Искандер стиснул край столешницы так, что, будь она деревянной, а не мраморной, отломил бы кусок. Но не ответил на оскорбление и молча сел на место. Ему нестерпимо хотелось уйти и не тратить время на уговоры, но просто так уходить он не собирался. Танарийцы – народ упрямый, не сдававший позиции ни под ливнями стрел, ни под градом упреков. Тем более – видят боги! – упреков несправедливых.

Идея пришла в голову неожиданно и заставила его улыбнуться. Искандер подозвал слугу, разливавшего в чаши вино, и что-то негромко сказал ему на ухо.

Через какое-то время, когда венценосные гости почти забыли о нем, танарийский царь вновь поднялся с места, вышел в центр зала и остановился перед столами, для удобства поставленными полукругом. Когда все замолчали и уставились на него, Искандер обвел высокое собрание взглядом и проговорил:

– Пожалуй, в чем-то вы правы, поэтому жалоб и нытья с моей стороны больше не будет. Лучше я вам один раз и наглядно объясню положение дел, а там уж решайте сами.

Он подозвал слугу, и тот подал ему большую стеклянную бутыль с длинным горлышком, внутри которой, судя по всему, плескалось вино.

– Представьте себе, – Искандер поднял бутыль повыше, – что это – Месса. – Кто-то за столом фыркнул, некоторые переглянулись и растянули губы в сочувственных улыбках. – Горькая, терпкая, пряная Месса. Бескрайние степи, уставленные походными шатрами, горящие костры. Бесчисленные конные отряды пустынников, быстрые и смертоносные, ведомые в бой умным, хитрым и ненасытным правителем, сумевшим объединить их, пусть не в просвещенное государство, а в дикую орду, но зато – сильную, сплоченную, беспощадную… А это – Танария, – он взял у слуги винную пробку и поглубже забил её в горлышко. В зале послышались смешки. – Земля моих предков, волей судьбы расположенная на узком перешейке, омываемом двумя морями. Единственное препятствие между вашими землями, давно не знавшими войн, и бурлящей, обжигающей Мессой.

Искандер хорошенько встряхнул бутыль – раз, другой, третий. А потом снова поднял её, чтобы все увидели, как под давлением потревоженного игристого вина пробка неумолимо начала двигаться по горлышку вверх.

Смех в зале становился громче. Но танарийский царь даже не улыбнулся.

– А теперь я покажу, что случится с вами, если Танария падет.

Искандер наклонил бутыль. Буквально через мгновение пробка с громким хлопком вылетела наружу и опрокинула вазу с фруктами, а следом за ней шипящим фонтаном вырвалось красное вино, яркие капли которого разлетелись во все стороны, окрасив потеками светлые стены, светлый пол и безукоризненно белые одежды тех, кто сидел за столами. После того, как бутыль опустела, члены консулата напоминали сборище жертв кровавой оргии.

Несколько мгновений в зале стояла звенящая тишина. Искандер оглядел застывшие, перекошенные лица венценосных мужей, поставил бутыль на пол и выпрямился.

– Это – всё, – сказал он, развернулся и вышел вон.

Вслед ему понеслись возмущенные вопли, ругательства, проклятия, звон разбитой посуды и крики «Позовите охрану!». Искандер через боковые галереи сразу прошел в конюшни и на безмолвный вопрос своих воинов коротко ответил:

– Возвращаемся.

Он думал, что уезжает ни с чем, но на одной из улиц шантийской столицы его догнал молодой курьер и передал письмо.

– Что-нибудь важное, государь? – полюбопытствовал командир фалангеров, видя, как выражение лица Искандера из мрачного становится удивленным и немного задумчивым.

– Да, – помедлив, ответил царь. – Правитель Синтара впечатлен наглядностью моих объяснений. И готов обсудить условия союзного договора…

Бронзовая улыбка Тривии была печальной. Но – понимающей.

– Вряд ли меня пригласят на следующий консулат, – Искандер усмехнулся. – Впрочем, это уже не важно. Столько всего произошло за последние несколько месяцев… Я потерял одного союзника, но взамен случайно обрел другого. И теперь ему нужна моя помощь.

Он вздохнул, опуская взгляд к подножию статуи. И только сейчас заметил лежащий там свежий венок из белых цветов.

5

Герика дождалась, когда танарийский правитель покинет святилище, и жестами попросила его следовать за ней. Атемис Сефира сказала, что поговорит с ним не в зале, где обычно принимали почетных гостей, и даже не в храмовой библиотеке, где беседовали в узком кругу о делах государственной важности, а в своих покоях, куда крайне редко приглашали посторонних и никогда – мужчин, и где чаще всего говорили о том, что не подлежало разглашению. Мелью одолевало любопытство: какие общие секреты могут быть у Верховной жрицы и государя Танарии? Вот если бы можно было хоть краем уха услышать, о чем они станут говорить! Но, увы, присутствовать при разговоре юной жрице не позволял статус, а подслушивать – совесть.

