– Основа нашей программы готова. Мы просто будем доводить ее до идеала. И сейчас, на тренировках, никто не запрещает мне повторять последовательность движений, включать в программу новые, разбирать их с Арсом. Ведь не запрещает, правда? – деловито уточнила Ванесса, вздернув бровь.

Андрей снова посмеялся своим грудным смехом и в примирительном жесте поднял руки ладонями вперед.

– Пожалуйста. Но никаких физических упражнений в эти две недели, уяснила?

– Конечно. И… – Ванесса поколебалась всего секунду. – Я сама расскажу ребятам обо всем, если ты не против. Объясню, что случилось, и дам знать, что это никак не отразится на нашем выступлении на фестивале.

– Хорошо, – позволил Андрей, не думая ни секунды. – Я ничего им не скажу о твоей травме. Сообщишь сама.

Теперь уже Ванесса поймала его руку и сжала обеими ладонями. И все же через прикосновения все эмоции и чувства всегда передавались лучше, чем одними только словами: радость, любовь, благодарность…

– Спасибо, что волновался обо мне. И прости за это же.

– А как мне не волноваться? За тебя и за остальных. Вы – мой коллектив и мои друзья. Моя маленькая семья.

Был ли у Андрея кто-то помимо «Феникса»? Даже если не сейчас, а когда-то давно, в прошлом. Что было до того, как он стал артистом огненного театра? И когда случилось «после»? Повлияло ли что-то на его выбор связать свою жизнь с огнем? Или, наоборот, повлиял ли этот выбор на что-то в его жизни?

Ванесса раз за разом возвращалась к этим вопросам, прокручивая их в голове неосознанно, против воли. Они липли к сознанию и закручивались, словно туман, полупрозрачный, неуловимый, но густой, который все не получалось развеять.

В его огромном доме жили не жена и дети, не родители, братья или сестры, а жила его команда с его же подачи. В этом не было чего-то странного, конечно. Андрей имел друзей и знакомых здесь, часто ходил на встречи, а все его родные – конечно, они были! – скорее всего жили в другом городе или области.

Или же огонь когда-то спалил дотла все, что у него было?

Ванесса не должна была спрашивать, но… если спросит, у него ведь есть право не отвечать. И она поймет, если он решит им воспользоваться.

В следующий момент ее мысль прервалась звуком щелкнувшего паза: будто кто-то открыл ключом входную дверь. Ванесса встретилась взглядом с Андреем, который удивленно поднял брови. Может, Вит или Тая не ночевали дома, хотя это странно: сегодня у них была запланирована тренировка на одиннадцать, а перед тренировками ребята зачастую не позволяли себе ночных приключений. В конце концов, режим никто не отменял.

Андрей чуть наклонился вперед, чтобы видеть коридор у лестницы, к которому примыкала прихожая, и Ванесса тоже обернулась через плечо. До кухни донеслись копошения, и что-то тяжелое негромко приземлилось на пол. С ног скинули обувь. Раздались мягкие шаги.

А затем из-за угла вдруг показалась Аля. И сердце подскочило в груди, ударило чуть ли не в самое горло.

Блестящие ровные волосы раскинулись по плечам, и первая мысль, проскользнувшая у Ванессы: волосы у Али отросли. Хотя здравый смысл тихо нашептывал: для этого прошло слишком мало времени. Всего две недели. Но Ванесса всей душой хотела радоваться каждому сантиметру отросшей длины. К тому же, привыкнув видеть человека каждый день, после разлуки замечаешь даже самые мелкие изменения внешности.

Аля развернулась, и их глаза встретились. Она тут же просияла своей широкой, искренней улыбкой.

– Доброе утро. Я вернулась.

В уголках глаз мазнуло жжением, и в носу характерно закололо. Ванесса почувствовала, как ее губы тоже растягивает улыбка.

