокировал колеса и встал во весь рост. Ноги держали довольно крепко, но для того чтобы дотянуться до глубины полки, надо было еще и на цыпочки встать…

 
5