2

Millie mailto Lena: хочу сказать тебе спасибо за чудесный день. Благодарю за дружбу. За тепло, которое ты мне подарила. Я словно обрела себя. Могу глубоко дышать, а это, поверь, многого стоит. у меня совсем не осталось друзей, поэтому сейчас моё главное желание – это подружиться с тобой, стать ещё ближе.

Lena mailto Millie: Приходи в ресторан. Скину место на карте. Я буду с Саней. Ждём ещё одного человека.

Мила в черном пальто шла по улице, ведущей в ресторан, где ей назначили встречу, но, вероятно, она не поняла, куда идти, потому что в Москве находилась недавно и не успела узнать города. Вечернее освещение изменило улицу, которая растянулась на целых пять кварталов, свет горящих неонов отвлек девушку, и она прошла мимо.

После бьеннале к Павлу пристала довольно странная девушка, не оставившая мысль стать актрисой. Всё, что он узнал о ней, это что она студентка ВГИКа. Схватив его за руку и стала продираться через толпу. Её не остановил даже начинающийся дождь. Решительности в ней было хоть отбавляй.

– У вас милый аттракцион, но модель какая-то вялая. Не слишком цепляет.

– Вы о чём?

– О бабочках.

– Это мотыльки, – разозлился Павел. Слушайте, если вы ищете работы, то место занято. А если – парня, то ошиблись адресом. У меня уже есть девушка.

Только на набережной он смог отвязаться от поклонницы, пройдя мимо арки, он зашел в тень, а потом долго прислушивался, как её каблуки выбивали дробь по каменным плитам, а крик заглушал шум дождя и волн, сливаясь с гудками отходящего теплохода.

За столом ресторана сидели двое, но заказа не делали. Официанту они сообщили, что ждут друзей. Лена недоумевала, зачем её другу понадобился весь этот антураж, но Саня имел особое намерение, а потому настаивал на торжественности обстановки. Пусть будет всё, как полагается.

Они заказали вина.

– Работы навалилось просто ужас, – жаловалась Лена. – Договоры подписывай, резюме отправляй. Потом ещё телевидение, а у них свои условия. Ты чего, Сань?

– Ну, это того… хочу жениться.

– А от меня-то чего требуется?

– Я тебе предложение делаю, а ты не вникаешь.

– Вникла. Вопрос серьёзный. Значит, бухгалтершу побоку? Окончательно и бесповоротно?

– Ну, Лен. Разве с этим шутят?

…Они выпили ещё вина. Вечер не задался. Никто из приглашённых не явился.

– Он такой рассеянный, наверняка, заблудился, – Лена думала о своём двоюродном брате.

Где-то в одиннадцать позвонил жутко возбужденный Павел.

– Лен, алё! Ничего не слышно. Ладно, давай. Я задержусь.

– И где же он?

– Не сказал. Интересное кино. Ветер шумит, волны плещутся. И теплоход гудит. Мы, случайно, теплоход не заказывали?

– Нет, – твердо ответил Саня.

Несколько раз он выходил в пахнущий сигаретами вестибюль, чтобы перехватить Милу на входе, прежде чем строгий распорядитель даст ей от ворот поворот. Где же вы, фуд-фотографы, операторы, стилисты? Почему вы упустили Милу?

Прижавшись лбом к стеклу, Саня глядел на осеннюю улицу. Он выбрал место за столиком, откуда хорошо просматривалась высотка на Котельнической. На улице шел дождь, а внутри царило теплое лето, на столе стояли бокалы вина, а от огромного букета роз и лилий шел сильный, сводящий с ума аромат.

Кадр был красивый, но стандартный и предсказуемый.

Когда начался дождь, Мила проскользнула открытую дверь, но ей навстречу вышел пожилой швейцар в костюме, он встал перед ней, преграждая путь в зал. Он смотрел осуждающе на людей с улицы, и только, когда дверь щелкнула замком, он успокоился.

Мила достала из кармана салфетку, освежила лицо и снова убрала её в карман. На салфетке были расписаны цифры для не очень бюджетного, но интересного проекта: оплата за час, количество часов, бонусы. Денежное вознаграждение по итогам тестового задания и собеседования. Там же было написано название ресторана. Откуда ей было знать, что заведений с таким названием в столице было несколько. Чего-чего, а ресторанов в столице хватало!

