– Занятный артефакт, – уважительно сказала я, убирая руку от магического амулета, и взяв ручку, записала новую информацию в ежедневник.

Геральт же в это время с интересом заглянул мне под руку, очевидно читая текст.

– Что ты потом с этими записками будешь делать? – спросил он.

– Отложу в долгий ящик. Может быть, когда-нибудь продолжу изучение, – ответила я, дописывая последнее слово. – Весемир мне уже сказал, что информация о ведьмаках засекречена, можешь не беспокоиться, она не уйдет за пределы крепости.

– Ясно, – сказал Геральт, оторвав взгляд от текста и внимательно посмотрев на меня. Я отметила, что уже воспринимаю желтые глаза с вертикальным зрачком у человека как вполне нормальное явление.

– Никогда не замечал, чтобы кто-нибудь кроме чародеев ощущал эманации? – задала я следующий вопрос.

Ведьмак задумался.

– Если кто и чувствовал, мне не докладывал, – качнул он головой.

Я хмыкнула и сделала пометку и об этом.

– Не думал, что ты будешь мне вопросы задавать, – усмехнулся Геральт.

Я насторожилась. Еще только четвертого подпихивателя в объятья Эскеля мне не хватало! Или у меня уже паранойя и ему просто не нравится отвечать на вопросы?

– Кто попался, тому и задаю, – тем не менее я постаралась ответить равнодушно.

– Ты не подумай, я не против, – осознал, как это звучит, ведьмак и резко пошел на попятный.

Но у меня уже пропало желание задавать ему вопросы, хотя я планировала еще пару тестов провести, чтобы уж максимально полную картину явления иметь.

– Поздно, уже подумала! – забраковала я запоздалый маневр. – Буду спрашивать у Весемира.

– А почему не у Эскеля?

«Та-ак, еще один», – уже почти уверенно определила я.

– Весемира найти проще, он крепость почти не покидает. А почему именно Эскель, а не Ламберт? – встречно поинтересовалась я, прищурившись.

– Не знаю таких людей, которые бы предпочли иметь дело с Ламбертом, если у них есть выбор, – попытался выкрутиться Геральт.

– Кейра не человек? – вскинула я одну бровь, копируя излюбленное выражение лица своей наставницы.

– Да, упустил ее, – признал свою ошибку беловолосый. – Но, как видишь, и она недолго его выдержала, – заметил он. Я уже было почти расслабилась, решив, что тема исчерпана, как он добавил. – А Эскелю ты нравишься.

Я медленно подняла взгляд, вложив в него все, что я думаю о болтунах, лезущих не в свое дело.

– Я думаю, он в состоянии сам сказать о своих симпатиях и антипатиях, – процедила я, глядя на мужчину исподлобья. – А еще думаю, что Трисс с Йен уже все обсудили и ты можешь вернуться к Йен и заодно передать ей мой пламенный привет.

Если бы я не знала, что Трисс в самом деле направилась к Йеннифер, я бы подумала, что он с самого начала все подстроил.

– Да, думаю, ты права, – не удивляясь моему привету для чародейки сразу же согласился Геральт и поднялся со скамьи, косясь на ручку в моих руках.

Я перевела взгляд на нее и увидела, что та покрылась изморозью.

«Доколебали, блин, уже магия спонтанно выплескивается, – раздраженно подумала я, освобождая ручку из морозного плена. – Надо лучше себя контролировать».

– Ты все-таки дай ему шанс, – неожиданно снова раздался голос вроде бы уже ушедшего восвояси Геральта.

Я скрипнула зубами и зацепилась взглядом за даже не надкушенное яблоко. Спелый метательный снаряд тут же улетел в сторону не понимающего намеков мужчины.

– Ух, холодненькое! – прокомментировал ведьмак, разумеется легко поймавший фрукт. – Слушай, а ты и пиво так же можешь охладить просто рукой? – живо заинтересовался он.

– Могу, – с нажимом подтвердила я. – А еще могу охладить сразу того, кто его потреблять будет, и даже прямо сейчас!

