Разряд от Эскеля, казалось, пронзил меня насквозь, достав сразу до солнечного сплетения и оставив где-то внутри легкую дрожь, будто в самом деле от удара током. Ничего подобного от соприкосновения с ним я, разумеется, раньше не испытывала, и это нововведение меня, признаться, несколько испугало и смутило.

– Что это за чертовщина такая? Какова причина этих эманаций? От чего они зависят? Почему так воздействуют? – резко обернулась я к Йен за пояснением.

– Понятия не имею, – ответила она с совершенно невозмутимым видом. Трисс тоже пожала плечами.

– И вам не интересно? – удивленно вскинула я брови. – Столько лет сталкивались с этим и ни разу не было любопытно, что это за штука и как работает? А вдруг это опасно?

– Это абсолютно безопасно, – заверила меня рыжеволосая чародейка с хитрой усмешкой. – И даже более того…

– Это даже весьма приятно, если знаешь как использовать, – многозначительно добавила Йен после того, как Трисс замолчала.

Кейра лишь выразительно кивнула, опуская взгляд. Тут у меня в памяти всплыл наш недавний разговор с Йен. Кажется, теперь я начала понимать, чем ведьмаки такие особенные для чародеек. Стало еще интереснее, хотя от таких откровенных намеков сделалось еще более неловко.

– Откуда вы можете знать, что это не опасно, если даже не интересовались природой этого явления? – уцепилась я за основную тему разговора, игнорируя намеки.

– А как ты предлагаешь узнать? – вопросом на вопрос ответила Йен.

– Ведьмаки ребята скрытные, – усмехнулась Трисс.

– Эмпирически! – ответила я и, на мгновенье задумавшись, выдала. – Да хотя бы сравнительный анализ провести.

Не тратя время на лишние объяснения, я достала из пространственного кармана ручку и ежедневник, в который любила записывать внезапно посетившие меня идеи, если те настигали меня за пределами лаборатории. Открыв его на чистой странице, я быстро нарисовала четыре шкалы и подписала их именами чародеек. На той, над которой значилось мое имя, ненадолго задумавшись, быстро нанесла три метки, подписав именами ведьмаков, после чего протянула ежедневник женщинам.

– Отметьте на каком уровне ощущения от каждого ведьмака, – сказала я, добавляя к ежедневнику ручку, и только теперь заметила с трудом сдерживаемые улыбки на лицах всех присутствующих. Трисс не выдержала первой и тихо захихикала, следом за ней прорвало Кейру, потом и остальные заулыбались, переглядываясь. До меня запоздало дошло, в чем дело. – Я думаю, одного прикосновения будет достаточно, – мрачно добавила я, осуждающе глядя на чародеек. На ведьмаков я старалась не смотреть вовсе.

– Ну, давай попробуем, – усмехнулась Йеннифер, взяв в руки ежедневник. Смех в ее голосе был прекрасно слышен, но сама идея ее все-таки заинтересовала. Похоже, не мне одной было любопытно сравнить. – Господа, – обратилась она к ведьмакам. – Ваши руки, пожалуйста. Геральт, – первым подошла она к своему мужчине.

– Для тебя что угодно! – с усмешкой ответил он ей, не отводя от нее пристального взгляда.

– А больше ничего не надо? – спросил у нее Ламберт, когда она шагнула к нему.

– От тебя – нет, – прямолинейно ответила она ему, касаясь руки. – Благодарю!

– Меня можешь не благодарить, – сразу же сказал ей Эскель, протягивая руку, едва она развернулась к нему.

Я бросила короткий и несколько удивленный взгляд на ведьмака, озадачившись такой странной реакцией.

– Не буду, – согласилась чародейка, искривив губы в холодной улыбке.

Йен с Трисс и раньше видели мои письменные принадлежности, Кейра же тем временем с любопытством протянула руку к ручке.

– Что это? – спросила блондинка, крутя ее в руке.

– Ручка шариковая, – усмехнулась я. – Ей можно писать, не макая в чернила. Они у нее внутри.

