Ученица 4

Ученица: 4

– У меня есть ключицы, – сообщила я учителю, выйдя рано утром на улицу.

Было начало лета. Солнце припекало довольно сильно даже у нас, в верховьях хребта. С наступлением теплой погоды учитель все чаще начинал напоминать ящерицу. Он присаживался на каком-нибудь из нагретых светилом камней и блаженно зажмуривал глаза. И его лицо уже довольно прилично раскрашено загаром.

– У всех есть ключицы, – заметил он, не желая открывать глаза и воочию любоваться обозначенным мной феноменом.

– Вы не поняли. – Я наморщила нос. – Я их вижу.

– А до этого не видела?

– Нет. Мама всегда говорила, что у аристократок никогда не должны торчать ключицы. Это признак плебейской крови.

Хотя теперь о моем благородном происхождении вообще ничего не говорило. Я жила в горах с черным отшельником, встречалась с обычным парнем без родословной. Руки загрубели от физической работы. Тело давно утеряло рыхлость и звенело мышцами. А теперь еще и ключицы. Этакий последний рубеж аристократической обороны.

– Я тощая, – сделала вывод я.

– Ты не тощая, – вздохнул Гром.

Он всегда так вздыхал, когда приходилось примерять отеческую шляпу в отношении меня. Впрочем, к его чести, отцом он был довольно приличным, иногда я почти забывала, что он мне не родной.

– Ты подтянутая, я бы сказал атлетически сложенная. Фимка, ну ты должна понимать, что у тебя не было ни одного шанса сохранить формы племенной наследницы. Магия тебя сушит. Это еще в академии, где девчонок особо не гоняют физически, ты могла бы быть чуток пополнее. Здесь, в горах – вообще без шансов.

Я немного кривила душой. Мне нравилось мое теперешнее состояние. Я была подвижной, легкой, сильной и выносливой. И отражение в зеркале было как будто бы довольно миловидным.

– Я красивая? – прямо спросила учителя.

– А Мак Соммерсет на этот вопрос не отвечает?

– Он в меня влюблен, поэтому его мнение не может быть беспристрастным. Я хочу независимое мнение.

– Ох уже эти девчонки! Да, Фимка, ты красивая. Всегда была миленькая, но сейчас прямо расцвела. Магическое могущество тебе к лицу.

Я расплылась в улыбке от уха до уха, но он тут же все испортил.

– Сходи достань из погреба кусок вяленого мяса на обед.

Проходя мимо входного косяка, я привычно уже кинула взгляд на воткнутый нож. Он опять находился намного ближе к двери, чем мне бы хотелось. Но это уже была больше игра “Кто кого”. И Басбарри Гром ко мне прикипел не меньше, чем я к нему.

Погреб в доме был едва ли не больше всего внутреннего помещения. Я полагала, что без магии здесь не обошлось: выдолбить в скале такую дыру было почти невозможно.

Когда я уже выбиралась из подвала, то услышала на улице голос учителя. Разговаривать сам с собой он привычки не имел, значит, кто-кто к нам пришел. Я сложила мясо на стол и накрыла полотенцем. И оцепенела, услышав второй голос.

Этого просто не могло быть. Я ошиблась! Я просто уже забыла, как звучит этот человек. Не может быть, чтобы это был Алекс Шеффилд.

Дрожа всем телом, ощущая на языке панический вкус медных монеток, я подкралась поближе к закрытой двери.

Этот второй опять заговорил, слегка повысив голос, и я поняла: нет тут никакой ошибки. Мой бывший жених собственной персоной.

Зачем он здесь? Он нашел меня, чтобы вернуть семье? Ведь не может быть, чтобы он все еще хотел на мне жениться. За нас решили семьи, его желания не было и в помине. А семья Шеффилдов вряд ли теперь захочет такую невесту, как я. Что же тогда? За меня назначена награда? Что?!

Я прижалась всем телом к полотну двери и стала вслушиваться.

– Я знаю, что вы не меняете своего мнения, – сказал Алекс. – Но может, для меня вам будет интересно сделать исключение?

