В квартире висел сладковатый древесный запах – скорее всего, он шел от старого паркета. Стоило переступить порог, как дощечки на разные лады застонали под ногами. В лицо полезла паутина. Даже в полумраке было видно, как ее много. Слишком много. Сара включила свет, и Варя отшатнулась.

С потолка густо свисали белые лохмотья, углы покрывали паутинные кружева, и всюду сидели черные мохнатые тарантулы. Самый крупный расположился на люстре и смотрел оттуда красными кристаллическими глазками.

Наплести столько паутины мог только рой пауков. Или одна Сара, совершившая набег на магазин с украшениями для Хеллоуина.

Сестра захихикала.

– Как мило. – Варя кинула на нее ироничный взгляд. – Обычно к приезду гостей убираются, а ты сделала наоборот.

– Пауки – это цветочки. Ты еще не видела клоуна-маньяка! – заявила Сара. – От него и поседеть можно.

– Ну показывай. – Варя скинула рюкзак и потянулась к шнуркам, собираясь разуться, но сестра остановила ее.

– Во-первых, что значит «показывай»? Ты должна на него случайно наткнуться, иначе пропадет эффект неожиданности. А во-вторых, я думала, мы немножко погуляем перед сном. Там полнолуние. У реки красиво и можно увидеть кроликов.

– А разве кролики – ночные животные?

– Я тоже считала, что ночью тусуются только хищники. Но оставалась здесь пару дней назад, так что знаю, о чем говорю. Давай, Ва, соглашайся! Только не начинай, что устала и хочешь спать. Ты же у нас ноктюрнал энимал!

– Ноктюрнал, – подтвердила Варя, – но с джетлагом.

– Пф!

Варя прислушалась к себе. Будь она в Москве, то как раз сейчас, в шесть или семь утра, отправилась бы в постель. Тело было не прочь растянуться на мягком матрасе, но отказать сестре Варя не могла.

– А в этом «престижном районе» есть круглосуточный магазин? – уточнила она. – Нужны углеводы.

– Ага, тут рядом аптека.

– Предлагаешь перекусить аспирином? – Она фыркнула, но ее тут же осенило. – А, ну да. Это же американская аптека. Место, где можно купить торт, швабру, магнитик и двустволку.

– Не, в нашем Си-ви-эс оружие не продают. Мы же не в Техасе.

Закупившись мармеладом, карамельным попкорном и конфетами с арахисовым маслом, сестры направились в парк у реки. Темная вода волновалась, билась о прибрежные валуны, и рябь дробила лунную дорожку. Качался, постанывая, деревянный причал. На нем дремали, спрятав клювы под крылья, канадские гуси.

Пока Сара высматривала в кустах ночных кроликов, Варя мысленно вернулась к Юре. Что с ним случилось? Авария, как предположила сестра? Вряд ли. Это здесь, в Штатах, у каждого студента есть права – у Юры не было ни их, ни желания водить. Впрочем, в ДТП можно попасть и на общественном транспорте. На ум пришла Фрида Кало, книжку о которой Варя купила пару недель назад, не устояв перед лакированными цветами на обложке и красным срезом. Как там говорила художница? «В моей жизни было две аварии: одна – когда автобус врезался в трамвай, другая – это Диего».

– Что-то попрятались все, – недовольно пробурчала Сара. – Ну ладно. Тут есть одно прикольное место. Пошли, покажу.

Она повела Варю по эспланаде, вдоль реки Чарльз, пока путь не преградило дерево. Мощный корявый ствол почти лежал на земле, и несколько ветвей, вросших в почву, поддерживали его. Дерево напоминало гигантское животное, застывшее на вытянутых лапах. От него веяло столетиями.

– Ну, на штурм! – Сара деловито поплевала на ладони. – Помнишь, как в детстве?

