Глава вторая

Знаешь, потеря головы – это очень серьезная потеря!

Льюис Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"

День одиннадцатый. Полдень по местному времени

– Так что вот так, – донёсся из телефона злющий голос жены.

– Ясно. Я понял.

А что ещё оставалось ответить? У них в гостях сидели его и её родители, а также общие друзья. Все они сначала украдкой пощипывали угощения с накрытого стола, но затем голод вынудил нормально разложить еду по тарелкам. Началось активное застолье, омрачённое только поведением мамы Инги. Людмила Анатольевна часто выбегала на балкон и нервно курила сигарету за сигаретой.

– Но завтра-то точно будешь? – с надеждой уточнил Антон и аж вздрогнул. Любимая супруга прямо-таки озверела.

– Если только мой организм абсолютно всю гадость из себя вывел! Насколько я понимаю, все старания направлены на выявление некоего вещества в моём организме и…

– Зай. Ты чего так напрямую-то? – искренне перепугался Антон.

– Да, я знаю, знаю, что нас подслушивают. Вот пусть им всем совестно станет за такие издевательства! Я на одном из обследований на полчаса от усталости отрубилась даже. Хорошо хоть будить никто не стал, пока не возникла необходимость моё тело в другие руки передать.

Не зная, как ему ещё успокоить жену, Антон сглотнул слюну и сказал:

– А я твою картину повесил. Как ты и хотела. Над диваном.

Повисшая в трубке тишина заставила его на миг подумать, что он сделал что-то не так. Наверное, ему и правда надо было сперва дождаться Ингу, но в до прихода гостей (визит которых было решено не отменять) ему было слишком тяжело бездеятельно сидеть на диване и развлекать показным энтузиазмом Людмилу Анатольевну – родители Инги из аэропорта поехали вместе с ним. Поэтому, благо в доме как раз присутствовал тесть, обладающий воистину золотыми руками, им было сделано решение изменить интерьер. Но перемена создавшуюся тяжёлую атмосферу не разрядила. Скорее наоборот. От полотна веяло болью, грустью и обречённостью. Глядя на холст, всеми ими ощущались невыносимые для человеческого существа страдания… И, если честно, Антону было тошно представлять, что такая гадость останется «украшать» стену надолго.

«Надо брать ипотеку, – пришло к нему твёрдое решение. – Во время переезда картина может «нечаянно повредиться» или ещё с ней его-нибудь произойдёт».

– Молодец, – наконец-то отозвалась супруга. Довольно.

Мужчина ощутил неподдельное облегчение, так как с Ингой каждый день был словно войной, где ему отводилась роль носителя белого флага. Несомненно, подобное тяжело давалось его самолюбию, однако он искренне любил жену. Увидел её впервые и сразу понял, что не сможет прожить и дня без такой девушки.

«Вот родится ребёнок, и она сразу станет спокойнее. А то всё мечется из стороны в сторону», – в очередной раз подумал Антон, но вслух произнёс:

– А фотографии куда теперь?

– Вытащи из рамок и вложи в какой-нибудь альбом.

– Там рамки с ножками. Может, на стеллаже перед книгами поставить?

Ему нравились эти совместные фото. Их исчезновение со стены ассоциировалось у него только с уходом Инги из его жизни.

– Поставь, если хочешь. А меня тут всё, на очередную выкачку крови вызывают. Вампиры!

– Ладно. Давай… Хотя, стой! – вспомнил он о подзабытом им обстоятельстве, но жена, не став дослушивать до конца, тут же процедила.

– Даже не вздумай передавать трубку маме. Как бы она ни просила, нет! Её дотошных расспросов я уже не переживу.

– Нет, тут другое. На почту, которую мы для подписок используем, письмо пришло. Оно вроде как не спам и тебе адресовано.

– Хорошо. Посмотрю, как будет время. Пока.