Кейра с сомнением посмотрела на тоненький корпус и на пробу чиркнула внизу листка ежедневника, который Йен все еще держала в руках, убедилась в том, что ручка оставила след, и отдала письменную принадлежность требовательно протянувшей руку черноволосой чародейке. Расставив свои отметки, моя наставница передала записную книжку Трисс, и обход ведьмаков начался по новой, с той только разницей, что комментировал все три «замера» Ламберт, который явно питал к Трисс особые чувства. Последней была Кейра, которая даже несколько удивилась, что она в эксперименте тоже участвует. На этот раз отличился только Геральт, когда поинтересовался какими судьбами Кейра оказалась в Каэр Морхене. Ламберт же молчал, будто воды в рот набрал, только косые взгляды бросал на светловолосую чародейку. Я искоса следила за Эскелем, но он был непоколебим как скала.

После всех процедур мой ежедневник снова попал в мои руки, и я жадно всмотрелась в графики, однако никакого внезапного озарения не произошло. Графики плясали, как могли, и из общего можно было выделить только пару закономерностей. На трех графиках из четырех внизу был Ламберт, дальше шел Геральт. У Кейры же в самом низу оказался Геральт, а за ним шел Ламберт. Эскель у всех, кроме Йен, был на самом верху, – у нее же его обогнал Геральт. Расстояния же между рисками никакому анализу не поддавались, особенно впечатлял сильно утопленный показатель Ламберта у Трисс и загнанный почти под потолок показатель Эскеля у меня.

– Эх, данные относительные. Их бы с чем-нибудь соотнести… – задумчиво пробормотала я, пытаясь придумать какую-нибудь меру эманации или хотя бы более-менее стабильную величину. – Весемир! – вспомнила я, что ведьмаков у нас четверо.

– Что Весемир? – переспросила Трисс.

– Он тоже ведьмак! – пояснила я. – Идем!

И захлопнув ежедневник, оставив ручку внутри, сама первой зашагала в большой зал.

– Весемир? – позвала я, когда после беглого осмотра никого не увидела.

– Он во дворе, – ответил мне вместо старика Эскель, чем снова меня взбудоражил.

Я скованно поблагодарила за информацию кивком и торопливо зашагала в указанном направлении.

– Идем-идем, – позвала я за собой чародеек, чтобы те не отставали, но оборачиваться не стала, чтобы не встречаться с ведьмаком взглядом.

Старый ведьмак в самом деле нашелся в верхнем дворе у колодца.

– Весемир! – позвала я, подходя ближе. – Можно мы тебя отвлечем на минуточку? Мы тут эксперимент проводим, нам нужна твоя рука.

– Мне она тоже нужна, – ответил ведьмак, обернувшись к нам и с недоумением осматривая нашу чародейскую делегацию.

– Нет, мы ее не будем с собой забирать, – хихикнула я. – Мы только потрогаем.

Старый наставник нахмурился, но перчатку с правой ладони снял.

– И зачем же вам это нужно? – спросил он, протягивая руку.

Я первой прикоснулась к ней и поспешила поставить новую отметку на графике.

– Она хочет измерить эманацию, – ответила за меня Йен.

– Большей частью я хочу понять, что это вообще такое, – поправила ее я, передавая ей ежедневник с ручкой. – И не говори, что тебе это не интересное!

– Мне интересно! – призналась наконец чародейка. – Поэтому я и здесь.

– Да нам всем интересно, – усмехнулась Трисс.

С одним ведьмаком мы закончили быстро, так что ежедневник вскоре снова оказался у меня в руках.

– Спасибо! – звонко поблагодарила я, прижимая книжку к груди.

– Хе-хе, пожалуйста, – добродушно рассмеялся Весемир, качнул головой и вернулся к своему занятию, когда мы двинулись в обратный путь.

– По-моему, это ничего не даст, – заметила Кейра по дороге обратно. – Эти шкалы бесполезны.

– По крайней мере, это было забавно, – пожала плечами Трисс. – Эскель, выходит, действительно эманирует сильнее всех.

– А Весемир слабее всех, – кивнула Кейра. – Это единственное, что видно точно.