Геральт весело усмехнулся и со смачным хрустом откусил сразу чуть ли не половину моего яблока.

– Буду иметь в виду, – сказал он и, развернувшись спиной ко мне, все-таки ушел в сторону башни.

Когда за ним закрылась дверь, я тоже усмехнулась.

«Вот вроде бы и сердита на него, а губы все равно в улыбке расплываются. Обаятельный засранец. Или это я про него рассказов от Йен и Трисс наслушалась, что воспринимаю как старого знакомого?»

Я снова взялась за ручку, подавив в себе малодушный порыв вернуться в комнату сейчас же. Уж решила написать, сидя здесь, надо доделать! Да и уже поздно было бежать. Все, кто мог, уже высказались по поводу моего досуга. Ламберт был явно не у дел, а сам Эскель хотел бы, давно уже подошел. Впрочем, не прошло и пары минут, как я поняла, что в очередной раз ошиблась, предположив, что смогу спокойно дописать и подняться к себе. Поначалу я подумала, что это Геральт вернулся, что-то забыв, потому что новый посетитель замаячил на периферии зрения так же бесшумно, как и беловолосый, но вскинув голову, я поняла, что ошиблась. Насмешка на тему того, что Йен предпочла Геральту Трисс, так и осталась невысказанной, когда я встретилась взглядом с тем, кого уже не ждала. Ехидство мое сразу же улеглось, а вот подозрительность, наоборот, обострилась.

– Тебя тоже Йен подослала? – без предисловий спросила я.

– Йен? – удивленно приподнял брови Эскель, стоявший у ближайшей колонны. – Я не видел ее с того момента, как они с Геральтом уединились.

На вранье было не похоже, так что я смягчилась, а потом мне и вовсе стало смешно. До того в глаза боялась посмотреть, а как упрекать, то и куда стеснение пропало!

– А я уже с обоими повидалась, – проворчала я.

– Что она хотела? – закономерно поинтересовался ведьмак.

– Ее навязчивые идеи мучают, – ответила я и нахмурилась. – Завтра выскажу ей все, что я по этому поводу думаю! – рассказывать Эскелю в чем проблема я определенно не собиралась. – Сегодня дописать, наконец, надо.

– Что ты пишешь? – ожидаемо отвлекся от нежеланной темы мужчина, подходя ближе к столу.

– Записываю свои мысли по поводу ведьмачьих эманаций, – ответила я, опуская взгляд и в который уже раз занося ручку над бумагой. – Вдруг когда-нибудь смогу до конца разобраться в этом явлении.

Я успела написать три последних слова в брошенном на середине предложении, когда ведьмак, до этого так и стоявший возле стола, все-таки опустился на лавку напротив меня. Я так и не смогла определиться, чего я больше ждала, что он останется или что уйдет.

– Брин, я хотел поговорить, – сказал он, положив руки на стол.

Сердце, и до того бившееся быстрее нужного, пустилось вскачь.

– Пять минут, – успела я вставить, подняв руку с расправленными пятью пальцами, пока Эскель подбирал слова. – Просто посиди и помолчи, я допишу, пока мысли окончательно не разбежались, – взглянув на него, попросила я, выгадывая этим себе тайм-аут.

– Хорошо, – покладисто согласился он.

Я снова уставилась в ежедневник, с трудом, но все-таки вспоминая, что именно еще хотела дописать. Звук скольжения стержня по бумаге неплохо успокоил меня.

«Почему я вообще так реагирую на него? Отвыкла за шесть лет? Но, блин, даже с Геральтом, которого я вообще никогда не видела до сегодняшнего дня, я веду себя спокойно. Ерунда какая-то! Надо взять себя в руки. В конце концов, он просто мужчина. Поговорить пришел», – задумалась я, грызя кончик ручки.

– Все, – объявила я, ставя последнюю точку и захлопывая ежедневник. – Пойдем, – позвала я ведьмака, поднимаясь с лавки.

– Куда? – спросил он.

Я рискнула снова встретиться с ним взглядом и отметила, что тайм-аут в некоторой степени помог.

