Глава 3

Самое паршивое, что Жаров прав. Мне действительно требуется его помощь.

Но моя проблема слишком деликатная. Личная. И позволить Жарову нарушить все мои границы, а я уверена, что это обязательно произойдёт, значит подпустить его к себе ближе.

За согласием на эту сделку с дьяволом последует вручение билета на первый ряд киносеанса под названием «Блеск и нищета Калининой». А я даже мужу не хотела показывать это «кино».

А таких, как Жаров, я предпочитала держать на расстоянии вытянутой руки. Он способен погубить остатки моей карьеры не моргнув глазом.

Весь вечер перед работой ломала голову, что же на самом деле Жарову от меня нужно. Наверняка что-то по работе. И возможно, он попросит вернуть должок способом, который мне совершенно не понравится, а отказаться я уже не смогу.

Я и так стала слабым звеном в компании. От увольнения меня отделял всего один неверный шаг. Директор прямо сказал, что я под его зорким контролем. Ошибки недопустимы.

– А ты молодец, Калинина, – прозвучал рядом с моим столом знакомый медовый голос.

Оторвалась от подготовки отчёта, чтобы взглянуть на гостью, ощущая, как меня пронзает лёгкая тревога от её подозрительной похвалы. Коллега из соседнего отдела эффектным, словно множество раз отточенным перед зеркалом, движением примостила свою накачанную в тренажёрном зале круглую задницу на край стола.

Буквально до этой минуты я не сомневалась, что Ирина Миронова не в курсе моего существования. Она не обращала на меня внимания на рабочих встречах, словно я была пустым местом. И, вероятно, в её системе координат так оно и было.

По той простой причине, что мои навыки и умения не входят в сферу её интересов. А следовательно, я не могу быть для неё хоть чем-то полезна.

Другое дело – люди, способные протолкнуть её выше по карьерной лестнице. Вроде Жарова.

Но даже в период, когда я находилась на хорошем счету и занимала место чуть выше в пищевой цепи, всё же недотягивала до того, кто мог бы оказаться в поле её зрения. Поэтому сейчас, валяясь на социальном дне, удивилась, услышав её голос.

Вернув на переносицу очки, взглянула на девушку. Она, как, впрочем, и всегда, сегодня прекрасно выглядела. Узкая юбка-карандаш, шёлковая сорочка коньячного цвета. Шпильки с красной подошвой, своим цоканьем за версту предупреждающие о её скором появлении в кабинете. Её волосы были уложены в мягкие локоны. Приглядевшись, я заметила, как они блестят от такого количества лака, что из него можно сваять ещё одну Миронову.

– Ты про конференцию? – выдаю первый пришедший в голову разумный повод для похвалы, поправляя очки, сползшие на нос.

Губы девушки изгибаются в ленивой улыбке, когда она склоняется чуть ниже ко мне, словно планируя поделиться секретом. Между нами, девочками. Обдавая меня ароматом своих цветочных духов и жвачкой со вкусом бабл-гам.

– О нет, Лерочка, я про тебя и Жарова.

Чем ярче светится её улыбка с выбеленными зубами, тем сильнее растёт моё беспокойство. Жаль, весь мой пыл истрачен на Руслана Анатольевича.

– Я и Жаров? – переспрашиваю, ощущая, как рубашка начинает прилипать к спине и подмышкам. Потовые железы явно решили, что настал их момент для избавления от жидкости.

– Вижу, что слухи не врут.

Похоже, моё побледневшее лицо ответило за меня.

– Какие ещё слухи?

– Говорят, вас застали целующимися в туалете, – оглушает меня Миронова. – Нет, Лерочка, ну от кого-кого, а от тебя я такой продуманности не ожидала. Молодец. Далеко пойдёшь.

Щёки опаляет жар. Внутри меня всё протестует против подобных двусмысленных заявлений. Однако понять, на что она намекает, несложно.

– Не стоит верить сплетням. – Резко поднимаюсь с рабочего кресла, так, что оно откатывается в дальний угол кабинета. – Тем более таким.

