Я уверенно направилась к лестнице, оставив оторопевшего Диму на кухне. Через секунду он реабилитировался, я услышала его шаги за спиной, и мы вместе поднялись наверх.

– Эти дома и правда однотипные, – сказал он, осматривая коридор второго этажа.

У меня застучало в висках, голова кружилась от волнения, когда мы оказались в моей спальне. Мне предстояло стать подопытным кроликом и добровольно поучаствовать в экспериментах над своим сознанием. Быть сильной, не паниковать и не отступать. В голове вертелись напутствия Димы, которые еще пару дней назад давал мне его брат перед схваткой с Географом.

Холодный воздух заполнил комнату, ворвавшись в открытую форточку, заставив поежиться. От перепада температуры по телу побежали мурашки. Дима закрыл форточку и с любопытством принялся осматривать мою спальню.

– Уютненько, – сказал он, оглядевшись. – Думаю, мы сделаем это здесь.

Дима указал взглядом на мою кровать.

– Звучит двусмысленно, – ответила я.

– Рад, что ты оценила, – уголки его губ поползли вверх.

– Что я должна делать?

– Раздевайся и ложись, – сказал он, не скрывая веселой улыбки.

– Это обязательно? – возмутилась я.

– По желанию, – ответил он. – Но лечь все равно придется.

Обдав его суровым взглядом, я присела на кровать и облокотилась на спинку. Дима уселся в ногах. Выглядел он взволнованным, хоть и пытался отпускать шуточки.

– Приляг, – сказал он. – Тебе нужно расслабиться.

Я послушно спустилась вниз. Когда голова коснулась подушки, Дима выключил верхний свет и включил лампу на прикроватной тумбочке. В такой интимной обстановке рядом с ним мне стало немного не по себе. Дима задержал на мне свой взгляд, пытаясь понять мои эмоции, и, почувствовав мое волнение, ласково улыбнулся.

– Не бойся, я не укушу, – ответил он. – Если сама не попросишь.

– Что дальше?

– Попробуй заснуть.

– Вот так просто? По щелчку пальца? – удивилась я. – Так не получится.

– Не думай об этом. Не думай ни о чем. Представь, что ты одна в своей комнате, меня здесь нет. Сделай глубокий вдох, теперь еще один.

Я закрыла глаза, надеясь, что в темноте он не увидит, как горят мои щеки от волнения.

– Я хочу, чтобы ты расслабилась и глубоко дышала носом.

Свежий морозный воздух, проникавший в комнату сквозь открытую форточку, наполнял мои легкие, с каждым выдохом расслабляя тело. Внезапно я зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью, от чего смутилась еще больше.

– Вот видишь, – сказал Дима. – У тебя уже получается.

– Ты смущаешь меня, – наконец, призналась я, не поднимая век.

– Когда все закончится, сможешь отомстить мне, – шепнул он. – Не стесняйся. Обещаю, что не буду рассматривать тебя, когда будешь спать.

С моих губ слетел нервный смешок. Я знала, что он врет, и он это знал, но все же пытался меня успокоить. Довольно продолжительное время Дима молчал, а я глубоко дышала носом, как он просил. Сон всегда приходит незаметно и человек не властен над ним в момент погружения. Но в этот раз я ощутила ту тонкую грань, отделяющую реальную меня от бессознательной. Я словно находилась на детских качелях, раскачивающихся вверх-вниз. Только я стояла посередине, балансируя между взлетом и падением, пытаясь удержать равновесие. Удивительный опыт.

Прежде чем окончательно потерять контакт с внешним миром, до меня донеслись слова Димы. Он говорил едва слышно, голос был мелодичным и спокойным, он проникал в мое сознание, завладевал им и подчинял.

– Сосредоточься на нас, – шептал он. – Подумай обо мне, представь мое лицо. Продолжай дышать глубоко.

Постепенно передо мной стали возникать отдельные черты, превращающиеся в знакомый образ. Голубые глаза, хитрые, как у голодного дикого лиса, густые темные брови, точеные скулы. Уголки губ приподняты, одна сторона лица улыбается больше, другая выглядит более суровой. Если сопоставить каждую из них зеркально, получатся два абсолютно разных человека. Короткие темные волосы. Он красивый. Я любовалась тем, что рисовало мое подсознание, совершенно не стесняясь этого. Дав мне некоторое время для визуализации, Дима вновь продолжил сеанс внедрения в мой мозг.