– Туда, где я буду уверена, что никто не греет уши, – ответила я, явно заработав себе паранойю за этот вечер.

2

Год. Целый год. Долго? Что значил один год для человека, прожившего их почти сотню? Коротко? Как течет время для человека, который чего-то ждет?

Ему казалось, он уже передумал все, что можно за это время, представил разные версии их встречи, прокрутил в голове все варианты их диалога, придумал объяснения, вообразил и обиду, и равнодушие, и дружелюбие, но реальность все равно оказалось иной. Она стояла на лестнице рядом с Геральтом и шутила, как она обычно это делала – с серьезным лицом и лишь под конец улыбаясь. А потом она развернулась и увидела его. Все сценарии полетели к черту, потому что она просто стояла и смотрела долго и непонятно. Эскель осознал, что понятия не имеет, что нужно сделать, и так ничего и не придумал, даже когда она подошла к нему. Более того, он почувствовал, что вообще ничего сказать не может. Единственное на что его хватило, это слегка улыбнуться ей, протягивая руку. А потом она чуть ли не отскочила от него, округлив глазами. На ведьмака накатила тревога. Почему к остальным она прикоснулась нормально, а от него шарахнулась как от огня? Что с ним не так? Почему вдруг такая реакция?

Об эманациях он почти ничего не знал, так как с чародеями, а тем паче чародейками, мало общался. И подобная реакция Брин на прикосновение к нему его не на шутку обеспокоила. Впрочем, видя реакцию других чародеек, он немного успокоился, а во время участия в странном эксперименте, затеянном Брин, даже почувствовал, что дар речи к нему вернулся. Поговорить с девушкой, правда, все равно бы не получилось. Этому были помехой и толпа народа, и неожиданная увлеченность Брин вопросом тех самых эманаций, и его собственная непредвиденная растерянность. Так что все, что он ей сказал, было местоположение понадобившегося ей Весемира.

– Занятная девчонка! – прокомментировал ее Ламберт, когда чародейки вышли из замка. – Вроде обычная, а как тебя, Геральт, в стену-то двинула! Не боишься своего предназначения, а, Эскель?

– Чего мне еще бояться? – указывая на свое лицо, спросил у него находившийся в полном раздрае ведьмак. Скрыть внутренние метания за привычной маской спокойствия было не сложно, куда сложнее было успокоиться на самом деле.

– Эта штучка явно посерьезнее будет, – хохотнул Ламберт. – Сразу быка за рога взяла! Ты гляди, еще и тебя на кусочки разберет!

– Да, Йен говорила, что ее увлеченность магией порой граничит с одержимостью, – поддакнул Геральт криво усмехаясь.

– Вряд ли она найдет во мне что-нибудь интересное, – отмахнулся от них обоих Эскель.

– Найдет-найдет, не сомневайся, – осклабился Ламберт. – Вон ее от тебя как торкнуло!

– Ну значит, таково мое предназначение, – развел он руками.

Все трое громко расхохотались. Эскель, правда, в отличие от Ламберта, в своей интересности для Брин уверен не был и представления не имел, как ощущаются эманации. После возвращения чародеек и довольно занятного обсуждения теории, выдвинутой Брин, вся толпа неожиданно рассосалась, вот только и его предназначение тоже удалилось, да еще и под ручку с Кейрой, говоря о каких-то кристаллах. В опустевшем большом зале вопрос «что делать» встал только острее.

Время шло, а Брин не появлялась. Идти к ней специально он не хотел. Формально потому, что там все еще могла быть Кейра, а при ней он говорить не желал, а фактически еще и потому, что опасался реакции Брин. За все время, что он видел ее, он так и не смог понять ее отношение к себе и все больше чувствовал, что она избегает встречаться с ним взглядом.

