Глава 10

Просидев за книгами и размышлениями до темноты, девушка решила, что у нее накопились вопросы к Межеславу, да и ужинать уже пора. Поднявшись, Настя вышла из библиотеки, заперла за собой дверь и тихонько двинулась к выходу из школы. Две кошки неслышно появились из тени.

– Шкода! Октавия! Напугали! Что вы тут делаете?

– Бережем, – серьезно ответила Шкода.

– Никто не знает, что ты нас понимаешь, – добавила Октавия, – а мы понимаем людскую речь.

– Вы… что-то подслушали? – шепотом спросила девушка, останавливаясь.

– Старосты ругались, – ответила Шкода.

– Долго ругались! – подтвердила Октавия.

– Почему ругались?

– Из-за тебя, – Шкода огляделась и боднула Настю головой: – Идем быстрее! У Слава поговорим!

До дома Межеслава Настя почти бежала. Почему-то стало вдруг жутко, и темные улицы, лишь кое-где подсвеченные огоньками в окнах домов, стали казаться пугающими.

Дом встретил ее теплом, запахами еды и свежего дерева. Оказалось, Слав плел ивовую корзинку, но, увидев Настю, отложил рукоделие:

– Я уже хотел идти вытаскивать тебя из библиотеки, – сказал он, откладывая недоплетенный круг.

– Прошу прощения, – повинилась Настя, – увлеклась и не заметила, как стемнело.

– Мой руки и за стол! – ласково поторопила Млава.

Оборотница тетешкала ребенка и выглядела очень счастливой. Настя быстро умылась и чинно села на свое место. Еда, как всегда, была сытной и не слишком горячей. Пока девушка убирала со стола и мыла посуду, Млава купала Тьера у печи, Слав взялся доплетать корзину, и Настя сочла момент подходящим, чтобы задать свои вопросы.

Старейшина нахмурился, когда девушка стала спрашивать его о мироустройстве, королевской семье и своде законов. Однако отвечал. Когда вопросы закончились, Слав спросил:

– Тебе у нас плохо?

– Что? Нет! Просто… – Настя замялась, не зная, как объяснить. – Я себя чувствую бесполезной и ненужной. Я привыкла быть взрослой в своем мире. Отвечать за себя. Кормить себя. Здесь же я ничего не умею и даже при большом старании не достигну высот. Я слабая, и некоторым вещам учиться мне поздно. Плюс у меня нет такого обоняния и зрения, как у вас. Я не смогу, как Млава, по запаху определять готовность блюда, носить тяжести или долго прясть. А быть вечно слабым ребенком не хочу!

Слав задумался, потом сказал:

– Знаешь, много столетий назад у некоторых кланов был обычай топить слабых котят. Наши звериные половины чувствуют слабость даже в младенце. Так вот, спустя несколько сотен лет клан стал славиться удивительным здоровьем, крепостью тела и… недалекостью. Среди крепких телом редко бывают нежные души, горячие сердца или мудрые головы. В итоге один из древних королей призвал клан на войну, а противник, зная их особенность, заманил их в ловушку. Все мужчины погибли, а женщины растворились в других кланах. Не всегда быть слабым – это плохо!

Настя вздохнула.

Как психолог, она прекрасно понимала все выверты своего сознания. После огромного, прекрасного Петербурга жизнь в деревне была тише, спокойнее, размереннее и… пугала своей простотой. Она не успела устать от шума и ритма большого города. Вот если бы она была бабулькой, а так… Пятьдесят лет полоть грядки? Мыть посуду? Нянчить котенка, которого она уже с трудом поднимала?

– Я просто не вижу, чем я могу вам помочь, чтобы не стать нахлебницей! – тихо сказала девушка. – Для меня непривычна такая жизнь. Я пытаюсь, но…

– Я подумаю над этим, – сказал Слав, и Настя была ему благодарна даже за эти слова. Мужчина не пытался ее уверить, что дело женщины сидеть за спиной мужчины и заниматься домом. Не давил, не упрекал, не пытался “поставить на место”. Только за это молодого старейшину стоило поблагодарить.

Между тем Млава закончила купать Тьера, завернула его в пеленку и вручила отцу. Слав с радостным видом взял ребенка на руки и тихонько заурчал, как большой кот. Под этот звук у малыша начали закрываться глаза, и он быстро уснул. Млава же взялась учить Настю прясть, объясняя попутно, что на прялке закреплена кудель из весенней длинноворсовой шерсти.

– Она уже мытая, чесаная, готовая, смотри, как надо!

Тонкие пальцы оборотницы ловко вытянули из кудели тонкую ниточку, словно из карамели, направили на колесо, и дальше – вж-ж-ж-ж-ж, загудела прялка, и ниточка заскользила, наматываясь на веретено.

– Хорошая пряха за день успевает с целой овцы шерсть спрясть, – объясняла Насте Млава, не прерывая своей работы, – а еще у нас козы есть пуховые, но там надо ниточку тонко-тонко прясть и лучше на шелк сразу накручивать. Еще Тинта и Блая разводят кроликов, из их шерсти получаются самые тонкие и нежные ниточки – для детской одежды.