Варя усмехнулась. В родном тушинском дворе, где сестры жили до разлуки, не осталось ни одного не покоренного ими дерева. Варя коснулась коры, и руки загудели от предвкушения. Она помнила, как перелезала с ветки на ветку, поднимаясь все выше, и дух захватывало от восторга. Варя была муравьем, индейцем, гепардом, исследователем джунглей, ящерицей и просто собой – она могла быть кем угодно, пока карабкалась ввысь. Никогда больше Варя не чувствовала себя настолько свободной, как в те минуты. И сильной – тоже.

А маленькая Сара, стоя внизу, подпитывала ее силу своей слабостью. Вытягивая руки-стебельки, сестра канючила: «Не бросай меня, помоги, я не могу!» Варя останавливалась, не добравшись до макушки, и спускалась за Сарой. Вернуться за ней всегда было важнее, чем достичь вершины.

Теперь сестре не нужна была помощь. С ловкостью дикой кошки она забралась на самую высокую ветку, напоминающую посох злой колдуньи. Варя же кое-как заползла следом, дрожащими пальцами цепляясь за каждый выступ. Мышцы забыли, каково это – напрягаться. Руки, колени – все казалось развинченным и хрупким. Устроившись, Варя украдкой смахнула пот, выступивший над верхней губой.

Не мелочась, сестры разом разорвали все упаковки со сладостями. Попкорн захрустел на зубах, пальцы и губы испачкались шоколадом. Ноги болтались в воздухе, языки несли чушь, и это было прекрасно. Варя давно заметила: оставаясь вдвоем, они с Сарой словно отматывали время назад. Им будто снова становилось тринадцать и одиннадцать.

– Так ты, значит, сорвалась в Нью-Йорк только для того, чтобы встретить меня? – спросила Варя. – Даже никуда не сходила?

– Ну, не совсем. – Сара замялась. – Хотела приберечь новость до завтра, но раз ты спросила… – Она глубоко вздохнула, а затем выпалила: – У меня появился бойфренд.

– Ого. – У Вари екнуло сердце, но она заставила себя улыбнуться. – Значит, вы вместе ездили в Нью-Йорк? А куда ты дела парня на обратном пути? В сумочку он бы не поместился.

– Эдди там живет. Мы познакомились, когда Чжан возила нас с папой в оперу. Помнишь, я тогда чуть не уснула? Потом Эдди пару раз приезжал в Бостон, у него друзья учатся в Эм-ай-ти. Ну, так и закрутилось.

– И часто ты к нему ездишь?

– Это был первый раз.

– Отец в курсе?

Сестра окинула Варю скептическим взглядом.

– Ва, чего ты вечно о нем спрашиваешь? Ему все по фигу, ты что, не знаешь? Не заметил бы, даже если б я умотала на Северный полюс.

– Да, но… Слушай, не хочу выглядеть занудой, но тебе скоро поступать, и не куда-нибудь, а в Гарвард. А тут – отношения, да еще на расстоянии. Это будет непросто. Тебе надо…

– Ва, – прервала Сара, – прости, но ты не в теме. Знаешь, бывают такие люди: у них пять разводов, а они называют это опытом и учат других строить любовь.

– Что? – нахмурилась Варя. – Вот такой ты меня видишь?

– Нет. Просто не хочу случайно повторить твой сценарий. Какой-либо из сценариев: мальчик-взрывчатка, мальчик-изменщик, мальчик-абьюзер, – Сара загибала темные от шоколада пальцы, – и мальчик-любовь-всей-жизни, которого ты сама почему-то прогнала. Не круто.

– Мальчик-взрывчатка? – переспросила Варя, проглотив обиду.

– Ну да, Захар. Кинг-Конг. Ты что, забыла его? В общем, Ва, не сердись, но я во всем разберусь сама.

Глядя на огни соседнего берега, Варя прислушалась к себе. Горько? Больно? Врать не имело смысла. Сарины слова ударили по сердцу, но не настолько сильно, чтобы отрицать: сестра права. Вся история Вариных отношений – крах на крахе. Не ей раздавать советы.

Хмыкнув и покачав головой, Варя пробурчала:

– Совсем взрослая стала, куда деваться.

