Глава третья

Вторые сутки я валяюсь в постели, вставая только сделать процедуры, выпить таблетки, и снова сплю. Отходняки от кокса всегда не проходят даром, а если это ещё и связано с физической и моральной болью, то и вовсе. Таня отпустила на домашнее лечение, когда я вышла из випа с кровавыми потеками на бедрах. Это единственное, что она может разрешить девочкам. В плюсе всегда должно быть от десяти до двадцати девушек, а если каждая начнет придумывать себе болезни и прочие причины для отсутствия, гости просто разойдутся по другим клубам. А это уже потери личные Татьяны.

Но от меня никакого толка в любом случае не было бы неделю точно, поэтому мне и позволено отлежаться.

Раньше я не имела такой возможности.

Москва. 10 лет назад.

– Всё будет хорошо, Вася, – Коля обнимает меня за плечи, когда гроб с мамой начинают закапывать. Я не отвожу взгляда от коричневой земли на красной ткани, которой обтянута крышка. Даже здесь и сейчас я не могу поверить и осознать, что это произошло на самом деле. Внутри словно всё занемело, так что я лишь отстраненно фиксирую руку отчима у себя на плече. – Мы и вдвоем проживем.

В этот момент я не осознаю, что означают его слова. По возвращении с кладбища запираюсь у себя в комнате, включив плеер и закрыв глаза. Так и засыпаю, вспоминая всё, связанное с мамой.

В школу я возвращаюсь спустя неделю. Коля заботится, привозя каждое утро и забирая после занятий. Ему это сделать не сложно, укладывается между делами своими. Девчонки каждый раз завидуют, наблюдая, как я сажусь в шоколадного цвета мерседес. Да я и сама не могу до конца поверить, что Коля так легко заменил отца, которому плевать на меня.

И вот после очередного дня мы стоим с девочками на остановке, обсуждая кто кому будет дарить валентинки, кто кому нравится и с кем встречается красавчик Миша Самойлов.

И словно четко по расписанию перед остановкой тормозит “мерин”, стекло опускается.

– Вася, садись быстрее, я спешу сегодня.

Я открываю дверь и опускаюсь на заднее сиденье, помахав подругам на прощанье. В этот момент я и предположить не могу, чем закончится для меня сегодняшняя поездка.

– Нужно заехать кое-куда, чтобы передать долг, – мужчина выруливает на шоссе, ведущее за город. Яркие огни и вывески сменяются темной лентой пригородной дороги, что с обоих сторон окружена густым хвойным лесом. Коля делает музыку погромче, я откидываюсь на сиденье, продолжая смотреть в окно. И размышляю о том, какие глупенькие у меня одноклассницы, ведь они даже не догадываются, что Миша Самойлов уже передал мне записку с приглашением на дискотеку в честь дня всех влюбленных и я приняла её. Вот для них будет сюрприз, когда я приду туда за руку с ним.

Чуть улыбаюсь, понимая, что я, сама того не ожидая, опередила всех красоток нашей школы.

– Приехали, Вась, подожди здесь, я пойду поговорю, – сказав это, Николай выходит из автомобиля. Я не акцентирую внимания на его словах, ну надо – значит, надо заехать. И уж совершенно неожиданно для меня становится, когда Коля открывает дверь. – Идем со мной, Вася.

– Зачем? – но я выбираюсь из салона, кутаясь в меховый полушубок.

– Так надо, – и меня ведут по заснеженной дорожке к небольшому дому.

– Куда мы идем?

– Я же говорил, мне нужно вернуть долг, я прогорел на последнем проекте, и меня поставили на счетчик.

– Плохо, но зачем мне…

– Ты – моя оплата, Василиса.

– Что-о? – я останавливаюсь посреди дорожки, но отчим хватает меня за руки и силком тащит к дверям. – Отпусти! – мой голос поднимается на октаву.

– Не могу, – он продолжает волоком тащить меня вперед, к железной двери дома.

– Пожалуйста, давай поедем домой, – висну на его руке из последних сил, цепляясь за единственного человека в этом мире, кто заботится обо мне. – Пожалуйста…

– Прости меня, – он толкает меня вперед, где мои руки тут же сжимают с такой силой, что на них сто процентов останутся синяки, и разворачивается, быстро направляясь к машине.

– Ко-о-оля-а-а! – кричу, но недолго: меня в ту же секунду с такой силой швыряют о стену, что весь воздух выбивают из легких.