Меня словно окатило ледяной водой из горного водопада: да он пришел проситься в ученики к Басбарри Грому! Он не знает, что я здесь. Боги, какое облегчение я испытала. Едва не заплакала, честное слово.

– И зачем мне это? – лениво спросил учитель.

– Я лучший ученик на курсе. У меня самый высокий балл среди обучающихся и самый развитой магический дар. Более того, мое самое прогрессивное направление – огненная магия, точно такое же, как и было у вас. Вы – лучший, и ученик вам нужен такой же.

– От скромности ты не страдаешь, как я вижу.

– Скромность украшает лишь середнячков. Тем, кто желает добиться большего, некогда тратить время на ерунду.

Я живо представила его. Такой же высокий, статный и красивый. С капризной челкой на глаза и небрежно расстегнутым воротом рубашки. Руки наверняка в карманах, чтобы всей позой говорить об уверенности и силе. Ох, боги, только бы учитель не купился!

В это момент я ужасно жалела, что в нашей двери нет щелей. Конечно, я хотела бы поглядеть на Алекса вживую. Вдруг он изменился, подурнел, у него все лицо обсыпало прыщами от излишней любвеобильности, или он обзавелся шрамом через все лицо. Я, правда, подозревала, что его даже шарм особо не испортит, но верить в это все немножечко хотелось.

И при этом никакая сила на свете не могла бы подвести меня к окну. Дать хоть мизерный шанс меня увидеть я была не в состоянии. Да, я-то изменилась, и очень сильно. Наверняка он бы меня не узнал. Но нет. Ни за что.

Я распласталась по двери, трясясь, словно заяц перед носом лисицы. Даже зубы стучали.

– Прежде чем учить тебя, – услышала я ленивый голос учителя, – придется сбить с тебя самомнение.

– Нет, – уверенно возразил парень. – Я знаю, как низко я стою относительно ваших умений. И готов учиться на любых условиях. Я умею подчиняться требованиям того, кого уважаю.

А это был хороший ход, вынужденно признала я. Кажется, в этот момент я даже не дышала – так боялась пропустить что-то важное. И еще больше затряслась, услышав продолжение разговора.

– Ты закончил академию? – поинтересовался учитель.

– Я на вольной практике. Впереди последний курс. Господин Гром, позвольте показать, что я умею!

– Нет. Доучись, а там, если не передумаешь, приходи снова ко мне.

– Вы возьмете меня по окончании академии? –  с явной надеждой сказал Алекс.

– Разве я такое говорил? – изумился учитель. Зная его манеру, я воочию представляла, как поползли вверх его кустистые брови. – Я готов посмотреть на тебя по окончании академии. Но обещаний давать не буду. Что будет с тобой – неизвестно. Что будет со мной – неизвестно. Какое у меня будет в тот момент настроение…  Но это больше, чем я даю кому бы то ни было.

– Спасибо, господин Гром. На следующий день после выпуска я буду у вашей двери, – он пытался скрыть разочарование, но оно все равно прорывалось.

Алекс Шеффилд не был привычен к отказам, я полагаю. Впрочем, он получил шанс, который и правда есть не у каждого. Надеюсь, к тому моменту, как он вернется, меня здесь уже не будет.

Шуршание камней под ногами удаляющегося парня уже давно стихло, а я все не могла заставить себя отлепиться от двери. Учитель входить не торопился, но он наверняка меня ждал.

Учась заново дышать, я развернулся и приоткрыла дверь. Убедившись, что никого чужого рядом нет, я медленно вышла, стараясь придать своему шагу хоть какое-то подобие легкости.

Учитель поймал меня взглядом через плечо.

– Эк тебя проняло, – хмыкнул он.

– Что вы имеете в виду? – Я повела плечом как можно более непринужденно.

– Бледная, как куница-альбинос. И глаза испуганные, словно смерть приходила. Это ведь был он, да? Твой жених?

– У вас хорошая память на имена, – сухо ответила я. Потом помялась немного и добавила: – Спасибо, что не выдали.