– Теперь ты должна увидеть себя. Представь, что смотришь на себя со стороны. Разгляди свой образ в зеркале.

Лицо Димы вмиг растворилось, и на его месте стало вырисовываться мое собственное. Я не очень хорошо себя помнила в деталях, представлять Диму у меня получалось гораздо лучше. Не без труда я заглянула в нарисованное подсознанием зеркало и увидела в нем печальную картину. Прямые русые волосы обрамляли худое лицо, тонкий нос, грустные серые глаза и длинные черные ресницы – такой я себя увидела. В последнее время выражение моего лица было мрачным и унылым, поэтому не стоило удивляться возникшему в голове образу. То, что явилось мне в воображаемом зеркальном отражении, меня разочаровало, и я сразу же захотела что-то в себе изменить. Прямо сейчас.

Кому может понравиться серая мышка, к тому же если в конкурентах у нее шикарная жгучая брюнетка с грациозной осанкой и ослепляющим блеском в глазах. Силой мысли я заставила улыбнуться девушку в зеркале. На ее щеках появился румянец, глаза засияли, прямые струящиеся волосы превратились в пышную прическу. Теперь она мне очень даже нравилась. Я еще не спала, но уже была далеко от реальности этого мира, визуализируя образы в резиденции своего разума.

– Представь нас вместе, – снова шепнул Дима. – Мы здесь, или где-то еще. Мы просто разговариваем. Возможно, ты увидишь что-то большее.

Наши образы на удивление легко и быстро появились в моем сознании. Я смотрела на себя, лежавшую на кровати в своей спальне, словно покинув собственное тело в момент клинической смерти, рядом со мной сидел Дима. Все было в точности так же, как сейчас. Даже одежда на нас была та же самая.

– А теперь иди туда и будь рядом с нами, попытайся узнать, что будет дальше.

Именно эти слова стали последним, что я услышала, после чего я окончательно погрузилась в забытье. Я смогла почувствовать этот необычный момент перехода в сон. Это было словно падение в бездну, я больше не владела собственным телом, в руках и ногах появилась жуткая слабость, дыхание замедлилось. Я заснула.

Я все еще находилась в своей спальне, только теперь я была зрителем, а не участником событий. Первые несколько секунд я стояла, как вкопанная, но, вспомнив, что могу расшевелить себя, начала бороться с параличом. Уже скоро я спокойно ходила по комнате, разглядывая находящиеся там предметы в поисках чего-нибудь необычного. Главные герои моего сна – я и Дима – продолжали почти неподвижно сидеть и лежать на кровати, и ничего интересного там пока не происходило. Я решила, что пора начинать скучать, но внезапно заметила, как у спящей меня участилось дыхание, а глаза забегали под веками.

Я присела на кровать, чтобы быть ближе к себе, ожидая увидеть главное действие этой пьесы, но спящая я в ту же секунду успокоилась. Дыхание вновь выровнялось, и на лице даже появилась едва заметная улыбка. А еще мне показалось, что на щеках проступил румянец. Что же там во сне так меня разволновало?

Дима не произносил ни слова и не отрывал от меня взгляда. Его глаза изучали мое тело, ненадолго задерживаясь на некоторых особо рельефных его участках. Сквозь сон я почувствовала, как от смущения горят мои щеки. Находиться в бессознательном, почти беспомощном состоянии и знать, что на тебя кто-то глазеет, было равносильно невольному эксгибиционизму. Правда, я все еще была в одежде.

Немая сцена продолжалась в моем сне еще какое-то время, потом спящая я все же открыла глаза. Первой эмоцией, которую я увидела на ее, то есть на своем лице, было удивление. За ним последовало что-то вроде испуга. Проснувшаяся я присела на кровати и что-то сказала Диме, после чего протянула к нему свою руку, и он выставил вперед свою в ответ. Мы напряженно смотрели друг другу в глаза, держа ладони на небольшом расстоянии. Этот жест всколыхнул во мне прежние эмоции, но уделить им внимание я не успела. Что-то странное произошло там между нами.

