Страх накатил приливной волной. Томас уже на всякий случай велел троим сыновьям присматривать за младшей сестренкой – его единственной дочерью, которая была почти ровесницей жертв похищений. Но теперь, после разговора с профайлером, надо будет позвонить домой и убедиться, что мальчики отнеслись к наказу серьезно и никуда не отпустят ее одну.

Стряхнув оцепенение, он вышел из-за стола и протянул девушке руку:

– Приветствую вас, агент Бейн. Я Томас Ламар, шеф полиции Роуз-Бей. Спасибо, что приехали. – Быстро и осторожно пожав хрупкую, изящную руку, Томас продолжил: – Когда я говорил с Дэном Муром, он не упомянул о том, что вы лично связаны с делом похитителя.

Эвелин сняла с плеча и поставила на пол синюю дорожную сумку с буквами «ФБР». Сумка была здоровенная, едва ли не больше миниатюрной хозяйки. Хозяйка неспешно пристроила рядом с сумкой портфель, уселась в кресло и, расстегнув жакет, откинула полу – стала видна кобура с пистолетом у нее на бедре.

Томасу не требовалось быть профайлером, чтобы понять смысл этого движения: агент Бейн таким образом давала ему понять, что не намерена отказываться от дела, независимо от того, что он там думает о ее личной связи.

– Не беспокойтесь, агент Бейн. Узнав от подчиненного о том, что ваше имя фигурирует в стишке Массовика-затейника восемнадцатилетней давности, я не сильно всполошился. Работайте над профайлом, а мы окажем вам всю необходимую помощь. Тот факт, что вы затребовали копии материалов по делу Касси Байерс месяц назад, свидетельствует о вашей решимости раскрыть дело и дает мне надежду, что вместе мы остановим этого сукиного сына.

Напряженные плечи и плотно сжатые губы Эвелин немного расслабились. Зато упомянутой решимости в глазах только прибавилось, когда она сказала:

– На этот раз ему не уйти.

Томасу очень хотелось ей верить. Бриттани Дуглас пропала тринадцать часов назад, и, по его мнению, даже если удастся поймать Массовика-затейника, об успехе расследования не будет и речи, если они не сумеют найти девочку живой.

Он тоже опустился в кресло и глотнул остывшего час назад кофе.

– Скажите честно, агент Бейн, мы уже опоздали?

Она чуть подалась вперед, глядя ему в лицо изумрудно-зелеными глазами.

– Пока не знаю. И даже после того, как изучу дело, не буду знать со стопроцентной вероятностью. Поэтому вам ни в коем случае не следует отпускать занятых поиском людей, которых я видела по дороге сюда. Мне нужна вся информация о Бриттани, все, что у вас есть. И все хранящиеся в участке материалы по делу восемнадцатилетней давности. На основе этих сведений я составлю психологический портрет преступника. Порой, хорошо изучив жертву, можно понять, что происходит в голове похитителя. А если вы поймаете его – найдете и Бриттани.

Томас быстро кивнул. В нем снова начал разгораться огонек надежды, неуклонно угасавший уже много часов с каждым движением минутной стрелки.

– ФБР прислало к нам людей из КБРПД. Они сказали, что знают о вашем назначении.

Команда быстрого реагирования на похищения детей прибыла в Роуз-Бей со всей поспешностью, устроила штаб в маленьком конференц-зале полицейского участка и немедленно приступила к работе. Но агентам до сих пор не удалось обнаружить след Бриттани. «Возможно, профайлер изменит ситуацию», – подумал Томас.

– Агенты из КБРПД приготовили для вас рабочее место у себя в штабе. У них есть все, что вам может понадобиться, но, если позволите, я коротко введу вас в курс дела.

– Отлично. – Эвелин достала блокнот и ручку.

– Бриттани Дуглас похитили прошлым вечером во дворе. Мать была в доме, когда это случилось. Она не видела похищения, но сказала, что периодически выглядывала из окна, так что преступнику хватило совсем короткого промежутка времени, чтобы схватить девочку и скрыться. Когда к девяти тридцати вечера Бриттани не вернулась в дом, мать вышла во двор позвать ее и нашла листок бумаги с детским стишком-потешкой.

Томас не стал говорить, что, прочитав его, все старые копы в участке побледнели.

– Это был какой-то известный стишок? Самый обычный? – Эвелин задала вопрос ровным голосом, но все ее тело напружинилось.

Сведения о том, что на местах похищения преступник оставляет детские стишки, восемнадцать лет назад попали в прессу – потому журналисты и дали ему такое прозвище. Но они не знали слов этих стишков.

– Нет, – покачал головой Томас. – Не обычный.

Эвелин глубоко вздохнула:

– Как и тогда.

– Бриттани похитил тот же человек, что был здесь восемнадцать лет назад?