– Если б ты не тряслась все это время на моей кухне, я бы его взял, – довольно резко сказал Басбарри Гром.

Я потеряла дар речи, так, что даже забыла обратить внимание на внезапную резкость его тона. Информация была просто шокирующая: отшельник, который никогда не брал учеников, вдруг взял одну и готов был взять второго. Что здесь, в конце концов, произошло?

– Почему? – в недоумении выпалила я.

– Этому есть причина. -Мне показалось, он удержал вздох. – Но пока тебе рано о ней знать.

– Хорошо. – Я знала, что в таком настроении с ним спорить бесполезно. – Но вы подумайте, какое же совпадение, а?

– То, что он пришел сюда вслед за тобой?

– Ну да.

– Это вообще не совпадение.

Я опять удивленно захлопала глазами.

– И как это понимать?

– У богов на нас такие планы, которые мы понять не в силах. И чувство юмора у них на редкость дурацкое…

Учитель резко встал и направился от дома вверх по тропе, видимо, ему было нужно побыть одному.

В этот же вечер он ушел раскидывать молнии. Теперь он уже сообщал об этом, хотя я и сама не рискнула бы еще раз ослушаться приказа не идти следом.

Отметила лишь, что в этом месяце его потребность сбросить лишнее напряжение наступило намного раньше обычного. Это было странно и пугающе. Хотелось знать, не имел ли к этому отношения визит Алекса Шеффилда. А если да, то какое. Но спрашивать, когда Басбарри Гром был в таком состоянии, себе дороже.

Этой же ночью, дожидаясь учителя и глядя на освещаемое вспышками молний небо, я решила, что пора мне с Маком решиться на что-то более серьезное. Он давно намекал на близость, но не настивал. А я была как-то все время не уверена, что мне этого и правда хочется. Вероятно, установки гувернанток и нянь давали о себе знать. Но пора забыть прошлое и строить такое будущее, которое будет нравиться именно мне.

Мак мне нравился. Он явно был в меня влюблен, и лучшую кандидатуру для первого раза сложно придумать. Он будет внимателен и заботлив, я надеюсь. А если вдруг нет, то я как магичка могу прекратить все в любой момент. Бояться мне нечего.

Вон Алекс уж точно давно не девственник. Я бы даже сказала, много раз не девственник. Что же меня останавливает?

Ученица 5

– Ваш этот секс – так себе штука, – сообщила я, вернувшись домой.

– Правда? А я думал, отличная вещь, – посмеиваясь, заметил Басбарри Гром, продолжая перебирать книги на полке. – Посмотрим, что ты скажешь, когда найдешь парня, который лишит тебя сна и аппетита.

– Если он лишит меня еды и отдыха, я заряжу ему между глаз, – пообещала я, – прямо той меткой ледяной иглой, которую научилась делать на прошлой неделе.

– Ну, значит, тебе должен встретиться парень, который ко всему прочему может еще и поставить себе крепкий щит, – рассмеялся учитель.

Лето выдалось жарким, да и осень была на удивление теплой. Мой магический потенциал рос, мастерство крепчало, а нож, как воткнутый в начале травня в середину стены, так больше ни разу и не сдвинулся. Эту зиму мы с Басбарри Громом азартно соревновались, перетыкая нож: он – к двери, замечая все мои оплошности, а я, наоборот – к печи, выслуживаясь и отмечая собственные достижения. Но уже давно стало ясно, что я в хижине всерьез и надолго, да и учитель ко мне привык и как будто удочерил.

Отношения с Маком тянулись, как осенние дожди: и не то чтобы совсем противно, но навевали некоторую тоску. Он был хорошим парнем, и мне с ним было комфортно, но иногда я про него забывала, а он обижался. Он исправно дарил мне полевые цветы, звал на свидания, водил в харчевню, целовал, но это стало таким обычным, что не вызывало трепета в душе.

