Цитаты из книги «Настоящая черная ведьма»

Вот ведь! – Так с него все началось, – парировала я. – Оправдываешься, – еще язвительнее подметил демон. Обидно как-то стало, и, недолго думая, выложила козырь: – Он ловец. Подавившись очередным готовым сорваться издевательским замечанием, Гернаримарнахр прорычал: – Так, все, в глушь лесную! Подальше от городов, людей и проблем! Собирайся, твою мать! – Спасибо, мне и здесь хорошо, – настала моя очередь язвить. – Отшлепаю! – пригрозил демон. – Поздно меня воспитывать, сама кого хочешь перевоспитаю. – И это факт. Гернаримарнахр нахмурился, опять достал чью-то закопченную конечность, погрыз. Он всегда грызет, когда злится. Еще недавно курил, но как понял, что это вредно для мужского здоровья, заменил погрызанием. Теперь вот грызет и на меня зло поглядывает… Ага, это потому что именно я ему про вред курения рассказала.

Конфискую в качестве морального ущерба за похищение, – мило улыбнулась. – Не стесняйтесь, у меня их еще много, – с угрожающим намеком прошипел мэр. – Даже не сомневаюсь, – весело подмигнула связанному. – Отвратительной ночи. Но не успела сделать и шага, как господин Вегард прошипел: – Телль, плащ мой возьмите, он на спинке кровати. Обернулась, удивленно глядя на ловца. Тот добавил: – У вас рубашка полупрозрачная. – А у вас плащ может оказаться с неприятными сюрпризами, – парировала черная ведьма. – Конфискуете в качестве морального ущерба, – гневно произнес мэр. Ведьмы от чужого добра не отказываются.

Черная ведьма медленно встала. И не важно, что ночная рубашка особой длиной не отличается. Осторожно ступая по мокрой от росы траве, подошла к «доброжелателю», зачарованно следившему за каждым шагом. Очень плавно наклонилась и, глядя в его породистую морду, выдохнула: – А если я не собираюсь уезжать из МОЕГО города, тогда что? Господин мэр очень медленно сузил глаза.

Щелчок – и зеленоватый огонь, сорвавшись с пальцев, окутал мэра… и почти сразу сотней искорок опал на траву, не причинив ему никакого вреда. Ловец, глядя мне в глаза, усмехнулся, протянул руку, налил себе виски в стакан, кинул туда льда, поднял, салютуя мне, сделал глоток. Противостояние становилось интригующим. – Составите компанию? – совершенно хамским образом поинтересовался мэр. Судя по всему, кое-кто чувствовал себя в полной безопасности, и мне оставалось только догадываться – амулет, артефакт, заклинание?! Не имеет значения. Щелчок пальцами – и стул, на котором восседала эта охамевшая морда, стремительно обзавелся лианами, которые вмиг спеленали явно не ожидавшего подобного мэра. – М-м-мда, – только и произнес он. – Я же все-таки ведьма, – напомнила очевидное. Мэр не сказал ничего на это, но напрягся, пытаясь вырваться. Зря. Стул был дубовый, крепкий, соответственно, лианы тоже далеко не слабые. С самой коварной из улыбочек отобрала у некоторых виски, поднесла к носу, принюхалась… Гадость, как есть гадость. Брезгливо поставила на стол. Осмотрела заготовленное угощение и, ничуть не стесняясь, взяла клубничку, обмакнула в шоколад и уже собиралась съесть, как услышала тихое: – Не связывайтесь с Октарионом, Телль. И уезжайте из города. Клубничку я доела. Затем демонстративно облизнула пальцы и только после этого с грустной задумчивостью протянула: – Да что же вы никак не поймете, господин мэр, это мой город. Мой. – Склонилась к самому лицу этого не пойми кого – то ли градоначальника, то ли далеко не последнего из ловцов, и прошептала: – А вам, господин мэр, я с самого начала дала прекрасный совет – не распаковывайте чемоданы. Так как ловец промолчал, испепеляя меня

Застыл зеленым мускулистым чудищем со стремительно растущими когтями, вопросительно глядя на меня. Ответила ему злым взглядом, и Дохрай стремительно увеличился в размере. Когда-то мой дух был болотным шайтаном. Редкий демон, и мне безумно повезло, что он погиб от старости в момент, когда я впервые активировала свой источник. Из всех духов преисподней я выбрала Дохрая, даже не знаю почему. Просто взгляд зацепился за него, его и притянула, тогда еще не понимая, насколько сильным хранителем обзавожусь. Дохрай действительно был силен – сильнее всех духов в магистериуме. Обретший вторую жизнь, он начал опекать меня как собственную дочь, заботился, следил, утешал, помогал в обучении и гордился моими успехами так, как не гордились даже мама и бабка. И никогда не проигрывал. Никому. До этого дня! – Орден, – одними губами сказала я.

– Телль! – рык у белого оказался пугающим. А затем маг перехватил мою руку, прижал к своим губам и как полоумный принялся ее целовать. Мы с рукой были крайне удивлены излишним слюнепусканием; и удивились еще больше, когда от пальцев Арвейн со столь же повышенным рвением перешел к тыльной стороне ладони и запястью. Мы настолько обалдели, что даже не сразу сообразили, что нам банально не дают поставить некоторых на место, а потом вдруг стало не до места, потому как меня схватили за талию и рывком подняли выше, опять же прижав к стене таким образом, что напрочь исключили возможность соскальзывания обратно, и, сжав запястье уже зацелованной руки, белый прижался к моим губам. Судорожный вздох, полустон-полурык, и у черной ведьмы в голове несколько помутилось от напора белого мага. И все бы ничего, но не по регламенту это… неправильно как-то. На мне ни платья соответствующего, ни белья, и даже напор мой должен быть, а вовсе не белого. И потому, прогнав туман из сознания, уперлась в грудь мага, вынуждая его отодвинуться. И когда его осоловелый взгляд стал более-менее вменяемым, сухо напомнила: – Черная ведьма тут я, а предмет охоты – ты.

