Я потерял счет дням с момента её исчезновения, я словно вчера видел этот затравленный взгляд, эти полные боли глаза. О боги, она страдала, я видел это, я ощущал это. И в этом были виноваты мы, мы трое.
Она сбежала от нас, и я её понимал. То, что мы наделали не выразить никакими словами. Хотелось крыть себя и своих друзей всей нецензурной бранью, которую только знал. Но что теперь толку от этого? Я и так провел столько дней в беспамятстве.
Сначала я никак не мог принять очевидное, что она сбежала. Я еще долго ждал, что она вернется, но этого не произошло.
Затем меня охватила ярость, да такая, какой я не мог вспомнить за всю свою жизнь. Я крушил все подряд, я разгромил полдома.
Затем меня охватило отчаяние. Несколько дней я беспробудно пил, затем немного очухавшись, снова пил, потеряв счет дням. Потом неделю отходил.
Затем пришла стадия принятия действительности, и вот тогда отчаяние сменилось тоской. И это выжигающее чувство не покидало меня и по сей день.
С друзьями мы почти не общались за эти недели. В первые дни Себастьян и Эрик кидались друг на друга при первом удобном случае. Мне же была отведена роль их постоянно разнимать. Хотя признаюсь, что и мне пару раз попало от каждого из них.
Эрик ушел в глубокую депрессию. Он сразу запил и несколько недель не вылезал из борделей. Уж не знаю, чем он там был занят, но явно не тем, чем обычно там занимаются. Я уверен, что он там просто напивался до беспамятства, закрывшись ото всех.
Хладнокровный Себастьян в своей молчаливой манере просто ушел в себя. Я не видел его несколько недель.
Я же, немного отойдя, начал поиски.
Я знал, что она не пойдет к брату. Это было бы самым логичным и простым. Но это было не для Сандры. Она никогда не стала бы подставлять его так сильно. В Лиене до сих пор было не спокойно после того, что она там учинила. Я видел тогда на ментальном сеансе, как сильно она привязалась к нему. И это было не удивительно, маленькая девочка, совсем одна, родителей потеряла, друзей и академию тоже, скиталась, страдала, а тут он со своей любовью брата, ну как не отозваться на такое. Поэтому я сразу исключил Сэма из предполагаемых мест нахождения Сандры.
Но тогда где она могла быть? Я весь измучился, извелся. Я никак не мог отследить её след, и магический также не отслеживался. Всему причиной был её необычный конь, которого она призвала. Я до сих пор был шокирован, как такое могло быть. Это существо было похоже на скакуна рыцаря смерти. Я такого лично никогда не видел, но в книгах описание было именно таким, ну очень похожим. И то, что это сильно напоминало нежить, сомнений у меня не вызывало. Вот это было очень неожиданным для меня открытием. А всё её увлечения некромантией, будь она неладна. Это все старый пройдоха профессор Морей, с его непомерной любовью к магии смерти. Конечно, такая увлекающаяся девочка не смогла остаться равнодушной к такому виду магии.
Пока мои поиски не приносили ровным счетом никаких результатов. Я топтался на месте. Куда проще было бы отследить её магический путь, если бы она воспользовалась порталом или амулетом, тогда да, я бы смог. Эрик также не смог учуять её след. Этот скакун, которого она призвала, просто не оставил нам никаких шансов.
Шли дни, и надежда найти её таяла как снег на весеннем солнце. Я совсем отчаялся, стал угрюмым и замкнутым. Видя мое состояние, ректор все больше и больше нагружал меня работой. Мне было все равно где быть и что делать, я работал чисто механически, не вдумываясь. Иногда мне действительно казалось, что уйдя с головой в работу, боль немного отступала. Но потом, особенно по ночам, лежа без сна, меня окутывал всепоглощающий страх. Я думал о том, что она совсем одна в незнакомом месте, что ей плохо, и возможно страшно или больно. Что её кто-то обижал, а меня не было рядом, чтобы защитить, уберечь, успокоить, утешить.
А всему виной наша ревность, глупость и непомерный эгоизм. Сначала мы её делили, потом отказались и унизили. Сколько же боли несчастная девочка пережила из-за нас. Разве теперь было удивительным, что она сбежала? Теперь мы все лишились её, и возможно теперь уже навсегда.
