Пролог

Как часто мы задумываемся о сакраментальных основах нашего бытия? Думаю, нечасто. Как-то не до того, нужно учиться, работать, растить детей, а вот и старость подкралась незаметно, как хорёк к курятнику. И всё же время от времени нас тянет пофилософствовать. Ну не можем мы постоянно функционировать в режиме автоматического конвейера, мы же люди. И тогда мы останавливаем свой бег по кругу и поднимаем глаза к небесам в надежде осознать, в чём заключается смысл ВСЕГО. Ну вот буквально всего, что нас окружает, что заставляет нас думать и чувствовать, страдать и радоваться, любить и ненавидеть.

И сразу же у нас возникает целая куча вполне логичных вопросов. А есть ли он, этот смысл в принципе? И если он всё-таки есть, то в чём причина конкретно моего появления на свет? Что это было? Случайность? Или я – маленькая, но неотъемлемая часть таинственной и невообразимо прекрасной картины мироздания? Тут каждый отвечает себе в меру своего разумения и природных наклонностей. Лично мне как-то не верится, что моё существование – это результат случайного соединение двух маленьких клеточек. А как же божественный замысел? Неужели у нас, как и у остальных животных, смысл существования сводится к тому, чтобы просто быть. Родился, вырос, наплодил потомство, состарился и умер. Или есть ещё что-то, что можно было бы назвать предназначением?

Нужно сказать, что споры по этому вопросу протянулись из далёкого прошлого в наши дни, и единого мнения человечеству выработать пока не удалось. Мы даже не понимаем, есть ли какая-то единая цель существования человечества целиком, или у каждого из нас имеется лишь своя индивидуальная программа. Философы до сих пор соревнуются с религиозными деятелями и представителями, так сказать, естественных наук в трактовке того очевидного феномена, что мы всё-таки для чего-то появляемся в проявленной реальности. Увы, ответить на вопрос о смысле нашего существования непросто, а вернее, невозможно, если мы предварительно не определимся с ещё двумя неизвестными параметрами в этой формуле бытия.

Первое неизвестное – это «кто я». Рано или поздно этот вопрос созревает в уме каждого, кто пускается в погоню за истиной. Задают его себе многие, но вот докапываются до дна единицы. Большинство ограничиваются классическим «я человек» или «я раб божий», а то и «я – это триединство тела, души и духа». Значимая разница во всех этих определениях отсутствует, по своей сути все они не более, чем ярлыки. По большому счёту, нет никакого смысла в том, чтобы заменять одно невнятное определение другим, но нам отчего-то становится легче, когда мы присваиваем нашему непониманию определённое название. Нам кажется, что, обозвав непонятное явление каким-то словом, мы вроде бы уже превратили его в явление понятное. Проделав этот нехитрый трюк, мы прекращаем свой поиск, удовлетворённые видимостью смысла.

Тот, кто не желает играть с самим собой в эти лингвистические игры, на первом шаге не остановится и сделает следующий шаг по пути познания. Этот путь, кстати, никогда не бывает простым и прямым. Не стоит ожидать, что вы с кайфом прокатитесь по нему на гоночном авто с откидным верхом. Можно даже с полной уверенностью утверждать, что если вам кажется, будто всё идёт как по маслу, то вы гарантированно заблудились. Разочарований и даже отчаяния тут никак не избежать, но настоящих упёртых искателей этим не проймёшь, они никогда не останавливаются на полпути, а потому их ждёт награда. За очередным крутым поворотом они откроют для себя одну простенькую истину, которая кардинально изменит само направление поиска.

Дело в том, что «я» не в состоянии осознать себя без контекста, в нашем случае – без проявленной реальности. Только отразившись в ней, как в зеркале, мы можем составить о себе какое-то представление. По-другому никак. И тогда перед искателем во весь рост встаёт второе неизвестное в нашей формуле бытия – «что собой представляет этот мир». Существует ли он независимо от меня, любимого, или реальность – это лишь картинка в моём уме? Согласитесь, разница принципиальная, по сути, это всё тот же классический вопрос о первичности курицы и яйца. А ещё неплохо было бы понять, как видят этот мир другие: также, как я или иначе. Разумеется, если эти другие не есть плод моей фантазии, а реально существуют. В общем, вопросов масса, есть, чем заняться настоящему искателю истины.

