– И когда смотришь кино или читаешь книгу, а там какие-нибудь щекотливые моменты, где человек выставляет себя посмешищем, то стараешься убежать, закрыть глаза, перелистнуть или перемотать этот момент?

– Да.

И мне почему-то мучительно стыдно.

– Это хорошая реакция, правильная. Человечная, – успокаивает он. – Ты просто всегда примеряешь любую ситуацию на себя. И понимаешь, что бы чувствовала сама, если бы с тобой нечто подобное произошло. Примерять чужую шкуру иногда надо. Только так ты поймешь, что кому-то рядом с тобой больно или плохо.

– Наверное, ты хотел сказать «человеческая»? – поправляю его я.

– Нет, именно «человечная». Все мы «человеки», но не все «человечны», – философски вздыхает он. – И я очень рад, что ты не только человек, но еще и человечна, сейчас такое качество очень редко встретишь.

Все эти слова он шепчет мне почти на ухо, шевеля горячим дыханием волоски на виске. Одна его рука всё крепче и крепче прижимает меня к его телу, второй же он управляет, держа мою ладонь на весу. И чувствую я себя в его руках невесомой, хрупкой куколкой. Вроде бы и не здоровенный он мужик, я бы сказала – худощавый и жилистый, и не слишком высокий. Однако силы в его руках… очень много. Если захочет удержать, не смогу вырваться.

Мурашки табуном ходят по позвоночнику, туда и обратно, растекаясь, что стадо баранов без пастуха, по всей спине, и всей своей ордой постепенно завоевывают территорию, все ближе и ближе подбираясь к пояснице.

Возбуждение в меня ударило с такой силой, да так резко, что если бы Мистер Икс меня не держал, то точно бы на ногах не устояла. Или это не возбуждение, а вино? Да кто его разберет… Но я поплыла.

– Я, кажется, перепел, птичка такая есть, и сейчас упаду, – хихикаю я, уткнувшись носом в плечо мужчины и вдыхая невероятно вкусный запах его парфюма.

Пытаюсь сообразить, когда это я умудрилась так опьянеть? Неужели вино оказалось настолько крепким? Вроде бы только что говорила нормально, соображала даже, но…

Додумать мне не дает Мистер Икс. Обе мои руки оказываются на его плечах, а его ладонь спускается медленно по спине, сгоняя мурашек вниз, к самой попе. Вторая же зарывается мне в волосы на затылке, так хорошо там путается, и мне хочется застонать.

– Я тебя держу, расслабься. Это вино очень коварное, я тоже слегка захмелел, – говорит мне Мистер Икс, вновь опаляя своим горячим дыханием ухо. – Ох, как же мне маска мешает, хочу попробовать твою кожу на вкус.

– И я хочу, – говорю я, шалея от собственных слов, и тут же пытаюсь дернуться из рук мужчины, но он держит крепко. У меня внутри все так сладко переворачивается, что я опять еле-еле сдерживаю стон.

Наваждение какое-то. Мысли путаются.

– Тогда идем, – говорит он и, резко лишая меня своего тепла, крепко держа за руку, ведет к нашему столику. Сдергивает мою сумочку со спинки стула, чуть было сам стул не уронив, и, продолжая цепко держать за руку, ведет на выход.

Соображать я начала, как та овца, которую на заклание привели, уже когда нож к горлу поднесли. То есть когда в ванной номера оказалась и раздеваться начала, чтобы душ принять. А Мистер Икс по телефону указания раздавал администратору, чтобы наш ужин принесли в номер, мы же его толком не ели. Ага, и бутылочку вина чтобы прихватили… а то топливо заканчивается, и надо бы дровишек подбросить. Эту мысль я додумала, уже глядя на себя в зеркало.

А раздеваться всё равно не прекратила. И душ тоже приняла. Потому что уходить не хотелось. Вот же дура, все мозги растеряла! Или пропила? Что самое интересное, желание никуда не пропало, а как будто еще больше усилилось, хоть и опьянение немного спало.