Под болтовню хозяйки дома Настя кое-как освоила прядение грубой и толстой нитки из овечьей шерсти. Пальцы болели, голова шла кругом, наконец Слав встал, чтобы переложить Тьера в колыбель и напомнил Млаве, что пора уже отдыхать. В ответ оборотница многообещающе улыбнулась, быстро задвинула прялку в угол и сказала, что сходит в баню освежиться. Стоило ей скрыться за дверью, как Слав начал выбирать в сундуке чистую рубашку и полотенце. Сообразив, к чему идет дело, Настя юркнула к себе за занавеску, переоделась в ночную рубашку и легла в кровать. Шкода и Октавия тут же к ней присоединились. А едва стукнула дверь, возвещая уход Слава, как кошки тут же сели столбиками:

– Слушай! – заговорила Шкода. – Старейшины ругались, потому что один из них отправил весточку в столицу о том, что у них появилась женщина, способная уговорить котенка вернуться в человеческий облик!

Настя села:

– Что?

– То! – шикнула на нее Октавия. – Оказывается, это действительно проблема, и в больших городах она стоит остро. Там недооборот случается у одного из двух-трех сотен, и это проблема. В городе дичи нет, охота на котов запрещена, представляешь, какие бывают последствия? Старейшины шептались, что некоторые семьи держат необернувшихся детей в клетках или усыпляют их навсегда!

Настя похолодела.

– Значит, старейшина отправил весть – и?

– Остальные на него ругались, но все по-разному, – ответила Шкода. – Одни говорили, что ты случайно помогла Байриду, и, пока нет доказательств, что ты можешь это делать, нельзя беспокоить столицу. Могут быть неприятности. Другие говорили, что теперь тебя переманят в столицу, и деревня потеряет милость богини. Надо тебя быстрее с кем-нибудь свести, чтобы ты здесь осталась вместе с мужем.

Девушка поежилась. Такой ситуации она откровенно опасалась.

– Еще были такие, которые хотели тебя спрятать и объявить того старейшину выжившим из ума дураком, – хихикнула Октавия.

Настя опять испуганно поежилась – быть секретом деревни ей хотелось еще меньше, чем замужней пленницей.

– Правда, твой Слав предложил кое-что дельное, – довольно муркнула Октавия.

– Да-да, очень мудрый самец! – покивала Шкода.

– И что он предложил? – насторожилась Настя. Все же кошачьи представления о “дельном” могли сильно отличаться от ее.

– Он предложил построить тебе отдельное логово, – хором выпалили сестрички.

– Логово?

– Дом! – перевела Шкода.

– Да, он сказал, что все равно скоро все узнают, что у нас можно вернуть детей, и будут привозить их сюда. От этого деревне будет большая польза. Надо только построить тебе дом с удобным местом для котов и трактир, в котором будут жить родственники за плату. Коты сюда будут приезжать отовсюду, даже с Юга, и женщины будут продавать теплую одежду, а мужчины – мясо и рыбу.

– Какой дельный план! – расслабилась Настя.

– Конечно, эти стариканы начали кричать и возмущаться, но Слав дал им прокричаться, а потом сказал, что если они откажутся это делать, он выстроит все сам и будет получать всю прибыль, а также редкие столичные товары, которые повезут в деревню столичные гости, а они останутся в дураках!

Шкода умудрялась хихикать, даже мурлыкая.

– Так и сказал? – восхитилась Настя.

Она видела старост совсем коротко, но заметила, что один из них носит золотые украшения, другой явно гордится красиво расшитым меховым жилетом, а третий любит вкусно поесть. Межеслав виртуозно надавил на слабости этих людей и, видимо, добился своего – иначе почему он сегодня был таким довольным? И в баню за Млавой пошел, насвистывая.

– А сколько весть идет отсюда до столицы? – встрепенулась девушка, представляя себе что-то вроде старинной почты – всадника с сумкой через плечо или ямщика в санях, груженных посылками.

– Так амулет же! – дернула ушами Шкода.

– Амулет! Я про него забыла совсем! – стукнула себя по лбу девушка. – Значит, в столице обо мне уже знают. Так, что там было на карте… А как тут вообще ездят? Боже, чем я занималась? Надо было не учебники читать, а вокруг смотреть!

– Ездят на лошадях, – сказала Шкода, – ты же видела в деревне всадников.

– Видела, но значения не придала, – Настя взъерошила растрепанные волосы, пытаясь высчитать, как быстро сюда доберутся из столицы.

– Только рядом с амулетом связи еще и телепорт есть, – сказала вдруг Октавия.

– Телепорт?

– Комнатка такая. Я видела, как туда заносят шкуры, мешки с шерстью, мясные туши, потом закрывают, а потом комната пустая остается.

– А живые туда тоже заходили? – Настю затрясло от волнения.

– Не видела, – честно сказала кошка.

– Надеюсь, этот телепорт только для товаров годится, – Настя от волнения чуть не вскочила с кровати.

