Глава 5. Безликий

Милкины родители на выходные собирались на дачу к друзьям. Те пригласили на празднование серебряной свадьбы, и отказать было невозможно. Хотя кто-нибудь из старших Гордеенко предпочёл бы остаться, чтобы следить за тем, как дочь добросовестно готовится к экзаменам, а не страдает от разлуки с любимым мальчиком и не бегает на свидания. А если взять Милку с собой, никакой подготовки тоже не получится. Поэтому пришлось брать не саму дочь, а её пламенные заверения (вплоть до «поклянись здоровьем родителей»), что оба дня она посвятит занятиям, а ночь – отдыху.

Ответственность за выполнение обещания частично возложили и на Артура. Но его внезапно ставшее отрешённым лицо вызвало у мамы Гордеенко нехорошие подозрения: наверняка ведь решал, как самому более эффективно воспользоваться отсутствием родителей. Поэтому вызвали человека, влияние которого на Милку являлось неоспоримым и самым могущественным. То есть – Алику.

– Вместе и готовиться сподручней, – с воодушевлением перечисляла радужные перспективы на субботу и воскресенье тётя Таня. – Если что, ты Милочке поможешь. У тебя уже есть опыт в сдаче экзаменов.

Между прочим, у Милки подобный опыт тоже уже появился. Она сдала математику, впереди ожидал русский язык. А у Алики – наоборот. С русским она разделалась, а готовилась к математике.

Очень удобно вместе заниматься противоположными предметами. Но Милкина мама в частности не вдавалась.

– Может, ты, Алика, и переночуешь у нас? – выдала она под конец и мечтательно закатила глаза. – Пока была в вашем возрасте, никогда не упускала такую возможность. Ничто не сравнится с ночными девчачьими посиделками. – Тут она торопливо спустилась с ностальгических высот к приземлённой реальности. – Только уж очень не увлекайтесь. Сейчас вам отдыхать обязательно надо. Чтобы стресс не заработать. Все эти экзамены – такие нервы!

Тут Милка маму поддержала, да и Алика особо не упиралась. Очень удачно всё складывалось.

Заночевать у Милки, понаблюдать, что же всё-таки происходит во время её странных снов. Подруга жаловалась, что они ей теперь почти каждую ночь снятся. Утомительно.

– Твои ведь родители не станут возражать? – обеспокоенно уточнила тётя Таня, и Алика только независимо хмыкнула в ответ.

– А смысл им возражать? Я же в соседней квартире буду. В любой момент зайти можно.

– Да-да! – с чрезмерным энтузиазмом воскликнула Милкина мама.

– Тёть Тань, – с лёгким укором взглянула на неё Алика. – Совсем не обязательно просить их нас проверять. Особенно ночью. Думаю, им и самим это в голову придёт. И не переживайте вы так. Всё хорошо будет. Вы же меня знаете.

Милкина мама улыбнулась немного смущённо.

– Девочки, я на вас полностью полагаюсь.

– Ну-у-у, ма-а-ам, – безнадёжно протянула Милка. – Может, нам ещё клятву на крови дать?

Гордеенко-старшие всё-таки уехали, подружки вздохнули с облегчением, а Артур резко засобирался.

– Девочки, – передразнил он маму, – я на вас тоже полагаюсь.

– Клятвопреступник, – сурово заключила Алика.

Артур обижено поджал губы, но тут же лукаво улыбнулся.

– Алик, ну ты пойми. Ночевать с тобой в одной квартире… – он многозначительно помолчал. – В общем, я лучше срою куда-нибудь. От греха подальше. Договорились?

– Ой, да катись! – разрешила ему сестра. – Нам без тебя ещё лучше.

– Люблю вас, девочки! – нежно проворковал Артур перед тем, как захлопнуть за собой дверь, и подмигнул Алике.

Она только снисходительно скривила губы. Артур в своём репертуаре. В том числе и с очередной «очередной». А Милка ещё что-то болтала о его тайных чувствах к Алике. Глупости!

Всю оставшуюся часть дня подружки провели вместе. Всё, как и обещали родителям: честно поготовились к экзаменам, понаблюдали в окошко, как на безмятежную голубизну неба жадно набросились мрачные дождевые тучи. Такие злые, что поругались даже между собой, сшиблись, сыпанув молниями, громыхнули далёким громом и разревелись от души.