Медленно я приближала свою ладонь к ладони Димы, не отрывая взгляда от наших рук. Он также завороженно смотрел на меня. Когда ладони уже практически соприкоснулись, мы резко отдернули их, отшатнувшись друг от друга. Я смогла уловить едва заметную ужалившую нас искорку. Дима вскочил с кровати и удивленно стал потирать свою руку. Я с досадой разглядывала свою. Только что на моих глазах произошло то, что Саша называл электрическим скреплением наставника и ученика. Как я могла об этом забыть? Теперь Дима был моим сверхъестественным учителем, он сам вызвался помочь, пообещав расширить границы моих возможностей, как тогда его брат. А это значит, что теперь от наших прикосновений можно заряжать аккумуляторы.

Не знаю, почему, но этот факт меня расстроил. Конечно, не так, как когда я узнала про Сашу и нашу невозможность быть ближе, но что-то в тот момент внутри меня перевернулось. Дима из моего сна, напуганный внезапным электрическим разрядом от моей руки, вернулся на кровать, и, вопреки моим предположениям, придвинулся ко мне еще ближе. Они, то есть мы, о чем-то продолжили разговаривать, но этот разговор я не слышала. Я закрыла глаза и сосредоточилась на пробуждении. Комната начала растворяться в пространстве, я почувствовала легкое головокружение и погрузилась во тьму. Тело стало невесомым, я будто падала в бесконечную пропасть, дна у которой не было. Со мной оставались только мои мысли, с которыми я и проснулась.

Дима все также сидел рядом на кровати, только теперь это был не сон. Он улыбнулся, увидев, что я открыла глаза, но вскоре изменился в лице, заметив мой беспокойный взгляд.

– Сколько я спала? – спросила я, приподнимаясь.

– Минут двадцать, может чуть меньше, – ответил он. – Что ты видела?

Его голос был взволнованным, а вид озадаченным. Все, что только что явилось мне во сне, должно было произойти именно сейчас. Это видение определенно было одним из самых странных за все время с того момента, как я обнаружила в себе сверхспособности. Безусловно, каждый вещий сон был в чем-то необычным. Ты, как безвольный актер, держишь в руках сценарий сумасшедшего фильма, который тебе не нравится, но ты вынужден в нем сниматься. Но в этот раз вызванное мной видение предсказывало сиюминутные события. Моя проекция, которая спала в моем сне и тоже видела собственный сон – белиберда какая-то – также лицезрела спящую себя в своем сне.

Вряд ли я смогу объяснить эту путаницу Диме, ведь у самой едва получалось свести концы с началами. Но об электрических разрядах я должна была ему рассказать.

– Все, что мне только что приснилось, произойдет прямо сейчас, – выпалила я на одном дыхании и Дима еще больше напрягся.

Он нервно сглотнул и посмотрел по сторонам, словно ища причину моего беспокойства в этой комнате.

– Что произойдет? – растерянно спросил он.

Точно повторяя увиденный во сне сценарий, я протянула ему свою руку.

– Дай мне свою ладонь, – ответила я.

Дима недоверчиво прищурил глаза.

– Зачем? – спросил он.

– Увидишь.

Я знала, что должно было сейчас произойти, а он нет, и сильно нервничал, поэтому я попыталась ободрить его легкой улыбкой. Думаю, он ее так и не заметил. Смерив меня тревожным взглядом, Дима неловко выставил ладонь вперед.

– Если сон не врал, сейчас ты кое-что почувствуешь, – сказала я, тут же поправившись. – Мы кое-что почувствуем.

Он больше ни о чем не спрашивал, доверившись мне. Медленно я сокращала расстояние между нашими руками, пока не почувствовала легкое, исходящее от его кожи тепло. Сердце замерло, дыхание прервалось. Когда наши ладони соприкоснулись, мощный разряд тока прошел по коже, ужалив каждого из нас. Инстинктивно мы отдернули руки, Дима спрыгнул с кровати и отшатнулся от меня, словно от искрящейся розетки. Он стоял в нескольких метрах и удивленно смотрел на меня, потирая ладонь. Я виновато заглянула ему в глаза.

– Почему ты не предупредила, – в бешенстве крикнул он, но поняв, что погорячился, заговорил тише. – Что это было?

– Теперь мы не можем дотрагиваться друг до друга, – ответила я. – При каждом нашем прикосновении между нами будет возникать электричество.

