Сижу рядом с Яной, смотрю, как маникюрша резво орудует пилкой, вызывая облако пыли вокруг моей руки, и слушаю звонкое щебетание подруги о вчерашней ночи в клубе с каким-то умопомрачительным, по ее словам, мужчиной.

– Не боишься, что Влад узнает?!

– Пффф…

Она делает большие глаза.

– Я не скрываю от него этого!

– И что он спокойно смотрит, как ты развлекаешься с другими?!

– Нет. Вчера собрал вещи и наконец свалил.

Я ошарашенно смотрю на подругу. Она произнесла эту фразу с таким спокойствием в голосе, будто Влад пошел в магазин и скоро вернется.

– Но вы же вместе больше трех лет! – напоминаю ей я.

– Вот именно! Надоело! Пора обновить свою жизнь!

Пытаюсь пропустить ее слова через себя, пережевать и понять, но мой организм отторгает их, как чужеродное тело, и выталкивает обратно. Я не могу представить, что через три года смогу сказать подобное про Алекса. Мои планы на него эксклюзивны и пожизненны, и я хочу, чтобы так было всегда!

Яна, видя мое замешательство, смеется и произносит:

– Не все хотят глубоких душераздирающих чувств со слезами и соплями! Некоторым достаточно обычной симпатии и гармонии в сексе!

Ничего не отвечаю ей, и она по второму кругу начинает свою песню про свой новый объект вожделения.

Практически не слушая ее, непроизвольно возвращаюсь к вчерашним мыслям о Гжатском и неожиданно для себя самой спрашиваю подругу о нем:

– А ты знаешь Григория Гжатского?!

Она на минуту зависает, после чего уточняет:

– Хозяин ВCG?

Киваю и внимательно смотрю на девушку.

– Лично я не знаю, но Кира, помнишь дочку депутата, с которой я познакомилась на Ибице этим летом, все уши мне недавно прожужжала о нем.

Понимаю, что сплетни о его любовных похождениях никак мне не помогут, но по инерции продолжаю слушать Яну.

– Она говорила, что он жесткий, беспринципный тип и еще жуткий бабник. Сводил на одно свидание, поимел и отшил.

Пока я моргаю, соображая, что еще у нее спросить, она сама меня спрашивает, почти как Алина:

– А тебя-то почему он интересует?

– Да так. Где-то слышала его фамилию, а ты же знаешь, какая я любопытная.

Яна внимательно смотрит на мое лицо и, хмурясь, предупреждает:

– Не знаю, что ты там задумала, но не лезь и ничего не вынюхивай про него! Кира говорила, что он опасный человек!

– Она поняла это после одного свидания?! – стараясь все свести в шутку, спрашиваю я.

– Даш, я серьезно!

Я машинально киваю ей, но понимаю, что я уже как собака, которой кинули палку, несусь вперед, повинуясь своим скрытым инстинктам, и уже не могу остановиться.

Поскольку к подготовке к мероприятию я подхожу особо тщательно, то даже белье я выбираю особенно утонченное! И пусть я спрячу его под одеждой, само осознание того, что на мне идеальна каждая мелочь, заставит меня чувствовать себя самой особенной и самой красивой. К тому же я рассчитываю, что в завершении вечера, когда Алекс привезет меня домой и разденет, он оценит сексуальные шедевры кружев Intimissimi и мои старания понравиться ему, и мы займемся таким крышесносным сексом, что чертям станет страшно.

Смотрю на легкое отражение в стеклянной двери, к которой мы идем, и не могу сдержать улыбку. Мы реально красивая пара! Мой мужчина в безупречно сидящем темно-синем костюме, в белой рубашке бесподобен, а я, без ложной скромности, не просто симпатичное дополнение к нему в серебристом платье в пол на тоненьких бретельках – я звезда, которая сияет изнутри невероятным светом благодаря любви к этому человеку и уверенности в собственной эксклюзивности, которую он прививает мне!

Алекс увлекает меня за собой, мы входим в помещение, поднимаемся по лестнице и оказываемся в большом окутанном полумраком зале. Навстречу попадается официант, и он берет у него два бокала с шампанским и протягивает мне один из них.

Улыбаюсь ему и смотрю в глаза. Сейчас в них нет холодных течений и льда отстраненности, он кажется мне спокойнее и счастливее, и от этого на сердце становится теплее. Я постараюсь, чтобы этот вечер был для нас незабываемым!