– Аля! – и кинулась вперед, налетая на смеющуюся, раскинувшую руки по сторонам Алю, едва не сбивая ее с ног. Тут же чувствуя на спине тонкие ладони, крепко обнимающие в ответ. И непомерное счастье, что снова забило в грудную клетку изнутри.

– Несса! Привет! Как я скучала, ты не поверишь.

А она верила.

Прекрасно верила и представляла, потому что сама скучала ничуть не меньше.

– Блудная дочь вернулась, – Андрей встал из-за стола и направился к ним, тоже разводя руки по сторонам.

– Андрей! – Аля обняла его, а он наклонился, прижавшись щекой к ее макушке, тепло поглаживая по спине.

– Почему не предупредила нас? Мы бы тебя встретили.

– Хотела сделать сюрприз и обрадовать вас.

– И это у тебя получилось, – сказала Ванесса, ловя взгляд зеленых глаз Али.

Она отстранилась от Андрея, повернулась к Нессе, и они снова обнялись. Коротко – на пару секунд, но очень искренне-крепко. Искренне-сильно. Так, что защемило в груди от пылающих чувств. И едва не треснули ребра.

– Посмотрите, кто вернулся, – голос Арса раздался в холле: он подошел к лестнице на втором этаже.

– Привет, Арс, – Аля широко улыбнулась ему, и он, спустившись, в два шага очутился около нее, крепко прижимая к себе.

– Привет, лисица. Почему не позвонила?

– Сюрпризом ехала к вам.

– Как родные? – спросил Андрей, когда Арс сделал шаг назад, оказываясь возле Ванессы. Укладывая ей руку на плечо и слегка прижимая к своему боку. Такой привычный, знакомый, бесконечно правильный жест.

В этот момент в голове вспыхнула, как искра, мысль. Словно очевидный факт.

Между ними ничего не поменялось после этой ночи, откровенного разговора и всех признаний. Не было смущения, робости, волнения, неловкости – ни одной из этих эмоций. Остались, заполнили ее изнутри знакомые уверенность и уют, тепло, укутывающее чувство защищенности и мерно горящее внутри пламя, которое разжигалось, стоило Ванессе вспомнить, какими нежными и одновременно требовательными были его поцелуи и руки на ее талии и бедрах.

Она обняла Арса и положила голову на его плечо.

Ей было хорошо. Сегодня. Сейчас.

– Все хорошо, мы договорились, что я приеду к ним сразу после фестиваля еще на пару недель – ответила Аля и стрельнула быстрым, хитрым взглядом в сторону Андрея. – Отпустишь в отпуск?

Он посмеялся, сложив руки на груди.

– Вот на фестивале выиграете – и пожалуйста.

– Отлично, – Аля не переставала улыбаться. Побежала глазами по ребятам, остановилась на Ванессе. – Я правда так скучала по вам. Спасибо, что поддержали меня.

Ванесса протянула Але ладонь, и та поймала ее своими пальцами, сжала, опуская глаза. Которые через секунду расширились, а брови сошлись у переносицы. И Ванесса сразу поняла, почему. Ей тут же захотелось одернуть руку, ведь цепкий взгляд зеленых глаз заметил наложенные на предплечье бинты, что показались на миг из-под рукава толстовки. Взгляд метнулся обратно, к глазам Ванессы, задавая немой вопрос. Ища ответ – в выражении лица или глубине взгляда. Сканируя, словно рентгеновскими лучами – Ванесса почти ощущала их, проходящие насквозь.

Закусила губу и коротко кивнула. Немое обещание все рассказать. Аля сузила глаза. А затем осторожно сжала ее ладонь и кивнула в ответ.

– Аля! – голос Таи, полный искреннего удивления, отразился на стен, вынудил обернуться и найти ее наверху у лестницы.

Она с широко распахнутыми глазами, со словами, что застыли на кончике языка, но так и не нашли выхода, вцепилась пальцами в деревянное ограждение и смотрела так, будто не верила. Сбежала по ступеням и заключила Алю в объятия, а Аля обняла в ответ.