– А позвонить им в голову не пришло? – сердилась Лена. – На дворе 21 век, каждый шаг под контролем. Почему люди позволяют себе вести столь безответственно?

3

Павел проснулся и соображал, что могло означать саднившее горло – возможно, он разговаривал во сне или же это от простуды? Не считая этого, ничто не могло испортить исключительно приятное утро. Он пробудился от звонка с незнакомого номера, но голос он узнал сразу – один из тысячи.

– Привет. Это Мила. Звоню узнать, нет ли у тебя на примете квартиры.

– Во-первых, разве я оставлял тебе свой номер. А, во-вторых, где ты ночевала?

– На скамье. Тут, в общем-то, красиво. Сирени цветут.

– Ну да, Сиреневый бульвар, помню-помню. Там ещё у моего дяди кабинет.

– Всё верно, Акуншин подсказал адрес, где он работает. Когда я приехала, приём уже кончился. Так что я сделала второй заход с утра. У него смена с девяти.

– Выходит, он и дал тебе мой телефон.

– Вроде бы сказал, что ты можешь помочь.

– Ты меня с доктором спутала. Борисов помогает наркоманам, профессия у него такая. А я и себе помочь не могу.

– Слушай, тут такие дела. – Мила ждала, кому можно выплеснуть свои проблемы.

На аренду квартиру ей денег не хватало. «Будет круто, если ты живешь в Москве», – одно из условий её контракта. А также оформление в качестве самозанятой, компенсация налогов.

В том, что он от неё теперь не избавится, Павел не сомневался. Без посторонней помощи Мила и шагу в Москве ступить не могла.

– Я тебе много не обещаю, но постараюсь кое-что найти.

– Ну и славно. Не очень приятно ночевать на улице.

– Завтракала?

– А у тебя есть вино?

Павел купил шампанского. Всегда мечтал начинать утро с бокала игристого вина.

Они направлялись к высотному зданию на Котельнической набережной. Павел звонил по телефону, наводил справки: «Вы владелица? Очень нужна квартира! Для съёмок». Локейшн-менеджер дал ему пару адресов. По его просьбе, скауты отыскали владельцев, которые подтвердили доступность жилья, и теперь он договаривался о стоимости аренды и получал разрешение на заселение. Дальше всё зависело от Милы, её умения завязывать личные контакты и находить общий язык с разными людьми. Пока это не очень получалось.

– А у тебя что, другой одежды нет? – спросил Павел, от которого не укрылось, что владелица квартиры подозрительно оглядела её безразмерное пальто, в котором девушка выглядела, как какая-то деревенщина.

– У нас так все ходят. – Мила только хлопала глазами.

Бедняге требовалось помощь. Не очень-то к ней справедливы тут. Вот и первый отказ.

Павел старался, как мог. Он рассылал смс: «Друзья, есть контакты альпинистов, работавших на Котельнической?»

Мира хмурилась.

– Что, не хочешь на Котельническую?

– Нет, – твердо ответила она.

– Тебе не угодишь. Пока других вариантов не предвидится.

– Тогда ладно, – ответила она. – Посмотрим, что из этого выйдет.

Когда подошло время обеда, они пустились в долгий спор насчёт того, что есть. Мила выразила согласия насчет инжира и лепёшек, но в супермаркете их не оказалось.

– Греческий йогурт будешь? – предложил Павел.

Мила повела носом и презрительно сморщила нос.

Им удалось договориться на фисташки.

– Я знаю, – звонко рассмеялась девушка, хлопая в ладошки. – Знаю, я прочитала твои мысли! Ты бы видел сейчас свою наглую физиономию. Ладно, веди меня в свою съёмную квартиру!

Не в силах сердиться на это неземное создание, Павел не мог отделаться от мысли. что его двоюродная сестра Лена в очередной раз подослала ему девицу для знакомства. Не исключено, что молдаванку. Но спросить её двоюродную сестру не представлялось возможным. Она сердилась на него за вчерашний вечер, да и дел было по горло: сдавать аппаратуру, монтировать и так далее. В довершение ко всему, фургон киносъёмочной группы арестовали, там нашли наркотики. К Сергуне Акуншину приходили из полиции.

