Читать книгу «Территория чувств» онлайн полностью📖 — Елены Рониной — MyBook.

3

За эти 18 лет он приезжал на бывшую родину всего два раза. И оба по делу. Сначала нужно было уладить отношения с родственниками бывшего компаньона. Ничего из этого не вышло. Даже вспоминать не хочется ту безобразную поездку.

– С чего вы взяли, что вам что-то причитается? Да там не осталось ничего, вы все растратили.

– Позвольте, как мы могли все растратить, мы как раз начинали новую тему, и я знаю, сколько денег было на счете фирмы.

– Не было никаких денег. Точка. Вы все равно ничего не докажете.

Переговоры он вел с двоюродным братом бывшего компаньона, невесть откуда взявшимся, во всяком случае, Алексей, занимаясь их общим бизнесом, никогда о нем не слышал, а Андрей даже не упоминал такого имени. Но по документам – да, все сходилось, родственник, и бумаги у него были все в порядке, а у Алексея выходило, что доказательств никаких.

– Слышь, ты, жируешь в своей Германии, удалось свалить, и радуйся, нечего у людей последний кусок из горла вытаскивать.

Судя по дородной фигуре и золотому кольцу на мизинце, родственник тоже с голоду не пух. Алексей понял: спорить бесполезно, да и слаб он был еще после трагедии с Ниной, после переезда в Германию. Он тогда сам находился между небом и землей. Он не знал, зачем приехал, на что надеялся. Вернуться обратно он не мог, но уже очень хорошо понял, что за границей тоже никому не нужен: ни он, ни его семья. Забрать хотя бы то, что ему здесь причиталось, то, что было его. Деньги еще никому не навредили, они помогли бы ему встать на ноги быстрее. Уезжали впопыхах, в каком-то угаре, плохо соображая, просто бежали от того ужаса, который произошел. И вот собрался с силами, приехал, и что? – лучше бы не приезжал. Хотя в какой-то миг подумал: «Там, где я сейчас, у меня тоже ничего нет, но никто меня и не обманет. Вот так, по-хамски, наотмашь».

Эмиграция – это сложное состояние, не описать, не передать. И сам перед собой постоянно оправдываешься и кривишь душой в разговорах с другими.

– Да, живем! – это обязательно бодрым голосом. – Ни в чем не нуждаемся! Вот отдыхать ездили в Турцию. А на выходные на автобусе в Амстердам. Да почти даром! Да!

Зачем он все это рассказывает? Главное, кому? Гоше Кравченко, который уже давно не в Турции, а на Лазурном Берегу отдыхает. Или поездка эта в Амстердам. Черт его дернул туда сунуться. Всю дорогу пришлось под зад толкать впереди себя древнюю бабульку. И чего той дома не сидится? Передвигается с трудом, почти ничего не слышит.

Это уже было во время его второй поездки, когда он пытался завязать новые связи. В голове все улеглось, систематизировалось, он пытался построить в Германии собственный бизнес, надоело быть на побегушках, это с его-то образованием, с его, по мнению других, хорошими мозгами. А почему не заняться поставками в Германию? Вроде возникала на горизонте тема с икрой. Он все разузнал про таможню, про грузоперевозки, нужно было только найти надежных людей там, на бывшей родине. И опять мимо, и снова все не то. Осадок остался надолго. А тянуло-то туда постоянно.

4

До аэропорта ехал на такси, вот тоже черт знает что. Дочерей просить не захотел. Почему? Ведь нельзя сказать, что совсем они стали друг другу чужими людьми. Или возраст у Алексея подошел, все его раздражало. Или не мог он им простить Милу, то, что не поддержали его, не позволили отцу найти новое счастье. А ведь совсем уже было собрался.

Такси не стал вызывать по телефону; Алексей жил совсем рядом с Плазой, а там такси стоят всегда. Погода прекрасная, это днем станет жарко, и он бы испекся в своем костюме, а ранним утром еще свежо, со стороны Рейна дует свежий ветерок, и даже не раздражает грохот трамвая, который через каждые десять минут проносится мимо отеля.

