Наступила не долгожданная, но непременно наступающая осень. Деревья в саду ещё держали на ветвях свои жёлтые листья, но это до первого сильного ветра с дождём. Пинки было одиноко в такое время года, и она начинала ждать весну. Как было бы хорошо, если бы после ранней осени с красивыми разноцветными листьями сразу наступало Рождество с пушистым белым снежком, а потом сразу весна с цветами и весёлыми птичьими голосами! Но такого ни разу не произошло за всю её огромную пятилетнюю жизнь. Вот и сегодня был хмурый осенний день, и скоро должен был начаться дождь.
«Пойду в сад, – подумала Пинки, – поболтаю с Лестрейдом. Он, должно быть, уже там, у забора, скучает и ждёт меня».
Сеттер и впрямь суетился уже по эту сторону забора и с тихим визгом бросился к Пинки.
– Лестрейд, доброе утро! Вы выглядите так, как будто у вас есть интересные новости или неразрешимая проблема.
– О нет, мадемуазель Пинки, это не проблема, скорее информация, и я не знаю, что с ней делать!
К этому времени начался тот самый лондонский дризлинг, и погода совсем испортилась.
– Друг мой, уберите хвост с дождя, иначе он начнёт вонять псиной раньше времени, и принимайтесь за рассказ. Вместе мы с вами разрешим любую проблему, – решила польстить Лестрейду Пинки.
Сеттер сильно воодушевился и рассказал, что часом раньше он пробегал у Юстонского вокзала и решил посмотреть просто так, без всякого смысла, на тамошние мусорные баки. У двери в вокзал он увидел девочку лет семи-восьми, которая играла на скрипке. Когда сеттер с ней поравнялся, раздался странный звук порвавшейся верёвки, девочка громко ойкнула, и музыка стихла.
– Похоже, её волшебная палочка, которой она извлекает музыку, сломалась, она очень огорчилась и теперь сидит там совершенно потерянная. Уж и не знаю, чем ей можно помочь, – сказал Лестрейд в завершение своего повествования.
– Зато я, кажется, знаю, – сказала Пинки и кинулась в сарай, не обращая внимания на припустивший дождик. Там она стала бегать из угла в угол по всему сараю и обнюхивать все корзины, ящики и сундуки. Лестрейд бегал рядом и не мог понять, что именно она ищет. В одной из корзин она нашла наконец то, что искала. Это был отличный смычок от скрипки Старого Наркомана. Ещё летом ему удалось раздобыть себе скрипку Страдивари. Он всем рассказывал, за какие смешные деньги она ему досталась, и теперь играл только на этой именитой скрипке. К ней прилагался смычок, и старый смычок уже месяца два пребывал без дела в стойке для зонтов, пока хозяйка, как догадалась Пинки, не отнесла его в сарай.
– Лестрейд, сейчас вы будете выполнять благороднейшую миссию дарителя радости. Вам нужно взять ненужный старику смычок и отнести этой девочке. Несите его осторожно, не перекусите ненароком. Положите ей у ног и бегом сюда. Потом всё мне подробно расскажете.
– А вы со мной не пойдёте?
– Нет, я останусь дома, эта погода не для меня. Дождь уже льёт как из ведра, но это хорошо, так как он как раз задержит девочку у вокзала. Ищите её под Юстонской аркой, она, скорее всего, там, потому что там сухо, и она никому не помешает, и никто её не прогонит.
Лестрейд осторожно взял смычок и умчался, сверкнув, как рыжая молния, в дождливую мглу. У Пинки было так хорошо и тепло на душе, что она не пошла в дом, а осталась на крыльце ждать Лестрейда. Ей казалось, что весь мир улыбается в ответ на её поющую душу
«Обязательно завтра пойду к вокзалу, п. ослушаю юную скрипачку», – подумала она, радостно улыбаясь, и вдруг отчётливо увидела, что огромное дерево в саду тоже ей улыбается. Ветер оборвал часть пожелтевших листьев, и те, что остались, представляли из себя жёлтое лицо с улыбкой от уха до уха. Ну надо же, какая получилась инсталляция, созданная природой! И этот образ был точь-в-точь женское лицо.
«Что бы это значило?» – подумала Пинки и рассмеялась.