Мы соприкасаемся бокалами и, смотря друг на друга, пьем золотистую жидкость, пронизанную пузырьками воздуха, словно причудливым узором.

– Алексей Александрович, можно вас на минутку, – звучит гнусавый голос рядом, и его обладатель, пытаясь привлечь дополнительное внимание, касается плеча моего мужчины.

Алекс смотрит на испортившего нашу идиллию пожилого мужчину и спрашивает:

– Что случилось?!

– Что вы, ничего. Просто поскольку вы сейчас возглавляете завод, хотелось бы от вас услышать приветственную речь и поздравления для сотрудников.

Он, коротко кивая ему, поворачивается и говорит мне:

– Не скучай. Я скоро вернусь.

Я киваю в ответ и кисло улыбаюсь. Перспектива стоять одной не радует, но я понимаю, что это необходимо.

Алекс уходит, и я долго смотрю ему вслед, пока он не сливается с пестрой массой.

Оглядываюсь по сторонам – в зале полно нарядных людей. Мужчины в костюмах, женщины в нарядных платьях. Незнакомые лица, силуэты, разноцветные пятна… И во всей этой пестроте неожиданно замечаю одно знакомое лицо, хищно смотрящее на меня, и замираю – Гжатский. В горле пересыхает, пульс зашкаливает, но я по-прежнему не отвожу от него взгляд. Он приподнимает бокал и улыбается мне, только от его улыбки не становится спокойнее: она у него какая-то зловещая. Может быть, я просто накручиваю себя оттого, что помню про его угрозу, брошенную Алексу, но мне точно не по себе.

Отворачиваюсь от него, чтобы успокоиться, но ситуация усугубляется. Боковым зрением я вижу, что этот человек приближается, и по траектории его движения догадываюсь, что ко мне. Спасаться бегством – непозволительная роскошь, к тому же страх сковал ноги цепями, и я словно приросла к месту, на котором стою. В последние секунды до его приближения ору сама на себя, чтобы взяла себя в руки и успокоилась.

– Добрый вечер! – его голос звучит значительно мягче, чем в тот раз, который я помню, но в принципе это неудивительно: он пришел не угрожать мне, а как минимум поздороваться.

Заставляю себя повернуться, взглянуть в его темные глаза и продублировать его слова.

– Георгий! – представляется мужчина, без тени смущения разглядывая мое лицо и декольте.

От этого взгляда я помимо воли краснею и выдыхаю:

– Даша.

Конечно, можно было остановиться на первой фразе и послать этого типа подальше, тем более мне достаточно одного взгляда на него, чтобы понять – Яна была права, этот человек символизирует опасность, но мое желание что-то разузнать о нем превыше логики и здравого смысла.

Он протягивает бокал к моей зависшей руке с фужером и под стеклянный звон произносит:

– За знакомство, прекрасная Даша.

Заставляю себя нацепить на лицо улыбку и едва не ежусь от его пронзающего меня насквозь взгляда. Помимо моей воли этот человек вызывает во мне тревогу, растущую внутри с каждой секундой.

Музыка смолкает, на своеобразную сцену выходит Алекс и, сдержанно улыбаясь, обводит глазами зал. Мне кажется: он пытается найти в толпе меня, но я всем сердцем желаю, чтобы этого не произошло, и чтобы он не увидел меня в такой плохой компании.

Алекс начинает экспромтную поздравительную речь, и я внимательно слушаю ее, пока мужчина рядом не отвлекает меня от происходящего на сцене и не задает новый вопрос:

– Кем вы работаете на заводе?

Я на секунду задумываюсь и произношу:

– Я приглашенная сторона.

– Но вы работаете?

– Да, в строительной компании.

Его брови неторопливо поднимаются вверх.

– Вот как. В какой?!

Я чувствую раздражение: непонятно, кто кого пытается раскрутить на правду, но произношу полное название фирмы работодателя.

Мужчина достает из пиджака портмоне и вытаскивает маленький светлый прямоугольник.

– Если возникнут проблемы с работой, можешь позвонить мне. Я тоже работаю в строительной компании.

Я холодно смотрю на него, глазами молча спрашивая, с какой стати он мне тыкает, на брудершафт мы не пили, но во имя моего маленького расследования беру визитку из его рук, тщательно стараясь при этом избежать соприкосновений пальцами, и не возмущаюсь, а бормочу:

– Спасибо.

Опустив ее в сумочку, я поднимаю глаза и встречаю непроницаемый взгляд Алекса, подходящего к нам.