Я появился в кабинете у Эдриана уже поздно ночью. Честно, сам пока не понял, зачем пришел, но сделал это совсем неосознанно. Было уже за полночь, и я даже не рассчитывал застать его в кабинете. Но к моему удивлению он был там. Он сидел за столом, опустив свою голову на скрещенные на столе руки, как будто бы уткнувшись в них и заснув.
При моём приближении он вздрогнул и поднял свое заспанное лицо. Глаза его были красны и тоскливы. Я словно посмотрелся в зеркало, сколько было боли в этом его взгляде. Да, ему было явно также хреново как и мне.
– Уже спишь на работе? – сказал я ему вместо приветствия.
Он вздохнул и со стоном потер затекшую шею.
– Я тоже тебе рад, Себастьян, – проговорил он тихо.
Мои брови неожиданно взметнулись вверх, открывая настоящую эмоцию впервые за несколько недель.
– Что, правда, рад? – совершено искренне изумился я.
– Ты видел Эрика? – спросил он, игнорируя мой последний саркастический вопрос.
Вдруг дверь отворилась, и в кабинет вошел ранее упомянутый Эрик. Ну надо же, он был трезв и даже побрит, и выглядел вроде бы достаточно бодро.
– Обо мне вспоминали? – раздался веселый тон оборотня.
Он внимательно разглядывал сначала Эдриана, затем меня.
– Выглядите хреново парни, – наконец подытожил он, – Хотя и мой вид не лучше.
Я на его слова лишь чуть улыбнулся. Я искренне был рад, что мы все трое потихоньку начали общаться вновь.
Эрик бесцеремонно прошелся по кабинету и плюхнулся в мягкое кресло, нагло закинув ноги на подлокотник.
– Ну, что нового? – беззаботно и весело спросил он, а у самого глаза были как у больной побитой собаки.
Я знал, что это его такая защитная реакция на боль. Он усиленно маскировал свои истинные чувства за своим сарказмом и ядовитой иронией. Что ж, каждый из нас страдал так, как он это умел.
– О боги! Какие у вас траурные лица, – попытался пошутить он, но его шутка явно не удалась.
– Ладно, парни, ладно, – поднял он руки в примирительном жесте, – Не надо на меня так смотреть, я и так все без вас знаю и понимаю.
Он взял со стола у Эдриана перо и начал его нервно вертеть в руке.
– А знаете, я ведь попрощаться пришел, – проговорил он уже совсем серьезно, – Уезжаю. А точнее, вступаю в ряды карательного отряда.
– На хрена? – вырвалось у меня, – Смерти ищешь?
Эдриан шокировано уставился на оборотня, а затем с бешенством ударил по своему столу:
– Из ума выжил? А как же академия, как же твоя карьера? Все демону под хвост?
Эмоциональная речь дроу не произвела на оборотня ровным счетом никакого эффекта. Он демонстративно спокойно начал рассматривать свои ногти и полировать их о ткань своих брюк.
От этого Эдриан взбесился еще сильнее:
– Долбанный ты барс, Эрик! Думаешь, ты нас обманываешь? Ты себя обманываешь, актер хренов. Чувство вины совсем лишило тебя рассудка, раз ты таким образом решил себя наказать, и возможно покончить с этой жизнью.
Эрик же просто безразлично пожал плечами:
– А плевать на все. Не могу больше… И здесь тоже оставаться не могу, – он тяжко выдохнул, – Все напоминает о ней.
Я понимал, о чем он говорит. Я чувствовал все тоже самое. Здесь действительно все напоминало о ней.
– Раз уж мы заговорили о…, – Эрик осёкся и поморщился как от боли, – У вас есть новости?
Эдриан недоуменно уставился на оборотня. А тот на это лишь хмыкнул.
– Да ладно тебе, Эдриан, я знаю, что ты ищешь её, – сказал с грустной ухмылкой Рафаэль, – А ты, Себастьян, что скажешь нам? Ты был у Сэма?
Я виновато скривился. Не всегда приятно знать, что твои друзья могут читать тебя как открытую книгу, как бы я не старался прятать свои эмоции за маской холодности и надменности.