– Привет! – Тая полурассмеялась-полувсхлипнула – все еще не верила до конца в происходящее. Прижимала Алю к себе, обнимая за шею. – Вот это сюрприз с утра пораньше.

– Ну хоть кто-то понял, что сюрприз! – с наигранным возмущением произнесла Аля, и холл наполнился смехом. Сквозь широкие окна комнату заливал яркий солнечный свет. Падал на деревянные ступени, грел открытую кожу рук, отражался в сверкающих, радостных глазах.

– Да мы поняли, поняли, не ругайся, – хохотнул Андрей.

Тая отстранилась, обвела теплым взглядом лицо Али и спустилась ниже, к плечам. Приподняла руку, взяла пальцами русую прядь.

– Мне кажется, или они стали длиннее?

– И мне тоже так показалось! – улыбнулась Ванесса.

Аля скользнула к ней взглядом и вернулась обратно к Тае.

– Вы просто давно меня не видели.

– Аля приехала! – громогласный, полный почти детского восторга крик отразился от стен. Вит стоял наверху и, кажется, тоже не до конца верил своим глазам.

– Привет! – она помахала ему рукой. – Пошли обниматься!

И в следующую секунду он понесся с лестницы, как радостный сайгак. Или сметающий все на своем пути ураган.

Тая успела нырнуть в сторону, сжавшись, чтобы ее не снесло этой волной эйфории. Аля отойти не успела – только пискнула, прежде чем волна на нее обрушилась: Вит налетел на нее, подхватывая под мышки, отрывая от земли и кружа в этом небольшом пятачке прихожей, хохоча радостно и громко. Аля взорвалась смехом практически следом. Пришлось посторониться, чтобы она случайно не задела всех ногами в своем полете.

Через несколько секунд визгов Али Вит, наконец, поставил ее на ноги и отстранил от себя за плечи, чтобы заглянуть в глаза.

– Ну наконец ты дома!

– Господи, Вит! – шикнула Аля с широко распахнутыми глазами, но рассерженной она совсем не казалась. – Я уже не в том возрасте для таких объятий, понимаешь?

– Да ладно, не преувеличивай, ты еще ого-го! – беспечно махнул он рукой и обернулся к остальным, обхватив, однако, Алю за талию для поддержки. – Ну что, отмечаем?

Широко улыбался. Такой искренне радостный, по-честному возбужденный, до сжавшегося сердца простой и настоящий. Свой. Родной.

Все, кто стоял здесь сейчас.

Ванесса пробежалась по счастливым лицам с ярко горящими глазами на них и ощутила, как сжалось сердце. От сладкой тоски. От зависти к самой себе. От мысли: и как ей повезло соединить свою жизнь с этими прекрасными людьми?

* * *

Тренировки в этот день все-таки не было – отменили по случаю приезда Али, – и Ванесса долго не могла найти момент, чтобы рассказать о случившемся этой ночью «Фениксу». Разговоры не утихали, у ребят было хорошее настроение, Вит бесконечно шутил, а Аля много и с горящими от счастья глазами рассказывала о родных и доме. Вечером, сидя в гостиной, которая буквально пропиталась запахом глинтвейна – девочки приготовили безалкогольный, на виноградном соке, – они продолжали общаться, будто не успели это сделать за целый день.

Аля развалилась в кресле-мешке, Андрей и Тая заняли кресла, а Ванесса, Арс и Вит сели на диван. Ванесса поджала под себя ноги, опустив на бедро бокал с глинтвейном, и грела об него ладони, чувствуя, как возвращается боль. Вечером она еще не пила обезболивающее, а эффект от дневной таблетки уже заканчивался. Арс сидел рядом с ней, и они соприкасались плечами и бедрами.