Вот что это такое? Неужели то самое… когда очень сильно мужика хочется? Мне подруга рассказывала, а я ей не верила. Она ведь замужем уже много лет. И мужа вроде любит. Секс у них нечасто, они ведь вместе больше пятнадцати лет, но все равно живут душа в душу. Не ссорятся почти, разве что по мелочам. Но появился у неё на работе новый коллега её возраста. И она поняла, что хочет его, да так сильно, что аж зубы сводит. И перед мужем стыдно, но ничего с собой поделать не может. А сослуживец будто чувствует, так и вьется ужом вокруг. Я ей предлагала уволиться, чтобы до греха не доводить. А она говорит, что не может. Что хочет его и всё тут. Сейчас попроще стало, дачный сезон, не до глупостей. А зимой совсем невмоготу было.

Я ей не верила, думала, что блажит, с жиру бесится. Чуть не поссорились. За Сашку почему-то обидно было. Он ведь её на руках носит, в рот заглядывает, любую прихоть выполняет. Я и подумала, что она просто избаловалась.

А вот сейчас сама как зачарованная пошла за первым встречным, да еще и в номер. Будто шлюха какая-то. Никогда за собой не замечала желания шастать по отелям с незнакомцами.

Укутавшись в белый мягкий халат, заодно подивившись его качеству, выхожу из ванной и смотрю на Мистера Икс.

Он сидит в кресле у столика, маску так и не снял. И хорошо, я тоже не стала снимать. Зато пиджак снял, несколько верхних пуговиц расстегнул так, что стала видна белая кожа на груди. И рукава подвернул до локтей.

Я сглотнула, чувствуя, как по внутренней части бедра что-то потекло. Вот же ж… Понятия не имела, что от вида мужских рук могу потечь.

– Скажи честно, – говорю я, стараясь сдержать злость на свой странный организм, – ты ведьмак или колдун? Я ведь вообще уйти хотела, а ты умудрился меня в номер привести.

– Иди сюда, ты так толком и не поела, – мне кажется, что он улыбается под маской, вон и глаза поблескивают. – И не говори глупостей, не ведьмак я и не колдун. Хотя и верю в то, что такие люди в нашем мире существуют. И кстати, еще верю, что если человек сам не позволит, то ни один колдун ему ничего плохого не сделает, даже если в жертву другого человека принесет.

– Ужасы какие, – нервно усмехаюсь я, а сама подхожу к накрытому столу и усаживаюсь во второе кресло, стоящее по другую сторону столика. На большую кровать, что в двух метрах от нас стоит, стараюсь не коситься. – Ну так что, расскажешь правду? – я постаралась сказать это как можно беспечнее, хотя сама чувствую, как все тело охватывает мандраж. Знать бы еще от чего. То ли от предвкушения, то ли от страха.

– Да что тут рассказывать? – усмехается он и, наклоняясь, берет свой бокал, который уже вином наполнен. Я тоже решила взять, для храбрости, ага…– Простая логика. Ты ужинала?

– Нет, – я качаю головой. Ужинать и правду не хотелось, вообще кусок в горло не лез. Я по клубам давно не ходила, вот и немного разнервничалась. А я, когда нервничаю, есть вообще могу.

– Значит пришла уже голодной, – говорит он. А я киваю. – Плюс два часа еще просидела, наслушалась всякого… интересного. Учитывая то, что я успел рассмотреть, у меня сложилось впечатление, что ты интроверт. А что мы знаем про интровертов? Где у них находиться источник энергии?

– Внутри, – отвечаю я и улыбаюсь. Потому что сложилось впечатление, будто я опять в университете перед преподавателем сижу и на вопросы отвечаю.

– Правильно, – кивает он. – И после долго общения с разными людьми, особенно с такими непростыми, вся энергия у интроверта исчезает. Была бы экстравертом, вот как твоя сослуживица, к примеру, тебе было бы проще. Экстраверты – они наоборот друг от друга заряжаются энергией. И чем больше у них общения, тем больше энергии. Потому у экстравертов и друзей много.

Я киваю.