Это замечательное во всех отношениях ноябрьское утро было холодным и туманным. Туман был похож на старую серовато-жёлтую вату и был таким плотным, что все предметы выступали из него неожиданно и очень близко от Пинки. Звуки растягивались и бродили в пространстве абы как, совершенно не давая представления о местонахождении предмета.
«Сегодня со двора ни одной лапой, – подумала Пинки. – Так и под кэб угодить недолго. Погода прекрасная для отдыха, а конкретно – сна в тёплом сене». Только она успела об этом подумать, как из тумана прямо перед её носом появилась голова Собаки Баскервиль.
– Ох! Как вы меня напугали сэр! Что вы делаете на улице так далеко от дома в такую дурную погоду?!
Глаза Месье Эркюля смотрели печально и заискивающе. Он молчал и старался подобрать слава, чтобы объяснить причину визита и при этом не довести Пинки до обморока.
– Мадемуазель Пинки, меня привела к вам любовь! – вдруг неожиданно для себя ляпнул он.
– Что?! Вы больны и сошли с ума! – вскрикнула Пинки.
– Наглец, подлец, гнусный тать! – раздался из тумана голос невидимого Лестрейда.
– О, простите, вы меня неправильно поняли! Меня привела к вам любовь не к вам!
– А, ну слава Вогу, – почему-то сразу поняла это бредовое объяснение Пинки. – А то уж я испугалась!
– О, я болван, я вас тоже люблю, но как друга или вот как Лестрейда, например!
– Не нужно дальше углубляться в этот вопрос. Все всё уже поняли, и Лестрейд в том числе!
Сеттер выступил из тумана и решил, что будет за благо промолчать в этой ситуации, так что он только пожал плечами и кивнул головой одновременно.
– Месье Эркюль, не волнуйтесь. Расскажите нам всё по порядку, не торопясь, только, чтобы вы кого-нибудь не напугали, пойдём в укромный уголок сада.
Троица обогнула дом и скрылась в туманном углу под огромным медным буком.
– Мы вас внимательно слушаем, – сказала Пинки.
– Мадемуазель Пинки, мистер Лестрейд, я должен вам сообщить, что я влюбился и мне нужна ваша помощь.
– Чем же мы можем вам помочь, – хихикнул Лестрейд, но Пинки посмотрела на него строго и перевела свой уже ставший доброжелательным взгляд на Месье Эркюля.
– Мы все внимание!
– Итак, – начал Собака Баскервиль, – минувшая неделя ознаменовалась тем, что к моему хозяину приехал погостить давний приятель сэр Фрэнсис Кар-фэкс. Приехал он не один, а со своей собакой. Ею оказалось прелестное нежнейшее существо Агата, белая, с чёрными бархатными ушками, и всего лишь на пять дюймов выше меня в холке!
– О Господи! – вырвалось у Пинки.
– Неужели есть собаки больше вас? – удивился Лестрейд.
– Да, есть! Она очень породистая, практически голубых кровей! Какие у неё лапы, какой хвост, какая гордая крупная голова! Не описать словами! Короче, я влюбился! Всю неделю я от неё не отходил ни на шаг, так свыкся с мыслью, что мы вместе, но вчера сэр Фрэнсис уехал и забрал её с собой. Что мне теперь делать, как жить дальше?!
– Да, это проблема, – сказал Лестрейд, посмотрев на друга с пониманием и покосившись на Пинки.
– Друзья, я совершенно разбит и сломлен, мы, похоже, не сможем быть вместе.
– Друг мой, не спешите с выводами. Всё может статься, но сначала вам нужно нанести сэру Фрэнсису ответный визит. Я думаю, что ваш хозяин и сэр Кар-фэкс об этом уже договорились, и ваш хозяин поедет в гости к вышеозначенному сэру не позднее чем через неделю. Это обычный срок для нанесения ответных визитов. Ваша задача – не пропустить этот момент и устроить всё так, чтобы вас взяли с собой.
– А как мне это устроить?!
– Очень просто! Будьте сама любезность, не шалите, не пакостите, сделайте хозяину что-нибудь приятное и удивительное. Ну, подайте ему тапки, в конце концов. В вашем исполнении это будет просто умилительно. Надо, чтобы он не побоялся взять вас с собой, а напротив, захотел вами похвастаться.
