Глава 4

– Вожак! От группы людей отделился один человек!

Белоснежный волк, что до этого момента мирно дремал в корнях раскидистой ели, мигом вскочил на лапы. Обнажив огромные клыки, низко зарычал, от чего два стоящих рядом мужчины торопливо пригнули головы и ссутулили широкие плечи.

– Мы не могли его убить, – оправдываясь, начал один.

– Это самка, – подхватил второй.

Клыки тут же пропали. Насторожив уши, волк шумно фыркнул.

– И она не испугалась нашего предупреждения, – хором подведи итог мужчины. – Вместо того чтобы бежать обратно к торговцам, выбрала лес.

Ньял устало закатил глаза. Глупые щенки! Услышав рычание, человечка наверняка  перестала соображать от страха и выбрала не то направление. Но какого хирса людишкам вздумалось брать с собой самку?

– Она охраняла товары, – ответил один из дозорных. – Мы вели их с самой границы и видели, что эта странная человечка ходит с мечом и ест из котла стражи.

– У нее яркие волосы… – заметил второй, – как будто лепестки огнецвета… Даже у Бурых не бывает таких. И на лице странные… пятнышки.

Ньял рассерженно зарычал. Да какое ему дело как выглядит человечка?! Самку стоило вернуть обратно. Доверил молодым глупцам самую лёгкую работу – сопровождать торговый караван, а надо было браться самому.

Волк глубоко вздохнул, но людской запах не пачкал свежий лесной воздух.

– Человечка отправилась к северной излучине, – тут же откликнулся дозорный, – за ней следуют Айвис и Берт.

Ну что ж, хоть в этом не напортачили. А на торгах Ньял подскажет бесстрашным вожакам, что по лесам Айсвинда уже разгуливают непрошенные гости. Наглая самка! У Снежных с такими разговор короткий.

Рыком отправив молодняк обратно к караванам,  волк гигантским прыжком перешёл на бег. Под лапами запружинила упругая лесная почва. Он настигнет человечку в два счета и выпроводит из леса навсегда!

***

Бросаясь от дерева к дереву, Глория удалялась все глубже в чашу. Не успела сбежать – сразу напоролась на хищников! В десятке шагов от лагеря услышала низкое рычание и заметила огромную тень с багровыми искрами глаз. Медведь! Но даже мысли не мелькнуло возвращаться обратно. Стараясь не провоцировать зверя, отступила глубже в лес. Главное – не бежать, но как же хотелось с визгом броситься  под защиту каравана: одно дело – выступать на хорошо освещённой арене, а другое – бороться со зверем на его территории.

Невдалеке треснула ветка, и Глория замерла, вглядываясь в белесый туман. Он стелился между деревьев  плотным одеялом, лишая возможности осмотреться как следует.

Треск повторился. Глория удобнее перехватила меч. Животное не должно напасть, если оно не голодное. Или больное. А сейчас середина теплого сезона – зверь не может быть агрессивен.

Но все равно под коленками чудилась противная слабость. И ощущение, что за ней следят, никуда не пропало. Демоновы земли! Понятно, почему охотники опасаются сюда ходить – как бы самой  не завыть от страха.

Надо найти место посвободнее. Помнится, перед самой стоянкой они проходили небольшую, но очень бурную речку – один из притоков Идден. Около берега и обзор лучше, и места для маневров больше.

Прикинув, где она находится, Глория развернулась на пол-оборота и, стараясь не бежать, двинулась к реке.

За спиной то и дело потрескивало, и рубаха под плотным кожаным  доспехом промокла насквозь. Во рту стоял мерзкий кисловатый привкус, и хотелось схватиться за кончик короткой косицы, по привычке мочаля локоны между пальцами. Давняя детская привычка…

Где-то вдалеке раздался протяжный вой, и ноги сами ускорили шаг. Волки. Боги, только бы силки успеть поставить, а потом она соорудит домик на дереве. Хотя высокие и толстые ели меньше всего подходили для этого. Вой повторился и звучал уже ближе, ему вторил еще один. Да что ж такое?!

Но вместе с тем слуха достиг шум реки, и, еще раз оглянувшись, Глория все-таки побежала к спасительной воде.  Сбоку мелькнуло белое пятно. Ох, лучше бы она не оглядывалась! Дыхание сбилось, и ноги чуть не завязались в узел – за стволом дерева прятался волк! Она видела, как мелькнула широкая морда и тут же пропала.

Шум воды становился ближе, но тут в спину ударил густой рык. И еще один! Боги, да их тут целая стая, и охотиться они собрались на нее!

Деревья резко пропали, и Глория стрелой выскочила на крохотную полянку. Сапоги проехались по влажной от росы траве, и она чуть не шлепнулась на задницу, успев затормозить в последний момент – обрыв! Внизу бесновалась река, а справа и слева наступали плотной стеной ели.