Я пыталась внести остроту в отношения. Однажды я затащила его в скалы во время грозы, я хотела показать ему мрачную красоту хребта, которая меня искренне восхищала, но в какой-то момент поняла, что ему очень некомфортно. Он ни за что не признался бы, что ему страшно, изо всех сил сдерживал пытавшиеся вырваться крылья, но так оно и было. Я забыла, что он просто человек, и у него нет щитов, блоков и заклинаний. Да и крылья его поддержать не могли. И я вдруг осознала, какая пропасть нас разделяет.

Вся его жизнь пройдет здесь, в этих краях – и ему это нравится. Я же знала, что улечу отсюда, мой путь будет пролегать совсем в других местах. А значит, надо как-то потихоньку прекращать эти отношения.

Вот только мой путь отсюда начался раньше, чем я могла представить.

Деревья только пробовали сбрасывать листья, когда долго отсутствовавший Басбарри Гром вернулся, молча вошел и сел напротив меня. Это было необычно, и я вся подобралась, словно чуя опасность.

– Фимка, тебе нужен документ, – сказал учитель, устало потерев переносицу. Я не поняла, поэтому ждала подробностей. – Твои знания и умения почти сравнялись с тем, что могут выпускники академии, а кое в чем ты их даже превосходишь. Во многом, если уж быть честным. Но пока у тебя нет диплома, воспринимать тебя настоящим магом никто не станет.

– Вы же не предлагаете мне идти учиться в академию, чтобы обзавестись дипломом?

– Именно это я и предлагаю.

– Пять лет? – почти завопила я.

– Тише, демоница, успокойся. Так долго тебя академия не выдержит. Я предлагаю тебе идти и сдать экзамены экстерном.

– А так можно?

– Можно. Отчего нет? Ты проучишься последние полгода с общим потоком и вместе с ними сдашь экзамены. Дальше получишь бумаги, и иди, куда только позовет тебя твоя душа.

Это будет даже интересно – попасть туда, куда мне не позволили идти родители. Но было слишком много «но».Я задумалась. Полгода – это вполне адекватный срок. Столько я смогу вынести в стенах академии.

– Но… – начала я, и учитель поднял руку.

– Фим, это не будет просто. Тебя возьмут в экстернат лишь по моему магически заверенному письму. Но как только оно будет прочитано, ты попадешь под повышенное внимание всех без исключения, ты ведь понимаешь?

– Девочка, которую учил сам Басбарри Гром? – медленно произнесла я, начиная понимать весь масштаб катастрофы.

– Девочка, которую учил сам Басбарри Гром, – подтвердил он. – И будет много вопросов. Почему тебя я взял, а других нет. И чем ты так хороша. Тебя будут проверять на каждом шагу – учителя, сокурсники… Как же жаль, что ты не парень! Было бы намного проще…

Когда в голову Грома приходят необычные решения, это сразу видно. В первую очередь по лихорадочно сверкающим глазам. И сейчас был как раз такой случай.

– Что? – с подозрением спросила я.

– Ты станешь мальчиком! – радостно сообщил он.

– Я против! А это в принципе разве возможно? Но я все равно против, даже если возможно!

– Да не по-настоящему, дуреха! Волосы подстрижем, в мужскую одежду оденем и скажем, что тебя зовут Фима.

– Ну какой из меня Фима? – Я показала на грудь.

– Ой, Фимка, не так уж у тебя тут богато, чтобы из-за этого переживать!

– А вот это… – Я в возмущении округлила глаза и собралась было уже взорваться, но учитель выбросил вперед руки в защитном жесте.

– Не то имел в виду! У тебя… хм… отличная грудь… наверное. Но она не очень большая, поэтому ее просто скрыть под объемной одеждой.

– Я все равно против. Этот маскарад будет сложно выдержать. Мне проще снести все нападки от учеников, чем вот это все…. Ну и что, что я девочка? Я теперь такая девочка, которая за себя постоять может очень легко.

– Ты забываешь об одном очень важном обстоятельстве, Эффимия. – Учитель сузил глаза. – Тебе предстоит учиться на одном курсе со своим бывшим женихом.

