– Поосторожней с вином, так и утонуть в ванной можно, – фыркнул Кеан. – Что за нелепая была бы смерть!

– Такая же нелепая, как и быть застигнутым врасплох голой девкой, – совершенно серьезным тоном ответил Кассий.

Кеан внимательно посмотрел на приятеля. К чему он клонит?

– Я давно отметил, как ты увлекся этой новой бабой… как ее там… сверх положенного…

Кеан скрыл раздражение за напускным равнодушием:

– Не понимаю, о чем ты? Разве они не нужны нам, чтобы утолять естественные потребности?

– Думаешь, это незаметно? Как плывет твой разум, стоит тебе взглянуть на нее? Каким ты становишься вдруг шелковым и… глуповатым?

– Глуповатым? – возмутился Кеан.

– Ага! – Кассий сделал глоток из кувшина. – Будь осторожен, не подпускай ее так близко к себе. Так недалеко и до Позорного Судилища.

Кеан снова вспыхнул, но крыть было нечем. Он действительно так увлекся ею, что позабыл об осторожности. Да как можно думать о чем-то, когда под тобой такая женщина?

– Закон Благодати не просит от нас целибата, но требует хранить в своем сердце только священные постулаты, а женщины нужны только для продолжения рода, больше они ни на что не годны. – Кассий сделал еще один затяжной глоток и откинул волосы со лба. – Это всего лишь две сиськи, щель и гладкое лицо. К тому же, насквозь грешное. Ты забыл, кто такие эти Сестры Отдохновения? Это жены и дочери клятых еретиков, вот кто. Протекторат милостиво берет этих преступниц под свое крыло, чтобы они исправно выполняли долг женщины перед мужчиной. Не стоит наделять ее душевными качествами, выкинь симпатии из головы.

Кеану хотелось прямо сейчас набить ему морду, но, во-первых, он не сможет побить здоровяка, а во-вторых, его слова горчили правдой. Он действительно увлекся Настурцией, и это могло плохо для него кончиться. Страницы назидательных романов пестрят историями о том, куда рыцарей заводит любовь к женщине. Кеан не хотел попасть в Книгу Позора. Дисциплинарный Комитет и так довольно часто проводил слушания по поводу его поведения. Старые проповедники полоскали его, словно рис в кадушке, это нередко заканчивалось искупительными плетями и постом. Одно дело получить пяток ударов от старых учителей, а другое – пронести бремя позора по всему форту, перед лицами мирян. Самое страшное – унизительное шествие по улицам города, в одной лишь рубахе и ржавых цепях, олицетворяющих смирение. Эта дорога заканчивалась пристанью, безымянным кораблем и ссылкой во имя Благодати. От одной только мысли об этом молодой протектор вздрогнул, как от озноба.

– Хорошо, я подумаю над твоими словами, – выдавил Кеан.

– Это хорошо! – Кассий размашисто похлопал друга по плечу. – А сейчас расскажи, куда ты запропастился. Что у тебя за дела?

В любой другой ситуации Кеан с удовольствием поделился бы с товарищем деталями, но отец Симино дал понять, что информация все еще секретна, даже для других членов ордена.

– Расследую одно убийство, – нехотя ответил он. – Но, честно говоря, я зашел в тупик…

Он вкратце рассказал о своих успехах, опустив все имена и прочие детали, которые могли бы открыть Кассию секретную информацию. Тот очень внимательно слушал, вставляя между репликами парня редкое «хм» и «угу». Повисло непродолжительное, молчание, прерываемое только тихим плеском воды.

– Почему ты не пошел в Некрополь? – спросил Кассий.

– Что?

– В Соколиную Башню. Вряд ли это их рук дело, но лучшего мастера по заказным убийствам не найти. Я сам ходил к ним однажды, и они помогли мне.

Кеан внимательно посмотрел в пьяные глаза друга, проверяя, серьезно он или хохмит.

– Только тебе нужно успеть до ночи, – прибавил Кассий уже порядком заплетающимся языком. – Кто знает, может, они сами найдут ублюдка, крадущего их хлеб, и порвут на кровавые лоскутки.