Миронова продолжает с любопытством меня изучать, жуя жвачку с наглым видом.

– Тебе нечего стесняться, Лерусь. Наоборот, я хотела узнать, как тебе удалось пробить тернистый путь к его штанам. Я лично знаю пару юных лаборанток, льющих по нему слёзы. Кто бы мог подумать, что Жаров остановит выбор именно на тебе.

Отшатнулась, получив очередной оскорблимент. Уши так горели, что я опасалась, как бы они не воспламенились.

– И чем это я могла бы не приглянуться Жарову?

Миронова прошлась по мне оценивающим взглядом. Ставя в своём рейтинге соперниц мне низший балл.

– Ну, ты без пяти минут разведёнка, ещё и не первой свежести, – заявляет, будто я бракованный товар.

Смотрю на неё во все глаза.

Её острые шпильки вернули меня в школьное прошлое не хуже машины времени, чтобы я вновь ощутила себя объектом презрения первой красотки выпускного класса.

И, как и тогда, мне хотелось бросить Мироновой какую-нибудь колючую фразу, чтобы тут же поставить её на место. Но, скорее всего, удачная реплика посетит меня не раньше завтрашнего дня.

– Мы, вообще-то, ровесницы.

Я точно это знала, потому что видела её паспортные данные, когда занималась заполнением отчётов, которые на меня повесили, вместо того чтобы позволить продолжить исследовательскую деятельность.

– Правда? – она самодовольно ухмыляется, выглядя почти искренне удивлённой. Должно быть, пребывая в уверенности, что уколы красоты, которыми она не гнушается, способны вернуть её свежесть восемнадцатилетней девушки.

И до меня наконец доходит, что не так уж и плохо было находиться в тени мужа и быть обделённой её токсичным вниманием. Она напоминала Ядовитый Плющ в исполнении Умы Турман в «Бэтмене». Рыжая, тощая и злая.

Плавным движением Миронова стекла с моего стула, направившись к выходу из кабинета, но, взявшись за ручку двери, обернулась.

– На твоём месте я бы не расслаблялась. Жаров – слишком лакомый кусочек.

И я по глазам вижу, что лакомый он именно для неё.

На долю секунды мне захотелось вернуть её и признаться, что никакой интрижки нет. Тревога от осознания тех неприятностей, что может мне доставить Миронова, росла с каждой секундой.

В её глазах, синий чулок и первая красотка борются за самого популярного мальчика школы.

Мне захотелось вытошниться, как кошке, что наелась собственной шерсти, пока комок отрицательных эмоций под названием Руслан Жаров не покинет моё тело.

Но вместо этого я набрала внутренний номер своей подруги. Если про нас с Жаровым пошли сплетни, то она должна быть в курсе.

– Маринка, привет. Пообедаем сегодня?

Ответом на том конце мне служило лишь злое пыхтение. На всякий случай я даже проверила, верно ли набрала номер. Но ошибки не имелось.

– Марин?

– Вот, значит, как? Я тут распинаюсь. Пытаюсь тебе помочь выйти из этого положения, чтобы ты была на коне, а ты, оказывается, уже нашла себе воронова жеребца вместо тех пони, что я подыскивала, – подруга извергается шокировавшей меня тирадой. – Как ты могла от меня такое скрывать!

Последнюю фразу она буквально прокричала, отчего у меня завибрировали барабанные перепонки.

Я так и не решилась рассказать ей про предложение Жарова, надеясь, что ситуация с ним рассосётся сама собой. Точно зная, что она начнёт меня убеждать окунуться с головой в эту авантюру. А я не хотела, чтобы у чёрта на моём плече, подстрекавшего меня позвонить Руслану Анатольевичу, появился союзник.

Мне казалось, пока я храню втайне суть нашего с Жаровым диалога, его предложение не приобретёт живую соблазнительную форму. Потому что мне до боли хотелось утереть нос мужу.