Бесшумно, словно тени, из-за толстых стволов выскользнули два белоснежных пятна. Сердце бухнуло о ребра и тяжелым булыжником скатилось в желудок – нет, это были не волки…

Руки тянулись протереть глаза, потому что стоящие перед ней твари просто не могли существовать! Огромные, в два раза крупнее самого рослого волка, что она видела, чудовища скалили белоснежные клыки размером с ее указательный палец!

Меч предательски дрогнул, и Глория отступила на шаг ближе к обрыву. Ей надо в реку. Как бы ни пугала ревущая внизу вода, но против двух тварей она не сдюжит.

Еще один вой резанул по ушам, и на полянке возник третий волк.

И если мгновение назад Глория еще сомневалась, сможет ли она прыгнуть, то сейчас готова была это сделать без промедления.

Он был еще больше. Невероятно огромный – с доброго медведя! Глория все-таки протерла глаза, но широкогрудое чудовище никуда не исчезло. И оскаленные клыки обещали мучительную смерть.

Волк утробно заворчал, прижимая уши, и двинулся вперед. А она назад. Под сапогом хрустнули камешки. До обрыва еще один шаг, и если она его не сделает…

В глазах зверя мелькнуло какое-то человеческое удивление, когда Глория резким движением вложила меч в ножны и крепче поправила заплечный мешок. Не верит. Не может представить, что добыча сама решится на самоубийственный шаг, но оставаться тут – еще большее самоубийство.

Быстро оглянувшись на воду, Глория сиганула вниз.

***

Прыгнула! Распахнув пасть, Ньял смотрел на пустой обрыв, где еще секунду назад топталась молоденькая самка. Лапы сами поднесли к краю, но девчонки нигде не было, и только ветер дул в спину, ероша шерсть на загривке.

Взгляд лихорадочно скользил по воде, выискивая прядку солнечных, как лепесток огнецвета, волос. Он хотел напугать, но не убивать! Только пустоголовая девица вдруг решила добровольно лишиться жизни!

И вроде бы надо бежать обратно – не его руки толкали самку с обрыва, но, коротко рыкнув на таких же ошеломленных оборотней, Ньял бросился следом.

В ушах засвистел ветер, а в голове пронеслась вереница отборной ругани. Куда лезет, ради кого?! Грязной человечки! Но холодная вода мигом вышибла из груди дух. Подхватила, завертела и понесла со страшной скоростью вниз. Ньял молотил лапами и помогал на поворотах хвостом, пытаясь справиться с потоком. А в груди огненными шипами колола крепнущая с каждым мигом ярость. Пусть только эта девица попадется к нему в пасть! Вытрясет за шиворот и пинками выпроводит из леса, напугав до седых волос! Его – альфу Снежных – макнули в воду как шкодливого щенка! Наглость!

Перед самым носом мелькнуло рыжее, и Ньял щелкнул пастью, захватывая вместе с водой и толстую косу. Отплевываясь и фыркая, потянул девицу в сторону, сильнее прижимая уши от пронзительного визга и брани напополам с бульканьем. Да ее рот просто набит грязью! Как и у всех людей.

Когти заскребли по гладким камням. Едва почувствовав твердую почву под ногами, девица рванула в сторону и разразилась новой порцией брани – зубов Ньял не разжимал. Так и выволок брыкающуюся и злую самку на берег, и без всякой нежности швырнул на землю, а сам громко фыркнул, прочищая забитый водой нос.

В морду дунул игривый ветерок, и Ньял застыл, не смея сделать нового вдоха. Нет! Это… этого не может быть!

Девица жалась к камням глядя на него огромными от ужаса глазищами, а он с таким же ужасом разглядывал свою… пару?! Короткий, полный боли и недоумения вой разодрал горло. Человечка! О, Мать Волчица, это… Это жестоко! Злая шутка! Но воздух в груди кончился, и волк судорожно вздохнул, чувствуя, как от хлынувшей в нос сладости подламываются лапы.

Она пахла так… Так вкусно!  Как сочная ягодка  малины, душистая от наполнившего румяный бочок сока и дикий лесной мед, прозрачно-золотые капли которого он так любил пробовать. И еще немного остренько. Пряная нотка дразнила нос игривой бабочкой, заставляя хотеть дышать снова и снова. Ловить это крохотное чудо, отчаянно пытаясь распробовать всю глубину невероятного аромата.

Пасть затопило слюной, и Ньял шумно сглотнул. Самочка побледнела до синевы и задрожала. Боится… И ей холодно! Волк ласково заурчал. Он согреет. Такая хорошенькая! И эти странные пятнышки – будто искорки солнца на белоснежной коже… Каждую так и хочется отметить поцелуем…

Но разум взбунтовался, одергивая глупое животное «я». Перед ним человечка! Его пара – грязное людское отродье! Тихий смех Гвен эхом прозвучал в ушах, и Ньял вторил ему злобным рыком.

Он выкинет эту девку прочь! Но острая, почти болезненная вспышка сопротивления со стороны зверя, обрубила последнюю надежду на избавление от ненавистной человечки. Пара! Оборотень скорее сдохнет, чем добровольно решит себя второй половины. Пытаясь ослабить яростное неповиновение волка, Ньял вновь встал на две ноги.