– Да. И старше еще на один год. Минуту назад. – Сара постучала по наручным часам.

– Ого, уже полночь. С днем рождения, сестричка! – Обида провалилась еще глубже. Варя потрепала Сару по волосам и подняла мармеладного мишку. – Чокнемся?

– О да, мы с тобой обязательно чокнемся! – засмеялась сестра.

Малиновый медведь на мгновение прижался к лимонному.

– Ну и с первыми отношениями тебя заодно, – добавила Варя. – Расскажи хоть, какой он, Эдди? Знакомить не собираешься?

– Еще рано. – Сара отмахнулась и, закинув в рот мармелад, посмотрела Варе прямо в глаза. – Но, раз уж мы заговорили об отношениях, почему ты все-таки бросила Андрея? Ну скажи, а? В отличие от других твоих парней, он вроде был нормальный. Или нет?

Варя почувствовала, как каменеет лицо.

– Он лучше, чем нормальный, но мы с тобой…

– По-прежнему не обсуждаем эту тему?

– Вот именно.

Повисла пауза. Варя заерзала, устраиваясь поудобнее и придумывая нейтральные темы для разговора. Пальцы коснулись какого-то углубления в коре. Подняв руку, она увидела, что на ветке выцарапано: TOM GOAT.

– Что это? – Она указала на надпись. – Козел Том. Герой какого-то мультика?

Лицо Сары приобрело загадочно-мрачное выражение, и луна, точно подражая ей, затянулась темной вуалью туч.

– Ты знаешь, чем знаменит Бостон и Массачусетс в целом?

– Я и о Москве-то не могу сказать, чем она знаменита, хотя живу там.

– Тогда устрою тебе минутку просвещения. – Губы сестры тронула ухмылка. – В семнадцатом веке Бостон был столицей охоты на ведьм. Многие знают Салем, городок по соседству, но здесь дела обстояли не лучше. А может, и хуже. Людей сжигали, вешали и пытали до смерти. Одну женщину казнили за то, что она купалась в реке обнаженной. Сосед, видишь ли, решил составить ей компанию, а она его послала. Ну он и нажаловался: сказал, будто она ходила по воде и пыталась его, добропорядочного семьянина, соблазнить своими аппетитными формами. А еще произошел такой случай: одна девушка заявила, что мать заставляет ее глотать иголки и ножи. Было неясно, кто прав, кто виноват, поэтому суд на всякий случай обвинил в колдовстве обеих. Ну а самым знаменитым стало дело мужчины по имени Том. – Сара постучала пальцем по вырезанной надписи. – Этот самый Том, согласно преданию, умел превращаться в козла. Под личиной животного он творил всякие непотребства: насиловал женщин и летал по воздуху – не знаю, что из этого больше поразило бостонцев. В итоге Тома-Козла схватили и повесили. Догадайся где. – Сара расплылась в лукавой улыбке.

– На этом дереве?

Сестра кивнула с важностью учителя, вытянувшего из школьника нужный ответ, и продолжила:

– Тогда-то, говорят, оно и согнулось до земли – под тяжестью грехов Тома. И никому до сих пор не известно, где он похоронен. Скорее всего, прямо тут, между корнями. – Она посмотрела вниз, а потом на Варю – долгим, пронизывающим взглядом. – Знаешь, Ва, если бы ты жила здесь в то время, тебя бы тоже повесили. Или сожгли.

Варя то ли поморщилась, то ли усмехнулась в ответ – сама не поняла.

– Да нет, что ты, – выдавила она. – Мне бы вбили осиновый кол в сердце.

Сестры притихли. Снизу раздался шорох, и из пучка прибрежных трав выскочила мелкая, плотная тень – словно река выплюнула комок водорослей. Варя боковым зрением уловила движение, а когда повернулась – на одну тень рухнула другая. Раздался отчаянный визг, похожий на детский, а следом почти беззвучно хлопнули крылья. Ночная птица, схватив жертву с земли, скрылась за деревьями.

– Вот мы и увидели кролика, – сказала Сара.