С этими словами звонок прекратился. Антон положил трубку и повернулся лицом и затихарившимся гостям. Все они, несомненно, волновались. Да и сидеть впустую мало кому нравилось. Маша всё время посматривала на часы. Ей уже следовало отпускать няню. Вероника с Игнатом, которые ради встречи отпросились с работы, выглядели совсем угрюмыми. Сергей от выпитого уже раскраснелся, его девушка всё чаще пихала его в бок, чтобы прекращал…

– Что там? Скоро она? – не выдержала Людмила Анатольевна.

– Отбой. Раньше, чем завтра после обеда не вернётся. Доктора там что-то на посев взяли, так что, пока микроорганизмы не вырастут, никто её домой не отпустит.

– Нелюди! Девочка и так столько пережила, вся группа погибла. А они ещё и издеваются гады! Фашисты!

Худощавая женщина скривилась, затем добавила несколько матерных слов, никак не подходящих образу интеллигентной дамы, который она страрательно блюла, и снова убежала на балкон курить.

– В конце концов, если искать позитивные стороны, то можно порадоваться, что такое доскональное обследование бесплатно проводят, – рассудил весёлым голосом Сергей и залпом выпил очередную рюмку водки. – Вдруг там последствия какие-нибудь опасные? Всё-таки совершенно другая среда на этом Острове, и островитяне хоть и люди, а иммунитет у нас с ними разный.

– Это-то верно, – вздыхая, согласился Антон. – Только у неё после всей этой медицины должен разговор с руководством корпорации состояться. И серьёзный.

– Если посмеют претензии предъявить, то можно смело увольняться из этой Stellimber Incorporated ко всем чертям! За преждевременный разрыв контракта взыскивать они ничего не станут. По соглашению такие меры за нематериальные правонарушения не предусмотрены, – подала голос Маша.

– Да?

– Угу. Я это хорошо помню, хотя даже испытательный срок у них не доработала до конца. Сразу поняла, что бежать оттуда надо сломя голову.

– А увольнение не так страшно, пусть Инга семьёй займётся. Может, хоть внуками наконец-то порадуете, – проворчала мама Антона. И хотя сам Антон мысленно был с нею согласен на все сто, он всё равно возмущённо воскликнул:

– Мама!

– Потому что если и вешать над диваном картину, то семейный портрет с детьми, а не вот это убожество, – упрямо продолжила та, и обычно молчаливый отец Инги поддержал:

– Вот здесь даже я соглашусь.

– Зря вы так, – покачал головой Игнат. – Мне подпись автора не разобрать, но художник определённо талантлив. Перед вами шедевр! Посмотрите на мазки, как прорисовано всё – чётко, досконально. Как наложены друг на друга цвета! Видно даже напряжение мышц шеи мужчины. Всё в этом полотне дышит жизнью! Создаётся впечатление, что стоит задержать взгляд на несколько мгновений дольше, и он обернётся.

– Я ему обернусь, и так пугает, – пригрозил картине отец Антона и, окидывая холст пристальным взглядом, задумчиво подметил. – Как Инга вообще такую громадину на самолётах до Москвы довезла?

– Ох, и была у меня история! – тут же воскликнул, хлопая себя по коленям, развеселившийся Сергей. – Летел из Мексики. Туром. То есть орда нас русских.

– Уже как начало анекдота, – вздохнула Маша, начиная ненароком проверять, все ли её вещи в сумочке. Она определённо намеревалась вот-вот уйти.

– Так и было бы, не будь я сам свидетелем!

– Мне вот пока вообще не смешно, – вставила своё слово Вероника, супруга Игната.

– А ты вот скажи, что такого из Мексики специфичного привезти можно? Чтоб сразу было понятно – сувенир из этой страны.

– Даже не знаю, – задумалась та. – Сомбреро, наверно?

– Тютелька в тютельку! – Сергей даже щёлкнул пальцами. – А в багаж-то такие шляпы никуда не лезут. Вот все как один их на головы и нацепили. И взрослые, и дети.