– Ага, знаю. У нас в университете был предмет – психология управления, вот там мы и изучали типы личности. Правда, поверхностно. Но и этого было достаточно, чтобы определить, кто я есть.

– Это похвально. У меня есть много знакомых, которые в упор не помнят, что они в университете изучали помимо основного предмета. Да и основной-то предмет, если в жизни не пригодился, тоже не особо помнят.

И мне от его слов почему-то становится приятно. Давно никто не поднимал мою самооценку. Дочь ладно, она меня любой любит, а вот окружающие, особенно зам… Тот вообще и дня не проживет, если меня как-нибудь да не унизит.

– Ну и последнее, – он хмыкает, – я, смею надеяться, тебе больше остальных понравился. Плюс вино да на голодный желудок. И вот результат, мы здесь, – он разводит руками, и мягким голосом с теплыми нотками добавляет: – И не нужно переживать. Клянусь, что это ни к чему тебя не обязывает. Если хочешь, я прямо сейчас вызову тебе такси и провожу до машины. Мы же просто сидим, разговариваем. Не думай, что я тут тебя силой собираюсь держать. Никогда еще такого не было, чтобы я силой женщину удерживал и что-то против её воли с ней делал.

Я крепко задумываюсь и автоматически выпиваю все вино из своего бокала.

Уходить не хочется от слова совсем. Потому я качаю головой.

– Закусывай.

Я закусываю. Салат из морепродуктов чудо как хорош, оказывается.

– Не хочу уходить, – говорю я, прожевав салат, и краснею. Хорошо, что он этого не видит.

– Я рад, – мне опять кажется, что он улыбается, жаль, что под маской лицо не вижу. – Тогда я пойду в душ, а ты поешь как следует, – и уже тише, вкрадчиво и немного зловеще он добавляет: – Поверь, ночь будет очень длинной.

Он встает и, проходя мимо меня, вдруг проводит пальцем по моей руке, пуская целый рой мурашек по телу.

Вот это да… Я от одного прикосновения воспламеняюсь. А голос… Как он так делает?

Стоило двери в ванную закрыться, как я вскочила и заметалась по номеру. Захотелось сбежать прямо сейчас. Да только вещи мои в ванной остались, аккуратненько на полотенцесушителе развешаны. Вплоть до трусиков с бюстгальтером. Я не хотела, чтобы он моего белья увидел. Оно у меня самое обыкновенное, удобное. Я же раздеваться не планировала, вот его в ванной и оставила, под костюм спрятав. А теперь мечусь в одном халате на голое тело и гостиничных тапочках. Сумочка моя здесь, так и лежит на кровати. Мы, когда входили, я её на кровать бросила, и в ванную пошла, готовиться. Вот ведь… Но только что мне от этой сумочки?

Как представлю, что иду я такая раскрасавица в халате, да на улицу… А потом что делать? Такси искать и домой?

М-да… прохожие оценят, и таксист тоже… и соседка. Та в первую очередь оценит, и Наталье обязательно расскажет. Да не только ей, но и всем соседям. Мне иногда кажется, что у нее кровать прямо возле двери стоит. Потому что, кто бы ни выходил из двери и ни шел по лестнице, в любое время дня и ночи, так она сразу же начинает дверь открывать.

Бросив сумку на прикроватную тумбочку, я сажусь в своё кресло и, налив себе еще бокал вина, решаю поесть как следует. Ну и еще раз выпить для храбрости.

Будь что будет.

Пока ем салат, решаю бутылку с вином поближе рассмотреть. Кстати, опьянения уже не чувствую. И это очень странно. Вроде бы поверх тех двух бокалов еще два выпила, а ощущение, будто обычный сок попила. Голова совершенно трезвая, вот еще бы бабочек внизу живота унять, так вообще бы хорошо было. Но нет, эти заразы так и порхают, да крылышками своими щекочут, еще сильнее возбуждаться заставляют.

Лишь бы личинок не отложили, зло думаю я и продолжаю разглядывать бутылку.