– Зато развлеклись, – усмехнулась Йен.

Я в разговоре не участвовала, пристально изучала полученные графики по дороге. Рассматривая идею взять показатели Весемира в качестве якоря и отсчитать от него остальные замеры. Не было никакой гарантии, что все чародейки чувствовали исходящие от него эманации одинаково. Но, с другой стороны, если уж кого-то и брать за основу, то именно его, как наиболее стабильную и нейтральную сторону. Взвесив все за и против, я все-таки решила рискнуть и попробовать построить теорию на этом. Войдя в замок, я сразу же устремилась к столу и, усевшись на том же самом месте, что когда-то давно с Весемиром, с энтузиазмом взялась перечерчивать графики на соседнюю страницу.

– Ну и что? – услышала я вопрос Геральта.

– Да ничего, – скучающим тоном ответила ему Йен.

Дальше я не слушала, погрузившись в размышления над по-новому представшими передо мной графиками, погрызла кончик ручки, постучала ей по странице, покрутила между пальцами и кинула на ежедневник. Мыслей было много, одна противоречивее другой. Я сложила ладони и медленно потерла их друг о друга, вспоминая ощущения от прикосновений к ведьмакам.

– Ну что там? – раздавшийся совсем рядом голос Ламберта вывел меня из состояния задумчивости.

– Да непонятно ничего, – отмахнулся от него Геральт.

Тут я заметила, что стол обступили и со всех возможных сторон заглядывали в мой ежедневник.

– Да все понятно, – опротестовала я заявление ведьмака.

– И что же тебе понятно? – поинтересовалась Йеннифер, присаживаясь на лавку рядом.

– Эманации ощущают только маги, – начала я.

– С чего ты это взяла? – тут же перебил меня Ламберт.

– С того, что пока мой дар спал, мне от Эскеля двести двадцать не прилетало, – ответила я. – И так как ощущают только маги, то значит, с магией это и связано. Точнее, с ведьмачьими способностями к магии, полученными неестественным путем. Рискну предположить, что из-за их искусственности и получается такой эффект при взаимодействии с естественным магическим фоном у чародеев.

– Ну, допустим, – согласилась Йен.

– Звучит довольно правдоподобно, – поддакнула Трисс.

– Но почему тогда у всех эффект разный? – задала вопрос черноволосая чародейка.

– Не такой уж и разный, – заметила я. – Если взять показатели Весемира, как самого стабильного, за основу и посчитать, что от него эманации все ощущают примерно одинаково хотя бы относительно остальных, то мы получим вот такую картину, – я указала на вторую страницу, с перечерченными шакалами.

На ней становилось очевидно, что Ламберт и Весемир имели довольно низкую отметку, тогда как Геральт и Эскель уходили резко вверх. Только у Кейры еще и Ламберт был отмечен достаточно высоко.

– Учитывая, что все завязано на магии, а полученные от мутаций способности у всех одинаковые, то дело, скорее всего, в естественных магических способностях. Правда, не знаю у кого именно они были до мутаций. У Весемира и Ламберта или у Геральта и Эскеля.

– Моя мать чародейка, – неожиданно подал голос Геральт.

– А мои родители простые люди, – вслед за ним сказал Ламберт.

– Ну, значит наиболее вероятно, что наличие врожденных способностей к магии увеличивает силу эманаций, – сделала вывод я, глядя на обоих ведьмаков попеременно.

– У меня, получается, были самые сильные врожденные способности к магии? – неожиданно подал голос Эскель.

– Судя по всему, – кивнула я, усилием воли переводя взгляд на него и стараясь отвести его не слишком поспешно.

– Хорошо, – усмехнулась Йен. – А как ты объяснишь вот это? – она подцепила ручку и указала ей на Ламберта в графике Кейры.

– А точно так же, как вот это, – я забрала у нее ручку и указала на то, что Ламберт у Трисс был практически вровень с Весемиром. – И вот это, – я указала на Геральта, который обогнал Эскеля у самой Йен. – И скорее всего даже это, – чуть замешкавшись, я указала на Эскеля в своем графике. – Дело не только в магии, но и в личных отношениях. Они, вероятно, резонируют с потоком энергии от разности магических потенциалов.

