7

Старый слуга лежал на полу, уткнувшись лицом в ковер. Сухие плечи дрожали. Он непрерывно бормотал – то беззвучно, то всхлипывая:

– Господин слишком добр. Старый Пэй не достоин смерти. Я не посмел убить себя. Я и мой позор принадлежим Господину.

Полноватый мужчина, на вид европеец, сидел в кресле и перебирал бамбуковые дощечки, какие раньше использовались для изготовления книг. Он только что приехал, судя по тому, что его чемоданы все еще стояли в прихожей, и по наклейкам на них можно было определить, откуда он прибыл, если бы кто-нибудь заинтересовался этим вопросом. Теперь, сидя у столика в гостиной, он пытался разобраться в том, что произошло во время его отсутствия.

К чайному столику в центре комнаты тихо подошла высокая стройная женщина лет сорока пяти. Она молча наполнила кипятком старый чайник и поставила его на стол перед мужчиной.

Мужчина оторвался от дощечек и протянул ей желтый пузырек:

– Постарайся заставить его выпить.

Женщина быстро подошла к лежащему и протянула ему пузырек. Потом что-то сказала тихо, но резко. Старик сел на пол. Безумным взглядом уставился на желтое стекло и на темную тягучую жидкость внутри и радостно засмеялся:

– Мой Господин дарует мне избавление!

– Пей, – повторила женщина, ее лицо словно окаменело. Она смотрела на мужа с сожалением: его легкомыслие привело в дом беду.

Старик выпил, глаза его закрылись, напряжение, так долго сковывавшее его, отступило, и он расслабленно опустился на пол. Казалось, он спал.

По лицу женщины потекли слезы.

– Перестань, – сказал мужчина, которого все здесь называли Господином. – Это не яд, я дал ему сильное успокоительное. Когда он придет в себя, я поговорю с ним. Иначе от него ничего вразумительного не добиться. Мне нужно знать все подробно и как можно точнее. Он проспит часов десять. Накрой его чем-нибудь и оставь нас.

Под утро старик зашевелился. Приподнявшись, он с удивлением огляделся, затем сел на пол.

– Господин сохранил мою жизнь, но не смыл мой позор. Этот юноша – он был таким красивым и почтительным. К тому же он сын уличного художника. Как я мог подумать?!

Видно было, что хозяин не спал всю ночь. Его отяжелевшие веки прикрывали красные прожилки глаз. Изо всех сил он старался не пропустить пробуждение старого слуги. Пока тот не пришел в себя и не придумал какую-нибудь историю для успокоения своего хозяина. Как только взгляд старика стал осмысленным, мужчина задал вопрос:

– Когда ты обнаружил пропажу?

Старик говорил быстро, короткими фразами, перед каждой делая глоток воздуха.

– 23 апреля. В этот день я проверял температуру и влажность в шкафу. Я это делаю как приказал Господин – раз в три дня. Дощечки лежали каждая на своем месте, а вот шкатулка…

– Почему ты решил заглянуть в шкатулку?

– Я не знаю, что-то толкнуло меня. Нас в доме всего четверо слуг. Никто кроме меня не имеет ключей. Никто кроме меня не мог трогать шкатулку, но она была немного сдвинута. Сначала я было просто поправил ее, потом меня как будто что-то кольнуло изнутри. Я вставил ключ. Он не поворачивался. Шкатулка была легче, чем обычно. Я вызвал мастера. Он вскрыл замок. Он сказал, что мой ключ не подходит к ней. Как это могло случиться? Я семнадцать лет открываю ее этим ключом, а теперь он к ней не подходит!

– Это твоя вторая ошибка. Ты посмел привести в дом еще одного постороннего!

– Я не осмелился сам сломать замок. Мастер открыл его, не ломая.

– Я держу в доме достаточное количество слуг, чтобы ты не приводил в него посторонних! Ты мог позвать Мэй. Она бы справилась с любым замком.

Старик покачал головой и опустил глаза.

– Разум мой был убит горем.

– Я отстраняю тебя от ведения хозяйства этого дома на время, пока все не прояснится. Все распоряжения я буду давать лично. Все, что касается домашних нужд, пусть решает твоя жена. Из дома может выходить теперь только повар. Отдай мне ключи. Все.

Старик согнулся в поклоне, протянул ключи своему Господину и тихо выскользнул из гостиной.

Господин сидел неподвижно, не выпуская из рук старые дощечки хроник. Переживания этой ночи стали сглаживаться, веки его сомкнулись, и хроники легли на стол с мягким стуком. Мысли его легко уходили в далекое прошлое. 482 год до нашей эры. Шел к концу период Весны и Осени. Южные государства By и Юй постоянно воевали. Наконец By смогло завоевать Юй и взять в плен их князя. Гоу Жиан, князь государства Юй, провел в плену 3 года и вернулся на родину с жаждой мщения.

Отсюда начиналась необычная история его рода.

