Элиза соскочила с постели, желая убедиться, заперта ли дверь. На двери оказался внутренний засов, но как Элиза ни пыталась, разгадать механизм ей не удалось.

Девушка кинулась к окну, но ставни были наглухо закрыты на верхние задвижки, достать до которых невысокая ростом Элиза была не в состоянии.

Разочарованно и устало она оглядела огромную комнату, освещаемую несколькими канделябрами свечей. Вся мебель была богатой, добротной, почти как в их замке.

Но комната была обставлена по-мужски скупо, лишь необходимой её хозяину мебелью. А в том, что эта комната принадлежит именно мужчине, Элиза не сомневалась. Она даже знала, кто этот мужчина.

Атаман…

Девушка продолжила разглядывать комнату. Паркетный пол давно не покрывался лаком, не натирался мастикой. Медвежья шкура лежала с другой стороны кровати. За шёлковой высокой ширмой оказалась большая медная ванна. Ещё Элиза разглядела секретер, большое глубокое кресло, скамеечку для ног. И невозможно было не заметить буфет с посудой из хрусталя и серебра. Элиза подошла ближе, чтобы полюбоваться, но страх скоро заглушил этот праздный интерес. Девушка вдруг поняла, что ей некуда деться из этой комнаты. Она устало добрела до кровати, села на край.

Ей хотелось быть сильной, сохраняя достоинство, но слёзы одержали верх. Упав лицом вниз на кровать, девушка разрыдалась. Всхлипнув в последний раз, Элиза перевела дыхание и едва успела вытереть слёзы, как услышала звук отпирающегося замка.

Девушка выпрямилась, готовясь встретиться лицом к лицу со своим похитителем. Её сердце неистово колотилось, но кровь казалась ледяной. Элиза дрожала, не в силах справиться со страхом. Дверь неспешно открылась. В комнату вошёл атаман.

Элиза без труда узнала его. Сейчас на нём был белая рубашка, распахнутая на груди, чёрный расстёгнутый камзол и чёрные же бриджи, заправленные в высокие сапоги.

– Кажется, это ваше, сударыня, – глухо сказал он, ставя на столик рядом с кроватью её ручной саквояж.

Элиза вспыхнула было от радости. Слова благодарности застряли в пересохшем от волнения горле. Атаман между тем прикрыл дверь и прошёл вглубь комнаты, сел в кресло. Девушка так и не решилась заговорить, смущаясь от мужского взгляда. Атаман бесцеремонно разглядывал девушку. И блеск его карих глаз казался Элизе недобрым.

– Добро пожаловать в мои владения, – произнёс он. – Позвольте узнать ваше имя, сударыня?

Скованная волнением Элиза промолчала. И вздрогнула, когда мужчина порывисто поднялся.

– Ах, простите мою невоспитанность, – произнёс он с лёгкой издёвкой. – Так и быть, я представлюсь первым. Моё имя Джек, – отвесил он галантный поклон, – этого достаточно.

Элиза нашла в себе силы подняться и сделать лёгкий реверанс.

– Элиза де Бомон де Фонтэнэ, дочь графа Франсуа де Бомона, – тихо ответила она.

– Вот мы и познакомились, – довольно сказал мужчина. – Это следует отметить!

Джек подошёл к буфету, с нижней полки взял бутылку вина, наполнил бокал. В зеркальной стенке буфета он видел отражение девушки.

– Что вам нужно? – заговорила Элиза дрожащим от волнения голосом. – Ведь вы взяли всё, что хотели. Отпустите же меня! – почти выкрикнула она.

Атаман обернулся, с любопытством мужчины разглядывая девушку. Залпом осушил бокал.

– Мадмуазель Элиза, а кто вам сказал, что я взял всё, что хотел? – усмехнулся он.

Джек захохотал, наслаждаясь смятением и ужасом девушки. Но умолк. Откуда-то из-за двери доносился оглушительный хохот многих мужчин.

В коридоре раздались шаги, и в комнату ввалился огромного телосложения мужчина. Элиза вскрикнула и отшатнулась от шагнувшего вперёд пьяного разбойника.

– Джек, бери девку с собой, и идём к нам! Все будут рады такой компании!

Здоровяк хохотнул и смерил Элизу похотливым жадным взглядом. Джек мгновенно оказался рядом, встав между Жильбером и девушкой.

– Пошёл вон отсюда! – рявкнул Джек. – Она для тебя госпожа графиня! Ясно?!

– Как скажешь! – снова хохотнул пьяный здоровяк и попятился, пошатываясь.