– А в этом действительно есть смысл, – задумчиво согласилась Йен.

Трисс и Кейра просто молча смотрели на график, видимо обдумывая мои слова.

– Эк ты загнула! – проворчал Ламберт. – А для малограмотных это как?!

Я повернулась к ведьмакам.

– Вот тебе, малограмотный, например, не нравится Трисс, – медленно начала я говорить, подбирая слова, – это невооруженным глазом видно, да и она от тебя не в восторге. Так вот ваши межличностные отношения, в данном случае отрицательные, вступают в резонанс, или точнее в антирезонанс, с тем потоком энергии, который образуется от разницы в ее магических способностях и твоих, и гасят его. Из-за чего Трисс ощущает твои эманации хуже. А Кейра тебе наоборот нравится, из-за чего ваша разница в магических потенциалах резонирует с межличностными отношениями и сила эманаций растет, причем настолько, что ощущается даже сильнее, чем от Геральта, с которым резонанса нет, – закончила я.

Ламберт озадаченно молчал.

– Хорошо, это все понятно, – снова обратила мое внимание на себя Йен и обрисовала шкалы всех чародеек кроме меня. – Но вот это, – она потыкала в Эскеля на моей шкале. – Нет.

– Я не знаю, – честно призналась я, так и не увидев никаких отличий кроме одного, крайне сомнительного. – У меня нет объяснения.

– Предназначение? – озвучила ту самую единственную бредовую идею Трисс.

– Сомневаюсь, что этот глобальный механизм стал бы влиять на такую ерунду, – озвучила я ей свои мысли.

– Тоже верно, – согласилась она.

– Погрешность в измерении? – предложила свой вариант Кейра.

– Может, – не стала спорить я.

– Так перемерь, – Трисс махнула рукой на Эскеля.

– Завтра или через недельку. Посмотрю результаты во времени, – покивала я, не глядя на ведьмака. Если уж я на него спокойно посмотреть не могу, то прямо сейчас снова ощущать весь этот фейерверк ощущений я была точно не готова.

Все замолчали, разглядывая графики.

– Ну что ж, это было занятно, – через некоторое время поднялась со своего места Йен. – Нечасто приподнимается завеса над очередной тайной ведьмаков.

– Это только теория, – поспешила напомнить я, захлопывая ежедневник и пряча его и ручку обратно в пространственный карман.

– Весьма правдоподобная, – отметила Трисс, также поднимаясь со скамейки.

– Надо записать, вдруг пригодится, – я встала следом, усмехаясь.

– Запиши, напишешь потом свою книгу о ведьмаках, – вполне серьезно посоветовала Кейра.

– Да кому оно надо, – отмахнулась я и хотела было добавить, что тут этих книг пруд пруди, но Трисс меня перебила.

– О, магическое сообщество много бы дало за информацию о ведьмаках!

И как-то мне не очень понравилась ее фраза, так что сразу подумалось, что, кажется, совсем не зря ведьмаки так тщательно охраняют свои секреты. А потому развивать тему я не стала, лишь дежурно чуть улыбнулась и сменила тему.

– Пойдем кристалл проверим. Я последний перезаписала, но еще не слушала, – обернулась я к Кейре, вспомнив, зачем та пришла.

Чародейка кивнула, и мы направились к моей комнате. Вытащив по дороге позабытый в лаборатории ноутбук, я сунула его подмышку, а кристалл сразу же отдала Кейре.

– Ого, как ты тут устроилась! – воскликнула блондинка, с любопытством осматриваясь едва переступив порог.

– Решила, раз уж я тут надолго, надо организовать себе комфорт, – усмехнулась я и взмахом руки деактивировала часть висящих на комнате чар. Все равно уже почти все увидели, да и у Йен с Трисс не хуже апартаменты вышли. Смысл скрывать пропал.

– У тебя получилось, – похвалила Кейра, присаживаясь на диван и проводя по его обивке рукой. – Это все вещи из твоего мира?

