Леди Астер с матушкой, тетушкой и еще несколькими суровыми старухами стояла у окна. К изумлению мужчин, рядом с ней стояли дети. Несколько пажей в куртках с королевскими гербами, несколько юных девочек в легких воздушных платьях – воспитанницы королевы, и даже младший принц!

Его высочеству было всего семь лет, но держался он с достоинством и сдержанностью взрослого. Даже наставники юного принца отмечали его серьезность, чопорность и чрезмерную сдержанность. Однако рядом с леди Астер стоял… ребенок! Улыбчивый, нежный, удивительно уязвимый и открытый. Он о чем-то беседовал с юной леди, прячась за юбками дворцовых мегер, и этот разговор был так важен, что Астер Фрей присела и, окруженная ворохом своих юбок, внимательно слушала. Ни мать, ни тетушка, ни другие почтенные матроны не смели ее одернуть или вмешаться в беседу – его младшее высочество умел отлично мстить тем, кто мешал ему. Но все смотрели на принца Энриха с изумлением.

– Нужно спасать старушек! – хмыкнул Фолкнер, прокладывая себе дорогу к девушке. Благодаря росту и ширине плеч он быстро раздвинул толпу любопытных и преклонил колено рядом с принцем. Молча.

Энрих покосился на графа и снова вернулся к беседе с леди Астер. Фолкнер навострил уши и от неожиданности моргнул – принц и юная леди обсуждали… бабочек!

– Да, ваше высочество, – с нежной улыбкой говорила леди Фрей, – бабочки очень хрупкие, но при этом стойкие. Они выбираются из куколки, раскрывая свои смятые крылья, наполняя их жизнью. Это очень трудно, но если бабочке помочь, она умрет.

– Умрет? – переспросил Энрих с недоумением.

– Ей не хватит сил для полета. Все трудности, которые претерпевают эти прекрасные малышки, дают крепость их крыльям. Вы, наверное, помните, ваше высочество, как уставали ваши руки, ноги и спина, когда вы учились ездить верхом?

Мальчик серьезно кивнул в ответ. Как и всем принцам, ему подарили пони в четыре года, и он занимался на корте минимум два раза в неделю.

– Ваше тело не готово было к таким нагрузкам, но никто и не требовал от вас, чтобы вы сразу поехали в Санси или в Льеж. Вы понемногу катались на корте, и ваше тело укреплялось. Так и бабочка. Она потихоньку выбирается из куколки, и ее крылья становятся достаточно крепкими, чтобы донести ее до Льежа.

Принц светло улыбнулся:

– Вы очень красиво все рассказали, леди Астер. Я хотел бы побеседовать с вами еще. Жаль, что меня призывают дела!

– Буду рада еще одной беседе с вами, ваше высочество! – леди Астер привстала и снова присела в реверансе.

Энрих повернулся к Фолкнеру:

– Что вы хотели, граф?

– Всего лишь вручить вашему высочеству подарок по случаю осеннего равноденствия, – склонил голову Эббот.

Мальчик снова приобрел вид маленького взрослого и строго кивнул:

– Показывайте! Скоро выйдут их величества.

Фолкнер вынул из кармана каменную фигурку лошади искусной работы. В его землях, богатых только морем и камнем, трудилось немало каменотесов и мастеров-камнерезов. Лошадка, вырезанная из агата, выглядела очень живой и даже лукавой. К тому же это была не игрушка, а элегантное навершие печати.

– Мои мастера не стали вырезать ваш девиз, мой принц, дворцовый ювелир сделает это лучше, но, надеюсь, вам понравится мой подарок.

Энрих, конечно, первым делом оглядел лошадку и лишь потом обнаружил гладкий кругляш будущей печати.

– Ваши мастера весьма искусны и предусмотрительны, – чинно кивнул принц, – благодарю, граф, это прекрасный подарок.

Фолкнер еще раз склонил голову и отошел. Каждый принц получал собственную печать в семь лет – когда уже умел писать свое имя. Печать подкрепляла подпись на официальных бумагах и личных письмах, другого значения не имела. Но печать – это та вещица, которую юный потомок короля брал в руки практически каждый день – ею полагалось скреплять записки маменьке и приказы камердинеру, отмечать личное присутствие в доме знатного подданного или в книге почетных гостей коронного города. Поэтому основу для печати юному принцу пытались подарить все.

Кто-то делал ставку на золото и драгоценные камни, кто-то делал основу, похожую на большую государственную печать, только меньшего размера, кто-то пытался удивить редким и необычным материалом вроде горного хрусталя или черного дерева.

Граф Фолкнер приказал изготовить фигурку лошади, потому что в его девять лет ему отчаянно хотелось иметь такую фигурку с печатью, но отец приказал резчику изготовить простой квадрат с удобным хватом – и только. Это было быстрее, дешевле и «негоже младшему иметь печать краше старших».

