Глава 2

– Вскружила тебе княжна голову, Илюшенька?

Охотник обернулся. Под сенью персикового дерева облокотилась на изогнутый ствол северная ведьма. Своими черными когтями она крепко сжимала огромный багровый персик с редкими желтыми прожилками. Ведьма впилась в круглый бок острыми желтеющими зубами и с хлюпаньем вырвала внушительный кусок спелой плоти. Из зияющей рваной раны на Илью уставилась морщинистая косточка, словно ошметок окровавленного мозга. Рыжий сок побежал по тонкому бледному запястью и закапал на расшитый золотой нитью сарафан.

– Собирайся, – процедил он сквозь зубы, отряхивая ладони от размозженной липкой мякоти, – на рассвете уезжаем.

Наваждение, накатившее в присутствии Лии, лениво отступало, будто многотонная волна откатывалась в море. Что оставит на его берегах этот отлив? Не спуская глаз с ведьмы, он дошел до пузатой деревянной бочки под высокими абрикосами, стянутой насквозь проржавевшими обручами. Вода в ней казалось черной. От размокшего дерева пахло свежей смолой и киснущими опилками.

– Жаль, зазноба твоя замуж в следующее воскресенье выходит, – вздохнула ведьма,– говорят, женишок её безродный совсем. Занес в казну золотца, князь ему титул и пожаловал.

Стараясь плескать водой как можно громче, Илья тщательно вымыл ладони и грозно взглянул на ведьму.

– Тебе какое дело до её женихов?

– Счастья я ей хочу, Илюшенька. Вон, она какая красавица. И сердце у нее золотое. Ко всем добра, всех жалеет. Даже о тебе, живодере, и то сердце заболело.

От ведьминых слов дыхание перехватило, и он выдал возникшее волнение громким сапом. Безразлично обсасывающая фрукт ведьма, казалось, ничего и не заметила.

– О чём это ты?

Стараясь не выдавать себя дальше, безразлично поинтересовался Илья, пиная бочку тупым носом сапога.

– Человека она в тебе разглядела, представляешь.

– Представляешь, она и в тебе разглядела.

Ведьма усмехнулась, причмокнув блестящими от сока губами.

– Вот, почему, одним – всё, а другим – ничего? Одни рождаются в семье безродного торгаша, а им и титул, и княжеская дочь на блюдечке. Чистенькая, хорошенькая девочка. У тебя таких, поди, и не было никогда? – Ведьма стрельнула в Илью испытующим взглядом. – А другие по чужой прихоти довольствуются медвежьей шкурой, да продуваемой берлогой. Хоть они по происхождению своему и выше зарвавшегося юнца…

– Ты чего несешь?

– Послушала я княжну, Илюшенька, и жалко мне тебя стало. Всё у тебя отняли.

Илья нахмурился. Он абсолютно ничего не понимал из того, что говорила ведьма. Кроме того, что княжна не осталась к нему равнодушной. Эта мысль настойчиво бурилась в его мозгу, заползая глубже, вытесняя остальные думы.

– Всё моё при мне, – осадил он ведьму, осматривая сад. На глаза снова попались дразнящие с высоты птичьих гнезд персики. Так он и не попробует, похоже, этот проклятый плод.

– Всё твоё – у тебя под носом, но не в руках, – улыбнулась ведьма, проследившая за его голодным взглядом, – хочешь, помогу тебе сорвать персик?

Их глаза встретились.

– Не высоковато?

– Дотянемся.

Несколько секунд он молча разглядывал ведьму. Та отправила в рот персиковую кость с налипшими волокнами перезрелой мякоти, обсосала и извлекла эротичным движением. Размахнувшись, запустила кость в гущу посадки. Облизала пальцы длинным языком, бросив на Илью призывный взгляд. Неожиданно для неё, охотник подался вперед. Отталкиваемая амулетом, она отделилась от дерева и попыталась отпрыгнуть дальше, но он ловко схватил её, настигнув в два прыжка, и придавил к жалобно застонавшему стволу, навалившись всем телом. Обожженная действием оберега ведьма хрипло завизжала и забилась в тщетной попытке освободиться. Грубые пальцы охотника сжали её, словно цыплячью, шею.

– Во что ты пытаешься меня втянуть?

– Отпусти, – прохрипела блондинка, царапая острыми когтями его ладонь, – задушишь – не узнаешь.

Хватка сделалась крепче, и девушка широко раскрыла рот, хватая воздух. Её острые коленки неистово тыкались в бедро охотника.