– Вы не представляете, как мне не терпится вернуться к тренировкам, – Аля запрокинула голову, волосы заструились, концами касаясь пола. Бокал, наполовину полный, стоял рядом с креслом на полу. В красной жидкости плавали кружочки апельсина и бутоны гвоздики. – Дома я умудрилась откопать свои старые тренировочные пои – из дерьма и палок, ей-богу, – и тренировалась.

– Завтра надо начать пораньше и закончить попозже, – произнес Андрей. – Наверстать нам упущенное за сегодня, а тебе – за две недели. Работы много.

– А до фестиваля меньше месяца. Да. У меня есть кое-какие наброски для сольного номера. Но я думала, что Ванесса и Арс могут мне помочь, – Аля перевела взгляд на Ванессу.

Каким-то своим шестым чувством Ванесса понимала, что Аля о многом догадалась – пусть и не знала наверняка, что случилось, но у нее, как минимум, уже был пул вопросов в голове. Аля не стала поднимать тему при ребятах, но несколько раз Ванесса замечала: взгляд Али приковывался к ее предплечьям. Будто она видела сквозь ткань или же силой мысли могла приподнять рукава, обнажить взглядам эти гадкие бинты, пропитанные лекарством, кровью и экссудатом.

И Андрей тоже не давил. Он никогда не давил. Казалось, вообще ни разу не вспомнил о том, что случилось. Или тоже понимал: подходящего момента, чтобы все рассказать «Фениксу», до сих пор не нашлось.

– Ты хочешь выступить втроем? – спросил Арс.

– Да, я бы была не против попробовать, – Аля кивнула. – У вас свое выступление, плюс ты наверняка готовишь номер как бризер. Но я подумала, что было бы здорово появиться втроем. Три артиста, крутящих пои на сцене, – это будет ярко. Сильный финал.

– Мне действительно может пригодиться ваша помощь, – медленно проговорил Арс. – Я уже думал об этом. И – да, я ставлю сольник с бризингом. Нужно будет обсудить это. Я был бы признателен за помощь вам.

Они все надеялись на нее.

Ванесса сжала сильнее бокал в руках, обжигая кожу ладоней. Стиснула зубы, собирая всю свою храбрость по крупицам во что-то цельное, большое и пульсирующее в груди. Во что-то, что придавало сил – сказать. Озвучить. Ребята, профессионалы своего дела, ее команда, ее друзья и семья, заслуживали знать правду.

Сейчас или никогда.

Потому что подходящего момента может и не найтись вовсе. Нужно делать его подходящим самой.

– Ребят, – негромко позвала Ванесса. Голос мелко дрожал, и она откашлялась. Приподняла подбородок, ловя на себе взгляды всех в комнате. – Послушайте. Мне нужно вам сказать.

Быстрый взгляд на Андрея. Он коротко кивнул ей, будто говоря: «Давай, я с тобой. Все будет хорошо». И Ванесса ему поверила – как и всегда, впрочем.

– Кое-что случилось прошлой ночью.

И в звонкой, почти кричащей тишине она отставила бокал на журнальный столик и осторожно закатала рукава своей кофты. Желтый приглушенный свет упал на влажные местами бинты. На подрагивающие руки. Обнажил правду, отвратительно-кровавую, болезненную.

Ванесса опустила глаза на свои предплечья. «Феникс» молчал, но это молчание казалось таким громким, что закладывало уши.

На спину легла ладонь. Огладила лопатки коротким, поддерживающим движением. Ванесса сквозь ткань чувствовала тепло прикосновения, которое придало храбрости. Повернулась, находя глазами глаза Арса. Темные в этом освещении, но такие греющие.

Она посмотрела на ребят, замечая удивленно распахнутые глаза.