– Он проиграл тебя, теперь можешь привыкать к своему новому дому.

Москва. Настоящее время.

Воспоминания о событиях десятилетней давности до сих пор заставляют меня вздрагивать и проклинать отчима, но свою жизнь я изменить уже не могу. Радует хотя бы то, что я не оказалась в притоне, подыхающей от передоза, хотя всё к этому и шло.

Это Татьяна нашла меня и вытащила оттуда, она же пересадила с героина на более легкие наркотики, она помогла заработать, хотя большую часть денег забирала себе, как возвращение суммы, которую она заплатила за меня.

И плачу по сей день. Но хотя бы живу сама по себе.

Вечер моего возвращения попадает на пятницу, но радует Танино согласие, что я не занимаюсь сексом, кто бы ни пришел и ни просил об этом. Просто танцы.

– Ты же сама понимаешь, что заработаешь меньше, чем если бы пару часов покувыркалась, – проговаривает наша арт-директор. – К тому же не все такие, как Андрей.

– Я не готова, Таня, поэтому, если ставишь меня в плюс, то только танцы.

– Хорошо, только танцы.

– Для всех.

– Для всех, – соглашается Татьяна.

Сегодня я стараюсь даже не нюхать кокаин, слишком тяжело мне в прошлый раз пришлось. Да и танцую, можно сказать, вяло, потому что тело отвыкло за неделю гнуться. Но и такого достаточно, чтобы пьяные оболтусы отирались вокруг пилона, закидывая меня деньгами.

– Ева, спускайся, – рядом появляется Аля, заместитель Татьяны. Скоро приедет Андрей, и она сказала, что если ты не хочешь повторить на бис, быстро марш в гримерку.

Дважды мне повторять не нужно, я не отошла ещё от предыдущей встречи с этим мужчиной. Да и деньги пока имеются, чтобы сломя голову кидаться в этот омут. Поэтому, быстро собрав раскиданные купюры, я быстрым шагом, насколько позволяют “стрипы”, направляюсь за шторку. И как раз вовремя, потому что через минуту я слышу возле гримерки знакомый голос, который приветствует Таню. Забиваюсь в самый дальний угол, стараясь даже дышать не слишком шумно, чтобы Андрей меня не увидел. Но он не слишком долго задерживается возле Тани, направляясь в дальний вип на какую-то встречу. И только тогда я выдыхаю чуть свободнее, но покидать своё укрытие не решаюсь. Особенно когда мой мучитель появляется вновь, наезжая на Юрьевну, что меня не увидел. Не выдерживаю и выглядываю из-за штор, чтобы позлорадствовать такому облому мужчины, но в какой-то момент понимаю, что на меня смотрят. И снова, как и тогда, его взгляд невозможно проигнорировать: цепкий и внимательный, он словно завладевает твоим вниманием. Так что спустя секунду я забываю об Андрее, стараясь понять, что это за мужчина, который зачастил сюда.

Но как только он отворачивается, я тут же скрываюсь за шторкой. Вернувшись в гримерку, опускаюсь на стул, раздумывая, может, домой собраться уже. Но подумать как следует я не успеваю, только докуриваю сигарету, как вбегает Шанталь, – даже не интересовалась, как её зовут на самом деле, – и, слишком наигранно дыша, сообщает мне не слишком радостные новости.

– Ева, идем скорее.

– С какой стати? Я уже танцевала.

– Это другое. Красавчик, что пришел сюда с Косарем, хочет приват.

– А я здесь при чем? – хмурюсь и начинаю расстегивать на себе обувь.

– При том, что он хочет тебя, – разочарование прямо чувствуется в голосе этой алчной до денег девицы. – Даже несмотря на то, что Таня сказала ему, что ты только танцуешь.

– И что?

– Всё равно зовет тебя. Поэтому не заставляй красавчика ждать, пока он не передумал и не лишил тебя и клуб денег. Мало тебе долгов? – и с этими словами Шанталь скрывается за шторкой.

– Тоже мне, выскочка, – ворчу, поднимаясь и не надевая “стрипы”, переобуваюсь в обычные туфли на шпильках. Зачем калечить ноги ради какого-то непонятного мужика, которого привел Косарь. Он их сюда водит по пять раз на неделе. Даже если там красавчик, мне что с того.