Промаявшись неуверенностью в своих действиях до позднего вечера, он все-таки решил на одни и те же грабли второй, а точнее третий раз не наступать и пойти поговорить с девушкой откровенно, чтобы знать все наверняка, а не строить домыслы, которые, как он уже знал, у него получаются довольно криво. По дороге к гостевой башне он Брин и обнаружил. Она сидела за столом в большом зале и что-то быстро писала в своей необычной книжке той самой ручкой, у которой чернила были внутри. Застыв на полпути, он снова заколебался, должен ли он отвлечь ее или подождать, но она уже заметила его сама и подняла голову. Правда, вопрос, который она ему сразу же задала, поставил ведьмака в тупик. При чём тут была не сильно жалуемая им возлюбленная Геральта, он не знал, но углубляться в эту тему не стал, решив выяснить до конца другой вопрос. Сказав, наконец, Брин, что хочет с ней поговорить, он с удовольствием рассматривал девушку, ожидая, пока та допишет что-то в свою книгу. А потом она встала и сказала, что говорить они будут не здесь, чем снова его изрядно озадачила, хоть он и привычно не подал вида.

3

Эскель больше вопросов задавать не стал, поднялся и молча пошел рядом со мной. Я же отправилась напрямую в свою комнату, так как только там могла чувствовать себя в безопасности от назойливого желания наставницы поучаствовать в моей судьбе. Вот все-таки совсем не зря я парочку защитных заклинаний наложила на свою комнату! По крайней мере, ни услышать, ни увидеть, ни другим способом узнать, что происходит за закрытой дверью, никто не сможет, либо я почувствую, что защиту взломали.

– Заходи, – пригласила я замешкавшегося на пороге ведьмака.

Порог он все-таки переступил, но так и остановился, сделав всего шаг.

– Это иллюзия? – переводя взгляд из одного угла комнаты в другой, спросил он.

– Нет, это мои учебные пособия, – ответила я, закрывая дверь. – Проверь, – я махнула на диван, заодно приглашая присесть.

Кинув ежедневник с зажатой в нем ручкой на столик перед диваном, я поспешила подхватить так и оставленную в кресле книгу Маласпины и унести с глаз долой. Не хотелось привлекать внимание к ней, пока не перечитаю. Мало ли… Пока я прятала книгу на полке, Эскель вместо того чтобы сесть на диван, присел рядом с ним. Обернувшись, я увидела, как он проводит по его обивке рукой.

– Что-то не так? – я остановилась рядом с диваном и почувствовала, что губы все-таки расплываются в улыбке. Ведьмак, сидящий на корточках рядом с диваном и пристально его рассматривающий, выглядел забавно.

– Это из твоего мира? – спросил Эскель, поднимаясь. Я успела заметить некоторую растерянность в его взгляде.

– Да, почти все здесь из моего мира, – кивнула я, возвращая лицу спокойное выражение. – Когда училась, я натаскала и навосстанавливала много вещей, в том числе мебели. Вот, теперь пригодилось, – я обвела рукой пространство комнаты. – Садись, это обычный диван.

Пару мгновений поколебавшись, я решила не создавать дополнительных трудностей в общении и тоже уселась на диван, а не в кресло, как изначально планировала. В конце концов, он большой, и так пространства между нами хватит.

– Что значит навосстанавливала? – уточнил мужчина, присаживаясь с другой стороны.

– Это значит, что вытаскивала я их в довольно плачевном состоянии и до такого, – я провела рукой по спинке, – состояния восстанавливала своей магией. Такая особенность силы Старшей крови.

– Удивительно, – окидывая комнату новым взглядом, прокомментировал мужчина. – Так много вещей.

– Это лишь малая часть, – уточнила я масштабы своей работы. – Все остальное осталось в доме, где я училась. Я его за время обучения успела весь переделать.

– Ты сделала его таким, как в твоем мире? – обернулся ко мне ведьмак.

– Нет, – качнула я головой, чуть улыбаясь. – Я вообще старалась более-менее придерживаться стиля этого мира, но, разумеется, полностью это было бы невозможно сделать, так что вышло что-то по мотивам.

Ведьмак понятливо кивнул, и повисла тишина.

– Так о чем ты хотел поговорить? – напомнила я, решительно пресекая собственные попытки и дальше оттягивать неизбежное.

– О твоем письме и нашей последней встрече, – ровным спокойным голосом ответил ведьмак, внимательно глядя на меня.