Сефира уже ждала их – торжественная и, как показалось Герике, напряженная. Но едва девушка повернулась, чтобы уйти и оставить их с Искандером наедине, атемис удивила её еще больше – хотя, казалось бы, больше уже некуда.

– Мелья, – проговорила она и показала на кресло возле дверей: – Останься.

Герика изумленно застыла на месте и едва не нарушила священный обет молчания – так велико было желание спросить, не ослышалась ли она. Но вовремя опомнилась, поклонилась наставнице и послушно опустилась в кресло.

– Государь, – улыбнулась Сефира, стараясь не смотреть в её сторону, – как Верховная жрица Тривии, принявшая всевидящий божественный дух, я догадываюсь, что привело вас сюда… хотя, признаюсь, всё это немного несвоевременно и я подобное не одобряю, но…

– Вы знаете, зачем я здесь? – Теперь и на лице молодого царя отразилось недоумение. – Вот так новость.

– Разумеется, я должна знать все, что касается моих подопечных, – уверенно проговорила атемис. – Как наместница Матери, радеющей о судьбе своих дочерей…

– Царевна Кадокии не служит вашему храму, – перебил её Искандер, и Герика впервые увидела наставницу совершенно растерянной. Сефира непонимающе хлопала глазами, то открывая рот и пытаясь что-то сказать, то вновь беспомощно поджимая губы. И только сейчас до юной жрицы дошло: атемис не знала о вчерашнем приезде Солан. Ни одна из непосвященных, видевших царевну, не сподобилась проболтаться. С одной стороны, хорошо, что девчонки научились держать языки за зубами, с другой – они вместе с Герикой поставили Верховную жрицу в крайне неловкое положение. И наказание за это будет суровым.

– Вы говорите о царевне Солан? – атемис наконец обрела дар речи. – Но она же… её здесь нет.

– Не стоит лгать, – холодно отозвался царь, – особенно в храме Богини возмездия и человеку, который может стать его орудием. Дочь царя Ангуса здесь, мне это точно известно. И я приехал за ней.

Сефира в замешательстве взглянула на притихшую Герику. Испуганные глаза и побледневшее лицо девушки весьма красноречиво ответили на еще не заданный вслух вопрос.

– Это правда, мелья? – Герика виновато кивнула и опустила голову, уже представляя, что сейчас на неё обрушится. Но атемис все еще пыталась понять, что происходит. – Простите, государь, я… Мне не успели сообщить о визите царевны. Клянусь, я не хотела вас обмануть, я лишь подумала… Не важно, – Сефира сделала глубокий вдох, и голос её вновь зазвучал спокойно и уверенно: – Могу я узнать, для чего вам понадобилась девушка?

Искандер помолчал, затем ответил:

– Мне не хотелось бы несколько раз повторять одно и то же. Позовите царевну, и я все объясню.

Верховная жрица пристально посмотрела на него. Потом чуть повернула голову в сторону Герики и, не глядя на нее, велела:

– Приведи сюда Солан.

Мелья вышла из покоев атемис на нетвердых ногах. Сефира никогда не простит ей эту оплошность. Никогда не забудет, что именно из-за Герики она сегодня была уличена во лжи. Неслыханный позор для Верховной жрицы. А Богиня? Девушка уже видела над собой тень занесенного карающего меча. И во всем виновата Солан! Глупая, глупая девчонка! Какие темные ветры погнали её в путь?! В конце концов, могла бы послать письмо с курьером. И для чего, интересно, она понадобилась танарийскому царю? Быть может…

Догадка заставила девушку вздрогнуть.

Ну конечно! Царь Кадокии заключил брачный договор, и теперь правитель Танарии приехал забрать обещанную ему невесту. Что ж, Солан повезло: Искандер молод, красив, судя по всему, неглуп, у него хорошо развитое тело опытного воина. По крайней мере, физического отвращения он не вызывает и, возможно, будет с ней ласков в первую брачную ночь. Не зря же именно его Герика увидела в глубине священной чаши. Да, она была уверена, что это Искандер, потому и отшатнулась в первый момент, увидев его поднимающегося по лестнице. Никогда еще Тривия не являла своих чудес так скоро.

Правда, там был еще один мужчина, но Герика почему-то боялась даже подумать о нем. Хороший подарок судьбы – телохранитель танарийского государя!