Прохожу через зал, успев заметить и Косаря в окружении целой толпы девиц, и Татьяну, что бдит за всеми девочками со своего наблюдательного пункта возле барной стойки, и направляюсь к випам, в один из которых отвели мужчину для привата. И оказывается, что это самый большой.

Открываю дверь и слегка теряюсь, увидев того самого, с карими глазами. Мужчина сидит, развалившись на диване, и, не отрываясь, смотрит на дверь. Секундное замешательство – и я вхожу в комнату, начиная танцевать. Я боюсь смотреть ему в лицо, боюсь сбиться с ритма, что мысленно себе отсчитываю, и боюсь, что приватный танец может стать слишком личным. Это как поцелуи для проституток. Есть грань, за которую нельзя переступать, иначе ты просто не выживешь в этом мире. Поэтому я смотрю куда угодно, исполняя заученные движения, лишь бы не на красавчика, сидящего вразвалочку на диване.

Глава четвертая

Опускаюсь на диван, стащив с плеч куртку. Всё равно никто не видит, что на поясе сзади у меня пристегнута “Беретта”, а девчонке и знать об этом не обязательно. Спустя пару минут входит симпатичная официантка и приносит односолодовый вискарь и пару бокалов. Наверное, рыжая Ева тоже не откажется от хорошего алкоголя. Наливаю в стакан золотистую жидкость и откидываюсь на спинку дивана, всё ещё ожидая появления танцовщицы. Когда же она входит, я, сам того не подозревая, выпрямляюсь на диване, подаваясь всем корпусом вперед. Плавные изгибы женского тела заманивают и соблазняют, словно сирены моряков. Она не смотрит прямо в лицо, мне же, наоборот, хочется зрительного контакта с девушкой. Хочется, чтобы она танцевала для меня и видела меня, а не только возбужденный ходячий член. Но Ева танцует так, словно она одна в комнате, не сводя своих глаз с зеркал на стенах. Когда же она опускается на пол и начинает имитировать половой акт, двигая бедрами и тазом, я чувствую, что простого танца мне мало. Джинсы становятся чертовски тесными, а сердце бьется под сто двадцать, словно я сам уже трахаю её.

“Вот чертовка!” – ругаюсь мысленно, стараясь незаметно поправить одежду и сесть поудобнее. Но руки тянутся погладить её по спине. И я тянусь, медленно, словно изо всех сил стараясь не спугнуть дикое животное. Но чтобы она не подумала, что я хочу её изнасиловать, сжимаю в пальцах стодолларовую купюру. Бумагой касаюсь её тела, и только тут мы встречаемся глазами. Я вновь вижу этот пустой взгляд.

– Зачем ты это делаешь? – вопрос вырывается помимо воли, но он отражает мои мысли. И я говорю о наркотиках, но девушка или не хочет понимать меня, или действительно не понимает.

– Потому что за это неплохо платят, – она тянет губы в улыбке, которая по-прежнему не касается глаз, что делает её ненастоящей.

– Как тебя зовут? – сую вторую сотку ей за резинку трусиков.

– Ева, – она поднимает и опускает таз, перевернувшись на спину и расставив ноги так, что я отчетливо вижу половые губы и клитор сквозь прозрачную и взмокшую ткань. Черт, если девка продолжит в том же духе, то я не выдержу.

Достаю купюру и ею веду по телу девушки от груди до развилки бедер.

– По-настоящему, – обвожу свернутой соткой её трусики, не прикасаясь руками ни к чему, хотя вместо этого мне хочется вжаться лицом в её промежность и ласкать языком.

– Ева, – упрямо повторяет девушка, выскальзывая из моих лап как раз вовремя.

– Лжешь, – ухмыляюсь, доставая следующую купюру. – Хочешь получить деньги – назови имя.

Девушка замирает на мгновение и после садится совсем не эротично, подтянув к себе ноги.

– Зачем тебе знать моё настоящее имя? – исподлобья смотрит она на меня. – Ты меня видишь первый и последний раз, для тебя я – Ева.

– Я так хочу, – упрямо повторяю. – Имя.

– Вася, – шепчет девушка.

– Не понял? – вскидываю брови. Она прикалывается, что ли? Или это транс? Но я не увидел члена у неё между ног, наоборот, только то, что члену, в частности моему, очень нравится.

– Ну, Василиса, – и тут я замечаю смущение девушки, видимо, рыжина выдает её с головой.

– Выпить хочешь, Василиса? – киваю на бутылку “Гленморанджа”.