Внизу, под моим балконом обнаружился господин мэр… – Пожалуй, я пойду спать, – решила черная ведьма, поднимаясь и забирая у белого мага свой гримуар. – Мм-м, приглашение? – поинтересовался Арвейн. – Жить надоело? – очень мило улыбаясь, спросила я. – Ладно, подожду, – сверкнул улыбкой маг. Неопределенно поведя плечом, я ушла в спальню и нырнула в кровать… Зря! Кровать вся была мокрая! Послав мэру в спальню ливень ведер на пять, перестелила собственную постель, высушив матрас, и только после этого провалилась в сон.

– Нет, я все использовал, тут в другом затык – они танцуют, видишь? Ты спьяну на другом заклинании все замкнула. Нахмурившись, попыталась припомнить. – Самое дурацкое заклинание из всех? – спросил маг. И я не задумываясь, ответила: – Пибоди пабоди гранс! Арвейн чуть не свалился от удивления, потом повернулся к малярствующим и провозгласил: – Пибоди пабоди энгранс!

– Господин маг, – я повернулась к присутствующим, – а можно вас на минуточку? Сорочка на мне была ночная коротенькая, волосы ветер трепал, коленки, правда, ободранные, но так, в общем и целом, вид должен был быть привлекательный. И ничего удивительного, что не отрывая от меня взгляда, белый маг, закивав, торопливо направил стопы в мою сторону. Удивительно, что морда за ним последовал с настолько кривым лицом, что даже стражники отшатнулись. Ехидно улыбнувшись, заметила: – А вас, господин мэр, никто не звал! – Морда остановился. Я мстительно добавила: – У вас и так дел по горло, к примеру, чемоданы паковать! И, гордо развернувшись, вошла в лавку. Белый маг следом за мной. – Дохрай, дверь! – приказала, отпуская Гардэма на пол. В следующее мгновение я оказалась в крепких мужских объятиях, причем этим рожа не ограничился, подхватил на руки, чуть сдвинул так, чтобы мои коленки предстали его взору, и, легонько подув на них, залечил раны. И после этого, совершенно без перехода и каких-либо слов, страстным поцелуем прижался к моим губам! Хамло беломагическое! Но это было не все! Я еще не успела даже пальцами щелкнуть, как мне сломали дверь! А затем раздался гневный голос морды: – Мэтр Октарион, я не потерплю разврата в моем городе! Маг, тяжело дыша, оторвался от моего рта, все еще приоткрытого от изумления, вызванного охамением белого, и произнес сакральное: – Что? – Отпустите ведьму! – приказал мэр. Решив, что с белым разберусь позже, я томно прошептала: – Временно. Понимающе хмыкнув, белый маг отпустил меня, словно невзначай пройдясь ладонью по всем изгибам ведьминского тела. Ничего, потерпим. Нам, черным ведьмам, когда что-то нужно, мы очень даже терпеливые. – Господин мэр, – все так же томно и с придыханием произнесла я, – надеюсь, вы понимаете, что ремонт моей двери теперь на совести мэрии. И свободны, не мешайте молодой здоровой ведьме поднимать численность собственно черных ведьм. Мы с господином белым магом как-нибудь без свидетелей обойдемся, и свечу держать нам не

– Конечно, – я расплылась в самой что ни на есть довольной улыбке, – белый маг в моем городе! О Тьма, вот это подарок! – села на постели, поправила волосы, после сорочку, после грудь, чтобы в кружевной лиф легла попривлекательнее, после… – Так, а что это вы на меня смотрите и совсем мое мясо жрать перестали? – вопросила у морды. Мэр сглотнул толком не прожеванное. – Уже наелись? – недружелюбно поинтересовалась я. Он недобро прищурил глаза под мохнатыми бровями. – Ну раз поели, катитесь отсюда подобру-поздорову. – Мои глаза полыхнули зеленым огнем. Обычно этого хватает с головой и все растворяются в пространстве, но не этот тип. Мохнатая морда, почесав бороду, нагло спросил: – А не слишком ли вы вызывающе себя ведете, госпожа ведьма? Между прочим, перед вами разъяренный, по вашей милости излишне волосатый и когтистый мужчина, которого небеса вовсе не обделили силой. И вы – совершенно беззащитная зарвавшаяся девчонка! Скептически изогнув бровь, я спокойно спросила: – Морда, а кто тебе сказал, что я беззащитна? Дохрай заклубился зеленоватым дымом возле моей постели, принимая свой истинный облик – монстра. Зеленого, громадного, мускулистого монстра, чьи когти были куда внушительнее, чем у мэра. И косматый градоправитель побледнел. – Кстати, – я посмотрела на свои ногти, демонстративно потерла их о рукав, чтобы заблестели, – убивать вы меня, господин мэр, не собирались. Напугать, призвать к порядку, впечатлить в конце концов, но не убивать. Потому что приди вы с желанием моей смерти, Дохрай изничтожил бы вас еще на пороге. Мэр не шевельнулся, пристально глядя на меня. Глянул на хранителя дома, после вновь на меня и совершенно спокойно, вовсе даже не дрожа, произнес: – Но вне дома вы беззащитны.