Таксист мгновенно выбежал из машины, увидев импозантного седоватого мужчину в темно-сером костюме, катящего чемодан на колесиках. Он тут же выхватил чемодан, аккуратно положил его в багажник, удивив Алексея легкостью движений, – чемоданчик-то весил прилично, учитывая все банки и подарки. Алексей подал водителю и свой плащ и прошел к переднему сиденью такси.

– Zum Flughafen [1].

– Gut [2].

Сначала молчали, Алексей смотрел в окно, город стал уже практически родным. Очень зеленый, опять же, две реки – Рейн и Рур, а Алексей вырос на речке, ему без воды никак. И хоть и портовый город, но нет той суеты, что царит в Дюссельдорфе. И набережная красивее, и даже не спорьте!

– Так и у нас Рейн, и до Дюссельдорфа двадцать минут на трамвае. Зато нет этих толп туристов, все гораздо тише, спокойнее. Магазины все те же, а зелени сколько! Один Парк воспоминаний чего стоит.

Так Алексей останавливал знакомых, постоянно интересующихся, почему все же не Дюссельдорф. А сам он привык здесь. Слово «любил» – не подходило. Ему казалось, что он уже давно ничего и никого не любил. Просто ко всему привык. Разве что Зою. Вот ее любил, остро скучал, ждал телефонных разговоров, только и она раздражала. Вот ведь кошмар. Климакс это, что ли. Он усмехнулся. Наверное, немного громче, чем нужно было. И сразу отреагировал таксист:

– Домой возвращаетесь, в командировке были?

Да, и никакие 18 лет не могли в нем скрыть советские корни. Вот ведь удивительное дело!

– Вроде того, – неопределенно произнес Алексей. Он сейчас ехал на родину и практически готов был зачеркнуть эти прожитые в Германии 18 лет.

– Откуда?

– Из Иркутска.

Боже, о чем он говорит, зачем, но почему-то эта фраза сама вырвалась, ему так захотелось, чтобы он действительно был из Иркутска. И все бы было хорошо. И чтобы была жива Нина, и чтобы ждала его сейчас в их небольшом и очень уютном домике на берегу Байкала, а в Германии он бы просто был в командировке. И вот как будто он возвращается домой. Комок подступил к горлу. Зачем это все? К чему он ввязался в этот никому не нужный разговор? Он и в обычной жизни последнее время неразговорчив, не хватало еще с таксистом тут в откровенные беседы вступать.

– А я из Алма-Аты. Не были?

– Нет.

– Поверите, каждую ночь снится. Каждую ночь…

– Давно здесь? – Алексей все-таки начал расспрашивать.

– Восемь лет. В Дуйсбург переехал полгода назад, до этого в Берлине жил. Да, сложилось так.

Мужчина вел машину уверенно, следил за дорогой. Алексей очень не любил, когда водитель, разговаривая с пассажиром, все время на того оглядывается, ловит выражение лица. На дорогу нужно смотреть, эмоции сам додумывай. Этот парень совсем другой. Обстоятельный, хотя и заметно – за рулем уже давно.

– Все время за баранкой? – Ну какое ему, Алексею, дело, не хотел же разговаривать. Ан нет, русская речь, и уже оторваться невозможно…

– Так семью кормить нужно было.

– А по профессии кто?

– Военный я. Кадровый военный.