– Да, я был у него, – признался я.
– И? – нервно подтолкнул меня дальше дроу.
– Что, и? – огрызнулся я на него, – Не было её у него, не появлялась она там. Он ничего не знает. Но после моего прихода, парень очень волнуется.
Эдриан устало потёр ладонями свое лицо.
– Я знал, – проговорил он тихо, – Знал, что она не появится там, это было очевидно. Теперь, он будет изводиться от беспокойства за неё. Не надо было туда идти, Себастьян.
В словах друга чувствовался упрек. Да я и сам уже понял, что зря это сделал. Но не мог иначе, я хватался за любую возможность, как утопающий за соломинку. Надежда её найти не покидала меня.
Я внимательно посмотрел на Эрика и сказал:
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. И знаю, что во всем винишь именно себя. Но ты не прав, мы все в равной степени виноваты. Все! – последнее слово я особо выделил.
Я долго собирался с мыслями и наконец озвучил то, что крутилось в голове у каждого из нас:
– И сбежала она не от твоих обидных слов, а от того, что каждый из нас согласился с ними своим молчанием и тихим уходом. Нельзя было так поступать, этого простить нельзя. Я сам себя не могу простить за то, что в тот момент не подошел и не утешил, не опроверг.
Я еще немного помолчал, стараясь справиться с нарастающей внутри яростью:
– Поэтому не стоит строить из себя самоотверженного мученика, Эрик, и винить только себя во всех смертных грехах. Мы все виноваты.
Эдриан от моих слов весь напрягся и побледнел, а у Эрика нервно дернулась щека. Я снова вскрыл эту чертову рану, оголил нервы, озвучив то, что думал и чувствовал каждый из нас.
И сейчас я решил пойти до конца и договорить то, что засело в моей голове уже довольно давно, и то, в чем я раньше никогда бы не признался.
– А сейчас, скажите мне, друзья мои, но только честно, – посмотрел я внимательно на каждого из них, – Смогли бы вы теперь принять её такой, какая она есть? Принять её выбор, выбор нас троих?
Я видел, как мои слова и вопросы вводили моих друзей в глубокий ступор. Лица их бледнели и каменели. Я же только горько усмехнулся на их реакцию.
– А чего вы тогда хотите от неё? Вы, значит, её усиленно ищите, чтобы снова поставить перед выбором?
Я прошелся по кабинету и уселся на краешек стола Эдриана, сложив руки на груди в раздражительном жесте.
– Вот, предположим, – начал я хмуро, – Мы снова её найдем, и что дальше?
Я немного помолчал, дожидаясь ответа. Молчали и мои друзья, а я продолжил:
– А дальше мы начнем снова её делить между собой. Она же нам всё уже сказала, но нам было плевать на её мнение, мы были ослеплены яростью и ревностью, а еще каждый своим эго и безграничным эгоизмом.
Эрик вскочил и в бешенстве кинулся на меня, схватив меня за край воротника.
– И что предлагаешь нам делать? – яростно закричал он, – Может нам еще записаться в её гарем? Ты будешь спасть с ней по четным дням, я по нечетным, ну а Эдриан в выходные и праздники. Как тебе такое?
Эдриан снова стукнул кулаком по столу и сердито рыкнул на Рафаэля:
– Прекрати Эрик!
Я же скинул с себя руку оборотня и грустно ему улыбнулся:
– Вот видишь, ты уже её делишь. Это не считая того, что мы её еще даже не нашли, и тем более не узнали, чего же она сама хочет.
Эрик снова яростно вскинулся на меня:
– А ты, Себастьян? Ты сам готов делить её еще с кем-то?
Я обреченно вздохнул и хмуро произнес:
– С кем-то не готов, но вот с вами возможно.
От этих моих слов оба моих друга впали в окончательный ступор. Я же на их такую реакцию снова грустно хмыкнул:
– Если этого захочет она. И если найдет в себе силы простить меня, ну и вас.
Я снова рассмеялся, глядя в их растерянные лица.
– Это называется самопожертвованием, Эрик, – проговорил я им, – Все во имя любви.
О проекте
О подписке