***

Она ударилась головой. Или нахлебалась вод ы и лежит теперь полутрупом, а происходящее – обыкновенный предсмертный бред!

Глория тихонько заскулила, отчаянно жалея, что ни разу не теряла от страха сознания. Огромное животное вдруг поднялось на задние лапы, а потом…

Хруст ломающихся костей ни с чем не спутать. Даже если он слышан меньше секунды. Грудь чудища раздалась в стороны, морда укоротилась и длинная шерсть втянулась в кожу, обнажая крупный рельеф мышц. Передние лапы обзавелись пальцами и локтями, задние – ступнями, коленями и всем, что полагалось… человеку?!

Перед ней стоял мужик! Огромный беловолосый мужик! С клыками! Четко очерченные  губы кривились, показывая острые кончики, а еще он рычал. Как волк! Волк, превратившийся в человека! И если бы она не сидела, то точно упала. Перед ней стоял оборотень! Зверь превратился в злющего и – о Боги! – голого мужика!

Надо было зажмуриться, но Глория пялилась на белобрысого гиганта, не в силах утрамбовать в голове то, что видит. Не только его размеры – вся внешность заставляла смотреть! К бычьей шее липли длинные белоснежные пряди. А лицо… Оно как из камня! С крупными, рублеными и какими-то нереально совершенными чертами! Высокие скулы, умный лоб, прямой нос и почти полное отсутствие переносицы, придающее облику сходство с хищным зверем, которым он и был секунду назад. И глаза! Багровые угли, горевшие яростью.

– Что ты здесь забыла?!

Мощный голос впечатал ее в камни. Перетряс все нутро и завибрировал раскатами грома в ушах. О, Боги! Таким горлом можно убить! Оглушить уж точно…

– Я… – запищала трусливой мышью, но оборотень и не думал слушать! Весь ощерился, и даже на лице мелькнуло нечто звериное.

– Ты – грязная человечка!

Человечка?! Глория затрясла головой. Что за дикое название людей? Не дождавшись от нее ответа, мужик раздраженно фыркнул. А потом в два шага подошел ближе и схватил за шкирку, без усилий поднимая вверх.

Еще никогда она не чувствовала себя настолько беспомощной и… мелкой. На Арене против нее выступали всякие здоровяки, но варвар был выше и мощнее их всех. Никакого сала – крепкие жгуты мышц, от природы широкая кость и огромный рост. От кончиков широких ступней до белоснежной макушки он весь состоял из ловкости и силы. Такой бы втоптал ее в песок Арены на первой секунде боя, но… Но она тоже умеет сражаться!

Резко оттолкнувшись от земли, Глория изо всех сил врезала между расставленных ног гиганта.

***

Он едва успел среагировать. Не людским – звериным чутьем – ощутить опасность и в последний миг закрыться от удара неожиданно сильной ножки. Подлая самка! Ни один оборотень не ударит другого в столь деликатное место, но человечка и не думала стыдиться! Болезненный тычок по колену вырвал из горла короткий рык, а другой – по руке – заставил разжать пальцы. Самка умеет драться?! Воспользовавшись его замешательством, девчонка рванула к ближайшей скале и с ловкостью белки стала карабкаться вверх.

– Куда?! – рявкнул на удиравшую человечку.

Едва успел сдернуть беглянку с камней и скрутить в безобидный кулек.

– Пусти! – взвизгнула девица, сверкая потемневшими от страха глазами.

Ньял ответил угрожающим рыком, и девчонка заткнулась, так жалобно складывая темные бровки, что на мгновение стало совестно – да она совсем перепугана! И сладкий запах пары пропал, превращаясь в тревожащую обоняние горечь.

– Ты – страж торгового каравана, – стараясь выровнять голос, проговорил Ньял. – Какого хирса решила свернуть с тропы? Это запрещено!

Самка растерянно моргнула.

– Я… я заблудилась, – пробормотала едва слышно, пряча за пушистыми ресницами вранье. Но запах… Его пара ещё и лгунья! О, Мать Волчица, это должно быть дурной сон…

Перехватив девицу одной рукой, приблизился к брошенному у камней мешку. Девчонка протестующие вскрикнула, но, не обращая на нее внимания, Ньял в два счета расправился с мокрой тканью, вываливая на гальку содержимое.

– Заблудилась? Или вздумала поганить наши леса охотой?!

Двумя пальцами, как ядовитую змею, он поднял тонкие скрутки силков. Не раз и не два жадные людишки пробовали разжиться в Айсвинде на ширшола. Ставили подлые ловушки, в которых зверёк умирал мучительно долго, и плевать хотели на время брачных игр, когда добычу можно взять голыми руками.

Счастье, что серые проныры предпочитали места поглуше, а нечестные охотники находили смерть в зубах дозорных оборотней.

Но убивать женщину… Да ещё и пару, будь она неладна! Ньял хмуро взглянул на притихшую самку. Ему не оставляли выбора, и это злило до мелкой дрожи!

– За нарушение запрета об охоте тебя ждёт наказание… Пойдешь со мной!