– Я не против, – она спускает ноги и, вероятно, четко заученным движением пересаживается ко мне на колени.

“Бл***, я так кончу, словно сопляк, прямо в джинсы!”

Боюсь пошевелиться, чтобы не почувствовать даже легкого трения о ткань головки, а девушка совершенно свободно наклоняется вперед, разливая вискарь по бокалам и протягивает один мне. При этом прижимаясь своим упругим задом именно так, как я и хотел бы, если бы не столько одежды. Залпом осушаю рокс и всё же наклоняюсь вперед, обхватив девушку за талию. Перед лицом её торчащий и напряженный сосок, словно изощренная пытка. Вижу, но трогать нельзя. Видимо, все без исключения мужики в этом заведении начинают думать членами, иначе как ещё объяснить, что они оставляют такие бабки девушкам. Допив свой виски, Ева-Вася начинает ерзать на моих коленях, сначала медленно и почти незаметно, а после, когда ставит бокал на столик и упирается мне в плечи, разворачивается и седлает мои бедра, начав тереться о член своей влажной промежностью.

– Твою… – ругательство вырывается вместе с шипением, когда я ощущаю горячую женскую плоть. Не удержавшись, поднимаю голову, обхватываю покачивающуюся, словно спелый плод, грудь и накрываю губами торчащий сосок.

И в то же мгновение чувствую напряжение в теле девушки. Она словно каменеет в моих руках, и такую перемену трудно не заметить, если только ты не обдолбанный придурок или не насильник. Поднимаю голову, всматриваясь в её лицо, и вижу ужас в глазах Василисы.

– Вася, – тихо проговариваю, но успеваю заметить, как она прячет эмоции за пустым взглядом. Тем самым, который я начинаю ненавидеть. – Что случилось?

– Всё в порядке, но я думала, тебя предупредили, что я только танцую.

– Мне сказали, что секса не будет, – тянусь и наливаю вновь два бокала виски, протягивая один из них девушке, и когда она берет его, дрожь в пальцах выдает её напряжение. – Но я ведь и не набрасывался на тебя, лишь не удержался и приласкал.

– Да, извини за реакцию, просто я не готова к интиму, – тихо шепчет девушка, опустив голову и сгорбившись у меня на коленях, и крутит рокс с виски в руках.

– Мне не показалось, когда ты так терлась, что даже у импотента бы встал член.

– Это работа, – пожимает плечами Ева-Вася, продолжая рассматривать лед в стакане. – Иначе тебе просто нечего делать в стрипе.

– А что ещё входит в твою работу? – осторожно, чтобы не спугнуть девушку, поднимаю руку и начинаю водить по её спине, сперва едва-едва касаясь пальцами волос. Но видя, что она не отстраняется, уже более уверенно провожу, останавливая себя за мгновение до того, как рука опустится ниже талии и линии трусиков. В какой-то момент девушка поднимает голову и смотрит прямо мне в лицо, настолько пристально, что кажется, я сам оказался перед ней голый.

– Чего ты хочешь на самом деле?

– В смысле? – поднимаю брови, стараясь не слишком хмуриться.

– Если тебе нужен просто секс, то в зале полно девушек, которые не откажутся покувыркаться с тобой. Но ты позвал меня, зная, что я не трахаюсь. Зачем?

– Ты мне больше нравишься, – нагло вру, не сводя взгляда с неё. – К тому же я сказал, что не рассчитывал на секс, хотя и не отказался бы.

– И всё? – она щурит свои серые глаза, и мне становится не по себе, словно я курсант в учебке и меня распинает инструктор.

– И всё, – врать – так врать до конца. Хотя, возможно, некая доля правды в этом есть, но даже самому себе я не готов в ней признаться.

– Ок, я продолжу тогда, – и она залпом приговаривает грамм сто выдержанного вискаря. А после начинается очередная пытка. – Но ты не трогаешь меня руками и губами.

– Не могу обещать, что удержусь, – стараюсь не пялиться на полную грудь, что маячит перед моим лицом при каждом движении стриптизерши.