Джек захлопнул за ним дверь и обернулся. Элиза была бледной от ужаса. Но её взгляд казался благодарным. Атаман приблизился к ней, и она почувствовала запах вина и табака, исходивший от него. Глаза его лихорадочно блестели, притягивая к себе девичий заворожённый взгляд.

Он обращался с ней так осторожно, словно и сам боялся причинить ей вред.

– Не бойся, – сказал Джек, едва касаясь её волос, – никто тебя не обидит. Ты под моей защитой.

Элизе хотелось ему верить. Святые небеса! Как он красив! Ей хотелось поблагодарить его за возвращённый саквояж, но Джек внезапно вышел, оставив девушку одну.

Элиза вздохнула и закрыла глаза. Щёки её пылали, сердце отчаянно билось. Какую странную, необъяснимую власть над ней обретает этот мужчина! После его слов уже не оставалось сомнений, что не только эта комната, но и весь дом принадлежит Джеку.

Но откуда у него эти манеры и речь аристократа? И акцент, который, несмотря на его прекрасное произношение, Элиза сумела расслышать? Может, он из обедневших, разорившихся дворян? Из тех игроков и мотов, проигрывающих состояние в карты?

Элизе не хотелось верить, что Джек такой. Тогда что толкнуло его заняться разбоем? Причин могло быть много, и девушка была уверена, что Джек не ответит на её вопросы.

Да и где же он сам? Боже милостивый! Она не должна о нём думать! Она должна молиться о том, чтобы он не пришёл!

– Мой саквояж!

Элиза метнулась к столику, схватила саквояж и снова села на постель. Уложенные вещи были в беспорядке, но вроде бы все на месте. Элиза вынула ночную сорочку, но засомневалась, стоит ли ей снимать платье, переодеваясь на ночь. Впрочем, Элиза не имела ни малейшего понятия о времени суток и о том, как долго пробыла в беспамятстве.

Девушка извлекла из саквояжа черепаховый гребень, инкрустированный серебром, и радостно прижала его к груди. Гребень принадлежал её матери и был Элизе дороже целого сундука с приданым, который без сомнения уже достался разбойникам.

Элиза вынула заколки из безнадёжно испорченной причёски и стала расчёсывать волосы, чтобы успокоить себя.

Где же Джек? Может в этот момент он пишет её отцу письмо с требованием выкупа? Каким же позором это будет! Её честь и репутация окажутся запятнанными.

Луи разорвёт помолвку, отменит свадьбу. И тогда её участь будет не лучше, чем сейчас, когда ей приходится полагаться на слово разбойника.

***

Джек спустился в зал, где вовсю шла весёлая пирушка. Молодой парнишка, которого Джек спас однажды, разносил сидр и пиво. Но у Джека были для Жана более важные поручения.

– Натаскай-ка воды наверх в мою ванну, – попросил он его, – ключ у двери, – добавил он шёпотом, – всё понял?

Подросток кивнул. Он уже обо всём услышал и без труда догадывался о кое-чём прочем. Джек же сел за стол ко всем, проглотил пару кусков жареного мяса, но от дешёвого разбавленного вина решительно отказался. Все усмехались молча, ещё не осмеливаясь шутить о планах их атамана на сегодняшнюю ночь.

А Джек попросту ждал, когда Жан исполнит его поручение, и он сможет вернуться в комнату, где ждёт его зеленоглазый ангел, которую зовут Элиза.

Элиза, из-за которой его сердце бьётся как у впервые влюбившегося юнца. Женщина, за любовь которой он отдал бы всё, что есть у него.

Вот только он давно знал, что любви нельзя добиться ни силой, ни деньгами. Той любви, которой он жаждал, нельзя было купить ни за какие сокровища мира.

Джек это знал. И потому только такой невинный ангел как Элиза может дать ему эту любовь, которая спасёт его душу.

***

От невесёлых мыслей о своей судьбе девушку отвлёк шум за дверью и приближающиеся шаги. Элиза вскрикнула, когда снова открылась дверь, и отползла на середину постели. Но девушка испугалась напрасно.

В комнату вошёл молодой парень, совсем ещё мальчишка. Темноволосый, худощавый, одет он был в поношенные и великоватые ему простые штаны и рубашку. Едва взглянув на Элизу, он вылил принесённое ведро горячей воды в ванну и ушёл. Элиза не успела ничего ни сказать, ни спросить. Неужели это для неё?