– Алексей Александрович! – приветствует Григорий, с ухмылкой смотря на него.

Алекс небрежно кивает и, взяв меня под локоть, цедит:

– Вы же не против, если мы покинем вас?!

Григорий разводит руками, показывая, что еще бы поболтал с нами, но если мы хотим уйти, то ему нечего возразить.

Алекс отводит меня в сторону.

– Никогда больше не общайся с ним.

Я, несмотря на захлебывающееся от волнения сердце, вместо того чтобы просто согласиться, возомнив себя не меньше, чем Матай Хари, невинно смотрю на него и спрашиваю:

– Почему?!

– Просто сделай то, о чем я тебя прошу!

В его голосе сквозит раздражение, и я бросаю на него сердитый взгляд, отворачиваюсь и молчу. Почему мной надо командовать?! Почему мне нельзя все объяснить?!

– Даша.

– Я слышала.

– И?!

– Это не я к нему подошла, а он ко мне! – обиженно восклицаю я.

Он твердо смотрит на меня, и я понимаю, что он имеет в виду то, что от девушки зависит: продолжится беседа или завершится, не начавшись, и я выдыхаю.

– Хорошо. Если это для тебя так важно, я не буду общаться с ним!

Взгляд Алекса смягчается, он наклоняется к моей щеке и, поцеловав, на какое-то время замирает, не прерывая нашего прикосновения, и я, выкинув из головы все свои недавние обиды, волнения и страхи, закрываю глаза, наслаждаясь этим моментом. Не хочу думать ни о чем! Не хочу портить этот вечер! Я хочу сходить с ума от близости своего мужчины и таять от осознания того, что он мой!

– Потанцуешь со мной? – оторвавшись от моей кожи, примирительно спрашивает Алекс, и я, сияя как начищенный самовар, киваю и позволяю увести себя на танцпол.

3 глава.

Зарываюсь лицом в подушку и едва не мяукаю от удовольствия, как большая довольная кошка, объевшаяся сметаной. Алекс ложится рядом, все еще тяжело дыша, и я выглядываю из облака пуховой мягкости и смотрю на его красивый профиль. Наш неожиданный сексуальный экспромт после ужина был вызван все той же порученной им мне миссии поднимать настроение, и я, направив на него мощную эротичную атаку на пару все с тем же любимым брендом нижнего белья Intimissimi, успешно с ней справилась.

Он поворачивается ко мне и нежно улыбается. На его лице нет привычной складки между бровей – значит, мой наркоз еще действует!

– Что это было?!

Я вскидываю брови и, пряча улыбку, задаю встречный вопрос:

– Тебе не понравилось?!

Мужчина усмехается: «Понравилось» и притягивает меня к себе. Я утыкаюсь в его разгоряченную от продолжительной «зарядки» кожу и вдыхаю в себя его запах. У меня появилась еще одна зависимость, подобная утренней кофезависимости – наполнять себя его запахом.

Отрываясь от его тела, нахожу глазами его взгляд и предлагаю:

– На улице такая теплынь. Может, пройдемся?!

Если он и удивлен моему новому предложению, входящему в стратегию его отвлечения от насущных проблем, то не подает вида и кивает. А быть отвлекающим объектом совсем не сложно, а даже приятно!

Встаю с кровати, оккупирую ванну и привожу себя в порядок.

Потом копаюсь в своей части шкафа, выбирая, что надеть, Алекс выходит из душа и одевается вперед меня.

Улыбаясь друг другу и держась за руки, мы выходим из квартиры и идем по лестнице вниз. Бесчисленное количество ступенек под ногами, бесчисленное количество мурашек, что посылают его теплые пальцы мне… Любовь она такая – в каждой мелочи, и я излучаю ее, как лампочка накаливания – свет… Неожиданно я останавливаюсь посреди пролета, поверяю карманы джинс и понимаю, что я растяпа и оставила мобильный в коридоре на тумбочке.

– Что забыла?

Поймав его вопросительный взгляд, смущенно признаюсь:

– Телефон.

Он протягивает ключи. Я беру их и, пообещав быстро его догнать, возвращаюсь.

Открываю дверь, хватаю iPhone, закрываю ее и несусь обратно, перепрыгивая через две ступеньки. Практически возле дверей в парадную слышу раздраженный голос Алекса и останавливаюсь:

– Нам не о чем с ним разговаривать. Я все сказал.