– Пока не знаю. Сначала мне нужно внимательно изучить все факты и обстоятельства. Честно вам скажу, материалы по старому делу я прочитала лишь частично. – Она опустила глаза и несколько секунд смотрела на свои колени, будто не решаясь что-то сказать. В конце концов добавила: – Я прочитала только стишок, оставленный похитителем в спальне Касси.

Стишок, в котором упоминалось и ее собственное имя. Томасу это не понравилось, но он понимал мотивы агента Бейн.

– Что ж, теперь все документы в вашем распоряжении. Изучив их, вы сможете мне сказать, с кем мы имеем дело – с тем же преступником или с подражателем.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет подражатель!» – мысленно взмолился он. Похищение ребенка – само по себе дело скверное. Но Массовик-затейник восемнадцать лет назад не оставил ни одной зацепки, ни единой улики. Он появлялся и исчезал, как привидение. За все прошедшие годы никто не сумел найти ни пропавших девочек, ни его самого. Томас боялся, что в этот раз все будет так же, если Массовик-затейник вернулся. И не важно, сколько еще агентов пришлет в Роуз-Бей ФБР со всеми их базами данных, спецоборудованием, научным знанием и профессиональным опытом.

– Да, – пообещала Эвелин. – Дайте мне пару часов, и я скажу вам, кто он.

Еще пару часов… Незримый груз, давивший на плечи Томаса, будто удвоился. И зачем только он спросил сегодня у агента из КБРПД, каковы шансы найти Бриттани живой? Не спросил бы – не узнал, что большинство украденных детей, чьи тела когда-либо удавалось обнаружить, были убиты в первые три часа после похищения.

Быть может, и правда поздно искать девочку?

Штаб КБРПД в полицейском участке был размером с однокомнатную квартирку Эвелин. Столы были почти вплотную придвинуты один к другому и загромождены компьютерами, ноутбуками, папками и стопками фотографий; портфели и дорожные сумки с буквами «ФБР» валялись под столами и в тесных проходах. А в уголке сладко дрых бладхаунд – вероятно, сотрудник Кинологической службы ФБР, предположила Эвелин.

Вроде бы в комнате должны были толпиться федералы и полицейские, но сейчас за дальним столом сидела только одна женщина. Она сосредоточенно смотрела в монитор, не обращая внимания на гул голосов, доносившийся из помещения участка. Увидев Эвелин, женщина сразу вскочила и устремилась навстречу. Все, от резко обозначившихся морщинок на лбу до уверенной походки, свидетельствовало о том, что она тут главная.

Эвелин протянула руку, и агент ее энергично затрясла, так что запрыгали буйные кудри, затянутые в хвост на макушке. Слова посыпались со скоростью, обеспеченной, видимо, литрами кофе:

– Меня зовут Карли Санчес, я старший агент. Вызов поступил десять часов назад, мы прибыли на место и работаем уже семь часов.

– Я Эвелин Бейн. Томас предупредил вас о моем приезде?

– Да! Нам очень нужна ваша помощь.

– Далеко продвинулись?

В маленькой комнате было душно. Кондиционер под потолком трудился изо всех сил, разгоняя прохладный воздух, но не мог победить жару Южной Каролины и такое количество компьютеров, пашущих в тесном замкнутом пространстве.

– Мы взяли показания у родителей, собрали сведения о распорядке дня Бриттани, о возможных недоброжелателях семьи и так далее. Члены моей группы сейчас опрашивают соседей. Мы все соберемся здесь, когда у вас будет готов профайл.

– О'кей.

– Вон то чудо в углу зовут Коди, – указала Карли на бладхаунда. – Кинолог на минутку отлучился. Они из команды человеческих запахов, только что прибыли и сейчас пойдут в дом Бриттани.

Эвелин вздохнула с некоторым облегчением. Это хорошо, в Кинологической службе ФБР есть еще отдел, в котором собаки специализируются на поиске человеческих останков, их натаскивают только на трупный запах.

– Есть какие-нибудь зацепки? – Она поправила на плече тяжелую сумку, взглянув с невеликой высоты своих пяти футов двух дюймов в глаза Карли, которая на голову возвышалась над ней.

Карли закусила губу, но на ее лице читалась досада, а не поражение. В составе ФБР было десять команд быстрого реагирования на похищения детей, они работали по всей стране, помогая местным органам правопорядка. Как только поступало заявление о пропаже ребенка, агенты из КБРПД подключались к делу. Если похищение совершал кто-то из разведенных родителей, шансы найти ребенка были очень велики. Если же действовал преступник, статистика не внушала надежд, так что в подобных подразделениях служили либо неисправимые оптимисты, либо агенты с железными нервами.

Вероятно, то же самое можно было сказать и о сотрудниках Бригады поведенческого анализа. И Эвелин знала, к какой категории себя отнести.