– Завтра все узнаешь! Спи! – шикнула на нее Шкода.

Успокоиться не было никакой возможности – голова пухла от мыслей: что если это правда случайность? Что если она не справится? Что… Темнота навалилась подушкой, и Настя не услышала, как тихонько скрипнула дверь, сообщая о приходе Слава и Млавы.

Глава 11

Утром Межеслав отвел Настю в школу, попросил никуда не выходить из здания, сказав, что в обед за ней зайдет. Настя успела удивиться просьбе, потом вспомнила рассказ кошек и поняла – молодой старейшина не хотел рисковать. Другие старейшины тоже могли вести свою игру.

Она тихо просидела в углу класса, слушая “женские” предметы, потом Слав вывел ее на обед, а потом девушка до вечера сидела в библиотеке, изучая свод законов. Шкода и Октавия сменялись возле нее, принося новости.

Оказывается, у Слава была делянка на окраине деревни и запас бревен для строительства. Кошки невнятно пробормотали что-то про хитрых котов, всегда имеющих запасную лежку. В общем, Слав позвал свою родню и семью Байрида и объявил им, что нужно построить домик для “знахарки”, которая помогает детям сохранить разум.

Поначалу оборотни удивились – зачем котенку покидать логово приемных родителей, но Слав скупо напомнил, что дети, застрявшие в обороте, совсем дикие, а у него самого котенок растет. Безопаснее будет выстроить специальный домик на окраине, а потом хорошо бы устроить трактир. Сейчас-то приезжих принимают в доме старейшин или кто-то к себе домой зовет, но если приезжающих станет больше, и жить они будут подолгу, разумнее иметь для чужаков отдельный дом.

С этим все согласились, и теперь на участке Слава кипела небольшая стройка.

Чтобы не мучиться с проектом, решили строить обычный деревенский дом из трех частей – одна часть для Насти, вторая для животного, а третья для пришедшего в себя подростка, которому еще надо понаблюдать за оборотом.

Для безопасности три части расположили углом, закрыв их все четвертым квадратом – крытым двором. Собственно, примерно так тут строили все дома, что позволяло хранить припасы прямо в крытом дворе, не особенно тратя материалы на строительство сараев.

Дед Байрида предложил тут же построить и амбар с ледником для мяса – одичавших котов надо будет кормить, не самой же хрупкой девице охотиться? Лучше уж охотники от каждой туши по кусочку отрезать будут – и знахарке на прокорм, и котятам, если привезут. Слав идею одобрил и сказал, что надо тогда уж и баньку ставить сразу – все равно детей потом мыть надо.

В общем, стройка кипела, но Насте про нее не говорили. Вечером Слав зашел за ней в библиотеку и повел домой. Вот тогда Настя и спросила его про амулет и поездки.

Старейшина одобрительно ей улыбнулся:

– Ты быстро осваиваешься. Да, по приказу короля в каждой деревне размером больше трех домов должен быть амулет связи со столицей, школа или учитель, больница или целитель, а в более крупных поселениях и телепорт. Все это работает на кристаллах, которые мы называем “очи Баст”.

– Очи Баст?

– Зеленые камушки, которые в изобилии встречаются в Рудных горах, – ответил Слав. – Очень давно рудокопы заметили, что, если распилить камушек пополам и постучать по одному – второй начнет вибрировать. Потом научились подбирать камни, выкладывать ими рамки и передавать сообщения. Через несколько лет стали отправлять письма, пакеты. Сама понимаешь, даже примитивная связь очень улучшила жизнь отдаленных провинций. Лет через триста король распорядился оборудовать пунктами королевской связи все города, и со временем все ее оценили. Для нас телепорт хороший способ продавать шерсть и мясо, не тратя недели на поездки на ярмарку или в столицу.

– А люди через телепорт могут проходить? – сразу спросила Настя.

– Не всегда, – честно ответил Слав. – Для этого нужен специальный, не грузовой телепорт. У него более дорогая и тяжелая рама, которая компенсирует разницу температур, например. Шерсти или мясу все равно, сколько в комнате градусов, а для нежных товаров используют телепорты для живых объектов.

– А здесь какой телепорт? – прямо спросила Настя.

– У нас торговый. За дорогими и хрупкими товарами мы ездим в село покрупнее. Оттуда есть телепорт, которым можно добраться в ближайший город, а оттуда через два-три телепорта в столицу. Ты хочешь уехать?

– Нет, – мотнула головой Настя.

Она не зря просидела еще один день за сводом законов. Да, женщины здесь во многом были равны в правах с мужчинами, а вот дети… Да, опеку можно передать. При этом ее можно забрать насильно. Если королевский инспектор выяснит, что за детьми плохо смотрят, по закону опека переходит королевской семье! А там не добренькая тетя-королева, а такой же суровый мужчина-инспектор будет решать, куда сунуть бесхозного сироту и будет ли от него польза государству.

Вот об этом она Славу и напомнила. Чтобы он скорее оформил бумаги и был готов к тому, что шустрые коты из столицы пожелают захапать такую редкость, как Настя, себе.