Замираю, предполагая, что он говорит с Гжатским, и пытаюсь уменьшить громкость сердца, взволнованно загрохотавшего в ушах, но раздавшийся баритон явно принадлежит другому человеку:

– Есть вопросы, которые стоит акцентировать.

От этого простого предложения меня пробирает дрожь, и тревога поднимается к горлу до тошноты. Мне явственно слышится скрытая в словах угроза.

– Я так не думаю, – отвечает Алекс.

Решаю, что появляться сейчас, пока не закончен разговор, не стоит, и я по-прежнему стою, не выдавая, что нас разделяет всего пару метров и полуоткрытая забывчивой уборщицей дверь.

– У вас такая красивая девушка… Если…

Я не дышу.

– Меня это не волнует! – отрезает он, и мое сердце резко падает и разбивается на части. Сквозь боль раздирающих меня чувств слышу окончание фразы, которое делает контрольный выстрел в лоб и убивает меня:

– Мне некогда думать о каждой шлюхе, с которой я сплю!

Разговор продолжается дальше, но уже только фоном, который я не могу и не хочу улавливать. Самое важное я уже услышала. Я для него просто шлюха, которая занимает в его сердце не больше места, чем красивые безделушки на столе его отца, и да – он не уехал в Германию не из-за меня, а из-за завода. В его сердце так и осталась Настя, женщина, которая познакомила меня с ранее неизвестным чувством к другому человеку – с ненавистью.

Найдя в себе силы, осознаю, что устраивать скандал на улице при свидетелях я не собираюсь, и, оторвав отяжелевшее тело от пола, разворачиваюсь, и заставляю ноги поднимать его обратно в квартиру.

Дверь, ключ, нежелающий влезать в замок… Полумрак коридора… Все происходит как будто не со мной… Не может быть, что еще десять минут назад я излучала счастье, а сейчас безжалостно кусаю губы, сдерживая порывы отчаянья, атакующие меня. Безжизненно прислоняюсь к стене, которая помнит столько умопомрачительных моментов нашей страсти, и медленно съезжаю по ней на пол. Едва приземляюсь на него, обхватываю руками колени, как меня прорывает, и я навзрыд извергаю свою боль из тела.

Время перестает для меня существовать. Да что там время! Мир вокруг остановился и замер! Все будущее раскрошилось на мелкие кусочки щемящей неизвестности, ведь мое будущее без него не имеет смысла… Слезы в режиме нон-стоп текут по щекам, и рукав, которым я периодически стираю их с лица, промок насквозь. Почему-то думаю: сколько у меня еще их осталось?! Есть ли какой-то лимит влажности в моем организме?! В этот момент меня отвлекает звук открывающейся двери, заставляя поднять глаза.

Алекс на секунду обескураженно застывает в дверях, но в другую секунду уже приземляется рядом и, стоя на коленях, спрашивает:

– Что случилось?!

Хочется крикнуть в глаза: «Лицемер», но я лишь еще больше начинаю плакать и отвожу глаза от любимого лица.

– Даша!

Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на себя.

Я вытираю рукавом мокрые щеки и в глаза признаюсь:

– Я все слышала!

Его лицо, кажется, становится бледнее, хотя, возможно, это мое богатое воображение. Алекс, по-прежнему не отводя взгляд, произносит:

– Я должен был так сказать!

Я не верю ему. Он просто пытается выкрутиться! Мне хочется плюнуть ему в лицо или лучше ударить, чтобы ему хоть чуть-чуть стало больно, но вместо этого я выплевываю фразу:

– А может, ты просто озвучил свои настоящие мысли?!

Мужчина выдыхает:

– Бред!

Я отталкиваю его и, вскакивая с пола, выплескиваю свои умозаключения:

– Почему же! Кто я для тебя?! Шлюха, которую ты привел в дом для секса без обязательств, и которая каким-то чудом удостоилась предложения пожить вместе…

Он молчит, я с обидой смотрю на его бесстрастное лицо и добавляю дрожащими губами:

– Ты даже ни разу не говорил, что любишь меня!

Алекс медленно поднимается, не отводя от меня свой непроницаемый взгляд. Мне бы помолчать, но меня уже понесло, и я не могу остановиться:

– Я поняла, почему ты не хочешь ехать к моим родителям! Потому что у тебя все со мной несерьезно!

Он опять ничего не говорит мне, а идет на кухню. Я хочу пойти за ним, чтобы бросить ему вслед еще каких-нибудь обвинений, но чувствую, что буду выглядеть как глупая шавка, бездумно гавкающая вслед машинам, и, резко разворачиваясь, направляюсь в противоположную сторону.