Алексей слегка повернул голову в сторону мужчины. На вид лет 45–48, значит, уехал, как и он, лет в сорок. И до сих пор за рулем. Странно, военный опять же. Эх, сколько перевидал за свою жизнь Алексей чужих переломанных судеб. Кому-то не повезло, кто-то не смог вписаться. Это те, кто не захотел меняться, учить немецкий язык, жить по другим правилам. Да-да, как это ни обидно звучит! Но все по русской пословице: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят!» А многие полезли, и хамили местному населению, и раздражали тем, что не убирали за собой, что одевались кое-как, не соблюдали тишину и порядок. Да мало ли! Немецкие граждане жили по-другому! Веками. А тут, понимаешь, понаехали… Жалко бывших соотечественников Алексею не было. Эмигрантский круг ведь очень тесен. И все друг про друга все знали. И завидовали, ох как завидовали, если вдруг у кого что складывалось. А еще радовались неудачам. И скрывали свои связи, чтобы кто не воспользовался, удачу не перебил, дорогу не перешел. Господи, воронье, одним словом. А водитель почему-то очень нравился Алексею. Красивое открытое лицо, немного восточное, белозубая улыбка, опрятная фланелевая рубашка в крупную клетку, аккуратная стрижка и очень грамотная русская речь. Как же раздражало Алексея это вечное смешение русской и немецкой речи. Ну уж говори либо так, либо эдак.

– Удивляетесь, что за баранкой? – Мужчина усмехнулся. – А мне все равно. Работаю себе и работаю, домой только спать.

– Что ж, никаких интересов?

– Ни-ка-ких, – раздельно произнес моложавый мужчина, – и меня это абсолютно устраивает. – Он все же посмотрел на Алексея грустными глазами и усмехнулся: – Вот так вот. Моя жизнь – это работа.

– А семья?

– А семья у меня закончилась. Была и закончилась.

У Алексея тут же помутилось в глазах, неужели… но парень спокойно продолжал:

– А мою жену перестал устраивать муж-шофер. Она теперь руководитель клиники. Вон дом купила в Целендорфе. Это район такой в Берлине, для богатых. Да вы не знаете.

Отчего же, Алексей прекрасно знал. Он часто по работе бывал в Берлине, и у его немецкого коллеги как раз таки дом был в том самом Целендорфе. Как-то Алексей заезжал к нему по делу. Вообще-то так не принято. И в гости домой немцы не приглашают, а уж с русскими и подавно особой дружбы не водят. Разве что по-соседски. Но здесь и не соседи, и друзья не особые. Но все же Алексею путем титанических усилий удалось встать на одну планку с немцами. Он работал старшим одного небольшого немецкого производства. Вообще-то должность тянула на главного инженера. Но вот тут как раз сказывалось отношение к эмигрантам. А что, удобно, высокую зарплату платить не нужно, а выполнять такой сотрудник станет все и даже больше. Никогда бы он не получил более высокой должности, тут только свои кадры. Опыт и образование Алексея ценили, он пользовался заслуженным уважением. Он это знал, хотя и говорил по-немецки косноязычно и не всегда попадал своими манерами в унисон с немецкими. Да и использовали его, он это знал. Все знал. И должность главного инженера не предлагали и не предложат никогда, и зарплаты у него такой не будет, и это понятно, хотя ответственность и обязанности на его должности были соизмеримы с инженерскими.

Алексей научился смиряться, быть довольным и не завидовать. Но, видимо, его нынешний статус все же соответствовал немецким представлениям о высоком положении, и его можно было позвать домой. Естественно, не на бокал пива, а посмотреть мебель, которую берлинский коллега собирался продавать. До Целендорфа Алексей доехал на рейсовом автобусе. Вышел у вокзала, и сразу его захватил вид спокойной и величественной Германии. Небольшие, но очень красивые дома, не новомодные коттеджи, построенные из фанеры, а каменные старинные особняки, увитые плющом и диким виноградом, пение птиц, совсем другой воздух, не то что в центре Берлина. «Да, – подумалось тогда Алексею, – вот такого у меня не будет никогда, хоть убейся». Немцы не допустят, да и правильно. Должен же где-то оставаться их мир, где они действительно дома и только среди своих. Господин Гросс занимал не целый дом, всего лишь этаж, но все равно это уже был совершенно другой уровень жизни. Подъезд, расписанный под Альфонса Муху, мраморные колонны – все это сразу ставило любого пришедшего на подобающее место, чтобы не сомневался: кто хозяин и кто ты. Подобных подъездов много в старинных особняках Берлина в районах Фазаненштрассе, Софиенплац. Входишь в такой дом и, вместо того чтобы подняться по лестнице на нужный тебе этаж, застываешь от восторга и начинаешь рассматривать витиеватую лепнину, мраморные скамьи, великолепную роспись. И немцы все это тщательно берегут, реставрируют, не жалеют на это ни сил, ни средств.