Каждый раз, когда я прикрывала веки, на них, как отпечаток фотоплёнки, отображалось счастливое лицо моего мужа, обнимавшегося со своей любовницей. Она оказалась достаточно продуманной, чтобы выложить совместные фото на своей странице в известной социальной сети. С подписью: «Любимый… коллега. Подмигивающий смайлик».

Точно зная, что я увижу очередное подтверждение их связи. Вопреки всей лжи мужа.

Обида и разочарование жгли сильнее огня.

– На обеде поговорим. До встречи.

Объясняться по рабочему телефону, который, как я подозревала, прослушивался, не было никакого желания.

Но всё же реакция подруги говорила сама за себя. Слухи о нас с Жаровым распространялись по кабинетам, как споры бактерий, попавших в благоприятную среду.

Неожиданно ко мне пришло озарение. А не сам ли Жаров способствовал их развитию? Вдруг таким образом он решил подтолкнуть меня к желаемому ответу? Хитрый беспринципный… козлина!

Этот парень, что нас застал, ведь из его отдела. А значит, остановить грязные сплетни было вполне во власти Жарова.

Чем больше я об этом думала, тем сильнее распалялся мой гнев.

Вышла из кабинета, хлопнув дверью, и направилась в крыло компании, занятое Жаровым. И чем дольше шла, тем острее осознавала, что его отделу выделяют финансирования куда больше, чем нам. Данный факт оказался очередным болезненным открытием, разжигающим мою ярость.

Стоило войти в просторный кабинет, занятый рядом рабочих столов, как взгляды сотрудников обратились ко мне. Сначала безразличные, а по мере узнавания, кто стоит перед ними, – любопытные.

– Где Руслан Анатольевич? – с ходу интересуюсь, забыв про хорошие манеры и деловой этикет. Задним умом понимая, что меня запишут в стервы.

– У себя, – кивнул в сторону двери, самый молоденький из преданных ему миньонов, пока остальные хранили странное молчание.

Проследив за направлением его взгляда, обнаружила ещё одну дверь, на которой красовалось имя Жарова вместе с регалиями его научного статуса.

Сжав кулаки, без стука ворвалась внутрь Жарова. И зря.

Застыла на месте как вкопанная.

***

На меня уставились шесть пар глаз разной степени заинтересованности. Сглотнула, поздно сообразив, что помешала рабочему совещанию. И ведь подчинённые Жарова не подумали меня остановить, словно специально кидая меня в топку.

– Калинина, мы вроде вас не приглашали, – раздаётся весёлый голос директора по маркетингу, явно забавляющейся той неловкой ситуацией, в которую я угодила.

Открываю рот, пытаясь сообразить, как выкрутиться. Ощущая себя мухой, угодившей в вязкий мёд, рискуя лишиться лапки.

Взгляд в поисках спасения невольно метнулся к Жарову. Он изучал меня с бесстрастным видом хищника, в чей капкан я угодила.

– Моя ошибка. Калинину пригласил я. Должно быть, время перепутал. Ты не могла бы подождать меня?

Вспыхиваю, осознавая, что он обращается при всех ко мне так фамильярно. Но мне ничего не остаётся, кроме как стоять и смотреть на него растерянно и разъярённо одновременно. Этими простыми словами он практически подтвердил нашу тайную связь. Делая её вовсе не тайной.

Горячее внимание собравшихся жгло кожу. И я отлично знала, о чём они будут говорить за чашкой чая в перерыв. Отчего я ещё пуще разозлилась на Жарова.

Но ничего иного, как поверженно отступить, мне не остаётся.

– Извините, что прервала.

Покинула кабинет и тут же застонала от досады. Вот же пакость!

Подошло время обеда, но вместо голода ощущалась лишь тяжесть в животе. Устремилась в столовую, надеясь, что, если выговорюсь подруге, мне хотя бы немного полегчает.

Марина ждала меня у входа с горящими от любопытства глазами.

