Она резко обернулась и встретилась глазами с Семёном. Он стоял уже одетый и протягивал ей руку, как бы приглашая на танец. Ураган чувств, что возник в этот момент в Кириной душе, мог бы, наверное, поднять волну, сравнимую с цунами. Первым её порывом было непреодолимое желание вмазать со всей дури кулаком по его радостной физиономии, но уже в следующий момент она едва сдержалась, чтобы ни броситься в объятья бывшего мужа. Только через несколько секунд Кире всё-таки удалось взять себя в руки.

– Ты совсем рехнулась, маньячка,– строго сказала она себе,– это же просто сон. Подсознание выудило знакомый образ из архива памяти и преподнесло его тебе на блюдечке. Очнись и наслаждайся предоставленной возможностью.

Кира мило улыбнулась и скользнула в объятья фантома. Она уже знала, что будет дальше. Завораживающий танец, секс среди морских волн и жаркие объятья на тёплом песке. Вот только утреннего кофе в прибрежной кафешке ожидать не стоило, потому что проснётся она уже не на пляже, а в своей мягкой постельке.

***

В офисе, как всегда, было зябко, кондиционеры здесь врубали на полную мощность в любую погоду. Что поделаешь, у америкосов так принято, им, видите ли, жарко. Кира накинула на плечи шерстяную шаль, влезла в удобные разношенные балетки и откинула крышку ноута. Первым делом нужно было проверить календарь. За ночь, которая для противоположного континента была днём, запросто могло нападать приглашений на всякие бестолковые совещания и тренинги. Совещаться в компании любили и делали это регулярно по любому поводу, да и без повода тоже. Своего рода профессиональная деформация.

В самом начале работы в компании обилие совещаний и широкий круг приглашённых приводили Киру в полное замешательство. Ведь если посещать все встречи, на которые тебя пригласили, то так на работу и времени-то не останется. А Кире очень хотелось работать, ей нравилось то, чем она занималась, и необходимость постоянно отвлекаться на бессмысленные посиделки вызывала сначала раздражение, а потом и натуральное бешенство. Она пробовала жаловаться, возмущаться, но со временем суть этой странной любви к совещаниям перестала быть для неё необъяснимой загадкой, и Кира смирилась.

Дело в том, что в большой корпорации вклад каждого отдельного сотрудника – это исчезающе малая величина, даже вклад начальников, не говоря уж о рядовых. И что бы там ни вещали улыбчивые манагеры, воодушевляя работников на трудовые подвиги, но для компании в целом их творческие порывы без надобности. Она, как отлаженный механизм, просто использует людей, словно винтики и шестерёнки, чтобы машина ехала вперёд. Тупая, безразличная к своим винтикам машина.

Стоит ли удивляться, что рано или поздно работники начинают отвечать этому монстру полной взаимностью, иначе говоря, просто принимаются его использовать в своих корыстных интересах, причём все, сверху-донизу. Главным секретом успеха в любой большой корпорации является вовсе не продуктивная работа или творческий подход, а способность грамотно и вовремя пропиарить свои достижения, даже если эти достижения неоднозначны и вообще сомнительны. В этом как раз и заключается причина всех этих бессмысленных совещаний или, как любят говорить в компании на американский манер – митингов.

Сколько раз Кира наблюдала, как молодые люди с горящими глазами приходили в компанию, полные энтузиазма и вполне искреннего желания принести пользу. Но уже через полгода огонёк куда-то исчезал, а монстр сыто облизывался, переваривая очередную жертву. Нет, Кире вовсе не было жалко новых винтиков этой машины, они не были наивными идиотами и сами понимали, какую цену придётся заплатить за комфортное и обеспеченное существование. Хорошая зарплата, бонусы, интересные поездки, солидная медицинская страховка, автомобиль на полном обеспечении, да, в этой мышеловке предлагали очень соблазнительный кусочек сыра. Мало кто находил в себе силы отказаться.