– К сожалению, нет, – вздохнула Карли. – Дом Бриттани находится на Хай-стрит. Помните эту улицу?

Эвелин кивнула. В детстве она жила с дедушкой и бабушкой в паре кварталов оттуда. Если за минувшие тринадцать лет ничего не изменилось, на Хай-стрит стоят просторные дома с большими садовыми участками, расстояние между ними велико, соседи приветливы, но не слишком дружны, и все устроено так, чтобы семьи чувствовали себя в уединении.

– Тогда вас, наверное, не удивит, что мы не нашли свидетелей, – продолжила Карли. – У меня в группе шесть агентов, все работают в паре с местными полицейскими. Один сейчас обходит местных жителей, у которых есть судимость, еще пятеро опрашивают соседей. Мы надеемся получить хотя бы описание машины похитителя, но пока никакой информации нет.

– А улики на месте преступления?

Карли пожала плечами и поддернула рукава блейзера в тонкую полоску.

– Вряд ли криминалисты что-то обнаружат. Стишок был привязан к велосипеду Бриттани. На бумаге есть отпечатки только ее матери. Сейчас проверяют велосипед, но едва ли там найдутся «пальчики» преступника.

Эвелин подавила чувство разочарования, хотя именно это и ожидала услышать. Восемнадцать лет назад она была слишком маленькой, взрослые не обсуждали с ней расследование, но из обрывков разговоров дедушки с бабушкой было ясно, что похититель почти не оставил улик, а с годами шансы найти их стали совсем уж ничтожными.

Но Эвелин поклялась себе, что в этот раз все будет по-другому.

– Для меня тут есть рабочее место? – спросила она. Пришлось повысить голос, чтобы перекрыть усилившийся гул голосов из помещения участка.

Люди, не знакомые с практикой расследований, думают, что, когда пропадает ребенок, полицейский участок должен быть пуст, потому что все заняты поисками, но это не так. Наоборот, здесь становится многолюдно: копы координируют работу поисковых бригад, обрабатывают поступающую информацию, связываются с экспертами; приходят местные жители, видевшие что-нибудь подозрительное, или соседи хотят узнать, как продвигается расследование; а еще многие записываются в добровольческие отряды, ведущие поиск.

Карли указала на стол, заставленный коробками с документами:

– Вот. Папка с материалами по Бриттани лежит сверху. В коробках – копии документов по делу о похищении восемнадцатилетней давности. Вы ведь их уже читали? – Этим вопросом она давала понять, что знает историю Эвелин.

Та молча кивнула и направилась к своему столу. За спиной раздался свист – кинолог подзывал бладхаунда, который тотчас вскочил и бодро потрусил к выходу. По дороге он обогнул двух копов, принесших Карли отчеты.

Сбросив фэбээровскую сумку на пол, Эвелин протиснулась между столами поближе к коробкам с бумагами. Людей в комнате прибавилось, полицейские теперь постоянно входили и выходили, шум нарастал, и ей никак не удавалось сосредоточиться – привыкла к спокойствию, царившему в офисе БПА, где всегда было тихо, как в морге.

Сняв крышку с одной из коробок, Эвелин заглянула внутрь. Там лежала стопка фотографий. На верхней была кукла. Хорошенькая, заляпанная грязью кукла валялась в траве. Нарисованная маркером стрелка указывала на нее как на улику для криминалистов.

Матильда. Едва увидев любимую игрушку Касси, Эвелин вспомнила ее имя. И резким движением поставила крышку на место. Она чувствовала взгляд Карли, но не могла поднять глаза.

Нет, она справится во что бы то ни стало! Дэн был не прав, когда говорил, что это дело для нее слишком личное и она не сумеет взвешенно и объективно составить психологический портрет преступника.

Все нормально, просто она не ожидала увидеть эту куклу. Да, она уже брала в архиве копии документов по делу Касси, но только для того, чтобы прочитать стишок, оставленный преступником на кровати, а перечень улик, приобщенных к делу, даже не просмотрела. Она не знала, что полицейские нашли куклу. Знала лишь, что они не нашли Касси.

Собравшись с духом, Эвелин попыталась снова открыть коробку, но руки задрожали. Нужно было сделать это в спокойной обстановке, наедине с собой, а не в суматохе участка.

Она закинула на плечо сумку, поставила коробки одну на другую и, подхватив их вместе с портфелем, двинулась к выходу.

– Карли, я поищу для работы местечко потише. – Бросив взгляд на часы, Эвелин нахмурилась. – Вернусь через три часа с готовым профайлом.

Времени будет, конечно, недостаточно, но Бриттани пропала тринадцать часов назад. Через сутки почти не останется шансов найти ее живой. Всем нужно спешить.