Она нашла Солан возле стойла: служанки чистили мерина перед тем, как седлать, а царевна расчесывала его гриву и заплетала в косички.

– Герика! – обрадовалась девушка, увидев подругу. – Ты пришла попрощаться? Паломники из Кадокии отправляются обратно в столицу, и мы едем с ними. Уже скоро.

Мелья покачала головой и взяла в руки дощечку.

«Тебя хочет видеть атемис Сефира, – написала она. – Идём».

– Что произошло? – встревожилась царевна. Отдав гребень служанке, девушка последовала за жрицей. – Верховная недовольна, что я приехала в храм одна? Не думала, что она знает. Я просила сестер не говорить об этом.

«Сефира не знала, – торопливо на ходу писала Герика. – Но в храм прибыл…» – И тут, видимо, от волнения, она слишком сильно нажала на стило. Палочка сломалась, и Герика досадливо поморщилась: писать обломком было невозможно. Солан внимательно наблюдала за ней.

– Кто-то из Кадокии? – тихо спросила она. – Отец узнал обо всем и послал за мной отряд?

Герика мотнула головой и выбросила сломанное стило. Понимая, что жрица не сможет ответить, Солан только вздохнула и прибавила шагу. В покои атемис они обе буквально вбежали… и царевна замерла на пороге. Мужчина, стоявший посреди комнаты, не был знаком ей. Если это не кадокийский курьер и не командир фалангеров, то кто?

Искандер оглядел девушку, остановил взгляд на её сандалиях… и усмехнулся.

– Да устелет Богиня ваш путь лепестками цветов, – вежливо склонила голову Солан, искоса поглядывая на незнакомца. – Атемис, я прошу прощения за то, что скрывала свое появление здесь. Поверьте, у меня были на то причины, и Герика…

– Подойди, дитя, – Верховная жрица, сидевшая на скамье возле окна, указала ей на место рядом с собой. – Сядь и послушай. С тобой хочет поговорить государь Танарии Искандер.

Солан удивленно посмотрела на темноволосого мужчину с такими красивыми и глубокими синими глазами, каких ей еще ни у кого не доводилось видеть. Царь тоже долго разглядывал девушку. Милое, робкое, невинное создание. Совсем не похожее на своего отца.

– Разговор будет не очень приятным, – наконец произнес он. – И мне бы не хотелось, чтобы он закончился плохо.

– Вы меня пугаете, государь, – атемис встретилась взглядом с застывшей возле дверей Герикой и положила ладонь на плечо Солан. – Прошу, выражайтесь яснее.

– Хорошо, – Искандер скрестил руки на груди. – Постараюсь быть кратким. Недавно царь Кадокии пригласил в столицу моих союзников якобы для переговоров, но вместо этого захватил их в плен и приговорил к казни.

– Я… ничего не знаю об этом, – Солан широко раскрытыми глазами смотрела то на мужчину, то на Верховную жрицу, то на Герику, и мелья видела, что она растеряна.

– Разумеется. Юных девушек не посвящают в подобные дела: ваш удел – танцы, игра на флейте и искусство поддержания беседы о погоде. Однако ситуация такова, что этих людей необходимо вызволить из плена, и вам, царевна, придется мне в этом помочь. У вас есть выбор: поехать со мной добровольно, либо я увезу вас силой.

– Государь! – Сефира поднялась и гневно нахмурила брови: – Вы забываете, что находитесь в храме Тривии. Царевна, как и все остальные паломники, сейчас под его защитой, и я не позволю…

– Сядьте, атемис. – Голос царя стал холодным и опасным, как сталь клинка. – Я ценю ваше мужество, но от этого мое решение не изменится. Да, здесь со мной лишь несколько воинов, но остальное войско и отряд союзников находятся неподалеку и по первому же приказу возьмут храм в кольцо. Как долго вы сможете сопротивляться? Ваши жрицы-воительницы умеют сражаться, но их слишком мало. Большинство дочерей Богини – молодые, неопытные девушки, женщины… подумайте, чем это обернется для них.

Сефира молча смотрела на него, и взгляд её был воистину страшен.

– Вы не боитесь навлечь на себя проклятие Тривии, Искандер? – наконец спросила она. – Выходит, всё, что о вас говорят, это правда? Вы не остановитесь ни перед чем? Для вас нет ничего святого?

– Для меня святы узы дружбы и клятвы союзников, – в тон ей ответил он. – И еще – мое слово. Обещаю, что если царевна поедет со мной, ей нечего будет бояться: я позабочусь о том, чтобы девушке не причинили вреда. Отцу нужна дочь. Мне нужны мои люди. Совершим обмен, и на этом всё.