Девушка вынуждена была признать, что уже мечтает искупаться и согреться в воде. Парнишка вернулся, принёс второе ведро горячей воды, так же невозмутимо вылил его в ванну и ушёл, не обращая внимания на девушку. Элиза попробовала окликнуть его, но тот всё равно молчал.

Девушка досадливо вздохнула, взглянув на камин без огня. Решившись, она принялась распускать тесёмки лифа. Уже привычный шум заставил её вздрогнуть и замереть.

В дверях стоял Джек и с явным наслаждением разглядывал её.

– Мсье Джек…

Тот лишь усмехнулся, громко захлопнул дверь и задвинул засов.

– Чтобы нам никто не помешал, мадмуазель, – произнёс он глухо и хрипло.

Элиза вспомнила того здоровенного пьяного мужчину, вломившегося в комнату, и с каплей спокойствия взглянула на задвинутый засов на двери.

Снаружи всё ещё доносился пьяный громкий смех, и Элиза предпочла малое зло гораздо большему, поджидавшему её за дверью. Джек тем временем выругался и остановился перед камином.

– Как здесь чертовски холодно! Примите мои извинения. Я же просил развести огонь!

– У меня тёплая накидка, мсье, – негромко отозвалась Элиза. – Мне не холодно, ничуть.

– Вы не умеете лгать, мадмуазель, – не обернулся Джек, разводя огонь, – но скромность вам к лицу.

Элиза не ответила, уличённая в невинном лукавстве. Джек пропах вином и табаком, но этот запах, к удивлению девушки, не отталкивал, а наоборот привлекал, как что-то порочное. Элиза мысленно попрощалась с возможностью искупаться. У неё не было ни малейшего желания делать это в присутствии Джека.

Зато Джек, по всей видимости, не собирался отказываться от возможности принять горячую ванну. И начал раздеваться, ничуть не стесняясь присутствием девушки.

Элиза же не смогла оторвать взгляд от его мускулистого торса. Щёки её горели от смущения и волнения, но отвернулась она лишь тогда, когда Джек начал избавляться от бриджей. Только услышав плеск воды, Элиза позволила себе посмотреть в сторону ванны, в которой нежился Джек. Подавляя в себе сожаление и зависть, Элиза потянулась к гребню, чтобы снова начать расчёсывать волосы.

– Потрите мне спину, мадмуазель Элиза, – прозвучал вкрадчивый голос.

Девушку смутила просьба, но именно смущение дало ей силы возразить мужчине.

– Я вам не прислуга, мсье!

– Ах, конечно же, – смиренно произнёс он, – вы гостья, госпожа графиня! Как я мог забыть? Но, может, вы соблаговолите оказать мне такую честь? Представьте, что это я в гостях у вас?

– Весьма сомневаюсь, что это возможно, мсье, но если вы просите, я окажу вам такую услугу, – ответила Элиза, вспоминая о благодарности, и поднялась с постели.

Её ножки в тонких чулках неслышно сделали несколько шагов. Джек терпеливо держал в руке намыленную мочалку.

От волнения у Элизы подкосились ноги, и она почти упала на колени. Джек с лёгкой тёплой улыбкой протягивал ей мочалку и не сводил с девушки взгляда.

– Спасибо, что вернули мне саквояж, – сказала Элиза, беря мочалку из мужских рук.

Джек пожал плечами и подставил спину. Едва сдерживая дрожь в руках, Элиза начала растирать его шею и плечи. Ей не доводилось купать мужчин, но сейчас она вдруг осознала, что ей приятно делать это, исполняя просьбу Джека.

Она больше не испытывала страха. Элизу охватило непонятное, томящее сердце волнение, словно она оказалась во власти наваждения.

Слишком невероятным и нереальным казалось всё происходящее. Неужели этот мужчина так волнует её и пробуждает те чувства, которые она так жаждала испытать?

Джек вдруг откинулся назад, взял её руку и настойчиво потянул её вниз. Элиза дёрнулась, встретила насмешливый и серьёзный взгляд мужчины и испугалась того, что, как ей показалось, требовал от неё Джек.

– Об этом уговора не было, мсье, – выговорила она.

– Но попытаться стоило, – улыбнулся и выпустил её руку мужчина.

Элиза отшатнулась назад к кровати, но в этой комнате она была как в ловушке. Необъяснимая сила приковывала её взгляд к мужчине, во власти которого она оказалась.

Дьявольски красивому мужчине. Ухватившись за столбик кровати, Элиза нашла в себе силы подняться.

– Расстелите для нас постель, мадмуазель Элиза, – услышала она просьбу.