Вечерняя прогулка однозначно накрылась, но Милка немного поболтала с Димой по телефону, уединившись в комнате родителей. Алика в это время строгала на кухне салат. Растительная клетчатка, витаминчики, микроэлементы и всё такое. Как раз для организма в период стресса.

Ночь приближалась. И даже раньше и незаметней, чем обычно.

В начале лета ночь почти не пользуется насыщенно тёмными красками и приходит ненадолго. Но сегодня ей подыграла непогода. Добавила мрака, загустила тени, смазала чёткие очертания и яркие оттенки пеленой дождя. И всё же подружки собрались укладываться уже далеко за полночь.

– Устала я от этого сна, – раздражённо пожаловалась Милка. – Скоро засыпать совсем не захочется. Как он меня достал! Вот честно, всё больше верю, что это не просто сон. Что действительно кто-то приходит. Так же с ума можно свихнуться.

Алика задумалась.

– А давай, я останусь в твоей комнате, а ты сама у Артурика ляжешь. Или у родителей. И проверим, вдруг на другом месте он тебе сниться не будет.

– Думаешь, с моей комнатой что-то не так? – удивилась Милка.

– Да ничего я особо не думаю, – отмахнулась Алика. – Внезапно в голову пришло, и стало интересно проверить. Тем более, когда ещё такая возможность представится? Кроме нас с тобой никого дома нет.

Милка поморщилась и тревожно посмотрела на Алику.

– А ты не боишься? Вдруг и тебе то же самое приснится?

– Ты же говорила, это не страшно, – напомнила та, и Милка замялась.

– Ну да. Вроде и не страшно. Но всё равно же не по себе!

– Переживу как-нибудь! – храбро заявила Алика. – Да и потом, я как-то ничего не имею против острых ощущений. А сон – он всего лишь сон.

Кажется, Милка хотела возразить или добавить что-то ещё, но Алика её опередила.

– Сейчас я только домой сбегаю. За пижамой. И… родителям доложу, что с нами всё в порядке. Если они не спят, конечно.

Дома царила абсолютная тишина. Алика и не сомневалась. К выбору пижамы она подошла особенно тщательно. Остановилась на широких трикотажных штанах с манжетами и футболке с глубоким капюшоном. А еще прихватила лёгкую трикотажную шапочку.

Немного странноватая экипировка для сна. Но ведь волосы у Милки – длинные и светлые, а у Алики – гораздо короче и темнее. Разница очевидная, но под шапкой и капюшоном практически незаметная.

Милка предпочла комнату родителей.

Артур не любит, когда к нему лезут без разрешения, и, если потом случайно узнает, непременно изведёт возмущёнными возгласами и жалобами.

Алика не стала укладываться в кровать, выдвинула в центр комнаты большое кресло, забралась на него с ногами, не забыв прихватить электронную читалку. С ней можно обойтись и без света. Не слишком полезно для зрения – да и ладно.

Если это действительно не сон…

Хотя зачем загадывать раньше времени?

Алика сама не заметила, как заснула. Читалка выскользнула из пальцев, съехала с колен в кресло. Голова безвольно наклонилась вперёд, так что лица совершенно не разглядишь, а капюшон надёжно скрывал волосы. Всё-таки в шапочке оказалось жарковато.

Разбудил Алику голос. Совсем не страшный, вкрадчивый, осторожный и, можно сказать, приятный. Он аккуратно проникал в сон, сливался с ним, не будя окончательно, подводя лишь к грани реальности. Потому и невозможно точно разобрать, спишь ты ещё и уже бодрствуешь.

Алика сделала усилие, проснулась окончательно, но не торопилась поднять голову, присматривалась. Пусть обзор ограниченный, но кое-что можно увидеть.

Вот именно – кое-что!

Нижнюю часть весьма туманного силуэта. Край длинной, в пол, юбки. Или накидки. Или плаща. У юбки шансов меньше всего, потому что голос больше похож на мужской, да и для придания таинственности больше подходят накидки и плащи.

Не вовремя озадачившись бестолковыми размышления об одежде, Алика отвлеклась от обращённых к ней фраз и почти не воспринимала их смысла. Но Милка ведь ей уже несколько раз рассказывала, о чём примерно идёт речь. Поэтому слова тут не главное, гораздо важнее понять – кто этот навязчивый визитёр?