Вино оказалось немецкой марки, всего лишь четыре градуса. Ну, это не градусы, конечно, а объёмная доля этилового спирта. Однако все равно очень мало, чтобы так сильно захмелеть. Я покрутила-повертела бутылку, даже понюхала. Вкус и запах – один в один. Да и этикетку я запомнила. Отчего же меня так сильно изначально повело?

Додумать эту мысль не даёт Мистер Икс. Выдернув у меня из рук бутылку и поставив её на стол, он перехватывает мою ладонь и тянет её вверх с силой.

Пришлось вставать, а то, чую, руку сломает.

– Так, я давал тебе время сбежать, – вкрадчиво говорит он и прижимает меня к себе с такой силой, что даже дышать тяжело. – Но ты его с умом не использовала, поэтому не жалуйся. Буду тебя всю ночь любить.

– Ты меня пугаешь, – а самой от его прикосновений аж выгнуться хочется, как кошке, да задницу подставить.

– Ничего, так даже интереснее, – усмехается мужчина, и резко подхватив меня на руки несет к кровати.

– Необязательно было, тут пару шагов всего сделать, – замечаю я, шалея от ощущений. Меня на руках последний раз Берецев из ЗАГСа выносил, и было это, дай бог памяти, восемнадцать лет назад.

– Мне нравится тебя на руках держать, ты очень хрупкая и нежная, – возражает он, не делая ни одного шага к кровати.

А я за шею его держусь и в глаза смотрю. Опять они у него сверкают. Или это блеск от светильника падает?

– Мне тоже нравится, – смелею я. И, вновь добавляя кокетства в голос, спрашиваю: – Так и будешь на руках держать? Вроде любить обещал?

– Обещал, – говорит он, и сделав пару шагов, сел на кровать, а меня к себе на колени боком посадил.

Сам, кстати, брюки с сорочкой своей так и не снял, а я вот в халате на голое тело. И распахнулся он, показывая мои голые ноги, хорошо хоть бритые да с педикюром – сиреневым, с блесками.

– Поэтому рассказывай, – вырывает он меня из размышлений, стоит ли запахнуть халатик или наоборот – позволить пояску развязаться, уже ведь на одном честном слове держится…

– Что рассказывать? – с удивлением переспрашиваю я.

– Фантазии свои сексуальные, а я всё исполню.

– Что, прямо всё-всё-всё? – у меня даже в горле пересохло от такого предложения.

– И даже больше, – усмехается он. Его горячая ладонь уже успела переместиться на мою голую ногу, прямо на колено, и медленно ползет вверх, все шире и шире раскрывая полы халата.

Непроизвольно чуть раздвинула ноги. От приглашения Мистер Икс отказываться не стал. Только вместо того, чтобы нырнуть своей рукой, куда я намекнула, он начал поясок мой развязывать.

А я, между прочим, так и продолжаю держаться обеими руками за его шею, пошевелиться боюсь.

Оробела я что-то, аки девственница прямо. Хотя тетка взрослая уже, скоро внуки пойдут. А я шелохнуться боюсь, и посмотреть на то, что Мистер Икс вытворяет, пристально вглядываясь в мои глаза.

Когда его горячая ладонь легла мне на голый живот, я вздрогнула; когда он этой ладонью начал меня поглаживать и спускаться к лобку, моё сердце так громко забилось, что даже в ушах отдаваться стало, словно отбойный молоток.

Шумно, однако, так и сознание от страха потерять можно.

Мне немного стыдно стало за свое поведение. Вдруг подумает, что я бревно и не захочет сексом со мной заниматься? И я решила оправдаться перед Мистером Иксом.

– Я давно сексом не занималась, лет десять уже, примерно, как с мужем развелась.

Его ладонь останавливается, и меняя своё направление, ползёт вверх, халат и вовсе распахивается, оголяя мою грудь. Дышу словно лошадь загнанная, кажется, что его ладонь во мне сейчас дыру прожжет, настолько чувствительна моя кожа.

– Тогда просто расслабься, – он хмыкает. – Начнем с классики.

– Думаю, что мне и классики будет по за глаза, – бурчу я, чуть слышно, и зажмурившись, зачем-то выпаливаю: – А вообще, я всю жизнь мечтала оказаться в замке, где жила «О».