Кира тоже не стала исключением из этого правила, уже через пару месяцев работы природа этого конвейера по превращению людей в шестерёнки перестала быть для неё загадкой. Наверное, она ушла бы из компании, муж хорошо зарабатывал, и проблем с деньгами у них не было, но тут судьба улыбнулась ей во все тридцать два зуба. Судьбу звали Карл Рудольфович. Впрочем, в компании не принято было использовать отчества, и, несмотря на солидный возраст, к начальнику отдела аналитики все обращались просто по имени. Все, кроме Киры, она наотрез отказывалась следовать панибратскому западному стилю в общении. И вовсе не потому, что была бунтаркой или такой уж истовой патриоткой, просто она очень уважала своего начальника.

Сотрудники отдела между собой прозвали своего шефа Папа Карло, к подчинённым он действительно относился с отеческой заботой. За его костлявой, но идеально прямой спиной отдел чувствовал себя как в надёжном убежище. Ни разу такого не случалось, чтобы Папа Карло сдал кого-нибудь из своих подчинённых начальству, все конфликты решались внутри отдела и, как правило, к общему удовлетворению. Поэтому его не просто уважали, а искренне любили. Неясно, что уж там Папа Карло разглядел в молоденькой сотруднице из маркетинга, но он лично пригласил Киру в свой отдел технологической аналитики буквально сразу после окончания её испытательного срока и не прогадал.

Аналитические способности всегда были Кириной сильной стороной. Решать головоломки, строить и проверять версии, прогнозировать развитие событий было для неё самым любимым занятием. Она воспринимала каждую новую загадку как изысканное лакомство, смаковала сам мыслительный процесс подобно гурману. А вот результат этого процесса и, тем более, его популяризация были Кире до лампочки. Так что в корпорации, где продвижение сотрудников было заточено под саморекламу, у неё не было шансов от слова совсем. Зато под надёжным крылышком Папы Карло она почувствовала себя очень уютно и буквально расцвела. Начальник полностью взял на себя презентацию её аналитических отчётов начальству, разумеется, не забывая отметить исполнителя. В результате, лавры доставались Кире, а головная боль – заботливому шефу.

Они сработались просто замечательно, и уже через два года Кира стала ведущим аналитиком отдела, вполне заслуженно, нужно сказать. Остальные сотрудники поначалу немного ревновали и даже пытались подсиживать выскочку, но постепенно убедились, что тандем Киры и Папы Карло не разломать, и смирились. За спиной их стали называть К2, намекая то ли на известную марку горнолыжного снаряжения, то ли на восьмитысячник в Непале. Несмотря на то, что Кира была редким участником совещаний у начальства, за ней прочно закрепилось звание превосходного, но вечно занятого аналитика. Её приглашали только в том случае, когда требовался экспресс анализ ситуации, либо когда результаты её анализа были настолько нетривиальными, что даже Папа Карло не мог их внятно объяснить.

Но это случалось редко, поэтому Кира не заморачивалась ношением офисной одежды, вроде пиджаков и узких юбок. Одевалась она так, чтобы было удобно работать, обычно это были разношенные джинсы и мягкий бесформенный джемпер. Подобный стиль в одежде, а вернее, его полное отсутствие привело мужское население отдела к вполне логичному выводу, что Кира принадлежала к породе «синий чулок», тем более, что все попытки ухаживаний она отвергала сходу. Парни поначалу пытались её подкалывать, грубоватые шутки на тему недотрог сыпались в сторону ведущего аналитика как горох из дырявого мешка. Но Кира не обижалась, она весело и необидно отшучивалась, по-прежнему сохраняя расстояние и никому не отдавая предпочтения. Постепенно шутникам надоело, и они стали относиться к ней по-дружески, с вполне искренней теплотой и уважением.

С немногочисленным женским населением отдела отношения сложились не столь мирно. Особое положение Киры вызывало у дам раздражение и зависть. Но тут поделать ничего было нельзя, такова уж женская натура. Оставалось только радоваться, что женщин в отделе, помимо самой Киры, было всего трое. К тому же одна из трёх, Мариша, трудившаяся личным помощником Папы Карло, была Кириной лучшей подругой. А уж шипение двух оставшихся завистниц вполне можно было пережить, тем более, что дальше колкостей и сплетен агрессия этой парочки пока не заходила.