Предположим, что это астральный фантом, приспособленный для переноса в пространстве части сознания. Искусственный аналог души. Да еще и ускользающий от прямого взгляда. Но, по крайней мере одну, самую неинтересную и мало что объясняющую часть, Алика всё-таки рассмотрела – подол. Теперь можно и послушать.

– Не бойся, Александра! – в который раз зазвучал вкрадчивый голос.

Услышав имя, Алика резко вскинула голову.

Фантом не успел метнуться в сторону. Да, похоже, больше и не собирался. По нему всё равно не определить, кто он.

Обладатель перемещённого сознания находится где-то далеко и в данный момент, скорее всего, в трансе. А временная оболочка не наделена индивидуальными признаками, черты лица лишь обозначены контрастными пятнами: глаза, рот, ноздри. Напоминает Безликого Бога Каонаси из «Унесённые призраками» любимого Милкиного Миядзаки. Причём, весьма озадаченного.

От резкого движения капюшон свалился, открыв для обозрения тёмную, довольно коротко постриженную Аликину шевелюру. И физиономию: любуйся – не хочу.

– Ты кто? – спросил «безликий», и в этот момент его голос показался особенно реальным. И весьма эмоционально окрашенным. И глаза, больше похожие на глубокие тёмные провалы, живо блеснули.

– А кого тебе надо? – нахально поинтересовалась Алика.

Фантом надвинулся, нагнулся, раздул ноздри, словно принюхивался.

Ещё чуть-чуть и коснётся своим невесомым нарядом. И тогда – почему-то так представляется – призрачность поглотит Алику, впитает в себя, растворит.

Жутко!

Алика неосознанно вжалась в кресло, и выражение её лица, похоже, потеряло былую самоуверенность.

– Так значит, ты, – чуть слышно выдохнул «безликий».

– Что я? – по-прежнему пыталась храбриться Алика.

– Та, – проговорил фантом, и внезапно из складок тёмного плаща высунулась бледная рука, ткнула указательным пальцем Алике прямо в лоб, – кого я ищу.

Алика резко откинула голову назад, хотя прикосновения почти не почувствовала. Что-то мимолётное и лёгкое, как дуновение ветерка. Но не хватало ещё, чтобы кто попало тыкал в неё пальцем, и Алика сердито нахмурилась. По крайней мере, постаралась сердито нахмуриться.

– Отвали!

– Как прикажете, – отозвался «безликий», внезапно перейдя на «вы», вроде бы даже поклонился и послушно растворился в воздухе.

И что это было?

Какое-то время Алика ещё сидела в кресле. Анализировала. Но мозг работал нечётко – спать хотелось. Поэтому Алика кое-как перебралась на кровать и натянула на себя одеяло.

Сначала она думала, что долго не заснёт после случившегося, но, видимо, только в обычных условиях ей не спится, а тут очень хорошо вырубило, даже не заметила, как.

Второй сон Алики

«Окон в комнате не было, только одна дверь. На вид очень прочная, но небольшая по размеру. Высокому человеку, чтобы попасть внутрь, пришлось бы наклонить голову, а пузатому толстяку – слегка расплющиться.

Свет давали массивные бра на стенах. Обычные – электрические, хотя и выполненные в виде факелов.

Комната не отличалась богатым убранством, интерьер – весьма лаконичный: диван да четыре кресла вокруг маленького столика, на которым уместились бы только пепельница да поднос с кофейными парами по количеству сидячих мест.

Для чего предназначалось помещение? Скорее всего, для каких-то тайных разговоров, которые никто бы не смог подслушать, а уж тем более – взглянуть на присутствующих. Если ты проник сюда без ведома хозяев, то вряд ли сможешь остаться незамеченным, чтобы разузнать о чужих секретах.

Но в данный момент комната, видимо, служила убежищем, в котором прятались двое: восьмилетняя девочка и женщина, которая вполне могла быть ей как мамой, так и бабушкой.

И всё-таки родственных связей между ними не имелось, уж слишком разные внешне. У женщины лицо широкое, округлое, и черты лица довольно крупные, простоватые. А у девочки всё аккуратненькое и остренькое: подбородок, носик, скулы. Брови тонкими стрелочками взлетают вверх.

Воспитанница и няня, хозяйская дочка и добрая служанка – вот это более подходящий расклад.

Девочка доверчиво прижималась к боку женщины, ища защиты и уверенности в её ласковых объятиях, и напряжённо прислушивалась к доносившимся извне звукам.