Чтобы никогда не забывать о перенесенных страданиях, Гоу Жиан убрал мягкие подстилки со своей кровати, заменив их на голые доски. Перед каждой трапезой он вкушал горькие травы, висящие возле стола, как напоминание о горьких временах. Все это усиливало в нем намерение отомстить.

Министрам было дано задание подготовить планы завоевания By. Прослушав несколько докладов, Гоу Жиан признал, что самый достойный из всех принадлежит Первому министру Вен Жонгу, который разработал Семь стратегий – как победить By.

Стратегии, предложенные им, были простыми, о потому могли сработать. Утром, 21 ноября, князь объявил свое окончательное решение:

– Действуя согласно плану министра Вен Жонга, мы сможем отомстить государству By.

8

Ранним утром по Ванфуцзин шли двое мужчин. Один из них был молод и необыкновенно хорош. Проходящие мимо девушки, хоть и спешили на работу, с трудом отрывали от него взгляды. Другой – средних лет, невысокий и сухощавый и в общем-то ничем не примечательный. Разве что голос у него был твердым и спокойным, как у человека, привыкшего отдавать распоряжения и уверенного, что их выполнят.

– Я доверил тебе это дело, потому что ты можешь произвести нужное впечатление. Ты умеешь обращаться со стариками. Тебе нужно было просто взять Куклу ночью и на следующий день принести ее мне. Ты не явился на встречу, а сейчас рассказываешь мне, что ее украли.

– Я сделал, как мы договаривались. Когда я доставал Куклу, мне показалось, что кто-то вошел, но я не успел ничего разглядеть. Это мог быть кто-то из домочадцев.

– Тогда странно, почему они не подняли крик?

– Мне это тоже показалось странным. Как бы то ни было, я поспешил уйти. Утром, когда я ушел на работу, Кукла еще была у меня в шкафу, а когда вернулся, ее не было. Мне было не с чем идти к вам.

– Разве у вас когда-нибудь бывали воры?

Юноша усмехнулся:

– О моих доходах известно всем соседям, благодаря отцу. Кто будет грабить простого человека?

Мужчина остановился.

– Значит, Куклу нашел твой отец. Он художник и понимает, что это не простая вещь.

– Вряд ли он стал бы продавать Куклу, ведь ему за нее много не дадут.

– Конечно, не дадут. Все прекрасно понимают, что эта вещь не его. Значит, он ее украл. И продаст ее за любую, даже самую смешную цену, лишь бы избавиться от улики и получить немного денег.

Юноша не сдержался:

– Старый дурак.

– Купить ее могут или иностранцы – а это худший для тебя вариант, – или цеховики. И здесь есть хоть какая-то возможность получить ее обратно. Если я не получу Куклу, ты не получишь в этой жизни ничего, кроме вонючей тюрьмы. В этом можешь быть уверен. А те, кто там засиделся, будут рады такому красивому мальчику.

В горле у юноши пересохло. Он судорожно сглотнул и быстро сказал:

– Отец обычно продает свои рисунки одному цеховику по фамилии Чжэн.

– Хорошо.

– Я сейчас позвоню ему и спрошу, видел ли он отца, как будто я его ищу.

Юноша отошел немного в сторону, переговорил с кем-то по телефону и вернулся к собеседнику, вполне удовлетворенный.

– Он говорит, что отец был у него пару дней назад.

Мужчина кивнул.

– Я сейчас дам тебе небольшую записку.

Юноша смотрел, как мужчина подошел к скамье, присел и быстро написал что-то на маленьком белом листке. Затем свернул листок вчетверо и протянул юноше.

– Отдашь эту бумажку на рынке Мяснику. Если что-нибудь узнаешь о Кукле, немедленно звони мне.

Юноша кивнул, попрощался и пошел в сторону рынка. Мужчина посмотрел ему вслед, достал сигареты из внутреннего кармана пиджака и закурил. Ему было о чем подумать.

9

Вика протянула таксисту листок с иероглифами – адресом антикварного магазина, шофер кивнул, и мы устроились на заднем сиденье небольшой красной машины. Пробок в это время на дорогах не бывало, и вся дорога заняла минут десять. Мы остановились перед двухэтажным домом на одной из боковых улиц возле Запретного Города. Хозяин только что поднял железные ставни и теперь был занят тем, что следил за погрузкой сувениров. Железные кони, треножники, солдаты с копьями и драконы самых причудливых форм ложились рядами на большую деревянную телегу. Скоро их раздадут уличным торговцам возле достопримечательностей.

Китайский дом устроен по принципу: главное – то, что на заднем дворе. Фасад для имиджа, а задний двор для себя. Он и есть подлинное лицо дома. Так же и залы в антикварной лавке – на первом этаже для простых экспонатов, а на втором – для тех, что подороже и поинтереснее. Антиквар поводил нас по комнате на первом этаже, потому что так положено – надо разогреть интерес покупателя. Многочисленные полки были заставлены статуэтками, посудой, булавками, замочками и прочими сувенирными изделиями, скопированными с древних находок в огромных количествах. Когда хозяин решил, что мы уже достаточно «разогрелись», нам предложили подняться на второй этаж.