Как же всё-таки забавно всё тут устроено, вы не находите? Чтобы ответить на вопрос о смысле одной маленькой жизни, нам для начала требуется понять устройство всего огромного мироздания, осознать, чем же на самом деле является наш мир, и какое место в этом мире отведено конкретно нам. Что ж, на то и дорога, чтобы идти. В добрый путь!

Глава 1

Ночь была светлая, полная луна висела над морем недожаренным блинчиком, заливая серебристым сиянием белый песок пляжа. Кира поправила упавшую на лоб прядку волос и с удовольствием подставила лицо потоку лунного света. Ночью пляж был совершенно безлюдным. Почему-то парочки предпочитали уединяться в парковых аллеях либо в своих домиках, хотя, по мнению Киры, целоваться на мягком тёплом песке под луной было бы куда романтичней. Но нет, стоило темноте окутать приморский городок, как берег пустел, словно находиться у воды было смертельно опасно.

Зато ресторанно-шопинговая жизнь расцветала пышным цветом. Городок заливало ярким светом витрин, из каждого окна неслись звуки разнообразных мелодий, сливавшихся в полную какофонию. Шумные компании и прогуливающиеся парочки заполняли улочки и скверы, разбавляя музыкальный суп весёлым смехом и бессмысленным громким трёпом. К счастью, в том месте, где расположилась Кира, находился лишь один небольшой ресторанчик, крутивший в основном медленные ненавязчивые композиции, которые, вместе с шуршанием волн, создавали комфортный расслабляющий фон для посиделок на морском берегу.

Кира полулежала в лёгком матерчатом шезлонге прямо у воды, волны ласково облизывали её голые ступни и с шипением откатывались назад, обнажая усыпанный ракушками мокрый песок. Вода была тёплая, как парное молоко, даже теплее воздуха. Лунная дорожка переливалась серебром и манила искупаться. Вот только захватить с собой купальник полуночница не озаботилась, и теперь собственная недальновидность заставляла её губы досадливо кривиться.

– А чего я, собственно, дурью маюсь,– внезапно пришло на ум Кире,– кто меня тут увидит? Да хоть бы и увидели, плевать. Во-первых, мне стесняться нечего, а во-вторых, через пару часов я отсюда исчезну, и мы с этими случайными зрителями больше никогда не увидимся.

Женщина вылезла из своего уютного гнёздышка и решительно принялась раздеваться. Лёгкий ветерок ласково мазнул мягкой лапкой по её обнажённому животу, и она задорно рассмеялась в предвкушении удовольствия от ночного купанья. Несколько осторожных шагов по мокрому песку, и лунная дорожка засеребрилась прямо у её ног. Кира уже по пояс погрузилась в морские волны, когда краем глаза заметила, что буквально в десяти метрах справа от её шезлонга кто-то сидит на песке прямо у кромки прибоя. Причём, не просто кто-то, а явно представитель мужского пола.

– Вот ведь подкрался, урод,– мысленно возмутилась Кира,– и как я могла его не заметить?

Однако отступать было поздно, белый гребешок набегающей волны не оставил ей других вариантов, кроме как нырнуть, иначе волна собьёт с ног и потащит за собой обратно на берег. Вот тогда благодарный зритель получит замечательный спектакль с мелькающими в морской пене голыми частями тела незадачливой купальщицы. Нет уж, этот тип не дождётся её позора, пусть любуется на мокрую голову среди волн. Как она будет выбираться на берег, Кира решила заранее не беспокоиться. Если мужик не проявит тактичности и не уберётся с пляжа, вот тогда и наступит время решать, как быть. В худшем случае придётся изобразить из себя неприступную и безразличную к окружающим богиню, величественно прошествовать к шезлонгу и не спеша одеться прямо на глазах бестактного наблюдателя. Пусть любуется.