– Постарайся, – она берет из моих рук бокал, допивает и мой виски и возвращается к тому, на чем мы прервались из-за моего неосторожного касания. Задевая волосами по лицу, она разворачивается, откидываясь на мою грудь спиной, и трется так, что я почти готов кончить, но мужественно держусь руками за спинку дивана, позволяя чертовке елозить по моим бедрам, пока выдержка не изменяет мне. Осознаю, что дыхание не у меня одного учащенное, поэтому, повернув голову, выдыхаю в шею девушки, как и обещал, не трогаю губами, но даже движение теплого воздуха заставляет её задрожать и словно бы вжаться в меня сильнее. Воспринимаю это знаком того, что Василиса возбуждена не меньше моего, и чуть поворачиваю голову, прижимаясь губами к мочке уха девушки, обхватывая его и чуть потянув. Но всё это проделываю, напряженно ожидая, что она соскочит с моих колен, с ужасом и упреком глядя на меня. Однако вместо гневной тирады получаю тихий вздох, наверное, не будь я так напряжен, не заметил бы, но девчонке определенно приятно. Иначе зачем она закидывает руки за голову, обнимая меня и прижимая ближе к себе. Ерзает так, словно я уже глубоко внутри неё. Продолжаю сосать мочку её уха, щекоча и играя языком, в то время как одной рукой обнимаю за талию. Но на талии долго не задерживаюсь, поднимая руку туда, куда и хотел с самого начала – накрыть грудь её, сжать этот напряженный сосок, который дразнит, торча и выделяясь на белоснежной плоти словно спелая ягода. Очень медленно и не прерывая гипнотических движений, я поднимаю ладонь и, наконец, накрываю упругий холмик. И замираю в ожидании, молясь и боясь, чтобы Василиса не оттолкнула. Но вместо этого она выгибается сильнее, вжимая свою грудь в мою ладонь. Второй рукой действую куда смелее, не церемонясь путешествием от талии ввысь, а сразу обхватываю и пропускаю между пальцами сосок. На этот раз мне в награду достается стон. Лаская и не отпуская её мочку уха, поглаживаю и обвожу соски, поочередно сжимая груди, ещё больше воодушевляясь, слыша частое дыхание девушки и её тихие стоны. Отпускаю мочку уха и прижимаюсь губами к шее, вдыхая почти незаметный цветочный аромат, в то время как одну руку спускаю от груди по животу к развилке бедер девушки. Замираю на границе трусиков, опасаясь быть отвергнутым в самый неподходящий момент, но девушка самозабвенно отдает своё тело в моё распоряжение, поэтому прижимаю губы к его виску и тихо и хрипло проговариваю:

– Мы не будем заниматься сексом, Ева-Вася, но трогать тебя я хочу и могу, – вместо ответа я слышу её частое дыхание. Не давая ни ей, ни себе времени отказаться, просовываю руку под резинку и едва не кончаю, почувствовав горячую влагу на пальцах. – Бл***! – сквозь зубы рычу, но остановить меня не сможет уже ничто. Ладонь становится неподвластна голосу разума. Даже если бы я захотел, а я не хочу, остановиться, то уже не смог бы. Обвожу пальцем набухший клитор, а после погружаю один из пальцев в жаркую глубину и снова надавливаю на сосредоточение желаний. Девушка уже не слишком тихо стонет, и наверное, не будь музыки и закрытых дверей, скрывающих нас от посторонних глаз и ушей, уже спалились бы. Я так увлекаюсь, сосредоточившись на вздохах и стонах Васи, что дергаюсь, когда она в ответной ласке, заведя ладонь за спину, обхватывает мой член через ткань и начинает гладить, а после и вовсе, расстегнув ширинку, запускает свою проворную ладошку, лаская ничем не скрытую плоть.

– Твою мать! – сжимаю зубы, замирая на мгновение и надавливая пальцами на нежный комочек плоти, вдавливая его. Василиса дышит поверхностно и неглубоко, прерываясь на стоны каждый раз, когда я обвожу клитор. В очередной круг я зажимаю пальцами нежную плоть, и девушку накрывает оргазм. Это невозможно подделать.Когда пальцы мои покрываются её возбуждающей влагой, тело девушки содрогается в оргазме. Она стискивает бедрами мою руку, еще теснее прижимая ее к своей промежности, и неконтролируемо сжимает пальцами мой член. На мгновение отпускаю контроль, выплескивая сперму себе на живот и на спину Василисы, что так тесно прижимается ко мне. Секс без секса, но это почти то, что мне было нужно. Обессиленная девушка падает на меня, продолжая мелко подрагивать, я же тяжело дышу, но не разжимаю рук, обнимающих хрупкую фигурку.