4

Есть у нас с Локтевым традиция: хоть раз за лето, а мы должны посидеть на открытых верандах Чистых прудов и выпить по коктейлю. Уже не помню, когда она зародилась, наверное, в хорошую погоду. Нынешний май прохладный, но мы оба подготовились (прошлое лето пришлось пропустить) и пришли в белом. Я худой после психушки, Савва вышел из трёхнедельного голодания и тоже в отличной форме.

Между нами, эта диета – все равно, что джигитовка на мертвых лошадях, но я стараюсь соблюдать вежливость.

– Выглядишь – огонь, – говорю, потому что не хочу его расстраивать. – Но обязательно вот так жёстко? Голодания эти ежегодные?

– Ваня-Ваня. Не делай вид, что мы какие-то другие люди. Мы понимаем с тобой пользу одинаково: через преодоление, страдания и боль.

Бармен Марина по этому поводу абьюзирует. потому что именно ей приходится готовить зеленые салаты и чистить орехи для босса, потому что покупать очищенный фундук Савва брезгует. Когда она начинает возмущаться, он возмущается еще больше и спрашивает, зачем же он тогда оплачиваете девушку-бармена, не для того же, чтобы всякие хлыщи (взгляд в мою сторону) за ней ухаживали.

Поскольку про Марину мы уже поговорили, он рассчитывал на новости о Лосеве. Начинает он издалека, с его заместителя. Не слышал ли я, что наш общий друг Полозов в очередной раз развелся. С первой он прожил лет десять, имел дочь, но они остались жить в Германии. Вернувшись в Россию, он сделал предложение Даше из Ставропольского края, от которой у него сейчас дочь Каролина. Эту милую кудрявую малышку он приводил в бильярдную. Потом он женился в третий раз на даме с двумя взрослыми сыновьями. Дмитрий всем рассказывал, что они прекрасно ладят. С последней избранницей он прожил два года, но успел взять ипотеку. Легкомыслию моего друга можно только удивляться.

Савва сообщал, что наш общий друг летал в Гамбург к своей второй, чтобы вернуть родительскую квартиру на Маросейке или получить отступные. Вернулся он с чемоданами просроченных лекарств, которую немецкие фирмы утилизируют, эти неликвиды он всем предлагал для реализации. Вот и объяснение чемоданам, которые он получал из-за границы.

Больше всего меня бесит в Савве его страсть к сплетням, но с этим я бессилен бороться. Жители Солянки знают о своих соседях все. Генеральша Прянишникова, например, завела забавного робота-пылесоса, и факт, что не для уборки. Он очень трогательно пищит, когда попадает впросак. «Я упал, поднимите меня, пожалуйста». Один раз мне удалось ей помочь. Потом Антонина Ивановна удачно заходит с неисправным тостером, которому требуется заменить батарейку «Крона», и тоже встречает понимание. Попутно она изложила причину появления Даши из Гамбурга, она прилетела проведать родных (у нее оставался тут восьмидесятилетний отец) и узнать свои виды на наследство (никаких, все отписано ее мачехе).

Савва довольно морщил носом. Вероятно, он обдумывал, как обратить новости в свою пользу. Меня он счел нужным похвалить:

– Работаешь ты на совесть. Я рад что мы с тобой на одной стороне.

Для меня все складывалось благоприятно. Он не вникал в мои планы, и я не стал ими делиться. Хватит с него и своих забот.

Я поинтересовался, какое планируется мероприятие. Оказалось, что вечером приезжает Лосев (персона икс три), по сему случаю состоится грандиозная попойка. Вадим Владимирович не дурак выпить, тем более за чужой счет. Я в таких сейшенах не участвую, да меня никто и не приглашает. Я из разряда икс, а там собираются челы не ниже икс два.

Сами видите сплетни являются постоянным источником дофамина и намного здоровее спиртного и курения. Для меня таким заповедником стал собственный дом, который будет называться «Бегониевая лавка».

Савва выговаривал мне:

– Ну что за гонор! Вот я богаче тебя в сто раз, но я не имею дома на Солянке, а живу в Дангауэровке. Будь скромнее, Виноградов.

Раньше я жил загородом, уставал, как сволочь, после игры опаздывал на последний круг МЦК и забывал оплачивать интернет. Чтобы добраться до Чистых прудов, приходилось часть пути ехать на автобусе, а потом побыть самим себе курьером и пробежаться ногами от Калитников до Солянки, а по пути вспоминать, как срезать путь.