– Большинство, – кивнула я, вытаскивая оставшиеся кристаллы из ящика стола. – Мне они как-то привычнее. К тому же я их много натаскала, пока училась.

– Черную мраморную ванную тоже? – усмехаясь, напомнила Кейра.

– Нет, ее мне придется завтра еще поискать, чтобы вручить Йен, – качнула я головой, улыбаясь. – Но оно того стоило!

– Безусловно, – рассмеялась блондинка.

Проверив новенький кристалл, мы решили на всякий случай перепроверить и остальные, чтобы лишний раз убедиться, что все в порядке. Кейра выглядела очень довольной и любовно упаковала все кристаллы в специально принесенную с собой шкатулку, выстланную мягкой тканью. Попрощавшись со мной, она еще раз подтвердила свою готовность оказать мне посильную помощь с мазью, если она еще потребуется, и, открыв портал, исчезла.

Я же так и осталась сидеть на диване. В моей голове было столько мыслей, что следовало их привести в порядок, прежде чем покидать комнату. Больше всего меня волновал Эскель. В последние дни я много раз представляла, как я встречу его снова, что скажу, пыталась предугадать его реакцию. Реальность оказалась иной. Своим появлением он застал меня врасплох, а потом просто молча стоял с непроницаемым видом. Я не могла понять, о чем он думает, а от его взгляда мне становилось неловко. Расстались мы с ним по-идиотски, и теперь я не знала, как вести себя с ним. Броситься на шею, как старому знакомому или держаться отстраненно? Рад ли он меня видеть или ему все равно? Читал ли он мое письмо? Как он на него отреагировал? Когда я узнала, что он меня искал, я подумала, что он хотел продолжить общение. А сейчас? Может за год все изменилось? Вопросы, вопросы, вопросы. Да еще и эти эманации… От одного прикосновения мысли разбегаются!

Я вздохнула, откидываясь на спинку дивана. С Эскелем было легко путешествовать, выживать в лесу, скакать на одной лошади, готовить на костре, даже спать на одной кровати. С ним было легко болтать, легко молчать. Но все, что касалось взаимопонимания, всегда оказывалось очень непросто.

Второй темой для размышлений в моей голове были ведьмачьи эманации. Вот уж не было печали! Я бы может и не стала до этого так маниакально докапываться, если бы моя реакция была не такой острой. Весемир и Ламберт не в счет, да и даже к Геральту можно было бы привыкнуть со временем и по крайней мере не дергаться, но Эскель… Если меня от одного мимолетного прикосновения кончиками пальцев к его ладони насквозь пробирает, то что будет, если я задержу свою руку чуть дольше? Или не руку, а что-нибудь из того, на что мне явно намекала Йен?

Я вскочила с дивана и подошла к стулу. Ухватившись за спинку, какое-то время невидящим взглядом смотрела в окно, покусывая губы и размышляя, потом резко развернулась и направилась к выходу.

Чтобы понять, почему я так остро на него реагирую, следовало разобраться в самом явлении, а также действительно «перемерить» результат. Может, это просто в первый раз такое? Может, я себя просто накрутила? А, может, что-то другое. Надо спросить у Весемира. Может быть, в их книгах что-нибудь об этом писали. Шанс, конечно, небольшой, раз остальные ведьмаки не в курсе, но у него все-таки опыта больше, чем у них. С таким настроем я спустилась в большой зал и нашла Весемира у полок с книгами.

– Что-то ищешь? – несколько удивленно спросила я, подходя ближе.

– Да вот ты спросила про эманации, а я вроде бы что-то такое где-то читал, – ответил старый ведьмак, даже и не подозревая, что я к нему с этим вопросом и подошла.

– И как? Нашел? – спросила я.

– Нет, – с досадой качнул он головой.

– Жаль, что ничего об этом не писали, – вздохнула я.

– Писали, я точно помню, правда, мало. Но я уже два раза все полки пересмотрел, книги тут нет. Оболтусы мои, что ли, утащили почитать? – нахмурился Весемир. – Да вроде бы никогда они дневниками Маласпины не интересовались.