– Вы пролили бальзам на моё сердце и вылечили его!
– Да уж, похоже, вы мой постоянный пациент, – заметила Пинки. – Ну, идите домой и будьте внимательны, не упустите свой шанс! Удачи!
Собака Баскервиль, забыв попрощаться, что было ей простительно в таком состоянии, исчез в тумане, как будто его и не бывало.
– Как хорошо, Лестрейд, что мы с вами не влюблены и нас не нужно лечить от сердечного недуга, – сказала Пинки.
– Кому как, – проворчал Лестрейд и, вздыхая, побрёл за Пинки в сарай, чтобы греть её спинку, пока она будет спать.
Как только Пинки появилась в саду, к ней сразу подбежал Лестрейд. Сегодня выпал пушистый белый снежок, и в такое время у сеттера была обязанность помогать Пинки со следами. Он должен был ходить за ней и затаптывать её следы, иначе её инкогнито сразу бы раскрылось. Лестрейд топтался позади Пинки и начал свой рассказ издалека.
– Мадемуазель, позвольте спросить, есть ли у вас какие-нибудь новости о нашем милом Собаке Баскервиль?!
– Я давно о нём не слышала, с тех пор как мы решили вопрос с его возлюбленной.
– Ага, значит, у меня для вас есть прекрасные новости, – обрадовался Лестрейд. – Как вы помните, мы посоветовали ему обязательно поехать погостить к сэру Фрэнсису и Агате в их поместье Медные Буки.
– Да, я всё прекрасно помню. Ну и как, ему это удалось?
– О да! В полной мере! Он так замечательно провёл время с Агатой, в тени растущих там в изобилии медных буков, что, как я понимаю, сегодня ему уже привезли щеночка.
– Позвольте, какого щеночка?!
– Девочку! Я пока не знаю, как её зовут, но она вся в маму, тоже беленькая!
– Прекрасная новость! Очень рада за Месье Эркюля! Надо бы его навестить сегодня и поздравить! Лестрейд, пойдёмте со мной, поможете мне надеть ботиночки. Сама я не справляюсь.
Тщательно собравшись, Лестрейд и Пинки отправились к догу поздравить его с первенцем.
«Надо же, – думала Пинки, – на старости лет обзавестись щенком! Вот что любовь делает с собаками!»
Когда они дошли до усадьбы, стало ясно по следам, что Собака Баскервиль и профессор Мориарти ушли гулять, по своему обыкновению, в парк. Ориентируясь по вензелям на снегу и кучкам, оставленным в живописных местах, Пинки быстро нашла друга и издали помахала ему хвостом. Похоже, от искусства он до конца не отказался, потому что как раз вертелся на заснеженной клумбе, что-то выписывая.
Как только Месье Эркюль заметил Пинки, он сразу бросил своё занятие и кинулся к ней и Лестрейду. Со стороны могло показаться, что огромный дог решил напасть на маленькую чихуашку и заодно на ирландского сеттера. Профессор Мориарти нёсся вслед за мчащимся догом и что есть мочи орал только одно дурацкое слово «Фу!». Но кто на него обращал внимание в такой радостный момент?! Когда Месье Эркюль наконец достиг своей цели, он стал радостно облизывать Пинки, с опаской поглядывая на Лестрейда.
– Мои дорогие друзья, я стал отцом! Поздравьте меня!
«За этим-то я и шла по снегу через весь город, не за тем же, чтобы быть вконец обслюнявленной», – подумала Пинки, а вслух сказала, что горячо его поздравляет и желает малышке здоровья, расти большой с хорошими зубами, слухом и так далее, Лестрейд поддакивал.
– Как назвали крошку, и сколько она уже весит?
– Назвали Кристи, в честь бабушки Агаты, а вес чудесный, четырнадцать фунтов!
«Да, – подумала Пинки, – кому малышка, а кому великан, ровно в два раза больше меня, уже не поиграешь, опасно…»
– Она у вас надолго?
– В том-то и дело, что навсегда! Агата родила двух щенков, мальчика и девочку. Сэр Фрэнсис оставил себе мальчика, так как девочка у него уже есть, а моему хозяину он отдал девочку, так как мальчик у него уже есть, – сказал он кокетливо.
О проекте
О подписке