«Я временно поселила его на твоей квартире», – сообщила Лена.

– Вот в таких условиях приходится жить, – пожаловался Павел. – Но ничего, что-нибудь подыщем.

Ему пришлось напрягать фантазию. Сестра его бабушки имела подругу, а та – коллекцию персидских ковров. Жила коллекционерша в высотке на Котельнической. Сама старушка осталась в семидесятых, а её ковры были перемещены в музей или выброшены на помойку ещё раньше – с орнаментами в виде россыпи цветов, купол храма, торанджи с медальонами в центре, все они стали трухой.

– Ты любишь персидские ковры? – на всякий случай спросил он у Милы.

– Ну да. Они в каждом доме есть. – Мало того, что ответ его изумил. Он просто не представлял себе город, где бы жители могли позволить себе такую роскошь.

И это в Молдавии? Вино, инжир, фисташки, теперь еще и персидские ковры. Нефиг плакаться на неразвитую экономику.

Итак, настала пора звонить двоюродной бабушке. Из всех разговоров о погоде, здоровье и финансах он запомнил, что она получила в наследство комнату в коммуналке от какой-то своей подруги.

По телефону ему сообщили адрес. Это оказалась не комната, а коморка на десятом этаже – к счастью, свободная. Соседка пообещала её показать.

Они для порядка прошлись по квартире и посмотрели в окно, откуда открывался красивый вид на Яузу. Жильё имела стойкий запах помойки, да и тараканы расплодились всюду. Это была та самая кладовка, где прежде хранили персидские ковры.

– А что здесь раньше было? – спросила Мила.

– Корпус «А», коммуналка для младших офицеров.

Она открыла створку окна и и увидела большой карниз и следы от решетки.

– Если хочешь улететь, решетки не помогут, – заметила Мила.

…– Тут и летали, на фанерных крыльях, только давно, – объясняла хозяйка. – Милая квартирка. Вам со мной повезло, детки. Я прошу недорого. Ремонт мы не стали делать, поэтому дешево. Но с задатком.

– Меня устроит, – Мила пыталась ускользнуть от её глазастого любопытства.

Домохозяйка Павлу не понравилась: старушка льстила и лгала, в стремлении угодить она даже высовывала немного кончик языка. Когда деньги перешли к бойкой бабёшке, она взялась командовать:

– Вы бы в магазин сбегали, молодой человек. Туалетная бумага, мыло, полотенце, тут ведь не отель.

Сама села на кухне, наблюдала, как жиличка моет пол. Через час всё в спальне сияло, блестело, было аккуратно расставлено или лежало на своём месте, так чисто здесь не было никогда! Мила оказалась образцовой хозяйкой. Рулоны ковров и связанные в пачки газеты она выставила к порогу, чтобы выбросить. Прихожую Мила оставила на потом.

– Ты как? – спросил Павел, поглядывая на часы, ему уже пора было на работу.

– Все нормально, но нет интернета. Это я сама. Сейчас вызову мастера.

– А до вечера подождать нельзя? Я бы после работы помог.

– Вот так? Значит, сама я не могу ничего сделать?

Она сделала вызов по телефону, и где-то через полчаса раздался звонок в дверь, и на пороге квартиры появился молодой человек из фирмы. Мила потрясенно застыла при виде его – странного вида был этот наладчик, в капюшоне и бейсболке, на лицо низко надвинут козырек, так что лица не разглядеть.

– Гайз, тут такие дела! А ты кто? – Он не успел войти, а уже вольготно восседал за кухонным столом.

– Я хозяйка. А вы наладчик?

– Какой-такой наладчик, если я здесь живу. Что ты делаешь с моими коврами?

– Хочу выбросить!

Мила задумалась, мозги у парня явно были свернуты набекрень. Спросить про него было некого, старушка куда-то ушла. На газовой конфорке свистел вскипевший чайник. Незваный гость наклонился и зажег от газа сигарету.

– Сейчас возьму и вынесу на помойку. Потому что теперь здесь живу я, – с этими словами Мила попыталась выдворить незваного гостя с кухни, но тот стоял стеной и бормотал что-то неразборчивое, а потом схватил Милу и резко толкнул. Она упала на спину и резво подскочила.