Раздался дружный смех. Антон и сам улыбнулся.

– Но прикол даже не в том, что стюардесса спокойно по проходу пройти не могла. Рейса прямого не было. Двойная пересадка. И вот эта орда сомбреро прилетает в…

– Ой, прекрати! – схватилась за живот Маша, так как, видимо, представила себе уйму забавных туристов в какой-либо чинной Германии.

День двенадцатый. Время неизвестно

Инге казалось, что она уже никогда не выберется на волю. Её не отпустили домой даже на ночь, аргументируя запрет неким карантином.

Что же, как выяснилось, были в крыле офиса своеобразные «гостевые». Очутиться во второй раз в такой белоснежной комнате в белой сорочке, едва держащейся на завязочках, девушка определённо желанием не горела. Ей чудилось, что в аскетичную палату (надо называть вещи своими именами!) вот‑вот подадут какой-либо газ. Такой, после которого все органы и ткани её организма найдут места на полочках лаборатории. Нехорошее подозрение было настолько сильным, что Инга даже долго не засыпала, хотя не только вымоталась, но и заняться ей было нечем. Ноутбук, как и все вещи, забрали, ибо должна была соблюдаться «стерильность».

… Как же, так она и поверила!

Инге оставалось только клевать носом, а потому естественно, что в какой-то момент усталость и природные нужды взяли вверх. Сон мягкой дымкой обволок свою жертву и унёс её сознание далеко‑далеко.

Она с упёртостью осла продолжала сидеть на берегу океана, хотя заняла позицию вдали от пристани. Пропустить прибытие корабля отсюда было невозможно, а сидеть на поваленном ветром дереве оказалось в разы удобнее, чем на досках пирса или траве. Чемодан девушка пристроила под спину, закрепив его между сучьев. В результате у неё получилось довольно-таки уютное сидение, но тело всё равно уже затекло. Поэтому Инга встала и приступила к лёгкой зарядке.

– Раз-два! Раз-два! – бодро повторяла она, ощущая, как кровь приятно бежит по жилам, даря необходимое тепло.

Постепенно голос сбился с ритма. Дыхание стало неровным. Поэтому ей пришло в голову, что настала пора прекращать свои тренировки и всё же найти чем перекусить.

– Вот бы сейчас бабушкиных пирожков! – воскликнула Инга, так как за неимением собеседников начала всё чаще разговаривать сама с собой вслух. – Вот именно тех с морковкой и изюмом, потому что…

Она остановилась на середине фразы. Ещё совсем недавно в её памяти не имелось ни одного воспоминания о прошлом вне острова, а сейчас она определённо знала, что в неком городе Орске у неё жила бабушка Зоя, прекрасно умеющая печь.

– Что такое Орск? Где он? – задалась она вопросом, но разум ответил полным молчанием.

Зато вот в животе громко заурчало. Определённо следовало заняться поисками еды. В Лабиринте подобные человеческие чувства никак Ингу не тревожили, но здесь пришлось обращать внимание на потребности организма. Так что девушка ощупала карманы в поисках кошелька и проверила содержащуюся в нём наличность.

– М-да, – промычала она вслух, оглядывая отделения.

Ситуация казалась безвыходной, но надежда то ещё чувство. Инга открыла молнию чемодана, рассчитывая досконально проверить его на предмет наличности. Вдруг под подкладкой что‑нибудь спрятано?

– Ох, а это что такое?

От неожиданного зрелища Инга даже с опаской отпрыгнула назад. Ещё совсем недавно она видела, что чемодан было пуст. Абсолютно! Сама же защёлкивала замки, когда тот раскрылся при падении. Однако теперь там лежала фоторамка и какой-то бумажный свёрток. Очень осторожно Инга приблизилась к своему чемодану и трясущимися руками вытащила его содержимое. В бумагу оказался завёрнут пирожок. Правда не с морковью и изюмом, а с варёным яйцом и луком. Такие бабушка чаще делала. А в фоторамку оказалась вставлена фотография. Инга сразу узнала знакомые черты лица бабушки, а потому, надкусывая угощение, куда как более спокойно приступила к новому изучению содержимого чемодана.