– Рассказывай, или задушу сейчас.

– Тогда тебе с ней точно ничего не светит, – прошипела ведьма и зажмурилась от боли в сдавленном горле.

Что ж, похоже, ведьма не собирается говорить. Разгадывать шарады у него нет никакого желания. Убивать её в княжеском саду – не лучшая идея, но зверь внутри него уже почуял запах крови. Какая разница, увидит это кто-нибудь или нет? Мимолетное желание овладеть княжной полностью выветрилось из головы, а странные эмоции, которые в нем пробудились, забудутся еще до приезда на южную границу.  Свободной рукой он нащупал рукоять серебряного кинжала и резким движением выхватил его из ножен. Приставил острием точно в солнечное сплетение, переместил вторую руку с шеи приговоренной на грудную клетку. Одно точное движение и ведьма осядет сизой пылью на его сапогах.

– Она твоя жена, – испуганно прошептала ведьма, – Лия твоя жена.

Он едва успел отдернуть лезвие от её груди, как потерявшая сознание, ведьма осела под ноги. Выругавшись, Илья убрал оружие и расстегнул не хитрый замок цепочки, удерживающей кристалл на горле. Спрятав оберег во внутренний карман куртки, Илья подхватил ведьму и понес к бочке. Намотав на кулак белоснежную косу, окунул голову безвольно повисшей на руке девушки в нагретую солнцем воду. С громким плеском тут же вытащил, ударив ведьму по щеке. Никакого действия процедура не возымела, и он решил её повторить. На этот раз подержал подольше. Пока ведьма не дернулась, и, засучив по скользкой таре когтями, не начала бурлить. Дернув за косу, он отбросил её на траву. Ведьма закашлялась, отплевываясь, и принялась отираться сухим подолом.

– Ну и сволочь ты, Илюша. Правду о тебе говорят. Поразительно, как может одичать благородная кровь за двадцать лет пустой беготни по лесам.

Он присел перед ней на корточки и сочувственно покивал.

– Будем резюме мое разбирать или поживешь еще? – Ведьма злобно зыркнула, и он хмыкнул: – я так и думал. У тебя десять минут.

– Есть доказательство. Свидетельство о вашем браке. Князя спроси.

– Хочешь меня с князем лбами столкнуть? Моими руками войну развязать?

– Какую войну? – Усмехнулась ведьма, – с кем?

– Ты будто не знаешь, что Север с Югом уже десяток лет друг на дружку скалятся.

– Знаешь, Илюшенька, почему тебя троллем называют? Не потому, что ты страшный, а потому, что еще и тупой.

– Слушай, ты…

Он попытался схватить ведьму, но она ловко отскочила, и в кулаке остался только цветной лоскут её сарафана. Неловко упав на четвереньки, тролль принялся барахтаться, словно увязшая в песке черепаха. Нескольких секунд его болезненного положения хватило, чтобы ведьма запрыгнула сверху на тут же занывший горб и крепко скрестила ноги на ремне. Острые когти воткнулись в бычью шею. Тролль поднялся и принялся крутиться на месте в безуспешной попытке сбросить ношу – круглая спина не позволяла рукам дотянуться назад. Ведьма расхохоталась.

– Разомкнул защитный круг, а говоришь: не тупой, – намекнула она на отсутствующий защитный амулет на шее, – а теперь ты слушай, чудище погане. Никакой ты не тролль,  не королевская собачонка. Ты – самый, что ни на есть – заколдованный принц. Всё у тебя отобрали – корону, дворец, внешность, и даже жену твою. Лию. Обвенчали тебя с твоей принцессой, когда та еще лежа под себя писалась. Пока ты за несчастными колдунами по лесам гоняешь, самозванец с Юга на северном троне уничтожает твою страну. Забирай свою девчонку и беги домой.

– За что ты её так возненавидела? – Пропыхтел Илья, силясь стряхнуть с себя полонившее исчадие. – Приютила тебя, кормит; нарядила вот, а ты её из благодарности в медвежью берлогу определить хочешь?

– Хороший ты мужик, Илюша, – хохотнула ведьма, – заботливый. Вот был бы тебе от меня прок, сцапала бы себе.

Рука ведьмы скользнула в ворот его рубахи и острые ноготочки легонько заскребли в области его сердца. От прикосновения её холодной кожи он вздрогнул и остановился. Где-то далеко, будто бы не в его голове вовсе, а на плавающем в мареве горизонте, возникла мысль о точно таком же касании, но княжны. Он тряхнул головой, отгоняя мираж.