Да, поэтому слова водителя о месте, где жена купила квартиру, говорили о многом. Вот русский бы сейчас не понял, а он, Алексей, сразу уяснил все. Но он не стал рассказывать про свое понимание.

– То есть диплом подтвердила? – И здесь Алексей был в курсе. Сколько врачей, приехавших на ПМЖ в Германию, в лучшем случае становились медсестрами, не хватало трудолюбия, усердия, воли довести дело до конца, сдать наконец-то злополучные экзамены.

– Именно. Я работал день и ночь, крутил баранку, а она училась. Она у меня, знаете, целеустремленная очень, – на слове «она» мужчина слегка поперхнулся. Значит, боль еще не ушла. – Да вы не обращайте внимания, да, неприятно, конечно. Ясно, что без моей поддержки ничего бы не было. Но и она очень много трудилась, язык зубрила, сейчас говорит с акцентом, конечно, но практически идеально. Сдала экзамен, она действительно талантливый хирург, взяли ее в институт, где челюстно-лицевая хирургия была, оттуда уже профессор приглашенный, светило с мировым именем, ее в частную клинику к себе забрал. И там тоже работала день и ночь, заместителем его стала. Ну и профессор клинику ей завещал. Вот так-то, одинокий он был, бездетный. И после его смерти она всему голова и стала. Дом вот купила этот злосчастный. И то у нее прием, то выход. В общем, не вписался я в это ее новое общество.

– А дети? – Алексей уже все понял про мужика, про то, что любил жену, гордился ею, задвинул все свои амбиции подальше, дал ей возможность подняться, и вот что в итоге.

– Дочка, с мамой живет. Да там тоже все не в ту сторону идет. Деньги появились большие, ничего не ценится, ей все дается легко. Учиться не хочет.

– Общаетесь?

– Общаемся, да только она тоже под мамино влияние попала. Что может дать папа-шофер? А может, они и правы.

– Ну, а новая любовь? – Они уже подъехали к аэропорту, и Алексею жаль было оставлять эту историю вот с таким грустным концом. Ну пусть что-то сложится у этого человека, видно же – достоин!

– К кому, к немкам, что ли? – Водитель положил руки на руль. – Так у них тоже в голове – деньги и секс. Нет. Я вот работаю, читаю много, у меня всегда в машине книжка.

– На немецком? – не праздный вопрос, раньше Алексей старался читать лишь на немецком языке, а в последнее время плюнул и стал читать только по-русски. Для него тоже лучшим подарком стала книга, он был в курсе всего того, что издается сегодня в России. И опять с удовольствием вернулся к своему любимому Джеку Лондону, по-новому переживал истории героев, сравнивал со своей жизнью, ведь и у него была борьба за выживание, и он испытывал лишения, переживал предательства, но поднимался и шел вперед.

– Нет, решил, что не хочу больше напрягаться. По-русски читаю. Так что целый день – работа, перед сном – пятьдесят страниц книги, чтобы покрепче заснуть и во сне увидеть любимый город, где был так счастлив.

Надо же, и здесь совпали. Алексей вышел из машины, водитель достал из багажника чемодан и плащ. Алексей протянул руку для прощания. Ему очень хотелось, чтобы у мужчины все сложилось.

– Удачи. От души, – произнес он просто, взял чемодан и пошел к открывающимся дверям здания аэропорта.

Сколько таких историй повидал Алексей на своем эмигрантском пути! Когда рушились, казалось, счастливейшие пары! А как бы сложилось у него, если бы они приехали сюда с Ниной? Ведь она тоже бредила своей профессией, была театральным художником по костюмам и, несмотря на то что муж хорошо зарабатывал, дома и дня не сидела. Она не представляла жизни без своей работы. Нина тоже не смогла бы смириться с работой сиделки.

...
6