Элиза вцепилась в резной столбик, чтобы не упасть.

– Что вы сказали, мсье Джек? – переспросила она, наивно надеясь, что неверно поняла слова мужчины.

– Видите ли, мадмуазель, кровать одна. А поскольку спать на полу я не собираюсь, я полагаю, что и вы будете столь же благоразумной и воспользуетесь моим гостеприимством.

– Если ваше гостеприимство подразумевает насилие, то я всё же предпочту спать на полу, – смогла выговорить Элиза.

– Насилие? – с лёгкой усмешкой переспросил он. – Поверьте, мадмуазель, мне оно не понадобится.

Элиза вспыхнула от нескромного намёка. Может ли быть, что она неверно толкует его слова? Едва осознавая свои действия и причины, заставлявшие её подчиняться, Элиза аккуратно свернула покрывало к изножью, взбила лёгкие подушки, откинула край одеяла. Услышав снова плеск воды, Элиза замерла и заставила себя не оборачиваться.

Страх и волнение сражались в её душе, обдавая то холодом, то жаром всё её тело. Затаив дыхание, она ждала действий Джека и едва не вскрикнула, когда он прошёл так близко, но мимо неё. Осторожно посмотрев в его сторону, Элиза заметила, что мужчина соизволил натянуть бриджи, щадя её скромность.

Джек налил вина в два бокала и протянул один Элизе.

– Выпей и успокойся, – просто сказал он. – Я ведь обещал, что рядом со мной тебе ничто не угрожает, – напомнил он девушке.

– Благодарю, но я не хочу, – отказалась она от вина.

Джек пристально вгляделся в её лицо и усмехнулся.

– Ты не умеешь лгать. Только не мне, Элиза. Пей. Тебе это нужно. Поверь мне.

– Чтобы вам было проще соблазнить опьяневшую от вина беззащитную девушку или преодолеть её сопротивление? – спросила Элиза, выдавая свои тревоги.

– Это весьма соблазнительно, но и в мыслях этого не было, мадмуазель Элиза, – возразил девушке Джек с дьявольски соблазнительной улыбкой, которая заставила девушку усомниться в его словах.

Элизе стало стыдно за свои подозрения, но возвращавшийся страх был сильнее. Сердце девушки забилось сильнее. Джек был так близко, смотрел на неё так пристально и откровенно, что опьянял одним лишь своим присутствием, взглядом своих тёмных глаз. Элиза окунулась в их манящую глубину и утонула в этом бездонном, колдовском омуте. Оцепеневшая, она не могла ни двинуться с места, ни сказать хоть слово.

Мгновения становились мучительными.

– Выпей и искупайся, пока вода совсем не остыла, – снова предложил он, протягивая бокал.

Элиза сомневалась. От Джека еле уловимо пахло дорогим фиалковым мылом, и если он и был пьян, то только от выпитого при ней вина. Элиза едва могла удержаться от искушения ощутить на своей коже тот же фиалковый запах мыла.

Едва осознавая свои действия, она взяла бокал с вином. Прохладное вино показалось Элизе слегка крепким, но она выпила его до последней капли. Джек снова улыбнулся и принял опустевший бокал. Элиза отступила за ширму и стянула с плеч рукава платья.

– Вы позволите вам помочь? – не удержался, чтобы не спросить Джек.

Элиза пошатнулась и ухватилась за край ванны.

– Нет! – выкрикнула она в ужасе.

Вино растеклось теплом по телу, и Элиза начинала бояться, что оно вскружит ей голову. Но Джек оказался позади неё, обхватил одной рукой.

– И всё же я попробую вам помочь, – заявил он, другой рукой развязывая и ослабляя шнуровку её корсета, – Элиза, – шепнул он ей на ухо и к удивлению и огромной радости девушки оставил её одну.

Элиза подглядела в щёлку между створками ширмы и стала торопливо расстёгивать крючки корсета. Джек стоял у камина, задумчиво и неторопливо пил вино.

Элиза стянула сорочку и быстро залезла в воду. Вода была ещё тёплой, но не настолько, чтобы долго нежиться. Элиза торопливо намыливала себя и окуналась в воду.

Джек снова напугал её, подойдя ближе.

– Я подумал, что вам понадобится вот это.

Элиза узнала свою ночную рубашку, которую Джек держал за бретельки. Всю другую её одежду Джек незаметно для девушки уже забрал и кинул на кресло.

Элиза ахнула от своей оплошности. Прикрывая обнажённую грудь, девушка потянулась за сорочкой, но Джек отступил назад.