Связанных с этим коктейлепитием картинок в голове намного больше, и с каждым годом варианты все разнообразнее. В этом году Савве хочется опробовать новую веранду. В нашей паре он изображает головной магнит, это дает право ему высказываться. Я ему парирую:

– А тебе не хватает храбрости, Локтев. Мог бы жениться на Даше вместо Полозова.

Он питает к ней симпатию. Ко всем достоинствам Даша – неплохая бильярдистка. На игре мы все и познакомились. Полозов на ней женился, а Локтев крестил их дочь Каролину.

– Сейчас кое-что покажу. – Савва полез в свой телефон. Фотоальбом открылся на том месте, где Даша Полозова лежала на ковре, распустив волосы. – Помнится, я нашел после нее розовую резинку.

Позвать ее замуж он так и не собрался, но очень они друг за друга цепляются, может, и правда, неравнодушны. Только зачем им мой совет.

Третьим с нами пьет фитнес-коктейль Альберт Бережной, который сейчас опаздывает. Это еще один член солянской диаспоры, любитель распятых кур, которых он едва ли не ежедневно тащит из коптильни, предлагает всем желающим разделить с ним трапезу. Вся диета – это его идея. Савва ходил к его знакомому диетологу и послушно ел все, что ему скармливали. Я не удивился, узнав, что этот диетолог – бывшая жена Бережного. При этом сам Альберт жрет, как боров.

Но не о том речь. Во время этих кулинарных изысков кто-то из них из какой-то интеллектуальной кунсткамеры приносит сообщение, что в Швейцарии принято решение выплатить мне наградные за победу в бильярдном турнире двухлетней давности. Я тогда находился на пике славы и, чтобы утереть мне нос, премию решили не выплачивать – очень кстати подвалили санкции.

Итак, с начала. Первый раз мое имя всплывает в переписке Оскара Шварца, адвоката из Женевы, и Саввы Локтева. Меня хотят видеть в Швейцарии. Вот вам и объяснение моего невероятного везения. Поймал жар-птицу, говорите? Да я козел отпущения, выписанный из страны, граждане которой поражены в правах из-за санкций.

На чистых прудах мы выпиваем по коктейлю, а пировать продолжаем в бильярдной, где нас дожидается накрытый стол.

– Привет, Иван, заходи! – Полозов пожимает мне руку. – Фирменного портвейнчика? Марина, организуй!

– Не надо, спасибо, – это только большой босс может начинать пить с утра, а я еще не утвердился в рейтинге Форбс. – Привет, Марина. Лучше объясните, с чего этот сыр-бор?

Савва посмотрел на Марину, сказать или нет.

– Он все равно узнает, – ответила та.

– Тебя вызывают на вручение приза за победу в чемпионате Европы. Твое право ехать или нет, но всё обещают провести по высшему разряду. Оплачен перелет, трансфер, проживание в отеле. Тебе придется только приехать и получить денежки.

Савва, конечно, человек разумный, и администратор он умелый, но тут он явно парит в эйфории. В жизни так не бывает. Марина приносит письмо от Оскара Шварца, это поверенный в делах швейцарской ассоциации бильярда.

Я верю, что человеку может повезти, но не до такой степени. Читаю письмо Шварца: текст очень изысканный, милый, но полезной информации не содержит. Я спрашиваю, пришло ли это предложение с официальной почты. Локтев вздыхает:

– Сведения абсолютно конфиденциальные. Никакой шумихи в интернете.

Так бывает в случае, если это инициатива частного лица. Чую носом аферу, но обстоятельства таковы, что нет времени разбираться. Ладно, все узнаем на месте.

Сумма внушительная, 75 тысяч евро. На первый взгляд, это следует расценивать как жест доброй воли, но на самом деле все имело простое объяснение: невыплаченный выигрыш послужил причиной того, что у них засбоила компьютерная программа. Устроители пробовали устранить помехи путем вмешательства в код, но это грозит обрушить всю бухгалтерию. Проще выплатить сумму. Тем более, что она для них не такая большая. Они нашли юридическую зацепку, игра происходила до введения санкций.

Так что мне предстоит выехать в небольшой курортный город в окрестностях Женевского озера и принять награду.

Локтев проживал бобылем в Дангаэровке, поселке возле площади Ильича, семьи не имеет. У него есть гараж, и мы там зависаем, потому что в квартире идут строительные работы. Дом старый и разваливается на куски, так что его пора сносить, но Локтев который год делает ремонт.

Собственно, покраски требует спальня, Савва умудрился поджечь диван, где спал его кот, и тот хвостом разнес пламя. Диван он уже получил с перетяжки, а перед тем успел заказать новый диван и еще кое-что из мебели. С таким же успехом можно расположиться в дворницкой, битком набитой инвентарем, но мы нашли место поуютней, кладовку. Так что мы сидели в кладовке и разговаривали, хотя со стороны казалось, что мы прячемся. В этот момент в дверь позвонили, и Савва сказал:

– Не открывай, это наш друг, он уже заходил к Альберту, хотел вписаться на неделю.