Гостиная… диван. Я ловлю себя на мысли: неужели это все правда?! Неужели это все происходит со мной?! Из моего заторможенного состояния подтверждение приходит не сразу, но оно неутешительное. Я по-прежнему одинока в своих чувствах. Наши отношения отличаются от секса без обязательств только тем, что на какое-то время они стали постоянными, но как только ему надоест мое присутствие в его жизни и в его постели, то он тут же укажет на дверь. Хочется собрать вещи, покидать в сумку и убежать от него, от себя, но куда? В своей квартире я затеяла ремонт, мешать Яне с Владом не хочется… К Алине?! Но она его сестра… Надо подумать.

Алекс приходит ко мне через минуту и протягивает стакан воды.

– Выпей.

Демонстративно отворачиваюсь, и он, поставив его на тумбочку, молча уходит. Едва слышу звук закрывающейся двери, как падаю на диван и снова реву от противоречивых чувств, вызванных его заботой, убившими меня словами, сказанными кому-то, и моими внутренними страхами и никуда не девшейся неуверенностью в себе. Как же все в одно мгновение стало сложно!

4 глава

 Когда я переехала в Питер, то поняла фразу, которую говорят его жители насчет всех оттенков серости. Город действительно настолько изобилует ими, что внимательный человек может даже начать коллекционировать все грани этого цвета.

               Мое сегодняшнее утро впервые за время нашего совместного проживания с Алексом состоит как раз из таких же мрачных оттенков. Проспав всю ночь на диване и едва открыв глаза, помимо неприятной тяжести в затекшем теле я чувствую проснувшуюся вместе со мной щемящую боль в сердце и скулящую тоску по нему, которая просочилась в душу, несмотря на крепкую стену, возведенную обидой.

               Выходить из комнаты, встречаться с ним на нейтральной территории я трусливо не хочу и впервые оставляю его без завтрака, приготовленного с любовью. Сидя на диване, подобрав под себя ноги, я прислушиваюсь к доносящимся звукам и догадываюсь, что он сейчас делает.

               Примерно через полчаса захлопнувшаяся входная дверь прерывает череду моих «развлечений»: угадай, что делает Алекс, и мерзкая тишина заполоняет пространство вокруг меня. Я вздыхаю с облегчением и разочарованием одновременно. Как такое может быть?! Роясь в своих противоречивых чувствах, я так и не могу найти ответ на этот вопрос, а также прийти к решению, что мне теперь делать: собрать вещи и с гордо поднятой головой уйти или… Это или, как кость в горле, но я не могу об этом не думать…

               Взгляд, брошенный на часы, возвращает меня в реальность – до начала рабочего дня осталось сорок минут, а я не то, что не позавтракала, я даже еще не одета.

               Подскочив с дивана, я тотчас принимаюсь суетливо бегать по квартире и собираться.

               Рабочий день и привычные обязанности не помогают отвлечься – в голове все мысли только о подслушанных фразах Алекса и его объяснении, и чем ближе стрелки приближаются к шести, тем больше я думаю напроситься к кому-нибудь в гости, чтобы сегодня свести к минимуму наше с ним общение и дать себе еще время, чтобы решить, как дальше действовать. В голову приходит мысль встретиться с Алиной, поговорить с ней о случившемся и понять: могу ли я рассчитывать на ее временное гостеприимство. Схватившись за эту идею обеими руками, как за спасательный круг, я тут же списываюсь с ней и договариваюсь вместе поужинать в «Баклажане».

               Ровно в шесть, когда я, покинув свой кабинет, уже спешу к лифту, мобильный в моей руке начинает верещать, и на экране телефона высвечивается фотография Алекса. Я с раздирающей меня тоской смотрю в запечатленные на ней глаза и в нерешительности гадаю: ответить или нет. Одна часть меня жутко хочет разблокировать вопящий iPhone, нажать на заветный зеленый кружочек, услышать его голос и спросить, что он от меня хочет, а другая усердно напоминает, что я для него обыкновенная шлюха, просто дольше других задержавшаяся в его постели. Пока я терзаюсь сомнениями, мобильный замолкает, и я едва удерживаю себя от желания перезвонить. Вздыхаю, кладу телефон в сумку, но тут он снова подает голос и в груди с надеждой ойкает. Вытаскиваю, снимаю блокировку и отвечаю «да» быстрее, чем это стоило сделать.