Кира резво отплыла метров на сто от берега и только тогда оглянулась. Мужика на пляже не было, всё-таки в мире не перевелись джентльмены. Женщина удовлетворённо улыбнулась и поплыла прямо по лунной дорожке с восторгом зачерпывая ладонями мерцающее жидкое серебро. Мелкие пузырьки воздуха, порождаемые движением её тела, замерцали в чёрной воде как светлячки, так что казалось, будто Кира плыла в светящемся облаке. Зрелище завораживало, так что ночная купальщица очень скоро позабыла про свой конфуз с раздеванием и полностью отдалась плавным движениям среди морских светлячков. Она заплыла уже довольно далеко, так что береговая линия превратилась в светлую размытую полоску на фоне ярких огоньков курортного променада. Здесь волны́ практически не было, так, плавное покачивание, не более. Кира улеглась на спину и подставила своё обнажённое тело млечному потоку лунного света.

– Интересно, а как может выглядеть лунный загар? – лениво подумала она. – Наверное, это должно быть похоже на серебро.

Медитативные размышления Киры были внезапно прерваны самым неожиданным образом. Совсем рядом раздался негромкий плеск воды, недвусмысленно свидетельствующий о том, что у неё появилась компания. Кира быстренько приняла вертикальное положение и оглядела тёмное пространство, откуда прилетели звуки. Так и есть, метрах в двадцати ближе к берегу можно было отчётливо видеть быстро приближающуюся фигуру пловца. Разглядеть детали в такой темноте не представлялось возможным, но Кира почему-то ни секунды не сомневалась, что это был тот самый наглый мужик, который подглядывал за ней на пляже. Нет, страха она не почувствовала, здесь, в этом городке ей вообще ничего не грозило, скорее, это была неприкрытая ярость. Неужели не понятно, что у неё нет ни малейшего желания с кем-либо знакомиться? Вот скажите, станет ли женщина уединяться на ночном пляже, если ей хочется общения.

Взяв себя в руки, Кира прикинула направление и нырнула так, чтобы уйти в сторону с траектории движения навязчивого кавалера. Похоже, тот не заметил её манёвров, так как продолжил плыть прочь от берега в прежнем темпе. Женщина злорадно усмехнулась и бесшумно поплыла обратно на пляж. Что ж, спасибо за фору, будет время спокойно одеться и, расположившись с комфортом в первом ряду партера, понаблюдать, как этот плывун будет голышом выбираться из воды. Роли, похоже, поменялись, и охотник превратился в дичь. Так ему и надо, чтобы неповадно было подглядывать.

Полотенца у Киры с собой не было, так что пришлось натягивать одежду прямо на мокрое тело. Это немного испортило настроение в предвкушении задуманного развлечения, но никак не умерило решимость обиженной женщины поквитаться с обидчиком. Она уже застёгивала последние пуговки на блузке, когда из прибрежного ресторанчика зазвучала протяжная задумчивая мелодия из старого фильма Франко Дзеффирелли «Ромео и Джульетта». Кира выпрямилась и невольно повернулась лицом к источнику музыки. Это была та самая песня, их с Семёном заветная мелодия.

Они познакомились шесть с половиной лет назад в таком же приморском городке, куда Кира с компанией сокурсников с мехмата МГУ отправилась отдохнуть после весенней сессии. Было самое начало июля, стояла такая жара, что не хотелось вылезать из моря под беспощадные солнечные лучи. Кира загорела дочерна, отчего в темноте её лицо стало сливаться с исходно каштановыми, но сейчас совершенно выгоревшими волосами. И только светло-серые глаза сияли на сплошном коричневом фоне как две капли утренней росы.

В тот памятный вечер Кира выбралась одна из душной кафешки, где вся компания справляла день рожденья её подруги. На улице тоже было жарко, но слабенький ветерок с моря всё же давал шанс на глоток свежего воздуха. Она уселась на парапет, отгораживающий пляж от улицы, и с удовольствием вдохнула порцию освежающего морского бриза. Как раз в этот момент зазвучала мелодия из фильма Дзеффирелли. Кира видела этот фильм и не раз слышала эту мелодию раньше, но почему-то только сейчас услышала её по-настоящему. Грустная баллада о том, что юность и красота преходящи и быстротечны.

Удивительно, но депрессивное, в сущности, содержание песни отчего-то не вгоняло в тоску, а напротив, вызывало желание жить полной жизнью. Кира внезапно ощутила себя свободной от любых ограничений: от условностей, от обязательств, даже от привычек. Ей показалось, что она обладает силами совершить любое чудо, например, превратиться в чайку и улететь к морю. Ощущение всемогущества было настолько реальным, что девушка невольно ухватилась руками за каменный парапет, чтобы хоть как-то почувствовать материальность этого мира.