Сказано это уже с запозданием. На пороге стоял Дима Полозов с двумя чемоданами на колесиках. Он меняет место жительства каждый год-два, переселяясь к очередной пассии, а потом съезжая от нее. У него нет собственного жилья с тех пор, как двухкомнатную квартиру на Солянке отобрала у него первая жена Лена, больше наследства не предвиделось, а копить деньги он не умел.

Полозов застыл на пороге, обозревая разгромленную квартиру, как бы прикидывая, как ему разместиться в этом строительном бедламе.

– Пожалуй, мне лучше пожить у тебя, Ваня, – решил он.

Полозов обратился ко мне, и это первый раз, когда мы с ним общались наедине после длительного перерыва. Он звонил только, если ему что-то требовалось, занять денег или переночевать. Теперь мы с ним являлись деловыми партнерами, и мне приходилось выбирать выражения.

Локтев спросил, любим ли мы консервы, потому что., кроме частика в томате, у него ничего нет.

– Я всё люблю, – ответил Полозов.

Высокий статус финансового директора являлся чистой фикцией. Дима Полозов считался в клубе бедным бродягой и часто порой являлся с чемоданом на колесиках, уходя ночевать к друзьям, жить за счет друзей, чего не стеснялся. Он владел половиной пиццерии на Маросейке, но продать эту долю и обеспечить свое существование не приходило ему в голову.

– Что ты мне предлагаешь? Влачить дни в нищете? Мне никто не помогает. У меня нет богатых родственников, как у некоторых.

Любит он свалить вину на других. Под богатым родственником он имел моего дядюшку Ярослава, имевшего трехкомнатную квартиру в доме в Солянском тупике, с которым я двадцать лет как в ссоре. В отличие от Димы я не обременен семьей, что он упоминал при каждом случае:

– Я умолял Дашу дать мне отсрочку. Ей это просто, она дружит с дочкой банкира. Даша уперлась и теперь считает проценты на проценты. Сколько можно ей платить?

От нее у Димы трое детей, хотя он признавал своей только вторую, Каролину, остальные усыновленные. Теперь жалеет.

При отсутствии закуски быстро наступило опьянение, и язык у меня развязался.

– Вот, знакомься, это твой шпион, – сказал я Локтеву. – Дима установил прослушку у тебя в клубе.

– Я думал, что это ФСБ, – Савва принял информацию с подозрением, что его обошли.

ФСБ не делится разведданными по целям на территории России, так как не хочет, чтобы его сочли участником операции против бильярдной федерации.

Я объясняю, что работаю с тем, что есть.

Полозов молчит.

– И зачем тебе? – Савва опешил от нашей наглости.

– Перенимаю опыт. Я поставил стол в пиццерии. Купил подержанный стол, отдал перетянуть. Составлю тебе конкуренцию, если ты не против.

Савва Локтев протестует. Старые столы он не признавал, считая их признаком «бесчестья». Строгому кодексу чести бильярдистов Дима не соответствовал. Не могу объяснить, как он получил пост финансового директора и что он делает, но занят он целыми днями и жалуется, что упахивается.

Я так и не успел посмотреть, что это за район эта Дангаэровка. По сети прочитал, что построен в духе конструктивизма, а в живую так и не увидал.

Для меня это сотрудничество не представлялось выгодным. То, что Дима являлся внуком комитетчика, не давало ему преимуществ: он не владел навыками внедрения в чужую среду, как и приемами рукопашного боя. Чего он добился в жизни – это статус бизнесмена.

Первоначально приглашение из Швейцарии пришло на юридического представителя бильярдной ассоциации Лосева, но выяснилось, что Вадим Владимирович не может получить визы, так как он является чиновником и его имя включено в санкционный список. Сейчас Дима пробивал свою кандидатуру. Честно говоря, я удиивлся такому повороту. Именно по его совету средства ассоциации вложили в ценные бумаги. Сейчас они ничего не стоят. При всей нелепости этого решения оно имело объяснение, деньги постепенно обесценивались. Просто в нашем случае они потеряли стоимость сразу.

К счастью, Полозов скоро ушел, а я еще немного задержался. Мне хотелось выяснить, откуда Роза Ардалионовна могла узнать про мой договор с Варским.

– Это не я, хотя тоже завидую тебе по белому, – ответил Савва. – Спросил бы у Полозова, он ходил играть в русскую пирамиду.