Через несколько часов Кеан ехал по мосту, пересекающему реку Близняшку, в направлении Некрополя. По левую руку виднелся краешек Медного порта, долетали запахи с Заморского рынка. За рекой он углубился в стройные ряды домов. Через некоторое время над черепичными крышами показалась серая башня, похожая на грозящий небу палец. Кеан сразу напрягся. Он суеверно не любил Некрополь, этот город мавзолеев и склепов, управляемый двумя мрачными гильдиями. Краешек Эвуллы дотлевал на горизонте, когда Кеан наконец достиг обнесенного стеной района. Кирпич облупился и побелел от времени. Стража на воротах не стала останавливать его, только с холодной вежливостью отсалютовала копьями. В них не было обычного раболепия серых плащей. Кеан въехал в ворота.

Вблизи башня казалась еще более зловещей. Серый камень словно пил закатное солнце. Крюки для фонарей хищно щерились черной сталью, вызывая неприятные ассоциации с пыточными инструментами. Над порталом входа замерла пикирующая птицедева, растопырив когтистые лапы. Кехет, Богиня Убийств. Поговаривали, что в башне сокрыт ее храм, и сами вакшами не стеснялись предаваться ереси. Массивные двери никто не охранял. Кеан спешился, взбежал по ступеням, схватился за дверные ручки и почувствовал движение за спиной. Рука тут же метнулась к булаве, а взгляд – за спину, на две вытянутые серые фигуры, с ног до головы замотанные в какое-то тряпье. Даже лица скрывались за плотной тканью, в прорезях для глаз горели по две желтые искорки. У Кеана волосы встали дыбом, когда его взгляд пересекся со взглядами вакшами.

На страницах Закона Благодати встречалось множество бестий. Четырехкрылые морские драконы – тираны пучин. Сотканные из голубого льда индевики – верные слуги Ноды. Враноголовые гайи, что похищают души отступников, подкрадываясь через сны. Колдуны-эквийцы и оранганцы, запятнанные кровной связью с лесными демонами-нолхианами. Вакшами затесались с ними в один ряд. Проклятые нелюди, что б им вмерзнуть.

– Протектор Кеан Иллиола, – выдавил Кеан сквозь пересохшие губы. – К главе Гильдии Убийц.

Фигуры бесшумно отступили. Двери с тихим шорохом отворились, и протектор оказался в просторном темном зале, подсвеченным несколькими скупыми огоньками в альковах.

– Осторожней, господин, не споткнитесь, – прошелестело совсем рядом. – Могу ли я взять ваше оружие?

Рядом с Кеаном замер навытяжку серокожий парень, глаза и волосы которого отливали золотом. Непроницаемое лицо, а рука застыла в жесте просьбы. Кеан слегка забеспокоился, но спустя мгновение со вздохом водрузил палицу в руки мальчишки. Тот легко, словно щепку, подхватил железное древко и приглашающе махнул:

– Ступайте за мной, господин протектор. У гильдмастера как раз освободилась минута, чтобы поговорить с вами.

Он провел протектора вверх по винтовой лестнице. Вежливый, но небрежный тон мальчишки выдавал плохо скрываемое превосходство, и Кеан проглотил вопросы о том, как гильдмастер узнал о его приходе. Протектор слышал множество невероятных историй о вакшами, их скорости, силе и живучести, превосходящей любые человеческие возможности. Говорили, что те владели какой-то магией. Враки, скорей всего. Всеблагой давно искоренил магию.

С этими мыслями Кеан добрел до очередных дверей, и провожающий, изящно поклонившись, исчез. Кеан зашел в просторный кабинет, какой же темный, как и вся башня. За столом в центре комнаты сидел мужчина-вакшами. На щеках аккуратная золотая щетина, длинные волосы, два огонька в глазах и, что удивительно, все его лицо было испещрено золотыми узорами, словно вышивка на пепельной парче. Гильдмастер улыбнулся, обнажив острые клыки:

– Добрый вечер. Прошу прощения, что встречаю вас сидя, но, если я встану, что-нибудь обязательно упадет. – Он небрежно указал на башенки из свитков. – Присядете?

Кеан мог поклясться, что этого кресла по правую руку от него не было всего мгновение назад.

– Благодарю, – буркнул протектор, – но в официальных приемных я привык стоять.

– Хорошо. – Вакшами продолжал клыкасто улыбаться. – Чем могу помочь? Дело, должно быть, важное. Нечасто к нам хаживают протекторы.