Перед каждым испытанием, готовящим жриц к очередному Посвящению, Сефира любила повторять, что Богиня проверяет их, но не посылает трудностей больше, чем девушка может выдержать. Обычно так и было, но сейчас Герика впервые усомнилась в словах Верховной, ибо молчать она больше не могла. Не могла, и все тут! её распирало от невысказанных фраз – оправданий, объяснений, вопросов и просьб, а сломавшееся стило лишило жрицу единственной возможности принять участие в разговоре.

«Великая Богиня, ну почему люди не могут общаться мысленно?!»

– Царевна, я жду вашего решения, – проговорил Искандер. – Вы едете со мной?

Герика всплеснула руками. Какое решение, у бедной девочки просто нет выбора! Так или иначе, её увезут отсюда, и, разумеется, из двух зол она предпочтет меньшее!

Солан мягко убрала со своего плеча руку атемис и поднялась со скамьи. Девушка старалась говорить спокойно, но все в этой комнате видели, как дрожат её губы.

– То, что вы сказали о моем отце… – она мельком взглянула на царя и тут же опустила глаза. – Он… хороший человек, мудрый правитель, и не мог совершить ничего подобного. Либо это ложь, либо… ваши друзья повели себя недостойно и заслужили наказание.

– Слова любящей дочери, – Искандер усмехнулся. – Иного я и не ждал. Но выяснить, как было дело, мы сможем, только если вы согласитесь поехать на встречу с вашим отцом и моими людьми. Поговорим где-нибудь на нейтральной территории, выслушаем обе стороны и примем разумное решение, в результате которого вы, живая и невредимая, вернетесь домой.

– Хорошо, – чуть помедлив, тихо проговорила она. – Если все будет именно так, то… я согласна.

– Искандер, – подала голос Сефира, – это безумие! Молодая, красивая, невинная девушка – среди сотни здоровых, вооруженных мужчин, соскучившихся по женской ласке! Поверьте моему опыту: вы не успеете отвернуться, как какой-нибудь фалангер…

– Полагаете, я не способен навести порядок в собственном войске? – нахмурился царь. – Танарийские воины – не сборище дикарей, они соблюдают дисциплину и не бросаются на женщин, словно одержимые похотью животные. К тому же я дал слово, что верну царевну отцу в целости и сохранности… конечно, если она не успела утратить целость по дороге сюда.

Он снова усмехнулся, и переполненная возмущением атемис вскочила со скамьи, готовая защищать честь своей подопечной. Но Солан мягко остановила ее. Она не считала себя оскорбленной, а глупые шутки её с детства учили пропускать мимо ушей.

Герика, потеряв терпение, направилась к столу Верховной, порылась в лежащих там пергаментах и со вздохом облегчения вытащила новое стило. А потом что-то быстро написала на дощечке и показала Сефире.

– Мелья считает, что я должна отправить с царевной нескольких жриц-воительниц, – сказала атемис. – Они составят девушке компанию в пути и проследят за тем, чтобы никто не пытался нарушить данное вами обещание.

Герика сдвинула брови и постучала палочкой по дощечке. Но Сефира в ответ покачала головой и перевела взгляд на Искандера:

– Вы согласны?

Танарийский царь пожал плечами и кивнул.

– Разумное решение, – проговорила Верховная, не обращая внимания на безмолвное возмущение Герики. – В таком случае, государь, мне понадобится время, чтобы отобрать жриц, которые будут сопровождать царевну. Солан тоже нужно собраться в дорогу. Да и вам, думаю, ни к чему лишняя шумиха. Когда солнце начнет садиться, паломники покинут храм, и вы сможете спокойно уехать. А пока… мелья, проводи нашего гостя и его спутников в трапезную, пусть они подкрепят силы. И проверь, чтобы младшие жрицы позаботились об их лошадях.

– И вот еще что, – царь повернулся к Сефире. – Не нужно никому посылать вестей. Сейчас это только усложнит дело.

– Но как же государь Ангус узнает, что… – атемис растерялась. – Мне придется сообщить ему, иначе, боюсь, он заподозрит меня в сговоре с вами и его гнев обрушится на наш храм. А в том, что он разгневается, я даже не сомневаюсь, – она многозначительно посмотрела на Солан, и та опустила глаза, но потом вновь подняла их:

– Я могу написать отцу, если позволите. Но не стану ни в чем его обвинять, пока не узнаю правду.

– Об этом мы еще успеем поговорить, царевна. Пока же я буду ждать вас у ворот храма после захода солнца, – Искандер прищурился: – Только не вздумайте меня обмануть.

– Я, как и вы, дала слово, – напомнила ему девушка.