Парень выронил сигарету. Некогда пыльная прихожая превратилась в пыльную комнату с огнём. Пламя загудело, разогреваясь и охватывая стену с верха до низа.

Мила остолбенело замерла, огонь взялся за дело так быстро, что справиться с ним ей было не по силам. Она набрала номер доктора Борисова.

– Ну что, нашли Павла? – сразу отозвался он – видно включил её номер в свою телефонную книгу в расчёте на будущую пациентку.

– Пусть придёт и прогонит этого чёртова маньяка.

– Ого! – голос доктора звучал заинтересованно. – А что это у вас там гудит?

– Извините, не могу говорить. У меня пожар.

Видно, доктор позвонил не только Павлу, но и пожарным, вместе с которыми прибыла и Лена со съемочной группой. У них у всех были каски и белые головы, словно у гипсовых статуй –окатывались пеной, прежде чем идти в огонь. Оператор Саня следовал за первым бойцом, Лена на заднем плане вела переговоры:

– Пожар. Оператора-монтажера срочно порекомендуйте! Срочный выезд.

Из-за плохой слышимости она включила телефон на громкую связь, и ответ слышали все:

– Имеется команда. Отдельно стилист, отдельно визажист, отдельно фотограф и т.д. Бюджеты есть?

Позже Мила никак не могла втолковать пожарным, что произошло. Версия с маньяком не выдерживала никакой критики. Ещё немного, и её саму примут за маньячку.

– Может быть, тут велись ремонтные работы?

Пожарные установили, что этажом выше проходили сварочные работы, и склонялись к версии, что на квартире вспыхнула искра от сварки. Искра спустилась по стояку и подожгла квартиру.

– Тут небезопасно, держите каску, – сказал Миле фотограф. – Мне надо сделать пару снимков для работы.

Щелкнула вспышка на камере телефона. Её фотография в каске пожарного. Окно в трещинах, рама, опалённая огнём.

– Отличная работа, девчуля! – похвалила Лена. – Никого не слушай, здесь злобные все. Работа нормальная, свет хороший, ты молодец! Выглядишь привлекательно!

Ну, положим, Мила не видела здесь ничего особо привлекательного.

– Я прошла кастинг?

– Могу поздравить с хорошей новостью. Ты получишь контракт, – ответила Лена.

Она расплатилась за снимки с оператором, Саня всегда брал оплату по факту. В его фотографиях была передана горечь утра, холод и пепелища.

Весь вечер она просматривала фотографии с пожара и гадала, в чем заключался секрет обаяния Милы. Невысокая, тоненькая девушка с прямыми волосами, тёмными, средней длины по плечо, не жидкими. Она выглядела иначе, чем вчера из-за прически. Узел волос располагался не на затылке, а около шеи.

Её лицо не портила неровная чёлка, стриженная ножницами – явно самостоятельно. Глаза большие, лучистые, карие, окутанные в глазницах естественной чернотой. Кожа светилась и была ровной, точно фарфоровая. Губы, маленькие и тонкие, как у ребенка, манили к себе. Остренький подбородок и форма лица «сердце» возвращали к ностальгическому ряду актрис прошлого. Фигура казалась несформировавшейся, такой прямоугольник мог быть у подростка. Девочка же незрелая ещё. На вид лет шестнадцати. Пальчики изящные, ногти круглые. По разговору ещё дитя, непосредственное и наивное, видит в мире и в людях только лучшее.

Интересно как она съязвила про Тарантино. Подслушала где-нибудь.

Павел прибыл, когда пожарные уехали.

– Звонила? Что тут у тебя стряслось? – спросил он у Милы.

– В общем… это пожар.

– Тьфу, блин, задержали на работе. Раньше никак не смог.

Потом они выпили чаю, хотя, наверное, всем стоило бы принять чего-нибудь покрепче.

– Ты мне вот, что скажи, – приставала к Павлу Лена. – Кому пришла идея искать сварщиков с искрой?!

– Это всё. Что тебе надо знать? – съязвил он.

– Ну да. Насчёт ковров я и раньше знала, что они тебе не нравятся. Но сжечь из-за них квартиру – это как-то слишком. Ладно, Мила, один раз переночуешь у меня!