Я ее сразу увидела и уже не смогла оторваться от своей находки. Это была не просто Кукла. На меня смотрела древняя красавица – таких, наверное, дарили императорам. По виду очень старая, но ценник на ней был всего чуть дороже, чем на простой копии. Мне даже хватало наличных, чтобы купить ее. Я взяла Куклу, боясь поставить, чтобы она случайно не затерялась или чтобы ее не взял кто-нибудь другой. Я решила на всякий случай уточнить цену.

– Сколько, вы сказали, стоит эта кукла?

– 500 долларов.

– Почему? (Этот вопрос мог означать и «почему так много?» и «почему так мало?».)

Китаец воспринял его как «почему так много?».

– Мне ее принесли только вчера. Вы первые покупатели сегодня, и это хорошая цена. Это очень выгодно для вас.

Я не стала торговаться, и мне ее упаковали. Вика не могла отойти от терракотовых статуэток династии Тан, а поскольку меня здесь больше ничего не интересовало, я решила прогуляться. Мы договорились встретиться через два часа у Восточных ворот.

Было около 12 часов – время обеда для китайцев. На улице витал запах еды. Под деревьями вдоль улицы сидели старики с мисками лапши и бутылками чая. Дома вдоль улицы, по которой я шла, были почти все одинаковые – низкие, двух- или одноэтажные.

Вдруг я заметила, что прямо через дорогу, в нескольких шагах от меня, стоял мой Незнакомец. Он в нерешительности остановился перед дверью, помедлил какое-то время и нажал кнопку звонка. У меня зазвонил телефон. Незнакомец обернулся и пристально посмотрел на коробку в моих руках. Дверь открыла молодая женщина, поклонилась и впустила его.

10

Утренняя роса стекала тонкими струйками по сочным зеленым стеблям травы, которая мягко ложилась под ногами девушки с большим кувшином в руках. Она несла его осторожно, боясь пролить на землю хоть каплю влаги. Внезапно она остановилась, пристально всматриваясь в горизонт, дыхание ее участилось, и она, забыв об осторожности, бросилась бежать. Спотыкаясь на ямах и обливаясь водой, плескавшейся из кувшина, она вбежала в невысокий домик на окраине деревни. Пошарив рукой в темноте, она нашла подставку для кувшина, дрожащими руками с трудом воткнула в нее кувшин с остатками воды и бросилась прочь из дома. Выбежав на яркий свет, она вскинула руку и прикрыла глаза ладонью наружу. Откуда-то с заднего двора ее окликнул старческий голос:

– Си Ши, где же ты ходишь? Староста приходил два раза – искал тебя!

– Я за водой ходила, матушка.

– Говорят, что для государственных дел у старика Жен забирают его дочь, красавицу Дан.

– Да, я тоже об этом слышала.

– Почему же они не выбрали тебя? Ты же в сто раз красивее ее!

– Осмелюсь ли я сравниться со своей подругой Дан?

Старуха фыркнула:

– Еще как осмелишься! Я старая, но мой ум при мне. Они хотят мне дать за тебя всего половину того, что дали старику!

Девушка внутренне улыбнулась. Старуха не увидит. Ведь она наполовину слепая. Значит, Си Ши ждет перемена в судьбе. Хвала небесам! Иначе бы ей пришлось всю жизнь ухаживать за полуслепой, вечно грязной матерью, растрачивая свою красоту на крестьянском поле и ублажая какого-нибудь нищего полупьяного мужа-крестьянина. Она была умной девушкой и понимала, что этот указ государя – ее единственный шанс, который выпадает не всякой нищей красавице. Тем не менее на хорошеньком личике появилось выражение безысходной печали:

– Как? Вы собираетесь продать меня? Вы же знаете, что нас повезут в чужое государство, на потеху их князю!

– Не смей меня тревожить своими криками!

– Я и не смею, матушка.

– Покажи свои достоинства старосте! Да так, чтобы он дал за тебя побольше, иначе я не соглашусь отпустить тебя!

Девушка сжала кулачки. Сколько же мужчин будет ее ощупывать, словно курицу перед продажей! Ну, ничего, она все вытерпит. Лишь бы вырваться отсюда. Надо сбегать к Жен Дан, узнать, кого еще взяли из их деревни. А вдруг у них уже достаточно девушек, и про нее попросту забудут.

В доме у Жен Дан было тихо. Никто не отозвался на крик. Наверное, ее уже увезли. Ведь недаром же утром на дороге видели стражников с повозкой. Они как раз ехали к их деревне. Девушка бросилась бегом на городскую площадь. Там уже толпилось немало семей, которые привели своих дочерей на осмотр старосте, и просто зевак. Она быстро отыскала среди толпы старосту.

– Господин Жу, матушка сказала, что вы искали меня.