– Я крутила спаркли. Неудачно. И обожглась. Ничего серьезного, ожоги несложные, но их много. Все руки. На выздоровление потребуется две-три недели, и на это время я выпадаю из тренировок. Но, – судорожный вдох, которым она чуть не подавилась. – Я постараюсь вернуться к вам уже через две с половиной недели. И я справлюсь, наверстаю все упущенное. Мы не проиграем из-за меня, клянусь. От себя я сделаю все, что в моих силах, и даже больше. Эта травма никак не повлияет на наше выступление на фестивале. Вы все так же можете рассчитывать на меня. Целиком и полностью, клянусь, – из последних сил борясь со слезами, щиплющими глаза, проговорила она.

Ванесса боялась тишины в ответ. Боялась злости, разочарования, отторжения. В глубине души, где-то далеко-далеко, этот мерзкий страх прятался и не хотел вылезать, не хотел растворяться и уходить. Бился раненой птицей, расковыривал ожоги на руках, рвал бинты.

Шорох, стук, с которым поставили бокал на стол, шаги.

И вдруг – обнимающие руки, прижимающие к себе. Поглаживающие по спине. Аромат слив, черной смородины и шафрана. И красное пятно волос, промелькнувшее перед глазами.

– Несса… – Тая. Тихо, на грани шепота. – Тебе очень больно?

Ванесса вскинула голову. Тут же наткнулась на взгляд Али. Полный беспокойства и боли, что отразилась в приглушенном свете ламп.

– Уже не так сильно, – проговорила Ванесса в ответ. – Я пью обезболивающее.

– А тебя осматривал врач?

– Да, ночью.

– И что сказал?

– Все, как обычно при ожогах. Обезболивающее, противовоспалительное. Никаких нагрузок и грязи. И ездить на перевязки.

Она отвечала на вопросы Таи, при этом смотря в глаза Али, которая приподнялась, сползая с кресла-мешка, и приблизилась, сев рядом с диваном. Ничего не говорила и не делала, но смотрела, кусая губу, разглядывая перебинтованные предплечья так, будто силой мысли могла заставить эти раны затянуться.

– Может, тебе пропустить этот фестиваль? – Вит.

Ванесса повернула голову, находя его взглядом. Он чуть наклонился вперед, выглядывая из-за Арса, и смотрел на Ванессу с таким же выражением лица, как и Аля: полным тревоги и беспокойства.

Ванесса отчаянно замотала головой.

– Нет, конечно! Я смогу, не сомневайтесь, пожалуйста.

– Никто не сомневается, Несса, – подала голос Аля. – Мы лишь хотим, чтобы ты поправилась. Восстановилась окончательно. Это не последний фестиваль в нашей жизни. Будут еще.

– Нет, ребят, дело ведь не в этом, – запротестовала Ванесса. Тая отстранилась от нее и села на пол у дивана, продолжив, однако, держать Ванессу за руку. – Все в порядке, вы все можете не волноваться, – Ванесса обвела взглядом ребят: девочек, Андрея, Арса и Вита. – Я в любом случае выступлю, потому что успею поправиться к этому моменту, но я хочу, чтобы вы знали, что я не хочу вас подводить и не буду. Из-за того, что я совершила глупость, мы не проиграем.

– Мы знаем, Несса, – сказал Вит, опираясь локтями о бедра и переплетая пальцы. Несколько темных прядей упало ему на лоб, когда он наклонил голову, глядя на нее. – И если ты хочешь выступать, нужно сделать все, чтобы ты поправилась. Но что произошло? Когда ты успела?

Ванесса покусала губу.

– Я сделала глупость, потому что очень расстроилась. Узнала кое-что, что меня практически разбило. Потерялась. Будто свет выключили. Это случилось ночью. Я нашла парня, который продал мне спаркли, и пошла крутить в одиночку на площадку. Думала, это поможет отпустить все эмоции.

«По крайней мере, мне так говорили», – хотела добавить она, но не стала. Ванесса не хотела врать или недоговаривать, но все, что касалось Радмира, – также касалось Арса и его тайн из прошлого. А она собиралась сохранить этот секрет.