Глава 4

Утро Норберта началось с радостного визга принцессы. Дракон подпрыгнул прямо из лежачего положения, расправляя крылья и едва не плюясь огнем.

– Лапочка моя! – принцесса вскочила с кровати и, как была, в полупрозрачной ноной сорочке рванула обнимать своего питомца.

Принц от такого яркого проявления чувств к нему оторопел, а потом до него начало доходить: вот оно, сейчас свершится! Еще пара слов – и девушка признается ему в любви, чары спадут и в его объятиях окажется совершенно прелестное юное существо.

Но минуты шли, Элианна выливала на дракончика потоки ласковых словечек, но заветное «люблю» все никак с ее уст не срывалось. Норберта такое положение дел не устраивало. Погрузившись в размышления, он на некоторое время выпал из реальности, пока принцесса тискала и гладила его. Наконец, принцу пришла в голову здравая идея: если гора не идет к гному, то гном идет к горе. Раз девушка не желает признаваться ему в любви, а сам он сказать ничего не может, то надо как-то принцессу подтолкнуть в нужном направлении. Поэтому, собравшись с духом, принц приподнялся на задних лапках и лизнул своим раздвоенным языком румяную щечку принцессы.

Девушка от неожиданности замерла. А затем с еще большим энтузиазмом продолжила тискать своего питомца.

– Да ты моя прелесть! Красавчик! – и так далее, и тому подобное.

Норберт уже начал подозревать, что Вилирея специально выбрала такое странное условие для снятия заклятия. Похоже, придворная ведьма знала нечто, что было не известно принцу. Да он никогда и не интересовался тем, как юные девицы объясняются в любви домашним зверушкам. Судя по поведению принцессы, никак они не объясняются. По крайней мере, драконам точно. Настроение Норберта резко поползло вниз. А ведь это утро дарило столько надежд!

Элианна меж тем оставила в покое крылатого ящера, умылась, оделась, позавтракала вместе с дракончиком и вдруг озадачилась вопросом:

– Слушай, я совсем забыла дать тебе имя. Надо срочно это исправить!

Она перебирала разные звериные клички, потом перешла на мужские имена. Но либо ей они не нравились, либо привередливый дракон категорически на них не соглашался: строил из себя оскорбленную невинность и отворачивался от хозяйки, гордо задрав морду. Последнее у Норберта и при жизни в человеческом обличье великолепно получалось, не потерял он навыка и в драконьей ипостаси. И так величественно у него это получалось, что Элианна не выдержала и рассмеялась:

– Ну, ты прямо не дракон, а наследный принц какой-то!

Норберт вздрогнул: неужели она догадалась?

– И кого ты мне так этим поворотом головы напоминаешь? – задумчиво протянула принцесса. – Где-то я такой уже видела…

Размышления принцессы прервал вошедший слуга:

– Ваше Высочество, принесли свежие газеты. – и положил на край стола пачку желтоватой бумаги.

Принцесса тут же обо всем забыла, вцепившись в новостные листки.

– Эй, дракоша, иди сюда, будем новости читать!

Норберт послушно запрыгнул на диванчик рядом с девушкой и уставился на первую газетную страницу. Его едва холодный пот не прошиб. Чуть ли не на пол-листа красовался его собственный портрет. То есть портрет наследного принца королевства Гиория, который, как следовало из крупного заголовка, бесследно исчез прямо из дворца. Элианна начала вслух читать статью. В ней говорилось о том, что до сих пор не обнаружились ни принц, ни какие-либо новые сведения о том, что с ним случилось.

Дочитав, принцесса задумчиво посмотрела на дракона.

– Ты ведь ничего не знаешь! Сейчас я тебе все расскажу.

Девушка поднялась и пошла в спальню, откуда вернулась с целой стопкой газет.

– Вот, здесь все, что печатали о пропаже принца Норберта.

Отложив несколько экземпляров, она взяла в руки тот, что искала, и начала читать:

– «Наш сотрудник сообщает из Гиории: бесследно исчезнувший из дворца наследный принц Норберт так и не был найден. Придворная Верховная ведьма Вилирея, занимающаяся расследованием инцидента, дала нашему изданию эксклюзивное интервью».

Далее шел пространный рассказ ведьмы о том, сколько трудов она положила и продолжает полагать, чтобы разыскать пропавшего принца, как скорбит об исчезновении наследника Его Величество король Гиорийский, и какая это невосполнимая потеря для всего королевства вообще и для нее, Вилиреи, в частности. Ведьма красочно расписывала, каким принц был красивым, умным, обходительным, великолепным дипломатом, человеком строгих правил и непоколебимой нравственности.

Норберт аж невольно собой загордился – вон он, оказывается, какой! Ему ни разу никто в глаза подобного не говорил. А вот то, что втайне его многие называли «сухарем» и «бесчувственной глыбой», он был прекрасно осведомлен. Оказывается, не всегда стоит верить злым слухам.

Далее в статье Вилирея привела сведения о допросе всех, кто контактировал с принцем в последние часы перед исчезновением. Все как один свидетели утверждали, что принц из кабинета пошел сразу в свои покои и больше на людях не появлялся. Пропажу обнаружил утром слуга, который пришел будить господина.