Деньги нашлись сразу, лежали они в кармашке под молнией. Их было не очень много, но вполне достаточно на несколько дней. С такой суммой не страшно было даже наведаться в город в поисках гостиницы. Помимо финансов нашёлся ошейник собаки по кличке Бой (когда-то у Инги была овчарка) и ещё пара мелочей, напомнивших ей о прошлом.

Девушка долго перебирала в руках эти предметы. Наверное, её смущали собственные двоякие чувства. Радость и счастье смешивались с откровенным беспокойством.

– Бог ты мой, а это-то что? Откуда ты взялось?

Рука потянулась к маленькому серебряному колечку, которое, как она некогда считала, украла её лучшая подруга Вера.

… Минуту назад в чемодане его не было.

– Бред какой-то! – понимая, что неприятные ощущения стали преобладать, Инга засунула все вещи в чемодан и закрыла его.

Затем она в полной задумчивости некоторое время сидела на бревне. Приятно знать о себе, притно помнить события жизни и осознавать, что есть родные и близкие люди. Однако что-то со всем этим не ладно было. Совсем.

– Помоги мне! – снова громко прокричала девушка, надеясь донести свою мольбу до странного мужчины в чёрно-серебряном плаще.

… Надо же было не узнать его имя!

– Помоги мне! Помоги мне, сволочь!

На этот раз даже ветер не стал сильнее. Волны так же мирно плескались о берег, чайки по‑прежнему не дразнили её своими криками… Солнце оставалось в той же точке на горизонте, что все прежние дни.

«Надо дойти до города», – в отчаянии заключила Инга.

Съеденный пирожок лишь раззадорил аппетит. Его было мало, чтобы насытиться, а потому девушка спрятала чемодан в кустах и двинулась вперёд по дороге. Она собиралась запастись едой и сразу же вернуться обратно. Ей очень не хотелось пропустить корабль.

День двенадцатый. Где-то после обеда по местному времени

– Вы действительно подтверждаете, что после перехода по Шуршащему мосту произошёл провал в памяти?

Неприятные мутные глаза с красными прожилками в белках пристально уставились на неё. Ладони собеседник, представившийся Станиславом Александровичем, положил на стол параллельно друг другу ещё в самом начале встречи. С тех пор его руки так и не двигались, да и в целом поза его не менялась. Этот худощавый высокий мужчина с аккуратно подстриженной сединою на висках вообще мало двигался. Он походил скорее на робота нежели на живого человека.

– За последние сутки этот вопрос мне задают уже раз в тридцатый! – Инге надоело изображать из себя пай‑девочку без мозгов. – Даже лично от вас его, правда в другой формулировке, я за последний час трижды слышала.

– Потому что вы лжёте, – напрямик ответил Станислав, не моргая.

– Это ваша интуиция?

– Времена, когда можно было полагаться только на неё, прошли. Безвозвратно прошли. Оборудование стало достаточно аккуратным, чтобы делать выводы согласно техническим показаниям.

Инга с огромным подозрением уставилась на удобные подлокотники офисного кресла, на котором сидела, и собеседник даже позволил уголкам своих губ на миг подняться, прежде чем спокойно пояснил.

– Браслет, который служит вам для временного допуска, способен на многое.

– Ясно, – кисло произнесла девушка, оглядывая обычный белый пластик вокруг запястья. Встроенная по его периметру кодовая дорожка с микроплатой по-прежнему выглядела донельзя безобидно.

– Так, может, всё же расскажете, и мы закончим? Давайте, закончим? Результаты обследования не говорят о том, что вас стоит здесь задерживать, а по всему, что произошло, если бы это было возможно, конечно, я бы предъявил претензии Соколову Павлу Николаевичу, а не Ильине Инге Валерьевне. Данные с Острова и ваш отчёт пока что подтверждают свою достоверность, а, значит, именно Соколов не принял своевременных мер из-за потери сотрудника группы. Да и после принял решение, далеко не подходящее для разумного руководителя.