Я ожидала подобного ответа, но сам разговор себе не очень представляла. Я-то, в принципе, ему уже все в письме написала, с тех пор в моем к нему отношении ничего кардинально не изменилось, так что осталось только послушать, что он на это скажет.

– Я… хотел сказать, что… – медленно начал было мужчина и отвел взгляд.

А я вдруг запоздало поняла, что не одной мне неловко смотреть в глаза, не одна я чувствую себя не в своей тарелке от встречи после такого долго расставания, и спокойствие Эскеля лишь внешнее. Осознав это, сама я неожиданно расслабилась и смогла посмотреть на ведьмака открыто, не испытывая потребности немедленно отвести взгляд. А еще я поняла, что он сейчас скажет, но прервать успела не сразу.

– Я хотел извиниться за то, что уехал, не сказав ни слова, – успел сказать мужчина, а я почувствовала, что не хочу, чтобы он извинялся и вообще что-то объяснял. Ситуация была идиотская, мы оба друг друга не поняли, погрязнув в собственных тараканах. Я не хотела ворошить старые ошибки, тем более что мое письмо должно было расставить все точки над «ё». Его желание со мной поговорить означало, что я ему небезразлична, и этого было вполне достаточно.

– Эскель, – позвала я, не давая ему продолжить. Он перевел на меня взгляд. Я видела его спокойное и расслабленное выражение лица, но уже не верила этой маске. – Ты читал письмо? – задала я вопрос, ответ на который был в целом очевиден, но помогал перейти к следующему, уже не такому простому вопросу.

– Да, – ответил он.

– Ты согласен с предложением, которое там написано? – задала я вытекающий из этого вопрос.

Какая-то эмоция промелькнула на его лице, но слишком быстро, чтобы я с точностью могла ее понять. Вроде бы это была тень удивления.

– Да, – так же ровно ответил ведьмак.

– Тогда давай не будем больше об этом говорить, – сделала я еще одно предложение и затем чуть улыбнулась.

Эскель почти не раздумывал, просто кивнул, не отводя от меня взгляда.

– Вот и хорошо, – подвела я итог нашей максимально укороченной беседы и наклонилась вперед за ежедневником. – Не хочешь немного подопытным поработать? – предложила я ему, не желая, чтобы он уходил. Мне хотелось поговорить с ним как раньше, только вдвоем, чтобы разогнать эту глупую неловкость после долго расставания. Хотелось увидеть его улыбку.

– Давай, – не очень уверенно, но все же сразу согласился ведьмак.

– Даже не спросишь, в чем опыты будут заключаться? – усмехнулась я, откладывая ежедневник, чтобы расстегнуть пряжки на ботинках.

За целый день я уже порядком устала от обуви, да еще и на каблуке. Поздним вечером уже хотелось от всего этого избавиться и дать ногам отдых, тем более что здесь был ковер. Так что я скинула ботинки на пол и, подогнув одну ногу под себя, развернулась лицом к Эскелю. Снова взяв в руки ежедневник, пролистала, открывая его на нужной странице.

– Вряд ли ты сможешь сделать еще что-то противоестественное с ведьмаком, – криво усмехнувшись, ответил мужчина.

– Ты меня недооцениваешь, – заметила я улыбаясь. – Впрочем, мне просто нужна твоя рука.

Мне протянули желаемое, очевидно подумав, что я просто решила-таки «перемерить» эманацию. У меня же были немного другие планы.

– Нет, положи, – я указала на его колени.

А сама в это время пересела поближе к ведьмаку, чтобы не приходилось тянуться, и приблизила свою ладонь к его предплечью на максимально близкое расстояние, при этом не касаясь. Закатанные рукава оказались как нельзя кстати. Я провела над не прикрытой тканью частью руки до самых костяшек и вернулась к локтю. Осторожно прижала ладонь к самому отвороту рубашки, удивленно хмыкнула и передвинула руку на плечо, где ткань была в один слой. Взяв ручку, записала:

«Для получения эффекта необходим непосредственный контакт с кожей. Для экранирования достаточно одного слоя тонкой ткани».