Как только они добрались до больницы, Оксана скрылась в ее недрах, а Митяй остался в машине. Он набрал телефон Влада и через несколько секунд услышал его сонный голос.

– Спишь, Леший? Подъем, страна зовет! Расскажи-ка мне вкратце, какого лешего, то есть тебя, матери Оксанки до сих пор не сделали операцию?

– У нас нет аппаратуры, это только в Германии, операция стоит не мало.

– Все понятно. В общем, звони своим архаровцам, пусть готовят ее к перелету. Насчет самолета я сейчас договорюсь.

– Митяй, ты не понял, у Оксанки нет таких денег!

– У меня есть. Все, разговор окончен. Как все организуешь, позвонишь.

Минут через пятнадцать выскочила Оксана и, как ошпаренная побежала к машине. Митяй улыбнулся: «Сейчас начнется». Она рывком открыла дверь со стороны водителя.

– Что все это значит?

– Ты сама сказала, что операция нужна срочно.

– Да, – воскликнула девушка, – Но это не значит, что я просила у тебя помощи!

– А что тогда это было? – начал злиться он.

– Я размышляла вслух!

Митяй вымученно улыбнулся.

– Успокойся. Я просто хочу тебе помочь. Главное, что твою мать в ближайшие два дня прооперируют.

– Дим, у меня недоставало одной третьи суммы, и я бы…

– Вот только не надо говорить, что ты бы накопила. Я не сомневаюсь! – он взял ее за руку, – Я просто захотел тебе помочь, что в этом плохого?

– Я не верю, что такие парни, как ты, помогают бескорыстно.

Взгляд Митяя стал холодным, и он отпустил ее руку. Она почему-то пожалела о своих словах. Получается, он ей помог, а она его обидела.

– Извини, – процедила она.

– Понимаю, – кивнул Митяй, – Но скажи, пожалуйста, что такого я могу потребовать от тебя, чего бы ты не отдала мне добровольно?

Намек был даже не двусмыслен, напротив, он обладал одним единственным смыслом.

Оксана открыла рот, но так и закрыла его.

– Ты скотина! – произнесла она через мгновенье, – Отмени все, сейчас же!

Митяй про себя улыбнулся, он ожидал такой реакции.

– Что я такого сказал, что ты так разозлилась? – выражение его лица было невозмутимым, но в глазах плясали чертики.

– Что ты такого сказал?! – перешла она на крик, – Да ты хоть понимаешь…

И в этот момент раздался хлопок, и Митяй медленно начал заваливаться на бок.

– Ой, мамочки…, – всхлипнула Оксана, и, доверяя какому-то шестому чувству, потянула его на себя, выволакивая из машины, на асфальт. Она распахнула пальто и не без ужаса заметила расплывавшееся кровавое пятно на правой груди.

– Помогите, кто-нибудь, пожалуйста… – кричать не получалось, из горла вырывалось жалобное сипение. Она собрала всю свою волю и еще раз внимательно оглядела рану, прощупала пальцами вокруг раны. Митяй застонал, но глаз не открыл. Пуля там, главное, чтобы она не задела жизненно важные органы.

Людей вокруг не было. Еще бы, нет и пяти утра! Выстрелов больше не было, видимо стрелявший был уверен, что убил намеченную жертву. Оксана дрожащей рукой достала из кармана пальто свой телефон и набрала Влада.

– Ты где? – крикнула она в трубку, как только услышала его голос.

– Я в больнице, ты…

– Выйди из больницы! Я лежу тут возле лексуса Димки, он ранен…

– Где ты лежишь? – заорал он, – Какого Димки!

– О, Господи, Митяй ранен, мать твою, скорее же!

Влад вылетел через минуту, в одном халате и сменной обуви.

– Что произошло? Где его охрана? – выкрикнул он на бегу.

– Это я виновата, – ответила она, – Он спешил отвезти меня сюда и не стал брать охрану… Черт!

Дальше все завертелось, как в кошмарном сне. Митяй не приходил в себя, через пять минут, его на носилках унесли в операционную, и она ни на секунду не отходила от него. Наскоро переодевшись и помыв руки, она двинулась в операционную. На входе туда ее перехватил Влад.

– Я прооперирую его. Иди к матери, ее сейчас готовят к выезду. Успел Митяй все-таки все организовать. К высотке на Ломоносовском проспекте, там вертолетная площадка. Оттуда до Москвы, а потом самолетом до Германии. Ребята уже собрались, ждут тебя.

Она долю секунды смотрела ему в глаза.

– Нет, Влад. Он из-за меня получил пулю. Оперировать буду я.

Влад уставился на нее, как на восьмое чудо света.

– Что-то я не понимаю…

– Влад, пожалуйста! – сорвалась она на крик, – У нас нет времени спорить! Я не могу уехать, понимаешь? Но и мать доверить я могу только тебе!

Влад колебался всего секунду.

– Ты мне будешь должна, Пашкова! – и удалился.

Оксана грустно улыбнулась и зашла в операционную.

Через полтора часа, уставшая, но наконец-то успокоившаяся она вышла из операционной. Теперь все будет хорошо. Ранение не серьезное, правда, крови он много потерял, хорошо, что кровь у него не редкая – третья положительная. Так что даже реанимационной палаты не понадобится, сразу в обычную.

Через пару часов Митяй открыл глаза и с удивлением обнаружил у себя Оксану. Она стояла возле окна, в которое вовсю светило зимнее солнце.

– Ты не уехала?

Она резко обернулась и рванулась к нему. Митяй попытался приподняться, но в правую лопатку что-то неприятно стрельнуло, и он застонал.

– Лежи, тебе нельзя двигаться.

– Почему ты не с матерью? – он не сводил с нее пристального взгляда.

Она опустилась на колени возле его кровати.

– Я тебя оперировала.

– Это мог сделать и Влад. Почему?

Она опустила глаза на секунду, но потом снова посмотрела на него.

– Дим, … я не знаю, …я растерялась…

– Малыш, милая моя, тебе нужно было ехать с ней. Я бы понял.

Митяй, превозмогая боль, поднял левую руку и коснулся ее лица.

– Теперь ты просто обязана быть со мной, – он улыбался, нежно и как-то по – дьявольски, – Китайцы говорят, что если ты спас кому-то жизнь, то теперь ты отвечаешь за него.

– Ты невыносим! – засмеялась она.

*Болезнь Мунье -Куна – трахея чрезмерно дилятирована и практически лишена хрящевого покрова. Это крайняя степень, встречается редко. Закрытие трахеи на 15—20% – 1 степень, 20—30% – 2 степень, более 30% – 3 степень трахеобронхиальной дискинезии. Хирургические методы лечения недостаточно совершенны (пересадка реберного хряща или синтетической атравматической трубки, что хуже). Трахеобронхиальная дискинезия бывает при длительном хроническом бронхите во время обострения, но редко более чем 1 степень.