Немного компенсируя себе то разочарование, Эббот выбрал лучшего резчика и дал задание. Даже если принц Энрих выберет себе другую печать, он все равно запомнит графа и его подарок.

Между тем его высочество оказался прав – церемониймейстеры стукнули своими посохами в медные пластины, закрепленные на полу, и придворные быстро отхлынули в стороны, освобождая проход к тронам.

Затрубили трубы, ударили литавры – венценосная чета прошла через зал и остановилась на ступенях, ведущих к тронам.

– Дорогие наши подданные, рады поздравить вас с наступившим днем равноденствия! Ешьте, пейте, веселитесь, да будет щедрым урожай!

Пока король произносил речь, королева стояла рядом и скромно улыбалась. Наследный принц и два его младших брата подошли с разных концов зала и слушали речь в первом ряду.

Когда монарх дал знак к началу бала, и с балкона над залом зазвучала музыка, наследный принц пригласил на танец свою матушку, второй принц – сестру, а младший… Энрих быстро пробежал между придворными и остановился напротив леди Астер:

– Леди Фрей, позвольте пригласить вас! – торжественно сказал он.

Стоящие рядом кавалеры тотчас отхлынули от девушки, но далеко отходить не стали – всем было любопытно, как она выйдет из положения? Кавалер был на две головы ниже леди.

– Благодарю за приглашение, ваше высочество! Для меня честь танцевать с вами! – Астер вышла в круг вместе с юным принцем и с очень серьезным лицом встала в ряд танцующих.

За девушкой наблюдали очень пристально самые знаменитые физиогномисты Двора, и к концу танца на многих лицах появилось выражение недоумения – леди Астер танцевала с большим удовольствием! Она не замечала разницы в росте, ловко приседала и кружилась, а еще нежно улыбалась принцу и говорила ему что-то весьма ласковым тоном.

Когда танец кончился, юный Энрих проводил леди Астер к ее матушке и с изящным поклоном поблагодарил за доставленное удовольствие. Любопытные были разочарованы, ведь леди присела в ответ и сказала, что будет рада подарить его высочеству еще один танец, но только в конце бала. Два танца подряд могут себе позволить только помолвленные или молодожены! Принц порозовел, но попросил оставить для него быструю кадриль и отошел.

Настало время смены кавалеров, и к леди Астер подошел герцог Гриз. Любопытные снова напряглись – самый завидный холостяк столицы с легкой улыбкой склонился перед леди и торжественно вывел девушку в круг, чтобы станцевать самый неприличный танец сезона. Вальс был новинкой, и даже на королевском балу ее величество разрешала танцевать его только один раз. И этот самый неприличный танец юная леди танцует не с братом, не с женихом, а с герцогом!

Шепотки и сплетни зазвучали вновь, но леди не обращала на них внимания. Когда Гриз, немного красуясь, приобнял ее за талию, хотя руке кавалера полагалось слегка касаться лопаток партнерши, девушка покраснела, закусила губу, став от этого еще более хорошенькой, и прошептала:

– Простите, ваша светлость, если я наступлю вам на ногу! Я не очень хорошо умею танцевать этот танец! Мой учитель… он боялся ко мне прикасаться, а папа слишком занят, чтобы тренироваться со мной каждый день!

Герцог искренне изумился такой наивности, но вернул ладонь на правильное место и поспешил утешить девушку:

– Я неплохо танцую, миледи, надеюсь, не разочарую вас!

Астер вскинула на партнера удивленные глаза, и Ромуальд Гриз, наверное, впервые в жизни засмотрелся на девушку так, что едва не пропустил первый такт музыки. К счастью, тренированное тело не подвело – герцог легко подхватил леди Фрей и аккуратно повел по кругу. Они скользили по паркету, и немало женских глаз останавливалось на этой паре с завистью. Очень уж хорошо смотрелись рядом хрупкая золотоволосая девушка и элегантный шатен с приятной мужской фигурой. Что ни говори, а Гриз, будучи даже младшим, не наследным сыном герцога, умел пленять женские взоры!

Танец был слишком смущающим и новым, чтобы леди Астер чувствовала себя в нем комфортно, поэтому Гриз молчал, но бросал на девушку горячие взгляды и наслаждался видом на аккуратное декольте партнерши. Однако, когда танец кончился, он вдруг понял, что после танца с принцем леди Астер выглядела более счастливой. Тогда она беззаботно улыбалась, искренне и нежно, а сейчас просто проявляет вежливость! Это Гризу не понравилось, но что же поделать? Леди его просто не знает! Он будет ухаживать за ней и постепенно завоюет доверие! А там… самый сладкий приз этого сезона окажется в его руках! Он поведет прекрасную, как сон, леди к алтарю в замке Гриз и торжественно возложит на ее голову фамильную диадему!

Приняв решение, герцог улыбнулся леди Астер и проводил ее к матушке.

Несколько танцев леди танцевала с другими придворными, и Гриз не выпускал ее из поля зрения, а потом настал черед морески и графа Фолкнера.