Цитаты из книги «Жена воина, или Любовь на выживание»

«Кира, – судя по голосу, Эран прилагал титанические усилия, чтобы не срываться на рык, – я разрешу тебе видеться с матерью». Не удержавшись, ехидно ответила: «Спасибо, в разрешениях не нуждаюсь, предпочитаю все себе разрешать сама».

Ты взрослеешь, – почему-то сказал повелитель Иристана. – Мм-м? – отозвалась, уже на грани сна и яви.– Не согласна, но возражать не стала, – пояснил он. – Есть смысл?

На меня укоризненно посмотрели и с намеком сообщили: – Повелителю нужен наследник.Вот после такого я куда наглее вопросила: – А я тут при чем?!

Совесть есть?!» – Извини, данную дисциплину нам не преподавали,

Знаешь, – мама придвинула кресло ближе к монитору и словно стала ближе ко мне, – по-настоящему больно нам делают действительно любимые люди, это так. И я понимаю, что ты не ждала подобных действий со стороны повелителя, но просто пойми – он не мог поступить иначе. Не потому что плохой и не потому что решил сделать тебе больно, а исключительно по причине того, что он тар-эн. Он воин, Киран, и выражать свои серьезные намерения иначе не может. Если воин любит – становится той каменной стеной, что защитит от всего мира. И ему совершенно не понятна твоя обида, маленькая моя, ведь он убежден, что поступает правильно. – Это не правильно, мам, – слезы снова по щекам, – это подло.

первое жевательное движение, причем очень медленно, словно не веря тем вкусовым ощущениям, которые сейчас чувствовал. И после, не проглатывая даже, с четким осознанием произошедшего, перевел взгляд с тарелки на меня. – Ой, – я осторожно положила и нож и вилку, – что-то мне больше есть совсем даже и не хочется.И очень осторожно отодвинула стул. Эран сглотнул.

и… словно видела впервые. И чуть заостренные хищные черты, и суровые морщинки вокруг глаз и рта, и характер, отчетливо проступающий в его облике. Еще вчера Эран виделся мне совсем другим, а сегодня… – Впервые видишь? – холодно спросил воин. Решила, что

Результат – вот то, что от вас требуется. Оправдания – язык слабых, сильные не оправдываются. Пожилой воин смотрел на меня несколько долгих секунд. Внимательно смотрел, затем улыбнулся, прошел обратно к своему месту за лабораторным столом, сел и, не открывая новый график на экране, сказал:

Я пересела к нему ближе, потом и вовсе на колени забралась. – Все, – говорю, – теперь мне не страшно. В следующее мгновение я оказалась перекинута через голову. Ар бросился сверху, был пойман на мои полусогнутые ноги и полетел кувырком. Когда мы оба подскочили, довольные тем, что теперь весело и уже не так страшно, братик задал только один вопрос:

Платформа мягко оторвалась от пола, подняв облако пыли, и мы двинулись к пролому в стене, чтобы, едва покинув развалины храма, резко уйти вниз, к самой траве, где мы с мамой спрыгнули, достали ножи и приступили к сенокосу. Маскировка в итоге была на уровне, и к священной Каарде очень медленно и не привлекая внимания в итоге двинулся гибрид куста и стога сена…– И не улыбаться! – рявкнула мама. Мы с Араваном не улыбались, мы ржали от своего видона, причем долго, но тихо. В итоге на подлете к горе мама готова была нас прибить, и прибила бы, но случилось нечто!