«Стоп, стоп, стоп!» – забеспокоился принц. – «А как же тот слуга, что позвал меня к ведьме во флигель?» Но тут же сник: Вилирея могла просто дать ему какое-нибудь зелье, чтобы память отшибло, или магией стереть воспоминания. А раз расследование ведет она, то и любые показания могла бы подкорректировать. Значит, надеяться, что колдунья получит заслуженное наказание, не приходится. «Ну уж нет, я этого так не оставлю!» – взяла Норберта злость. – «Вот расколдуюсь и доберусь до этой стервы! Она у меня сполна получит за все мои мытарства!»

Снова почувствовав себя наследным принцем, дракончик изобразил привычную позу с гордо поднятым подбородком. Краем глаза он заметил, как принцесса растерянно переводит взгляд со своего питомца на газету и обратно.

– Так вот кого ты мне напомнил! – с расширенными от удивления глазами тихо произнесла Элианна. – Ты голову держишь в точности, как принц Норберт. И взгляд такой же – орлиный.

В голосе принцессы появились мечтательные нотки.

– Знаешь, я признаюсь тебе по секрету. Эту тайну еще никто не знает, ты будешь первым, кому я расскажу, – заговорщически зашептала девушка. – Я люблю принца Норберта с тех пор, как впервые увидела его портрет в одной из газет два года назад. – Элианна с нежностью погладила ладошкой изображение принца в последней газете. – Он был там такой красивый, гордый, величественный… С тех пор я собираю все, что о нем пишут, добываю все его портреты. У меня уже целая коробка набралась. Пошли, покажу!

Они перебрались в спальню, и принцесса извлекла из глубины шкафа шляпную коробку, перевязанную привычной розовой ленточкой. Высыпав содержимое прямо на кровать, Элианна принялась с нежностью перебирать свое богатство.

– Я так его люблю, что он мне по ночам сниться, – грустно вздохнула принцесса. – И я мечтаю о том, чтобы он посватался ко мне. Я бы сразу выбрала его себе в мужья. А то я ведь теперь совершеннолетняя, и со дня на день начнут прибывать те, кто захочет взять меня в жены. Но принц не приедет – он исчез. Да и слухи про него ходят, что женщинами он совсем не интересуется, одна политика у него в голове. А мне, кроме него, никто не нужен.

Норберт с сочувствием посмотрел на несчастную влюбленную девушку. И до него не сразу дошло, что в любви-то она признается вроде как ему, принцу Норберту. Почему же колдовство не развеивается? Почему он все еще маленький покрытый зеленой чешуей ящер с крылышками? Неужели Вилирея что-то напутала, и он останется таким навсегда?

Принц почувствовал, как холодный липкий страх пробежал по его жилам. Нет, он не желал верить в подобное. В конце концов, Вилирея с отличием окончила магическую академию – других на службу во дворец не берут. Значит, дело в другом. Может, в том, что принцесса объяснялась в любви некоему гипотетическому принцу, которого никогда в глаза не видела, по большей части плоду ее воображения, а не сидящему перед ней дракончику? Норберт надеялся, что так оно и есть. Следовательно, ему надо сделать самое простое – влюбить девушку в дракона. А дракон, как мы недавно выяснили, очень похож в движениях и повадках на самого принца, что, в общем-то, закономерно. Вывод: надо во всем стараться выглядеть, как принц на картинках. Вот гордый поворот головы, например, у дракончика очень даже похоже получается.

Норберт взглянул на один из своих портретов в газете и постарался изобразить ту же позу, затем со второй картинки, и с третьей. Элианна с искренним интересом наблюдала за потугами своего питомца, а затем залилась звонким смехом. Смеялась она долго и заразительно, отчего принц даже оскорбился. Это, вообще, государственное преступление – смеяться над наследником престола. За такое в Гиории можно на каторгу угодить: оскорбление чести и достоинства члена королевской семьи, как-никак.

Отсмеявшись принцесса радостно сообщила своей зверушке:

– Я придумала как тебя назвать! Ты будешь Норбертом, – и она снова залилась смехом. – Ты так забавно и похоже его изображал, мне понравилось. И не спорь, возражения не принимаются! О! – Она мечтательно закатила глазки. – У меня теперь есть свой личный Норберт. Ну и что, что не принц, зато очень даже симпатичный, и забавный, и веселый, и… замечательный, в общем. Так, Норберт, давай все это сейчас уберем и пойдем гулять в парк. Погода сегодня просто замечательная.

Принцесса принялась складывать бумаги в коробку, а совершенно оглушенный принц наблюдал за ее действиями. Да что у этой девчонки в голове?! Как она могла додуматься назвать карликового дракона его именем? Сравнить чешуйчатую зверушку с прекрасным принцем? И что теперь делать ему, настоящему принцу Норберту? Элианна только посмеялась над его потугами изобразить самого себя. И что, теперь он обречен на вечную жизнь в этом безобразном облике?

Осознание накрыло принца с головой. Вилирея знала, как побольнее ударить за нанесенное ей оскорбление. Ее проклятье практически невозможно снять, потому что ни одной девушке не придет в голову от души признаться в любви именно карликовому дракону, забавной зверушке, домашнему питомцу, живой игрушке…