Я застыла, пораженная этой мыслью. В голове билось лишь одно: многократно умноженное эхом слово «нет». Нет, я не буду учиться с ним вместе. А если буду, то он может меня узнать. А если узнает – сдаст родителям. Те, в свою очередь, устроят такой переполох, который поднимет на уши всю столицу. Так я точно не хочу.

– Я не поеду, – выдохнула я едва слышно.

– Трусиха! – рявкнул Гром, встал, подошел к стене, выдернул ножи всадил его что есть мочи почти рядом с дверью.

– Я. Не. Поеду!

– Поедешь! Или пойдешь вон отсюда и будешь сама решать, как жить дальше свою жизнь мага без документов. Я предлагаю тебе билет в будущее. Свое поручительство. Полгода притворства, но зато потом будешь настоящим дипломированным магом, сделаешь карьеру где только захочешь.

– Ну давайте переждем годик? – умоляюще протянула я. – В следующем году Алекса уже не будет, я спокойно доучусь и выпущусь…

– Это слишком долго. Фим, у тебя не так уж и много времени…

Я захлопала глазами, не понимая, что он имеет в виду. Но какой-то виноватый вид был и вовсе ему не свойственен. Так что я вдруг почему-то сильно испугалась.

– Фимка, помнишь, мы говорили, почему черные отшельники уходят из мира?

– Чтобы не представлять опасности для окружающих.

– Верно – Он вздохнул и устало опустился на стул обратно. – Отшельниками становятся лучшие из магов. Именно потому что они лучшие. Ты переходишь определенную границу, после которой уже не можешь контролировать рост резерва. Ты видела, как я сбрасываю излишки. Прости, что говорю тебе, но ты будущий черный отшельник.

Я превратилась в камень. Голова вдруг стала такой пустой и звонкой, что в ней было слышно эхо.

– Фим, в великих знаниях – великая печаль. Есть определенный рубеж, пересекать который не стоит. Именно поэтому почти все отшельники преподают в академии, пока могут. Они смотрят на учеников, стараются сделать так, чтобы студенты учились, но не переходили грань, за которой дорога в один конец. В этом есть главная несправедливость мира. Став лучшим, ты продаешь себя магии. Перейдя грань, назад не вернешься. Можешь учиться, расти, становиться великим. Но конец будет один. Отшельничество. Безумие. Смерть. И прости, родная, но это и твое будущее тоже.

Нет, этого просто не может быть! Не со мной, я молода, впереди вся жизнь еще. Мне был обещан парень, который сведет меня с ума и с которым будет незабываемая любовь. Карьера, должность, почет, величие. А не забвение в кривой хижине на уровне облаков. Разве это может быть правдой? Разве может?

Я поглядела учителю прямо в глаза. Может, он уже сошел с ума, вот и пугает меня?

Но в его карих очах по-прежнему светился ум.

– Это ошибка. Ну точно, ошибка.

– Нет, Фим, ошибки нет. Прости.

– Но зачем?! – крикнула я, вскакивая. – Зачем вы взялись меня учить тогда? Зачем продолжили наполнять мой резерв? Вам было скучно? Вы хотели создать еще одного отшельника?

– Я не хотел тебя брать, Фима. Но, к сожалению, когда ты пришла ко мне, ты уже вышла за грань.

– Что?..

– Ты раскачала свой резерв до таких высот, что обратного пути на тот момент уже не было…

Я рванула прочь из дома. Находиться там мне было невыносимо. И Гром меня не останавливал.

Неслась вверх, к хребту, прыгала по скалам, лезла все выше. Когда ноги стали плохо находить опору, я выпустила крылья и взмыла в воздух. Я летела вверх, ища самый высокий из пиков, такой, куда никто не заберется.

Ко мне присоединился мой старый знакомец сокол, но, считав мое состояние, он испарился.

Мне удалось сесть на небольшую площадку под самыми облаками. И лишь там я разревелась. Громко, не стесняясь, отпуская слезы. И теперь крылья хлопали, подтверждая мои эмоции, жалкие, беспросветно тошные, потерянные.

А потом я орала от бессилия. Срывала связки, выла.

И поймала свою первую молнию.