– Знаешь, Калинина, не думала, что ты можешь оказаться такой скрытной. А ведь мы знакомы с восемнадцати лет! – журит меня, беря под руку и подводя к стойкам со сложенными столовыми приборами и подносами. Собрала комплект и передала мне.

– Да ничего я не скрывала, – закатываю глаза, попутно выбирая, что смогу в себя засунуть при полном отсутствии аппетита. Тревожные мысли заряжали энергией не хуже калорий. И я продолжала оставаться на взводе, ощущая, как внутри меня всё вибрирует от переполнявших эмоций, которые не удалось вылить на объект досады.

– Да как же, вас с Жаровым не обсуждают разве что уборщицы. А мне, своей лучшей подруге, ты не сказала даже словечка о вашем романе! Даже не намекнула!

Мне оставалось лишь удивляться тому, с какой лёгкостью она поверила в сплетни.

– Да не на что было намекать, – удручённо шиплю, наклоняясь ближе к подруге, рассчитывая, что она по глазам поймёт, что я говорю правду, а коллеги, занявшие соседние столы, не узнают, что я грязная лгунья. Только вот не рассчитала, что, нависнув над тарелками с едой, край воротника хлопковой рубашки окажется в супе.

– Чёрт, – нервно принимаюсь исправлять оплошность салфеткой, пытаясь припомнить, есть ли в кабинете запасная рубашка.

– Как это нечего? Ты и Руслан Жаров. Это ведь самый лучший кандидат, чтобы утереть нос твоему муженьку. Он, хоть и редкая скотина, но красавчик. А кроме того, гений. Не то что Платон – отрицательная ветвь эволюции. Уверена, твой муж будет в ярости, когда до него дойдут новости. А я уверена, что кто-то из наших уже сливает ему информацию.

Сглотнула, соображая, что, скорее всего, так оно и есть.

Маринка выглядела настолько возбуждённой, что мне показалось, от новости про меня и Жарова она испытывает множественный оргазм. Прямо за этим столом. И мне даже не захотелось лишать её удовольствия своей жестокой правдой.

Невольно огляделась, ловя на себе любопытные взгляды коллег.

Хуже всего, что многие, если не большинство, могли бы решить, что я карьеристка, выбравшая самый лёгкий способ подняться наверх. От одной этой мысли меня перекорёжило.

Столько лет посвятить учёбе и работе, чтобы меня записали в постельные грелки для потехи более успешных коллег. Пожалуй, эта мысль больше всего не давала мне покоя. Раня до самого нутра.

– И что именно о нас рассказывают? – выдыхаю, елозя вилкой по остывшему пюре, надеясь, что по моему лицу нельзя прочитать истинные эмоции.

Подруга тоже подаётся вперёд, чтобы настроенные поблизости локаторы не уловили её слов.

– Говорят, Жаров от тебя без ума. Зажимал тебя в туалете, наплевав на все свои строгие правила, – сообщает подруга с такими горящими глазами, будто пересказывает сюжет бульварного романчика.

А я с каждым мгновением осознаю, как далеко разлетелась сплетня. И какими несуществующими подробностями она могла обрасти.

– Да это бред! – Сжимаю столовые приборы с такой горячностью, будто планируя вонзить их в тело Жарова, как в запечённую индейку, и выдаю на одном дыхании: – Между нами ничего не может быть. Каждый раз, когда к нему на стол попадали мои статьи или результаты исследований, он запарывал их, используя такие эпитеты, что я ощущала себя долбаной второклашкой, выполнившей домашнее задание с помарками. Да я никогда в жизни не стала бы встречаться с таким злобным, напыщенным и самовлюблённым типом, как Жаров!

Не сразу соображаю, почему Маринка смотрит на меня широко распахнутыми, испуганными глазами.

– Гм, – раздаётся сбоку от нас.

Я медленно, ощущая ужас ситуации, поднимаю взгляд, проходясь им по идеально выглаженной рубашке цвета морской волны.

Жаров стоял, убрав руки за спину. И явно слышал каждое слово.