А когда до меня доходит, чего я сказала, начинаю краснеть. И ладно бы только под маской! У меня даже уши загорелись, не говоря уже о шее.

– Что за замок? – спрашивает он серьезно. – Не слышал о таком.

– Это фильм такой, – еще тише говорю я и утыкаюсь носом в его сорочку.

– И что там в фильме?

Его ладонь накрыла мою правую грудь, чуть стиснула, отчего я еще крепче вжалась носом в плечо мужчины и запыхтела, как паровоз.

Как же тяжело преодолеть собственное смущение.

Этот фильм мне подруга подсунула. Я его пересмотрела раз двадцать, наверное, а потом еще дисков себе из интернета заказала, чтобы от других режиссёров этот же фильм посмотреть. А потом и книгу купила, хотела почитать, но книга почему-то не пошла, смотреть интереснее было, ага…

А вот говорить о том, чего хотелось, было очень стыдно, тем более мужчине, да еще и незнакомому. Я и подруге-то ничего не сказала, только диск ей вернула молча и всё. Она тоже промолчала. И вообще мы с ней сделали вид, будто ничего не было. Вот же… девственницы сорокалетние.

А тут еще и ладонь его горячая, грудь мою мнет, пальцы сосок теребят; хочется выгнуться, податься вперед.

Не выдерживаю и правда выгибаюсь с тихим стоном. А он вдруг руку свою убирает и халат мне запахивать начинает.

Открыв глаза, отлепляюсь от плеча и смотрю на него. А в голову всякие страхи начинают заползать: вдруг ему моё тело не понравилось? Грудь какая-нибудь не такая. Но она у меня и правда не особо «такая». Все же когда ребенка полтора года грудью кормишь, она потом не очень красивой становится. А я еще и похудела сильно.

Я глаза в сторону отвожу и пытаюсь встать с его коленей, но он не позволяет, чуть крепче прижимает меня к себе.

– Так что же там в замке было?

Мне почудилась в его голосе насмешка.

– Почему ты остановился? – вместо ответа спрашиваю я, к сожалению, не сумев скрыть обиды.

Сосок противно ноет, между ног – потоп. И бабочки, заразы такие, уже в противных ос превратились и вместо того, чтобы крылышками своими меня щекотать, жалить начали. Ощущение не особо приятные.

– Потому что хочу дослушать твою историю до конца, – строго говорит он и жестко добавляет: – И не дергайся, я тебя никуда отпускать не собираюсь. Даже не надейся, что сможешь улизнуть.

От его слов на душе сразу же становится теплее. Ой, и не только теплее, даже жарче. И я расслабляюсь в его объятиях.

– Ну так, что пытать тебя? – весело предлагает он.

– Мне немного стыдно о таком говорить, подумаешь, что я извращенка какая-то, – признаюсь я и опять заливаюсь краской.

– Это хорошо, если я так подумаю. Обожаю извращенок, потому что сам тоже извращенец, – ухмыляется он и вполне серьезным тоном добавляет: – Давай, рассказывай, я ведь тоже не железный. Член уже дымится, того и гляди трусы порвет вместо с брюками. А мне нужно еще и понять, как тебя удовлетворить.

Его рука оказалась между моих ног настолько внезапно, что я от неожиданности вскрикнула.

– Мокренькая, – шепчет он, раздвигая пальцами мои складочки. – И отзывчивая, – он вставляет палец в меня, очень медленно, а у меня пульс зашкаливает. – Узенькая. Рассказывай, что там в кино было.

– БДСМ, – всхлипываю, раздвигая ноги, и зажмуриваю глаза.

– БДСМ, говоришь, – задумчиво произносит он, продолжая медленно двигать во мне свой палец, а большим начинает дразнить клитор. – БДСМ-практикой я не интересовался, разве что так, поверхностно. Может быть, ты мне поконкретнее расскажешь, что именно тебе понравилось?

– Когда её связывали, – шепчу я, словно в бреду.

– Как связывали? – продолжает допытываться Мистер Икс и вставляет в меня второй палец.