Снаружи что-то сильно гремело, будто там бушевала гроза, а раскаты грома и удары молний были настолько сильны, что нещадно сотрясали массивные каменные стены. Их дрожь ощущалась даже в находящейся в самой глубине замка секретной комнате.

Нет. Таких гроз не бывает. Снаружи творилось что-то гораздо более ужасное, заставившее этих двоих прятаться, а всех прочих держать оборону. Любой ценой.

Женщина тоже прислушивалась, и на лице её отражался бесконечный ряд испытываемых эмоций: то надежда на лучшее, то отчаяние, то сердитое недовольство, то грустное смирение. Одной рукой она крепко прижимала девочку к себе, а другой нежно гладила по тёмным волосам, ни на секунду не переставая бормотать себе под нос:

– Всё образуется, деточка. Вот увидишь. Бывало подобное и раньше, и ничего. И замок до сих пор стоит, и семья твоя в нём живёт. Хоть и нет вам никакого покоя. Вот уж оказали роду честь, так оказали. Назначили хранителями. Переложили на одну семью всеобщие проблемы. А сами теперь и в ус не дуют. Хорошо, если подмогу пришлют. Так ведь всё больше с опозданием. Но… присылают же. Так что всё образуется. Отобьются твои, как и раньше. И заживём опять спокойно. Ох, только надолго ли? Да и хозяин что-то начудил в этот раз. Нашёл, где надёжно спрятать семью! Загнал своих же в ловушку. Уж лучше бы отправил тебя с мамочкой куда-нибудь. Подальше отсюда. Подальше от всех этих надутых выродков, которые считают, что самое главное в жизни – власть да могущество.

Фраза за фразой плавно выплёскивались в пространство комнаты, словно волны мерно накатывали на берег, укачивая, убаюкивая девочку. Время от времени глаза её безвольно закрывались, но наружный грохот и дрожь стен опять и опять безжалостно возвращали в реальность.

– Только ж хозяин не доверяет никому, кроме себя. Да тут он прав, конечно. Стоит речи зайти власти да о тайном знании, как все облик человеческий теряют: врут, подличают, предают. Даже на убийство готовы. А ради чего? Ради собственного раздутого самомнения. Не слишком ли великая за воздушный шарик цена – людская жизнь? Но ты не бойся, деточка. Тебя в обиду не дадут. Уж сколько их на пороге замка споткнулось да носы поразбивало. А ведь всё неймётся! И…

Громкий стук прервал, казалось бы, бесконечный монолог. И женщина, и девочка разом вздрогнули от неожиданности.

– Откройте! Это я – Макс! – приглушённо донеслось из-за двери.

Женщина вздохнула облегчённо, неуверенно улыбнулась девочке:

– Вот и отец твой пришёл.

Потом поднялась с дивана, подошла к двери и повернула ключ в замке.

Дверь распахнулась, впуская в комнату мужчину.

– Папа! – девочка тоже вскочила с дивана, бросилась навстречу отцу, тот поймал её в свои объятия. Даже подхватил на руки, хотя она уже казалось великоватой для этого.

– Нам надо идти, Александра. Пока есть возможность. Нечего тебе здесь делать.

– Уж это точно, – поддакнула женщина. – А то сидим, как в мышеловке. Уходите, Макс, уходите отсюда!

Не спуская дочери с рук, мужчина проскочил дверной проём, чуть пригнувшись на всякий случай, но попал не в коридор, а в другую комнату, бо́льшую, но заставленную разнообразной мебелью, начиная от огромных книжных шкафов, заканчивая маленькими скамеечками для ног.

– И куда вы? – раздался звонкий детский голос.

Мужчина остановился, всё-таки поставил дочку на пол, но тут же крепко взял её за руку. Потом строго посмотрел на подскочившего к нему мальчика, темноволосого и темноглазого, который был ненамного старше его дочери.

– Тебе лучше не знать, – произнёс он довольно жёстко и резко.

Мальчишка обиженно сдвинул брови и поджал губы, но возразить не решился.

– Идём скорее, Александра! – опять обратился мужчина к девочке, и уже на ходу тихо проговорил в никуда: – Чем меньше знаешь, тем дольше проживёшь.

Отец и дочь почти бежали по длинному переходу замка, как вдруг до них долетел тревожный зов:

– Алика!»