Сегодня календарь порадовал редким явлением – ни одного приглашения на бессмысленные «митинги» от американских коллег за ночь не прилетело, и это сразу подняло Кире настроение. Она не спеша налила себе кофейку и открыла текущий проект в надежде без помех поработать хотя бы до обеда. Но не тут-то было, стоило Кире сделать пару глотков бодрящего напитка, как на экране появилась иконка нового приглашения. На этот раз совещание собирал руководитель департамента, причём в узком кругу. Помимо Киры, были приглашены ещё двое: Папа Карло и какой-то незнакомый мужик. Должность мужика указана не была, поэтому Кира вполне обоснованно предположила, что это, скорее всего, был сторонний участник, возможно, заказчик проекта. Необычное имя незнакомца – Витас, откровенно намекало на его принадлежность к жителям Прибалтики.

Немного удивило то, что митинг был назначен на обеденное время, обычно начальство свято блюло право сотрудников отравить свой организм чем-нибудь неполезным в офисной кафешке. Хотя к нынешнему руководителю сие незыблемое правило было пока что слабо применимо. Этого молодого заносчивого экспата из русских эмигрантов прислали в Московский офис всего два месяца назад, и он всё ещё пытался привить местной публике свои заморские привычки. Его речь была пересыпана иностранными словами, которые он демонстративно вставлял где нужно и не нужно, даже своё имя Павел он переиначил в Пол и настаивал, чтобы все его именно так называли. Так что ожидать, что этот невежа станет принимать во внимание интересы сотрудников, не приходилось.

– Интересно, а что сделает мистер Пол, если я отклоню его приглашение? – злорадно подумала Кира. – В конце концов, у меня есть право спокойно пообедать.

Словно подслушав её крамольные мысли, Кирин смартфон ожил и разразился истошным звоном. Звонила перепуганная секретарша импортного босса, взволнованная как раз тем, что Кира до сих пор не ответила согласием на беспардонное приглашение. Пришлось успокоить нервную барышню, это же не её вина, что ей в начальники прислали такого урода. В сущности, пропустить обед для Киры было некритично, она и так старалась как можно реже посещать местный общепит, во избежание непредсказуемых последствий для желудка. Поставив себе напоминалку, чтобы, заработавшись, случайно не пропустить встречу, Кира наконец приступила к изучению данных по проекту. Однако, похоже, сегодня был не её день.

– Кирюха, привет! – раздался прямо у неё над ухом задорный Маришкин фальцет. – На вечер ничего не планируй, сегодня в Археологии концерт Акелы.

Археология была помесью антикафе и площадки для выступлений начинающих авторов песенно-поэтического жанра. Они с Маришей частенько посещали это уютное местечко. Помимо выступлений, там была ещё выдающаяся коллекция чая и неплохая подборка книг. Сто́ящих исполнителей, впрочем, попадалось не так много, но Акела был как раз одним из тех, чей концерт заслуживал внимания. Увы, на сегодняшний вечер у Киры уже были планы, которые она не хотела отменять.

– Мариш, ну почему ты не сказала заранее,– с напускной обидой в голосе отозвалась отказница,– Светлана на сегодня отпросилась после семи, у неё какие-то неотложные дела образовались.

Светлана была няней Тиночки и практически всю рабочую неделю жила в квартире Киры. Немолодой одинокой женщине совершенно не требовался дополнительный выходной, тут Кира приврала. Этот вечер она планировала провести не дома с ребёнком, а в компании мужчины. Только не подумайте, что это было свидание, никакой романтики вечер не подразумевал совершенно. Егор был тренером Киры по йоге и кое-каким эзотерическим практикам. Они встречались раз в месяц исключительно для того, чтобы обсудить прогресс ученицы и разучить новые техники. Отчего Кира скрывала своего тренера от любопытной подружки, она и сама не смогла бы объяснить, просто чувствовала, что эту тему обсуждать не стоит, иначе придётся рассказывать и о снах. А вот этим Кира пока не готова была делиться ни с кем, кроме Егора.

– Не ожидала от тебя такого кидалова,– вскинулась Мариша,– я, между прочим, пригласила Артёма, и он обещал привести своего друга. Что я там буду делать с двумя мужиками? Ну, давай, попроси няню перенести свои дела на завтра. Кир, тебе же просто доктор прописал проветриться в мужской компании. А вдруг Артёмов друг – это твоя половинка? А ты такой шанс упустишь.