– Вы позволите? – раздался мужской голос за спиной размечтавшейся студентки.

Семён стоял совсем рядом и протягивал ей руку, как бы приглашая на танец. На фоне ярких огней кафешки он казался чёрной мрачной тенью. Мужчина был совершенно незнакомый, а мелодия вовсе не танцевальная, но Кира, как зачарованная, доверчиво оперлась на его руку и поднялась. Медленный танец показался девушке больше похожим на полёт той самой чайки, она закрыла глаза и бездумно отдалась плавным движениям. Ей было хорошо и спокойно в крепких уверенных объятьях незнакомца. Закончилась песня из фильма и много других песен, а они продолжали танцевать под тихую щемящую мелодию, что звучала у обоих в душе. В какой-то момент Кира поняла, что они остались одни, кафешка закрылась, её сокурсники почему-то не решились вмешаться и отправились домой без неё, да и редкие одинокие прохожие тоже старались обходить странную парочку стороной.

Полуночные танцоры не сговариваясь взялись за руки и побрели прямо по песку к морю. Город засыпа́л, убаюканный тихим шелестом волн, один за другим гасли огоньки в разбросанных по склону горы домиках. И чем меньше огней оставалось на земле, тем ярче разгорались звёзды на чёрном бархате небосвода. Было новолуние, от луны остался совсем тоненький ободок, но у воды было светло и от света звёзд. Наверное, именно с той ночи Кира так полюбила ночные купания. Мокрый шёлк кожи, солёные губы и этот полёт в невесомости в прохладных объятьях морских волн.

Наутро Кира боялась просыпаться. Было невыносимо увидеть, как рассеются ночные чары, и прекрасный принц превратится обыкновенного курортного повесу. Но она боялась напрасно, утро не принесло разочарования. Они пили кофе в той же кафешке, около которой познакомились, и говорили без умолку. Или им только казалось, что это были слова, а на самом деле общались их души. Сейчас Кира уже не могла вспомнить, как было на самом деле, осталось только ощущение тепла и покоя.

После завтрака они забрали Кирины вещи, и она поселилась в домике Семёна на склоне горы. Пару дней они вообще не выходили на улицу, было незачем. Всё, что им было нужно – это они сами. Неделя пролетела как один день, а потом Семёну нужно было уезжать, дела не позволяли ему задержаться на море. Кира вернулась к своим друзьям, но больше была не в состоянии наслаждаться каникулами. Все её мысли были в далёкой дождливой Москве, где сейчас обитал любимый. Да, она очень хорошо знала, как обычно заканчиваются курортные романы, знала с первой минуты их знакомства с Семёном, но жалела только о том, что у них было так мало времени. Кира пока старалась не думать о том, как она будет жить без своего таинственного возлюбленного, ей было страшно до дрожи даже допустить мысль о том, что она его больше не увидит.

Семён встретил её на вокзале, хотя она никогда не говорила ему, как будет возвращаться в Москву, так как и сама этого тогда не знала. Билеты были куплены в последний день по случаю. Прямо с поезда они поехали к Семёну домой и с тех пор не расставались. Волшебная сказка продолжалась долгих шесть лет, а потом кончилась в одночасье. Они уже были женаты, дочке Тиночке как раз исполнилось четыре года, Кира нашла интересную работу в известной международной корпорации, и ничто не предвещало беды. Только однажды, вернувшись домой, она обнаружила на столе пухлый бумажный пакет. Там была дарственная на квартиру, документы о разводе, отказ от отцовства и дебетовая карта с солидной суммой. Больше ничего, ни строчки, ни звонка, которые могли бы объяснить поступок любимого мужа. Его вещи исчезли, его телефонный номер оказался заблокирован, никто из общих знакомых не знал, куда он подевался. Единственное, что Кира знала о своём бывшем – это то, что он жив, так как каждый месяц на оставленную им карту падала определённая сумма денег. Да, курортный роман продлился несколько дольше обычного, но закончился всё-таки вполне ожидаемо.

– Вы позволите,– раздался знакомый до боли голос у Киры за спиной.