Элиза прикусила губу, выбирая между стыдом и гордостью. И выбрать не могла.

– Поднимайтесь и одевайтесь, – сказал Джек, но в его голосе явно слышались властные ноты. – Я не буду смотреть, – пообещал он.

Элиза не поверила, но выбора у неё не было. Ухватившись за подол рубашки, она скользнула внутрь рукой. Джек смотрел в сторону, но усмешка на его губах подсказывала, что девичья нагота всё же доступна его взору.

Девушка придержала рукой ночную рубашку, чтобы подол не упал в воду и не намок. Она собралась выбраться из ванны, но Джек стоял так близко, что ей попросту некуда было ступить.

– Мсье…

Она не знала, о чём ей следует попросить. Её напугал его взгляд, слишком серьёзный взгляд мужчины, который видит то, что страстно желает.

Тонкая ткань рубашки облепила её мокрое тело, предательски обрисовывая очертания маленькой, соблазнительной груди.

Но Джек смотрел в глаза девушке, выискивая в их зеленоватом океане лишь одному ему понятный ответ. Элиза вскрикнула, когда он схватил её и вытащил из ванной.

У девушки закружилась голова, и Элиза была вынуждена вцепиться в мужские плечи, когда её ножки коснулись расстеленной на полу медвежьей шкуры. Вино кружило ей голову, а близость Джека сводила с ума.

Он провёл рукой по её распущенным волосам, отвёл от лица один локон.

– Ты очень красивая, Элиза, – произнёс он хрипло, со сдерживаемой страстью. – Ты самая красивая из тех, кого я знал.

Элиза тут же пожалела о такой красоте, из-за которой ей грозит бесчестье. Джек крепче прижал её, коснулся лица.

– Это не пустые слова. Это правда. Верь мне, – просил он так, словно нуждался в её доверии так же, как в воздухе.

Элиза не успела ничего сказать. Но, может, Джек и не требовал ответа? Он поцеловал её, подавив недолгий девичий протест, растаявший от нежности его обветренных губ. Элиза изумлённо ахнула. Сердце забилось с незнакомым волнением, рождая внутри особое тепло и трепет. Элиза испугалась своих ощущений.

Да, Луи уже целовал её, но волнение от того поцелуя меркло и казалось ничтожным по сравнению с тем, что она только что испытала.

Элиза открыла глаза, но взор заволокло туманом, голова кружилась. И если бы Джек не держал её так крепко, прижимая к себе, то Элиза наверняка упала бы без сил.

Не дав ей опомниться, Джек подхватил девушку и опрокинул на постель. Но Элиза закричала, упираясь ладонями в его плечи. Джек не выпустил её и залюбовался её рассыпавшимся по одеялу золотом волос. В глазах очнувшейся от наваждения девушки явно читался страх, и Джек виновато улыбнулся.

– Не бойся. Я умею быть нежным, – пообещал он.

– И что же вы называете нежностью? – еле выговорила под его тяжестью девушка.

– Многое, красавица моя. Ты скоро узнаешь…

Он снова поцеловал ее, с голодной жадностью требуя от девушки ответной ласки. Элиза тихо застонала от сладкой пытки, которой ей показался поцелуй Джека и жар его тела. Его сила, его тяжесть заставили Элизу на время подчиниться ему, когда он поцелуями спустился по её шее к груди.

Но когда его ладонь стала гладить её бедро, пытаясь проникнуть под сорочку, остатки стыда и страха заставили девушку воспротивиться мужскому натиску.

– Нет! – выкрикнула она. – Нет, прошу вас! Не надо! Умоляю! У меня есть жених! Как я вернусь к нему опозоренной?

– О, жених? Неужели?!

Джек удивился или умело сделал вид, что искренне удивлён. Он приподнялся, нависая над девушкой. Элиза с ужасом заметила, как изменилось его лицо, как заледенел взгляд.

– Представьте себе, мсье! Да, жених! И я была бы признательна вам, если бы вы быстрее решили вопрос о выкупе и вернули меня отцу и жениху.

Джек усмехнулся, поведя головой.

– Я ничего не говорил о том, что мне нужен выкуп, мадмуазель де Бомон. Ни от вашего отца, ни тем более от жениха. И я не столь нуждаюсь в деньгах, как вы думаете. Лишь мои люди…

Джек не договорил.

– Вот и отдайте деньги за меня им! – вступилась Элиза, прервав его.

Она не сомневалась, что Луи заплатит выкуп. А Джек недобро усмехнулся.