После Кириного скоропостижного развода, случившегося полгода назад, Мариша добровольно взвалила на свои хрупкие плечики заботу о подруге. Поступок Семёна возмутил её до глубины души, и она задалась целью найти Кире достойную замену её бывшему. Это был далеко не первый случай, когда коварная сводница втихаря приглашала на их совместные тусовки какого-нибудь знакомого мужчину в надежде, что Кира переключится с бракоразводных рефлексий на новый объект. Но всё было тщетно, подруга упорно не желала выздоравливать, мысль о том, чтобы завести новый роман, вызывала у неё отвращение.

И дело тут было не столько в перенесённом стрессе, сколько в том неоспоримом факте, что Кира всё ещё любила своего бывшего мужа. Нет, она не приняла и не простила его внезапного ухода, для этого, наверное, прошло слишком мало времени. Обида, как стая мерзких мышей, продолжала подгрызать её любовь к когда-то самому дорогому человеку. И всё же этот жалкий огрызок былых чувств пока оставался той спасительной соломинкой, что держала её на плаву и не давала скатиться в откровенную ненависть к условно сильной половине человечества. И ещё были сны, живые сны.

Егор предложил Кире заняться практиками осознанных сновидений, когда её беременность уже стала видна невооружённым глазом, и занятия йогой, по мнению тренера, сделались небезопасными для будущей мамочки. Никаких особых ожиданий от этих практик у Киры не было, впрочем, у Егора, похоже, тоже. Ему просто хотелось сохранить старательную и увлечённую ученицу, вот он и придумал для неё альтернативное, не слишком напряжное занятие. Но это занятие неожиданно принесло плоды, первый живой сон приснился Кире, когда Тиночке едва исполнилось три годика. До этого тоже было несколько сновидений, в которых ей удавалось осознать себя спящей, но те сновидения были сумбурными, какими-то невнятными, да и сохранять осознанность во сне Кире удавалось считанные минуты.

Живые сны были совсем другими, в них всё было настоящее, и Кира в них тоже была самой что ни на есть настоящей, то есть собой. Первый живой сон перенёс сновидицу в тот самый приморский городок, что снился ей прошлой ночью. В Москве тогда была середина ноября, мокрый снег вперемешку с дождём сыпал из хмурых свинцовых туч, наводя депрессивные мысли о тщете всего земного. А во сне плескалось тёплое ласковое море, и влажный, пахнущий солью ветер раздувал лёгкое платье, словно парус. Кира с восторгом скинула туфли и пошла вдоль кромки прибоя, позволяя ласковым волнам лизать свои ступни. Потом она долго бродила по засыпающим улочкам городка, убегавшим вверх по склону горы, и слушала, как далёкий шум прибоя вплетается в шелест невидимых в темноте деревьев. А когда притомилась, то улеглась на пляжный лежак и заснула. Да-да, заснула во сне, так, оказывается, тоже бывает.

Проснувшись утром в своей постели, Кира долго не могла сообразить, что же произошло. Вот только что она слушала шуршание морских волн и гортанные крики чаек, а теперь, вместо шума прибоя, было завывание холодного ветра за окном, а вместо чаек, звонкий требовательный голосок Тиночки, возмущённой тем, что мамы нет рядом. Кира не решилась поделиться своими ночными переживаниями с мужем, ей казалось, что столь яркий, правдоподобный до мельчайших деталей сон мог быть свидетельством какого-то умственного расстройства. Сновидице было откровенно страшно, она замкнулась и постаралась забыть о ночном приключении.

Но не тут-то было, через два дня ей снова приснился живой сон. На этот раз Кира оказалась в ночной Москве. Только родной и хорошо знакомый город во сне преобразился самым волшебным образом. Это точно была Москва, Кира узнавала почти все улицы и здания, но этот город был как бы улучшенной копией настоящего. Первое, что бросилось в глаза – это обилие парков и пешеходных зон, а ещё чистый воздух без привычной вони выхлопных газов. Автомобили внешне были похожи на реальные, но ездили почему-то почти бесшумно. И главное, в застройке совершенно отсутствовали как многоэтажные строения из стекла и бетона, так и однообразные спальные муравейники. Всюду были добротные красивые дома с архитектурными излишествами в виде колонн, портиков, башенок и барельефов не выше шести этажей. И опять Кира бродила по полузнакомым улицам пока ни утомилась и ни прикорнула на лавочке в парке. А проснулась в своей постели.