– А от княжны мне, какой прок?

– Расколдует тебя, – выдохнула ведьма в самое ухо, пошевелив горячим дыханием жесткие волоски внутри раковины, – поцелуями.

– Сказок начиналась, – подытожил тролль. – Никто мне княжну не отдаст.

– А ты не спрашивай – сам возьми.

Значит, точно: решила ведьма поссорить его с князем. За похищение княжны светит ему виселица. А у южного князя, наконец, повод найдется отправить войско на Север. То-то она через Междумирье идти не побоялась. Ради такой цели стоило и рисковать. А он все голову ломал – чего это ведьма бежит, а следов не заметает? Обычно, нечисть усложняет охотнику задачу магическими капканами, мороком и заклинаниями для отвода глаз; по ложному следу пускает; кругами водит. А тут они, словно по хлебным крошкам, к терему южного князя за ней пришли. Да и одна девка, вряд ли, такую махинацию провернуть сможет. Сговор. И сколько же в нём участников? Тяжесть со спины вдруг пропала, и он повертелся в поисках беглянки. Она уже двигалась задом в сторону терема, облепленная солнечными зайчиками, спрыгивающими на неё с темной листвы, не отрывая своих фиалковых глазищ от тролля.

– Иди к князю, чудовище, раз моим словам веры нет. Девчонка – твоё спасение. Не послушаешь меня – сгниете оба, глупые марионетки.

Выхватив из-за пояса серебряный кинжал, он бросил его в ведьму. Острый клинок почти по рукоять вошел в ствол слева от неё. Он не мог сказать точно – специально ли промахнулся, или рука на самом деле дрогнула. Девушка развернулась и бросилась в сторону терема, подбирая на ходу юбки, точно Лия. Тролль почувствовал, как глаза наливаются кровью, а ноздри раздуваются шире, вбирая ведьмин запах. Вернув клинок, он направился следом.

Глава 3

Он не смог догнать ведьму. Скользнув внутрь деревянного терема, она растворилась в прохладе его многочисленных покоев. Стараясь не шуметь, Илья  двинулся по сумеречному коридору, скудно освещаемому рядком разноцветных окошек. В желтых, красных и зеленых квадратиках света на полу вились серебристые пылинки, выдавая ведьмин путь. Преследовать её в доме он не собирался. В любой момент могла встретиться княжна. Лия. Его жена. Какой невыносимо сладкий и отчаянно желанный бред. Какой смысл бредить? Ну, признается князь, покажет ему бумагу, а дальше? Нежная, утонченная княжна бросится в объятия страшного тролля – живодера и поедет за ним на его гибнущую во льдах родину? И там она его, конечно же, расколдует, полюбив всем сердцем. Горькая усмешка скривила губы.  Ничего: неделя максимум, и он забудет о ней, как забывает обо всем. Останутся только смутные сны и неясные воспоминания, тревожащие его между мигренями.

В конце коридора, по обыкновению суетливо, маячил князь. Низкорослый, округлый, он совсем не показался бы Илье отцом высокой худенькой княжны. Только огненно-рыжие волосы указывали на их родство. Но, на юге почти всё население рыжее с зелеными глазами. Белокожие, с бесцветными ресницами и бровями, они никогда не загорали, только покрывались веснушками. Впрочем, Север не отличался разнообразием – кроме мужчин и женщин с белоснежными волосами и неестественно синими глазами там давно уже никого не встретишь. Кое-где на Юге еще можно увидеть смуглого человека с волосами цвета горького шоколада, но за последние лет десять и они в диковину. Впрочем, он не так часто бывал в этих краях, чтобы вести статистику. Князь о чем-то увлеченно спорил с самим собой, активно жестикулируя. Завидев Илью, дружелюбно улыбнулся, жестом пригласив в свой кабинет.

– Скажи мне, князь, – Илья сел в мягкое и, очевидно, весьма удобное для кого угодно, кроме него, кресло напротив широкого письменного стола, за которым, подпрыгивая, пытался устроиться монарх, – разве в твоих краях разрешено многоженство?

– Что ты, Илюшенька, какое многоженство? – Искренне удивился князь. – Страна-то огромная, за каждым не уследишь, сам понимаешь. Силы мои все на внешнюю политику уходят: сам знаешь, какие у нас отношения с Севером. Ты, если, чего видел, слышал – говори. Я меры принимать буду.

– Да болтают тут у вас всякое.