– Важное. Кеан Иллиола, к вашим услугам. Я расследую убийство высокопоставленного вельможи. Хотелось бы задать несколько вопросов.

– Хм, вы ведь понимаете, что давление Протектората не заставит нас раскрыть секретную информацию о наших заказчиках? Я смогу ответить лишь в рамках дозволенного нашими обычаями.

– Я понял. В свою очередь, обязан предупредить, что мои братья в курсе, где я сейчас нахожусь…

Гильдмастер улыбнулся еще шире:

– Опасаетесь за свою жизнь? Это совершенно напрасно. Мы заключили договор с Маской и его чернорясниками, и нас устраивает такой порядок вещей.

Пренебрежение, с которым прозвучала ремарка относительно духовенства Благого, покоробила протектора. Зачем только далекие основатели протектората заключили договор с этими чудовищами? Кеан предпочел бы сжечь их, всех до единого.

– Раз уж мне не о чем беспокоиться… – Кеан положил на стол гильдмастера письменный протокол алхимиков. – Что вы можете сказать об этом, господин…

– Беркут, – отозвался вакшами, притянув к себе листок. – Мы, как и вы, не носим данных при рождении имен…

Снова пренебрежение. Кеана нахмурился. Как смеет этот нелюдь, этот еретик, равнять рыцарей Всеблагого с ними, серокожими нетопырями? Господин Беркут, казалось, не обратил на это внимания, взгляд его был прикован к бумаге.

– Хм! – наконец выдал он, подняв глаза. – Очень интересно! Ночной Принц – редкий яд. Могу сказать вам по секрету – на черном рынке такой тоже не купишь. – И он снова хищно улыбнулся.

– Хотите сказать, его привезли?

Беркут постучал пальцем по листу:

– Мы часто используем яды и, уж поверьте, прекрасно знаем, что и где можно достать. Ночной Принц – исключительно непрактичный способ убить кого-то. Он быстро теряет смертоносные свойства при неподобающем хранении, а жуки, из которых его готовят, обитают только на севере Золотого Ока и быстро умирают в жарком климате полуострова. Кем бы ни был ваш убийца, он не ищет легких путей. – Беркут отодвинул листок. – Скорей всего, он имеет обширные познания в алхимии…

– Почему вы так решили?

– Сами подумайте. Сколько времени требуется, чтобы преодолеть путь, скажем, из Айгарда, где обитают жуки, в Ильфесу? Яд теряет свойства за день-два в зависимости от температуры и влажности, так что, скорей всего, его воссоздали уже в Ильфесе, незадолго до покушения.

–Жуки должны быть живыми на момент изготовления?

Гильдмастер молча кивнул, а затем добавил:

– Вижу, у вас появились какие-то соображения на этот счет.

– Да, – ответил Кеан. – Не смею больше отнимать ваше время, господин гильдмастер. Ваша помощь Протекторату неоценима.

– Возвращайтесь, когда снова упретесь в тупик, – любезно ответил Беркут. – В конце концов, Гильдия и Протекторат – старые друзья.

От слова «друзья» рыцаря покоробило. Он выдавил кислую улыбку и поспешил вниз, уже без провожатого. У дверей протектор приметил свою палицу, небрежно прислоненную к косяку. Все словно кричало: «Выметайся». Ощутив внезапный приступ паники, Кеан оседлал жеребца и пустил его галопом из Некрополя, словно его гнала стая гай, и последние лучи солнца огненными стрелами разрезали небеса за его спиной.

***

Когда гулкие шаги окованных сталью сапог затихли, лицо Беркута переменилось. Слетела маска светской любезности.

– Канюк, – позвал он.

Из темноты алькова материализовалась закутанная в плащ фигура.

– Да, мастер.

– Свяжись с агентами в Протекторате. Неважно как, но выудите информацию об этом Кеане и его расследовании.

– Слушаюсь… – Фигура растворилась в воздухе.

– Мышка! – позвал гильдмастер.

Из алькова выступил юноша, что сопровождал протектора.

– Да, господин?

– Ты станешь его тенью, – распорядился Беркут. – Жду доклад о каждом его шаге.

– Да, мастер, – отозвался мальчишка, отступив в густую темноту.