– То же самое было у тебя с моим братом? – спросил Дима, догадавшись, о чем речь.

Я кивнула, не сводя с него глаз.

– Что ж, – вздохнул он, – история повторяется.

– Но ведь это не страшно, – вставила я. – Зачем нам вообще трогать друг друга? Мы же не вместе. С Сашей все было гораздо сложнее.

Новые удары сердца отозвались старой болью. Я помнила, как страдала от того, что не могла обнять любимого парня, в которого на расстоянии влюблялась все сильнее. И когда, наконец, это стало возможным, я просто потеряла его. Что и говорить: ирония судьбы.

После моих слов взгляд Димы похолодел, некоторое время он смотрел на меня исподлобья, нахмурив брови и не говоря ни слова. Он над чем-то раздумывал в тот момент, и когда пришел в себя, его лицо вновь преобразилось. С него ушла задумчивость, но взгляд все еще оставался мрачным.

– Он рассказывал тебе, почему так происходит? – спросил Дима, вернувшись на кровать. Теперь он был ближе, чем пару минут назад, согласно сценарному плану моего сна. – Что это за электричество?

– Ты об этом ничего не знаешь? – удивилась я.

– Думаю, меньше, чем ты.

Я попыталась вспомнить все, что рассказывал мне Саша в тот вечер, когда впервые позвал меня на свидание. Мы сидели в его гостиной, пили вино и разговаривали. Тогда он сделал шокирующее для меня открытие о сверхъестественной стороне нашего мира, сказав, что я тоже являюсь его частью. Я горько усмехнулась, восстановив в памяти картину того странного вечера, и снова почувствовала пустоту в груди.

– Разряды возникают между людьми с необычными способностями, как у нас с тобой. Насколько мне известно, это происходит только между так называемыми наставниками и подопечными. Когда Саша нашел меня, он пообещал, что поможет научиться управляться с моим даром, и пока я не стану полностью самостоятельной и не освою его, наши прикосновения будут сопровождаться электрическими разрядами. Он был моим учителем, а я его учеником.

Дима задумался, продолжив размышления вслух.

– Но когда я начал искать варианты противостояния гипнозу, Саша тоже пришел мне на помощь. Стал наставником, как ты говоришь. Но никакого электричества между нами и в помине не было.

На этом мои познания электрошоковых отношений заканчивались, и в ответ на его вопрос я лишь неуверенно пожала плечами.

– Может быть, это из-за того, что вы братья? У вас кровное родство, к тому же вы близнецы.

– Хм, – только и ответил Дима.

– А еще вы обладаете уникальной силой, это ведь тоже должно что-то значить.

– И что же теперь? – спросил он. – Вдруг, тебе понадобится моя помощь или физическая поддержка? Я не смогу протянуть тебе свою руку?

– Если не захочешь меня убить или лишить чувств, лучше не стоит.

– Лишать чувств тебя мы уже научились, – улыбнулся Дима. – Выходит, нас перестанет бить электричеством только тогда, когда ты сможешь достучаться в своем сне до моего брата? Ведь это конечная цель наших тренировок?

Я неуверенно кивнула.

– Ну и система, – вздохнул он. – Тогда нам придется проходить ускоренный курс обучения.

– Не терпится меня потрогать? – засмеялась я.

– Хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. А если я не смогу в нужный момент подставить тебе свое плечо, какая же от меня польза? К тому же, не имея доступа к твоему телу, я не смогу в случае чего вылечить тебя.

– Я чувствую себя в безопасности, – ответила я, решив немного успокоить своего защитника. – Уже хотя бы то, что ты со мной под одной крышей, успокаивает меня.

Дима попытался подавить довольную улыбку, но у него ничего не вышло. Я соврала, и знать об этом ему было не нужно. Ни о каком чувстве безопасности, конечно, не могло быть и речи. Враг жил по соседству. Вербовщица чужих парней в любую секунду могла заявиться в мой дом и напомнить о цели своего пришествия. А теперь еще и Марина вернулась из больницы, и она автоматически попадала в наш расстрельный ряд неудачников.

– Надо обо всем рассказать Марине.

– Уверена? – спросил Дима.

– Да. Она должна знать, что происходит в ее доме.