Тролль внимательно следил за князем. Спрашивать в лоб, не является ли тот его тестем, казалось совершенным абсурдом. Разумеется, князь ответит: нет, и на этом порешится. Не то, чтобы он поверил словам ведьмы….

– Болтают, Илюшенька, – согласился князь, – чего только не болтают. Бывает, такого наслушаешься…ой…но, на каждый роток – ты ведь понимаешь.

– Не ко времени мы тебя потревожили. Говорят, замуж ты дочь свою выдаешь.

– Выдаю, Илюша, выдаю. Засиделась она в девках-то. Уж двадцать годочков ещё весной  исполнилось.

– А чего же ты так затянул, папаша?

– Да, вот так, Илюшенька, затянул. Все перебирали мы с ней, перебирали. Не хотел её принуждать, понимаешь? Как – то полюбовно хотелось бы.

– И как? Полюбовно у них?

– Ох, полюбовно. Тьфу-тьфу, – он постучал оплывшими костяшкам по столешнице, но звук больше походил на шлепанье, нежели постукивание.

Внутри сделалось неприятно, будто утренняя тошнота заскреблась под ложечкой. Полюбовно, значит.

– А правду говорят, что выдаешь ты её за безродного?

Князь внезапно моргнул, как раздувшаяся красная жаба, и выкатил на него побагровевшие глаза. Попал, значит. Видимо, есть смысл продолжать проверять и дальше сказанное беглянкой.

– Ну, отчего же за безродного? – Спокойно поинтересовался князь, – есть у него титул.

– А, тот, что ты ему продал?

Князь навалился грудью на столешницу и внимательно посмотрел на Илью.

– Не твоего это ума дело. Главное, что девочка его любит.

Словно раскаленная кочерга прошла насквозь, уткнувшись в темечко и высунув крючковатое жало из задницы. Тролль едва усидел на месте, сделав над собой усилие не поменяться в лице. Девочка, говоришь, любит?

– А со свидетельством о браке со мной, что будешь делать?

Князь подался вперед, сверля глазами Илью. Пытался определить, действительно ли тролль что-то знает, или блефует. Догадаться до такой шутки сам он бы точно не смог. Да и вопросы задаёт, вроде как, вокруг да около, а все по существу. Из оставшихся живых не так и много народу об этом браке знает.

– Сжег. Нет свидетельства – нет брака.

По расширяющимся глазам тролля стало понятно – наверняка он ничего не знал. Слышал, но без доказательств. Князь выругался про себя за поспешное откровение и откинулся на спинку кресла.

– Вот как, – сиплым шепотом произнес Илья, – даже отпираться не станешь…

– А чего уж теперь отпираться?

Оправившись от удивления, Илья нахмурился. Выходит, и тут ведьма не соврала. А раз княжну за него отдали, то и про заколдованного принца может оказаться не выдумкой?

– Погоди, князь…а если ты решил дочь свою за меня выдать…кем же был мой отец? Какой у меня титул?

– Да какая теперь уже разница, Илюшенька? Твой отец умер. Титул твой пользы тебе не приносит. Да, может, оно и к лучшему, а? Илюша? Ну, сам подумай – зачем тебе моя дочь? Капризная, избалованная, эгоистичная, привередливая. Ей наряды подавай богатые, развлечения, изысканную еду…Она даже волосы сама себе не расчесывает.  Да и мужу своему будущему она уже авансы выписывала…

Илья пристально посмотрел на князя. Молча покивал, и вышел.

Глухо шлепая босыми ногами по садовой дорожке, бежала белокурая ведьма. Она то и дело оборачивалась, сверкая зоркими глазами на княжеский терем, припадала спиной к тонким поскрипывающим стволам. Наконец, сад, вытянувший кверху свои одинаково стриженые ветви, замер позади оленьей стаей, учуявшей хищника, на фоне размазанного в затуманенном горизонте светила. Под стопу бросилась влажная прохлада луговой земли. Взлохмаченный Мятлик кинулся к рукам, словно изголодавшая домашняя кошка. Грянули кузнечики, перебивая, запилила саранча. Ведьма присела, заострив слух. У лица закивали линялыми головами Васильки. Пригнувшись, ведьма поползла вперед.

– Влад.

Прислушалась. Насекомые в траве под рукой сбились с общего ритма и испуганно притихли.

–Влад, – чуть громче позвала ведьма и, схваченная сильными ладонями за лодыжки, упала в траву.

– Чего так долго? – Недовольно пробурчал Влад, обнимая рассердившуюся сестру.

– Дружок твой к князю ходил – подслушивала.

– И что?

– Хорошо все.