– Выходит, меня не ждут какие-либо серьёзные последствия? – осторожно осведомилась девушка, стараясь унять внутреннюю радость. Всё же подобные заявления могли быть обычным психологическим приёмом.

– Они будут. Определённо последствия будут, – не стал скрывать Станислав. – Всё же произошедшее основательно подорвало доверие правительств к нашей корпорации. Однако не мне одному очевидно, что произошло крайне неприятное, даже фатальное стечение обстоятельств. Если бы с вами не произошло несчастного случая, если бы Соколов не отправил группу на ваши поиски, а согласился на помощь местных, если бы погода оказалась хорошей. В конце концов если бы рекомендация не перевозить транспорт оказалась соблюдена… Видите сколько «если»? Убрать одно из них, и события привели бы к кардинально иному итогу.

– Такая длительная планомерная цепочка как-то совсем подозрительно выглядит, – зачем-то заметила Инга, и тут же решила, что ей следовало бы держать свой болтливый язык за зубами. Однако собеседник снова улыбнулся так, словно некий механизм приподнимал уголки его губ.

– И всё же осуществить её намеренно чрезвычайно проблематично. Поэтому мне здесь ближе такое понятие как насмешка судьбы.

– Хозяин Судьбы и Времени шутить не умеет.

Сказав свои серьёзные слова, девушка тут же широко улыбнулась, надеясь таким образом выдать непонятную даже для неё самой фразу за желание разрядить напряжённую обстановку. Кажется, удалось. Станислав, видимо, не заметил ничего подозрительного даже по приборам, так как снова перешёл к ранее поднятому вопросу.

– Готовы рассказать?

– Да там говорить не о чем, – Инга почувствовала глубокое смущение и даже покраснела, прежде чем стыдливо опустила глаза к полу и промямлила. – Виделось, будто от живых мертвецов убегала и пряталась.

– Живых мертвецов? – переспросил Станислав на полном серьёзе. – Каких?

– Ну, таких как в «Двадцать восемь недель спустя»… Смотрели фильм? Потому что к таким вот зомби ближе. Достаточно сообразительные и шустрые.

– Нет. Не смотрел, – мимика на лице мужчины никак не изменилась, и это словно бы служило некой провокацией рассказать больше. Однако Инга решила, что хватит с неё бесед, и замолчала. Некоторое время молчал и Станислав, но, наконец, он убрал ладони со стола и сказал:

– Что же, этого достаточно. Благодарю вас за сотрудничество. Можете забрать свои вещи и возвращаться домой.

– Спасибо! – искренне обрадовалась Инга, только что не подскакивая со своего места.

– Если вас интересует такое предложение, то корпорация готова дать вам трёхдневный отгул за свой счёт. Для этого напишите перед уходом заявление. И всего вам доброго.

Станислав Александрович поднялся далеко не плавными движениями и вознамерился уйти из комнаты. При этом, из-за своего прихрамывания на левую ногу, он вызвал у Инги ассоциацию с чёртом. Однако, остановила она его не поэтому.

– Простите, у меня ещё кое-что, – сказала Инга, и Станислав обернулся.

– Да?

– Понимаете, у меня муж доктор. И если я ему хотя бы часть результатов обследования не выдам, то все три дня отгула под его надзором в больнице проведу. Можно мне хоть что-то на руки получить?

Её просьба не вызвала у мужчины улыбки. Он остался предельно серьёзен.

– Да, разумеется, – разрешил он. – Я передам, чтобы Олег Юрьевич подготовил для вас копии некоторых материалов.

– Спасибо, – поблагодарила она и, едва за Станиславом закрылась дверь, всё-таки встала и подошла к зеркалу на стене.